Дверь зашипела — сжатый воздух из шлюза пошел наружу, шлюз заработал. Макрей сделал им знак отойти. Все ждали, затаив дыхание и держа под прицелом открывающуюся дверь.
Дверь открылась, и на пороге, спиной к освещенному шлюзу, появилась одинокая фигура.
— Не стреляйте! — твердым, приятным голосом сказал человек. — Все хорошо. Все уже кончено.
— Да это же доктор Ролингс! — пригляделся Макрей. — Дай тебе Бог здоровья, красавец ты мой.
Глава 13 «Это ультиматум»
Ролингс и сам провел полночи взаперти вместе с полдюжиной других именитых горожан, которые пытались урезонить Бичера. Когда вся история разошлась по городу и особенно когда стало известно о гибели людей, Бичер лишился всякой поддержки. При нем осталась только его клика — подхалимы и приживалы, да еще профессионалы — полицейские Компании, обязанные ему подчиняться.
Даже Крюгер сломался, стал уговаривать Бичера дать задний ход — и был посажен вместе с остальными, среди которых к тому времени оказался и главный инженер электростанции. Но доктор Ролингс уговорил охранника, и тот выпустил их, рискуя своим местом (доктор лечил его жену).
— Не думаю, что Бичера будут судить, даже если мы доставим его на Землю, — говорил Макрей Ролингсу и Марло. — Ваше мнение, доктор?
Все трое сидели в приемной планетарного управления. Марло явился туда, получив на электростанции сообщение от Макрея, и сразу взялся за работу: начал писать депеши в лагеря Проекта и другие отдаленные поселения, а также в Северную колонию, чтобы прислали лодки. Потом, усталый, с красными глазами и плохо соображая от недосыпания, он попытался составить рапорт для отправки на Землю. Но Макрей остановил его и настоял на том, чтобы Марло сначала отдохнул.
— Паранойя? — спросил Ролингс.
— Типичный случай.
— Я того же мнения. Я видел определенные признаки и раньше, но болезнь не проявлялась в полной мере, пока никто не шел против его воли. Его следует госпитализировать, изолировать от общества. — Доктор Ролингс оглянулся на закрытую дверь, за которой сидел Бичер. — А о Хоу что скажете, доктор? — спросил он.
— Я не настолько его изучил, чтобы составить о нем мнение, — пробурчал Макрей. — Что ты собираешься с ним делать, Джейми? — спросил он Марло.
— Ничего, — нахмурился тот. — Ни в чем серьезном мы его обвинить не можем. Отправим его обратно, и все.
— Вот-вот, — кивнул Макрей. — Повесить — слишком много чести, а вышибить — в самый раз.
— Меня больше беспокоит, кем его заменить, — сказал Марло. — Школа должна работать, когда мы отправимся в Копаис. Вы не взялись бы, док? Временно, конечно.
Макрей вытаращил глаза:
— Я? Боже сохрани!
— Надо же кому-нибудь пасти молодняк, и желательно без применения смирительных рубашек. А вас они любят.
— Нет, говорю решительное нет!
— У них там есть один молодой человек, — вставил Ролингс, — профессор Штойбен готовил его на свое место, но Компания прислала Хоу. Его зовут ван дер Линдер. По-моему, он хороший, разумный парень. Моему мальчишке он нравится.
— Я с ним встречался, — оживился Марло, — от него был толк. Но, собственно, кто я такой, чтобы назначать его?
— Джейми, — фыркнул доктор, — ты меня уморишь!
Марло допил свой кофе и вытер губы.
— Ну ладно. Прилягу, пожалуй, здесь на столе и сосну пару часов. Доктор, вы распорядитесь, чтобы меня разбудили?
— Разумеется, — заверил Макрей, не собираясь допускать никого к Марло, пока тот не отдохнет как следует. — Не беспокойся.
Джим вместе с остальными вернулся в школу, где колонисты должны были оставаться до прибытия лодок и отправки в Копаис. Миссис Палмер со своими помощницами суетилась на кухне, стряпая грандиозный завтрак для усталых мужчин и подростков. Джим тоже зверски устал и проголодался, но был слишком возбужден, чтобы спать, хотя уже начинался рассвет.
Он дул на кружку с кофе, которую ему дали, и тут появился Смайт.
— Слушай, говорят, ты и впрямь убил фараона, который в меня палил.
— Нет, — сказал Джим, — только ранил, он сейчас в лазарете. Я его видел.
Смайт призадумался.
— А, ладно, — сказал он наконец. — Такое только раз в жизни бывает. Держи свою расписку.
— Смитти, ты не болен? — уставился на него Джим.
— Сам не знаю. Бери скорей.
Джим порылся в памяти и процитировал отца:
— Нет, спасибо. Марло платят свои долги.
Смайт посмотрел на него.
— Ты просто хам, и больше ничего. — Порвал расписку на мелкие кусочки и ушел.
— С чего это он разозлился? — не понял Джим.
Он решил найти Фрэнка и спросить у него. И нашел, но рассказать ничего не успел. Кто-то закричал:
— Марло! Джим Марло!
— Капитан Марло в планетарном управлении, — ответили ему.
— Не его, мальчика, — сказал первый. — Джим Марло! Тебя там спрашивают у входа.
— Иду, — прокричал Джим. — Кто там еще? — И стал проталкиваться к выходу, Фрэнк за ним.
Человек, который его вызвал, подождал, пока он подойдет, и ответил:
— Ты не поверишь, я и сам не верю. Марсиане.
Джим с Фрэнком выбежали из дома. У дверей школы собралось больше дюжины марсиан. Там были Гекко и Г'куро, но К'бумча не было. Не находил Джим и старика, которого считал главным в племени Гекко. Гекко, увидя их, сказал на своем языке:
— Привет, Джиммарло, привет, Фрэнксаттон, друзья, испившие со мной воды.
С ладони Гекко отозвался еще кто-то:
— Приветик, Джим! — Виллис с честью вернулся домой, пусть он немного и опоздал, но выполнил задание.
Один из марсиан мягко прогудел что-то, и Гекко спросил:
— Где тот, который украл нашего малыша?
Джим не был уверен, правильно ли он понял.
— Он спрашивает, где Хоу, — сказал Фрэнк и ответил Гекко на довольно беглом и правильном марсианском. Хоу все еще сидел в своем укрытии, опасаясь Келли, хотя его много раз приглашали выйти.
Гекко показал, что хочет войти в дом. Мальчики удивились, но охотно провели его. Чтобы войти в шлюз, Гекко пришлось принять форму, напоминающую вешалку для шляп, но все же он поместился.
Внутри он произвел такое же впечатление, как если бы в церковь ввели слона. Все расступались перед ним.
В дверь канцелярии было еще труднее пролезть, чем в шлюз, но Гекко пролез — Джим с Фрэнком помогли. Гекко отдал Виллиса Джиму и легонько подергал ручку двери в кабинет Хоу. Потом потянул, и дверь оторвалась — не только потому, что сломался замок, она просто слетела с петель, Гекко двинулся дальше, целиком заполнив дверной проем.
Мальчики переглянулись, а Виллис спрятался. Они слышали, как Хоу сказал:
— Что это означает? Кто…
Потом Гекко выпрямился, насколько он мог это сделать в комнате, рассчитанной на человека, и пошел к выходу. Мальчики замешкались.
— Давай посмотрим, что он с ним сделал, — сказал Фрэнк и заглянул в дверь. — Я его не вижу. Эй, Джим, его там вообще нет. И не было.
Они побежали за Гекко, догнав его у выхода из школы. Никто не задерживал ни Гекко, ни их. Укоренившееся опасение относительно марсиан заставило всех убраться с дороги. Выйдя, Гекко спросил их:
— Где другой, который хотел причинить зло малышу?
Фрэнк объяснил, что Бичер в другом месте и к нему нельзя.
— Покажи нам где, — велел Гекко и взял их обоих на руки. Другой марсианин забрал у него Фрэнка.
Джим уютно сидел в мягких ладонях Гекко, так же как Виллис на руках у Джима. Виллис выставил глазки и огляделся.
— Хорошо едем, да?
Джим не был в этом уверен.
Марсиане со скоростью добрых восемь миль в час прошагали по городу, через мост и в планетарное управление. Шлюз там был выше и просторнее школьного, так что в здание прошли все. Вестибюль был достаточно высок и для самого высокого марсианина. Войдя, Гекко опустил на пол Джима, а другой марсианин — Фрэнка.
Их встретили с тем же опасливым удивлением, что и в школе. Вышел Макрей и оценил обстановку без особого волнения.
— Это что за делегация?
— Они хотят поговорить с Бичером, — объяснил Фрэнк.
Макрей поднял брови и заговорил на чистом марсианском. Один из марсиан ответил, и они беседовали некоторое время.
— Ладно, я приведу его, — согласился доктор и повторил это по-марсиански.
Он прошел в глубину здания и вскоре вернулся, толкая перед собой Бичера, а за ним шли Ролингс и Марло.
— К вам тут пришли, — сказал Макрей и выпихнул Бичера в вестибюль.
— Это он? — спросил марсианин.
— Он самый.
Бичер посмотрел на марсиан и спросил на бейсике:
— Что вам от меня надо? — Марсиане подошли и окружили его со всех сторон. — Отойдите от меня! — Марсиане медленно сжимали круг. Бичер хотел вырваться, но широкая ладонь преградила ему путь.
Круг становился все теснее. Бичер метался внутри, и наконец его стало не видно за ширмой из ладоней.
— Выпустите меня! — кричал он. — Я ничего не сделал. Вы не имеете права… — Голос оборвался на визгливой ноте.
Круг распался. Внутри никого не было, даже пятнышка крови не осталось на полу.
Марсиане пошли к выходу. Гекко задержался и сказал Джиму:
— Хочешь пойти с нами, друг?
— Нет, о нет. Мне нужно остаться здесь. — Джим спохватился и повторил это по-марсиански.
— А малыш?
— Виллис останется со мной. Правда, Виллис?
— Конечно, Джим.
— Тогда скажи Гекко сам.
Виллис послушался. Гекко печально простился с мальчиками и Виллисом и пошел в шлюз.
Макрей и Ролингс озабоченно шептались у того места, где только что был Бичер. Сонный и растерянный Марло слушал.
Фрэнк сказал:
— Пойдем-ка отсюда, Джим.
— Пойдем.
Марсиане все еще стояли у дома. Гекко, увидев мальчиков, поговорил с одним из марсиан и спросил их:
— Где ученый, который говорит на нашем языке? Мы хотим поговорить с ним.
— По-моему, им нужен док, — сказал Фрэнк.
— Он его имел в виду?
— Кажется. Позовем его.
Они вернулись и извлекли Макрея из кучки взволнованных людей.
— Док, — сказал Фрэнк, — они хотят с вами поговорить — марсиане.
— Почему со мной? — спросил доктор.
— Не знаю.
— Как, шкипер? — спросил доктор у Марло. — Хотите поприсутствовать?
Мистер Марло потер лоб.
— Нет, я слишком ошарашен, чтобы говорить на их языке. Идите вы.
— Ладно.
Макрей пошел за скафандром и маской, позволил мальчикам помочь ему одеться и не стал возражать, когда они пошли за ним. Однако, выйдя из дома, Джим и Фрэнк предпочли стать в сторонке и наблюдать оттуда.
Макрей подошел к группе марсиан и заговорил с ними. Они загудели в ответ. Доктор, стоя среди них, говорил, помогая себе жестами. Беседа продолжалась довольно долго.
Наконец утомленный Макрей опустил руки. Марсиане загудели, явно прощаясь, и двинулись быстрым, но неспешным для них шагом к мосту, а потом к своему городу. Макрей поплелся в дом.
— В чем там было дело, доктор? — спросил его Джим в шлюзе.
— А? Да так, сынок, ничего такого.
Войдя, Макрей взял Марло за руку и повел обратно в приемную.
— Пойдемте и вы, Ролингс. Остальные займитесь своим делом. — Но мальчиков, которые увязались за ними, Макрей не прогнал. — Послушайте и вы, раз уж по уши сидите в этом деле. Следи за дверью, Джим, чтобы никто не вошел.
— В чем дело? — спросил Марло. — Чего вы такой мрачный?
— Они хотят, чтобы мы ушли.
— Ушли?
— Ушли с Марса, вернулись на Землю.
— Как? Что их заставило предложить нам это?
— Это не предложение. Это приказ, ультиматум. Они даже не дают нам времени, чтобы вызвать корабли с Земли. Они хотят, чтобы мы ушли, — все и каждый, будь то мужчина, женщина или ребенок; они требуют, чтобы мы ушли немедленно, — и они не шутят!
Глава 14 Виллис
Четыре дня спустя доктор Макрей, пошатываясь, вошел в тот же кабинет. У Марло по-прежнему был усталый вид, но теперь по-настоящему измученным выглядел Макрей.
— Убери всех отсюда, шкипер.
Марло отпустил всех, кто был в кабинете, и закрыл дверь.
— Ну что?
— Ты получил мое письмо?
— Да.
— Декларация об Автономии составлена? Поддержал ее народ?
— Да, составлена, боюсь только, основное мы списали с американской Декларации Независимости, но в общем справились.
— Риторика меня не волнует. В какой стадии документ?
— Ратифицировали. Это было довольно легко. Получили пару испуганных запросов из лагерей Проекта, но документ прошел. Пожалуй, мы должны благодарить за это Бичера — из-за него всем вдруг показалось, что независимость то, что нам надо.
— Ничего мы ему не должны! Из-за него нас всех чуть не поубивали.
— То есть как?
— Потом скажу, сначала покончим с Декларацией. Я ведь там пообещал кое-что. Отправили ее?
— Прошлой ночью передали по радио в Чикаго. Ждать ответа пока еще рано. Дайте я тоже спрошу: у вас все прошло успешно?
— Да, — Макрей устало потер глаза, — мы можем остаться. Это была великая битва, Джейми, но победа осталась за мной. Они разрешили.
Марло встал и включил магнитофон.
— Может быть, запишем вас сразу на пленку, чтобы не возвращаться к этому?
Макрей отмахнулся.
— Нет. Мой официальный рапорт, каким бы он ни был, потребует самой тщательной редакции. Сейчас я попробую просто рассказать тебе обо всем. — Он помолчал в раздумье. — Джейми, сколько времени прошло с тех пор, как люди впервые высадились на Марсе? Больше пятидесяти земных лет, верно? Кажется, я больше узнал о марсианах за последние несколько часов, чем за все эти годы… И все же я ничего о них не знаю. Мы все думаем о них, как о людях, пытаемся поместить их в наши рамки. Но они не люди; они совершенно на нас не похожи.
Они совершали межпланетные полеты еще миллионы лет назад, — добавил доктор, — и отказались от них.
— Что-о? — сказал Марло.
— Да ничего. Неважно. Это только одно из многого, что я узнал из разговора со стариком — тем самым стариком, с которым говорил Джим. Кстати, Джим не знает, с кем ему довелось говорить, старик вовсе не марсианин.
— Минутку, а кто же он тогда?
— Ну, он, конечно, родился на Марсе, но это не марсианин в нашем с тобой понимании. По крайней мере, мне он таким не показался.
— Как он выглядит? Опишите его.
— Не могу, — пришел в замешательство Макрей. — Может, мы с Джимом видели каждый то, что он хотел. Оставим это. Виллис должен будет вернуться к марсианам, и довольно скоро.
— Жаль, — ответил Марло. — Джим будет против, но это не такая уж высокая цена, если марсиане так решили.
— Ничего ты не понимаешь, ничегошеньки. В Виллисе-то вся и загвоздка.
— Конечно, он имел отношение ко всей этой истории, — согласился Марло, — но почему загвоздка?
Макрей потер виски.
— Все очень сложно, не знаю, с чего и начать. Виллис очень много значит. Знаешь, Джейми, ты, безусловно, войдешь в историю как отец-основатель, но, между нами говоря, слава спасителя должна принадлежать Джиму. Исключительно Джиму и Виллису — любви Виллиса к Джиму и упрямой привязанности Джима к Виллису — обязаны колонисты своей жизнью. Если б не они, мы бы пошли на корм червям. Ультиматум, обязывающий нас убраться с планеты, — всего лишь уступка, сделанная ради Джима. Они собирались уничтожить нас.
Марло открыл рот.
— Но это невозможно! Марсиане не способны на такое!
— Еще как способны, — заверил его Макрей. — Они долго сомневались на наш счет. Намерение Бичера отправить Виллиса в зоосад переполнило чашу, но благодаря отношениям Джима и Виллиса она вновь вошла в берега. И марсиане пошли на компромисс.
— Не могу поверить, что марсиане могли бы так поступить, — возражал Марло, — и не понимаю, как бы они это сделали.
— А Бичер где? — озадачил его Макрей.
— Н-н-да.
— Вот и помолчи о том, что они могут и чего не могут. Мы о них ничего не знаем — ровно ничего.
— Не стану спорить. Но что это за тайна вокруг Джима и Виллиса? Что им так дался Виллис? В конце концов, он всего лишь попрыгунчик.
— Не думаю, что смогу разъяснить эту тайну, — сознался Макрей, — но кое-какие гипотезы на этот счет есть. Ты знаешь марсианское имя Виллиса? Знаешь, что оно означает?
— Я даже не знал, что у него есть имя.
— Оно означает: «Тот, на кого возлагаются надежды мира». Это о чем-нибудь тебе говорит?
— Видит Бог, ни о чем.
— Может быть, я плохо перевел. Может быть, лучше сказать «Подающий надежды» или просто «Надежда». Возможно, это лишь поэтическое значение имени, как и у нас. Возьмем мое имя, Дональд. Означает «Правитель мира». Тут мои родители промахнулись. А может, марсианам просто нравится давать попрыгунчикам цветистые имена. Я знал одного пекинеса, так его, не поверишь, звали «Великий чемпион Маньчжурии, принц Бельведерский». — Макрей вздрогнул. — А знаешь, что я вспомнил: в кругу семьи этого песика звали Виллис!
— Да что вы!
— Точно. — Доктор поскреб щетину на подбородке и подумал, что на той неделе надо будет побриться. — Но это даже не совпадение. Я же и предложил Джиму назвать попрыгунчика Виллисом — наверное, вспомнил того пекинеса. Тот пучеглазый паршивец смотрел точно как Виллис — наш Виллис. Я хочу сказать, что ни одно из имен Виллиса, в сущности, ничего не значит.
Доктор замолчал так надолго, что Марло сказал:
— Вы не очень-то спешите раскрыть тайну. Вы ведь думаете, что настоящее имя Виллиса все-таки означает кое-что, иначе вы бы его не упомянули.
Макрей подскочил на месте.