— О Господи! Все организовано. А теперь заткнись. Иди вниз и позавтракай — только ни с кем не разговаривай. Если ты мне друг, то принеси кофейник с горячим кофе в десять часов.
— А завтрак?
— Не говори о еде в моем присутствии. Прояви элементарное уважение. — И Сэм накрылся одеялом с головой…
Была почти половина двенадцатого, когда они подошли к воротам космопорта; спустя десять минут автобус остановился у корабля. Макс посмотрел на гигантские борта космолета, и тут раздался голос дежурного члена экипажа, стоявшего у дверей лифта со списком в руке:
— Фамилии?
— Андерсон.
— Джонс.
Он пометил их фамилии в списке.
— Заходите. Надлежало прибыть на корабль час назад.
Все трое забрались в клетку лифта; она оторвалась от земли и начала подниматься вверх, раскачиваясь, как ведро в колодце на длинной веревке.
Сэм посмотрел вниз и вздрогнул.
— Никогда не отправляйся в полет в хорошем настроении, — шепнул он Максу. — Иначе тебе не захочется улетать.
Клетка лифта поднялась внутрь корабля; дверь шлюза захлопнулась, и они ступили на борт «Асгарда». Макс дрожал от волнения. Он ждал, что первый офицер представит их команде, как этого требовали правила, однако все оказалось намного проще. Встречавший их дежурный сказал, чтобы они следовали за ним, и повел в кабинет корабельного интенданта. Там главный клерк заставил их расписаться в журнале и оставить отпечатки пальцев. Во время этой процедуры он все время зевал и постукивал ручкой по выступающим вперед, как у кролика, зубам. Макс сдал свою личную книжку; ему казалось, что с первого взгляда на нее всем станет ясно, что она фальшивая. Однако мистер Кайперс небрежно смахнул ее в корзинку с остальными документами и подозрительно посмотрел на Макса и Сэма.
— Вы прибыли на корабль, где дисциплина поддерживается на высоком уровне, а вы начали с того, что едва не опоздали к взлету. Плохое начало, очень плохое.
Сэм промолчал, а Макс пробормотал:
— Да, сэр.
— Положите свои вещи, пообедайте и вернитесь сюда за дальнейшими указаниями, — продолжал главный клерк. Он повернулся и взглянул на схему, висящую на стене. — Один из вас будет спать в каюте Д-112, другому отводится Е-009.
Макс хотел спросить, как им найти свои каюты, но рука Сэма сильно сдавила ему локоть, и они вышли в коридор. Очутившись за дверью каюты мистера Кайперса, Сэм сказал:
— Никогда не задавай вопросов, если это не вызывается крайней необходимостью. Сейчас мы находимся на палубе «Б» — это все, что нам нужно знать.
Они подошли к трапу и начали спускаться вниз. Внезапно Макс почувствовал какую-то тяжесть.
— Все, люки закрыты, — усмехнулся Сэм. — Скоро взлетаем.
Скоро они нашли каюту Д-112 — просторный кубрик с восемью койками, из которых семь было занято. Сэм показал юноше, как поставить замок на единственный свободный шкафчик, и в этот момент из громкоговорителя донеслась какая-то команда. Макс ощутил головокружение, ему показалось, будто его вес начинает меняться. В следующее мгновение все прекратилось.
— Что-то они не торопятся синхронизировать силовое поле, — заметил Сэм, — или у этого корыта плохо отрегулирован фазовый генератор. — Он хлопнул Макса по спине. — Все, малыш, полный успех. Мы в космосе.
Гигантский корабль мчался в космическом пространстве, набирая скорость.
Кубрик Е-009 был расположен на одну палубу ниже и на дальней стороне корабля. Оставив там вещи Сэма, друзья отправились на поиски столовой. Сэм остановил проходившего мимо помощника механика.
— Послушай, приятель, мы только что прибыли на борт. Где здесь кают-компания экипажа?
— По часовой стрелке примерно восемьдесят, на этой палубе. — Он окинул новичков взглядом. — Только что, а? Ну ничего, быстро привыкнете.
— Неужели так плохо?
— Хуже. Сумасшедший дом в квадрате. Если бы не семья, я остался бы на Земле. — Он повернулся и скрылся за поворотом коридора.
— Не обращай внимания, малыш, — посоветовал Сэм. — Все ветераны любят говорить, что служат на худшем корабле во всем космофлоте. Им хочется похвастаться.
Однако скоро они убедились, что помощник механика не преувеличивал — окошко камбуза закрылось ровно в полдень, сразу после взлета. Макс уже примирился с тем, что придется поголодать в ожидании ужина, но Сэм решительно открыл дверь камбуза — и скоро вышел с двумя полными подносами. Они сели за пустой стол и принялись за еду.
— Как тебе удалось добытъ еду? — удивился Макс.
— Тебя накормит любой кок, если ты начнешь с того, что скажешь, какой ты кретин и почему он имеет право оставить тебя голодным.
Обед оказался превосходным — отличные говяжьи котлеты, овощи из гидропонных огородов корабля, пшеничный хлеб, пудинг и кофе. Макс быстро покончил со своей порцией и задумался, не попросить ли добавки. В конце концов он решил не рисковать. Вокруг сидели другие члены экипажа и разговаривали. Один раз Макс попал в опасное положение, когда какой-то программист поинтересовался, чем он занимался во время своего предыдущего полета. Сэм пришел на помощь.
— Экспедиция имперского флота, — коротко бросил он. — Глубокая разведка. Мы оба дали подписку о неразглашении.
Программист понимающе ухмыльнулся.
— В какой же тюрьме вы отбывали срок? Имперский совет не проводит секретных экспедиций уже несколько лет.
— Наша была настолько секретная, что они забыли тебя предупредить. Напиши им письмо и поинтересуйся подробностями. — Сэм встал. — Ты уже закончил, Макс?
По пути к каюте интенданта Макс гадал, какое задание будет ему поручено, перебирая в уме различные профессии. Как оказалось, он беспокоился напрасно. Мистер Кайперс, не обращая ни малейшего внимания на юридические тонкости, назначил Макса рабочим корабельного зверинца.
«Асгард» представлял собой грузопассажирский лайнер. На его борту находились племенные представители герефордской породы — два быка и две дюжины коров, а также самые разные животные, предназначенные для колоний: свиньи, куры, овцы, пара ангорских коз, а также несколько гуанако. Распространение земной фауны на других планетах противоречило имперской политике колонизации; считалось, что при ведении хозяйства колонисты должны обходиться местной флорой и фауной. Однако некоторые животные использовались человеком так долго, что заменить их экзотическими видами было непросто. На гамма Леонис VI(б) — Новом Марсе — гигантские ящерицы, известные местным жителям как «смешноголовые», сумели успешно заменить тяжеловозов-першеронов в качестве тягловых животных, причем оказались более сильными и требовали меньше ухода; но людям они почему-то не нравились. Между ящерами и людьми не было взаимного доверия, издавна существовавшего между лошадьми и людьми; представлялось наиболее вероятным, что если между ящерами и людьми не установится более тесный контакт и взаимная любовь, — а в это слабо верилось, — то в конце концов ящеры вымрут и их заменят лошадьми.
Среди других обитателей зверинца были английские воробьи. Максу так и не удалось выяснить, зачем и кому понадобились эти маленькие, неопрятные, шумные, питающиеся отбросами птицы, да и сложные математические уравнения, на основании которых было решено, что воробьи где-то необходимы, казались ему недоступными. Впрочем, Макс не слишком задумывался об этом. Он просто кормил их и старался содержать клетку в чистоте.
Кроме того, на «Асгарде» жили кошки. Большинство этих животных были свободными гражданами и членами экипажа; на них была возложена задача бороться с крысами и мышами, пробравшимися в космос вместе с людьми. Одной из обязанностей Макса было регулярно менять ящики с песком на каждой палубе и относить грязные ящики для переработки в отделение, где стояли окислительные аппараты. Несколько кошек принадлежали пассажирам и были несчастными обитателями зверинца. Жили здесь и собаки пассажиров: им не разрешалось бегать по кораблю.
Максу хотелось взглянуть на исчезающий диск Земли, но это была привилегия пассажиров. То короткое время, когда это еще было возможно, он провел, таская охапки зеленого сена тимофеевки из гидропонического огорода корабля, одновременно служащего источником кислорода и поглощающего углекислый газ, и занимаясь чисткой зверинца. Нельзя сказать, что Максу нравилась порученная работа; он был к ней равнодушен. По чистой случайности юноша занимался тем, с чем был хорошо знаком с раннего детства.
Его непосредственным начальником был старший корабельный стюард мистер Джиордан. Хозяйственные заботы на борту корабля он делил с мистером Дюмоном, старшим пассажирским стюардом; граница между их участками проходила по палубе «В». Таким образом, в сферу деятельности мистера Дюмона попадали каюты пассажиров и офицеров, служебные помещения, службы связи и управления, тогда как Джиордан нес ответственность за все, находящееся ниже, ближе к корме, за исключением машинного отделения, — кубрики экипажа, столовая и камбуз, складские помещения, зверинец, палуба, где размещались гидропонические сады и огороды, а также грузовые трюмы. Оба старших клерка подчинялись корабельному интенданту, который в свою очередь исполнял распоряжения первого офицера.
Организация жизни на межзвездных лайнерах во многом походила на распорядок военных кораблей и океанских лайнеров далекого прошлого. В значительной степени, однако, на это влияли обстоятельства, возникавшие во время межзвездных перелетов. Первый офицер руководил кораблем, и капитан — особенно опытный — не вмешивался в его деятельность. Капитан, являющийся по закону полноправным повелителем своего крохотного мира, устремлял свой взгляд за пределы корабля, тогда как первый офицер занимался внутренними делами. Пока все шло хорошо, капитан интересовался лишь управлением корабля и астрогацией, а первый офицер — всем остальным. Даже астрогаторы, связисты, вычислители и программисты подчинялись первому офицеру, хотя на практике они не имели к нему ни малейшего отношения, потому что на вахте в «беспокойной дыре» руководствовались указаниями капитана.
Старший инженер корабля тоже подчинялся первому офицеру, но на деле он тоже был почти независимым повелителем. На космическом корабле с отличной дисциплиной и отработанной системой командования его машинное отделение находилось в таком превосходном состоянии, что первому офицеру не приходилось заботиться о нем. Старший инженер нес ответственность не только за исправность корабельного двигателя и импеллеров Хорста-Конрада, но и за функционирование всех вспомогательных систем независимо от их местонахождения — например, вентиляторов и насосов гидропонических устройств, несмотря на то что гидропоническими фермами и сбором урожая руководил корабельный интендант со своими старшими клерками.
Такой была обычная организация жизни на грузопассажирских лайнерах, совершавших рейсы между звездами. Она несколько отличалась от распорядка на военных кораблях и уж никак не походила на жесткую дисциплину мрачных транспортов, используемых для пересылки заключенных и нищих на отдаленные колонии — здесь интендантский отдел состоял из одного или максимум двух клерков, а всю остальную работу делали пассажиры — убирали, грузили контейнеры, готовили пищу и так далее. На борту «Асгарда» находились пассажиры, оплатившие свой проезд, причем состояние некоторых измерялось миллионами, поэтому они вправе были ожидать роскошного обслуживания, даже если бы пришлось провести в космосе несколько световых лет. Из трех главных отделов на «Асгарде» — астрогационного, механического и интендантского — последний был самым большим.
Первым офицером можно было стать, пройдя различные служебные ступени — старший механик или корабельный интендант, но занять должность капитана мог только человек, являющийся по профессии астрогатором. Все офицеры были главным образом математиками, менеджерами или физиками, тогда как капитан обязательно должен был обладать математическим талантом астрогатора. На «Асгарде» первый офицер Уолтер, как это обычно бывало, занимал раньше должность корабельного интенданта.
«Асгард» представлял собой маленький мир, крошечную двигающуюся планету. Ее королем был капитан, бесполезной знатью — пассажиры, у нее были правящий и технический классы, а также угнетенные, которые носили воду и рубили дрова. Экологический баланс поддерживался с помощью гидропонической флоры и находящейся на борту фауны, а в машинном отделении сияло миниатюрное солнце. По расписанию кораблю предстояло находиться в пути всего несколько месяцев, но «Асгард» мог оставаться в космосе неограниченное время. У шеф-повара могли кончиться запасы икры, но корабль никогда не будет испытывать недостатка ни в пище или воде, ни в воздухе, тепле или свете.
Макс вскоре понял, как ему повезло, что он оказался под начальством мистера Джиордана, а не старшего клерка Кайперса. Мистер Кайперс следил за каждым шагом своих подчиненных, тогда как мистер Джи редко заставлял свое жирное тело покидать комфортную каюту, служившую ему и офисом. Он был добродушным боссом — при условии, разумеется, что все шло так, как ему хотелось. Ему было нелегко заставить себя спускаться в зверинец; как только мистер Джи убедился, что Макс заботится о животных должным образом и поддерживает в зверинце чистоту и порядок, он перестал проверять его и лишь требовал, чтобы Макс ежедневно докладывал ему о том, как идут дела. Таким образом у мистера Джиордана оказалось немало свободного времени, которое он посвящал своему главному занятию — гнал самогон в чулане своей каюты, пользуясь для этой цели материалами, выращиваемыми в гидропоническом огороде, тоже находящемся в его ведении. Получаемый продукт он продавал членам экипажа. Макс, хранивший полное молчание, но прислушивавшийся ко всем корабельным сплетням, скоро узнал, что тайное производство самогона является обычной прерогативой старшего стюарда корабля, на что закрывают глаза при условии, что старший стюард ведет себя достаточно осторожно и не превышает скромных масштабов производства. На корабле был, разумеется, винный погребок, но им пользовались только «звери» — членам экипажа доступ туда был закрыт.
— Однажды я летел на корабле, — рассказывал Сэм Максу, — где первый офицер оказался очень требовательным: разбил самогонный аппарат, разжаловал стюарда и заставил его мыть палубу, короче, попытался действовать строго по уставу. — Он замолчал, раскуривая сигару — подарок стюарда, ведающего продажей газет и журналов. Они сидели в зверинце Макса, наслаждаясь отдыхом и болтая. — Ничего хорошего из этого не вышло.
— Почему?
— А ты пошевели мозгами. Необходимо соблюдать равновесие, малыш. Для каждого продукта, сбываемого на рынке, нужен поставщик. В этом все дело. Прошел всего месяц, и почти в каждом отделении корабля появился свой самогонный аппарат, так что команда просто не знала, куда обращаться за водкой, чтобы приобрести ее по нормальной цене. Более того, экипаж деморализовался так, что возникла серьезная опасность для корабля. Пришлось капитану откровенно побеседовать с первым офицером — и положение снова нормализовалось.
Макс задумался.
— Скажи, Сэм, ты и был этим корабельным стюардом?
— Я? Почему ты так подумал?
— Ну… тебе приходилось раньше бывать в космосе, ведь ты этого не скрываешь. Я просто подумал — ты никогда не говорил, в какой гильдии состоял, да и причину, по которой тебя списали на Землю, тоже скрывал. Наконец, почему иначе тебе пришлось подделывать документы, чтобы снова отправиться в космос? Впрочем, все это не мое дело.
Обычная для Сэма насмешливая улыбка исчезла, и его лицо стало грустным.
— Понимаешь, Макс, многое может случиться с человеком, когда он начинает думать, что весь мир у него в кармане. Вот у меня был друг, Робертс. Сержант имперской морской пехоты, отличный послужной список, совершил полдюжины прыжков через гиперпространство, участвовал в сражениях и имел награды. Сообразительный парень, готовился стать мичманом. Но однажды опоздал к вылету корабля — провел слишком много времени за пределами Терры и решил отпраздновать возвращение. Ему бы явиться к начальству, покаяться, примириться с тем, что его разжалуют, и попытаться снова вскарабкаться наверх. Но у него в кармане все еще было немало денег. К тому времени, когда он протрезвел, было поздно. Прибыть в штаб и подвергнуться суду военного трибунала он побоялся. Что поделаешь, у каждого человека есть пределы мужества.
— Ты хочешь сказать, — произнес Макс, — что служил когда-то в морской пехоте?
— Ну что ты, дружище, ведь я рассказываю тебе об этом парне Робертсе, чтобы пояснить, что может случиться с человеком, который утратил бдительность. Впрочем, давай поговорим о более приятных вещах. Что ты собираешься предпринять дальше, малыш?
— Что ты имеешь в виду?
— Ну что ты будешь делать после того, как «Асгард» совершит прыжок через гиперпространство?
— А-а. Да ничего особенного, буду продолжать выполнять свои обязанности. Надеюсь стать старшим стюардом или старшим клерком — со временем.
Сэм укоризненно покачал головой.
— Подумай, о чем говоришь, приятель. Как ты думаешь, что произойдет, когда отчет о твоей службе на «Асгарде» будет послан в гильдию? А другой экземпляр попадет в департамент труда и гильдий?
— Что ты хочешь этим сказать?
— Сейчас объясню. Сначала, может быть, ничего не случится, возможно у тебя будет время, чтобы совершить еще один полет. Однако в конце концов бюрократические проволочки кончатся, чиновники сопоставят документы и увидят, что, хотя твой корабль характеризует тебя как опытного помощника стюарда, в архивах гильдии нет никакого Макса Джонса. Наступит день, когда ты прилетишь на Терру и у трапа корабля тебя будут ждать двое вооруженных клоунов, чтобы отвести в полицейский участок.
— А мне казалось, что все уладилось, Сэм!
— Успокойся, малыш, не надо волноваться. Посмотри на меня — я ведь сохраняю хладнокровие, несмотря на то что нахожусь точно в таком же положении. Даже в более худшем, потому что в прошлом у меня есть кое-что сомнительное. Что касается документов — так они в порядке, как я и обещал. Ведь ты на борту корабля, правда? Но вот что касается архивов, то нам понадобилось бы, дружище, заплатить в десять раз больше, чтобы подменить документы, хранящиеся в архивах гильдии; а уж если говорить о том, чтобы найти микрофильм в правительственных хранилищах в Нью-Вашингтоне — тот микрофильм, где хранится информация о тебе — и заменить его на другой, вот тут я даже не знаю, с чего начать. Правда, если бы у нас было много денег, времени и необходимые связи, даже это возможно, хотя и крайне сложно.