Вдоль стен рубки стояло множество приборов, некоторые юноша узнал, потому что читал о них и видел фотографии, назначение других было ему неизвестно. Это были датчики и приборы из каждого отделения корабля, экран, на котором воспроизводился вид со стороны кормы или «снизу», микрофон и переключатели корабельной трансляции, верньерный стереограф, в котором снимки, сделанные параллактическими камерами, можно было сравнивать с картами, спектростеллограф, допплероскоп, рекордер, записывающий температуру во множестве точек корабля, радарный ретранслятор, применяемый во время посадки, и множество других инструментов, понять функции которых сразу юноша не мог.
Над головой сквозь астрогационный купол виднелась Вселенная, усыпанная звездами. Макс уставился на нее и открыл рот от удивления. Раньше он находился внутри стальной оболочки и не видел звезд; куда чаще юноша наблюдал звездное небо дома на ферме.
— Эй, вы!
Макс повернул голову и увидел, что на него смотрит мистер Саймс.
— Подойдите сюда! — Юноша подчинился. Помощник астрогатора продолжал: — Вы разве не знаете, что должны доложить вахтенному офицеру о своей явке на вахту?
— Извините, сэр.
— К тому же вы опоздали.
Макс взглянул на хронометр, установленный на консоли; циферблат показывал, что до начала вахты оставалось еще пять минут.
— Очень печально, — продолжал Саймс, — когда подчиненные принимают вахту позже своего вахтенного офицера. Как ваша фамилия?
— Джонс, сэр.
Мистер Саймс шмыгнул носом. Он был сравнительно молодым человеком с багровым лицом и редкими морковно-рыжими волосами; судя по всему, он шмыгал носом в знак превосходства, по крайней мере по отношению к подчиненным.
— Приготовьте кофе.
— Слушаюсь, сэр.
Макс хотел спросить, как и где это сделать, но мистер Саймс уже снова принялся читать. Юноша беспомощно взглянул на Лунди, который глазами показал, куда идти. За сейфом с картами Макс обнаружил кофейник, чашки, блюдца, сахар и банки со сливками.
Юноша обжег руку, прежде чем постиг своеобразие приготовления кофе в рубке. Мистер Саймс взял чашку кофе, не глядя на Макса. Не зная, что делать дальше, юноша решил предложить чашку Лунди. Вычислитель взял кофе и тихо поблагодарил. Затем Макс рискнул налить кофе себе, полагая, что таковой является общепринятая процедура. Он подошел с чашкой к компьютеру и поднес ее к губам.
— Что это такое? — послышался голос вахтенного офицера. — Чайная церемония? Джонс!
— Да, сэр?
— Наведите порядок в рубке. Может создаться впечатление, что здесь зверинец.
Помещение выглядело чистым, однако Максу удалось найти несколько обрывков бумаги, которые он спустил в мусоропровод, затем он взял тряпку и протер и без того сверкающие металлические поверхности. После этого юноша принялся за повторную уборку, но в этот момент его подозвал к себе Лунди. Макс помог ему сменить пластинки в параллактических камерах и следил, как он настраивал электронный таймер. Когда все было готово, мистер Саймс сам нажал кнопку. Юноше показалось, что это было единственным действием помощника астрогатора за вею вахту.
Лунди извлек из камер пластинки и вложил их в стереограф для сравнения с картами, снял данные и записал в вахтенный журнал. Стоя рядом на подхвате, Макс понял, как протекает процесс сравнения. Потом он еще раз протер металлические поверхности.
Вахта показалась ему очень длинной. И, улегшись на койку, он почувствовал, что остатки радостного ожидания улетучились.
Однако вахты с доктором Гендриксом и старшим вычислителем Келли оказались совсем другими. Когда на вахте был Келли, «беспокойная дыра» превращалась в место, полное веселья. Он правил рубкой как великодушный тиран, кричал, ругался, проклинал качество кофе, оскорблял подчиненных и слышал проклятия в ответ. При Келли Макс даже не притрагивался к тряпке и не занимался уборкой; он был занят не просто изучением приборов в рубке управления, а систематически овладевал профессией.
Нам нечего делать, — кричал ему Келли, — пока не подлетим к Планете Карсона! Абсолютно нечего, просто летим вперед как по рельсам. Так что, мой милый юноша, ты сейчас будешь дико занят. Когда прибудем к месту назначения, ты должен знать эту проклятую «беспокойную дыру» лучше, чем твоя мать знала твоего отца, — или тебе придется сидеть здесь и осваивать оборудование, в то время как все остальные специалисты будут ходить в увольнение и напиваться до потери сознания. А ну, бери инструкцию по устройству главного компьютера, снимай заднюю крышку и с головой залезай в его внутренности. До конца вахты я не хочу видеть ничего, кроме твоей безобразной задницы.
Но уже через десять минут Келли стоял рядом с ним на коленях, помогая разобраться в сложнейших схемах вычислительного устройства. Макс быстро осваивал свои новые обязанности, причем в этом ему очень помогала феноменальная фотографическая память, а также основательные теоретические знания, полученные от дяди Честера Джонса. Келли был очень доволен успехами юноши.
— Подозреваю, что ты немного преуменьшил знания, полученные на «Тюле».
— Если и приуменьшил, то не слишком.
— В то время главным в «беспокойной дыре» был Юхансен.
— По-моему, да, — уклончиво ответил Макс, отчаянно надеясь, что Келли не начнет расспрашивать о других специалистах.
— Я так и думал. Этот верблюд так упрям, что не скажет даже собственной матери, сколько ему лет.
Наконец пришло время, когда Келли доверил Максу рассчитать параметры пробного подхода к прыжку с помощью компьютера. Келли исполнял роль астрогатора, руководствуясь уже сделанными расчетами предыдущего прыжка, совершенного кораблем, а Ногучи следил по таблицам. Программирование производилось устно, как это обычно бывает, когда астрогатор работает в крайне напряженных условиях, основываясь на данных, полученных за несколько мгновений перед тем, как дать критически важный сигнал к прорыву через барьер скорости света.
Келли говорил медленно и внятно, а Ногучи заглядывал в таблицы и выкрикивал цифры, обращаясь к Максу. Тот сначала нервничал, пальцы так дрожали, что едва попадали на клавиши компьютера, — затем он успокоился и даже стал получать удовольствие, инстинктивно чувствуя, что он и машина рождены друг для друга.
Келли говорил: «…бинарный натуральный логарифм ноль запятая восемь семь ноль девять два», — и Макс слышал, как Ногучи сообщал данные, перелистывая страницы, но в сознании юноши четко вырисовывалась соответствующая страница задолго до того, как Ногучи успел открыть ее. Совершенно бессознательно от нажал клавиши компьютера.
— Прекратить! — рявкнул Келли. — Слушай, глупый, ты не должен вводить цифры в компьютер как вздумается; тебе нужно подождать, пока Ногги сообщит тебе сделанные расчеты. Сколько раз нужно повторять?
— Но ведь я… — начал Макс и запнулся. До сих пор он скрывал от всех на борту «Асгарда», что обладает удивительной и необычной памятью.
— Ведь ты что? — Келли протянул руку, чтобы удалить из компьютера цифры, введенные Максом, и вдруг заколебался. — Между прочим, каким образом ты считаешь возможным вводить цифры со многими десятичными знаками в этот механический мозг? Ну-ка, говори, что ты сделал?
Юноша знал, что прав, и ему не хотелось показать, что он не знает, как решается задача.
— Да я просто ввел в компьютер цифры, которые собирался сообщить мне Ногучи.
— Что-то я не понял тебя, — медленно произнес Келли. — Ты что, способен читать его мысли?
— Нет. Но я ввел правильные цифры.
— Гм… — Келли наклонился к экрану компьютера. — Ну-ка, Ногги, назови их.
Вычислитель выпалил длинную вереницу единиц и нулей, бинарный эквивалент названного Келли логарифма. Келли проверил введенные Максом цифры, наморщив лоб. Наконец он выпрямился.
— Однажды мне довелось видеть, как один парень выбросил при игре в кости семерку тринадцать раз подряд — и это были честные игральные кости. Скажи, Макс, это просто дурацкое везение?
— Нет.
— Вот как? Ногги, дай-ка мне справочник.
Келли взялся сразу за заключительную часть расчетов, причем выдавал Максу исходные данные и называл действия, которые тому надлежало исполнить, но не делал перевода цифр в бинарную систему счисления, необходимую для ввода в компьютер. Перелистывая страницы, он все время заглядывал Максу через плечо.
Юноше удалось побороть первоначальный испуг, и он принялся быстро нажимать клавиши, вводя цифры в компьютер. По его лицу текли струйки пота.
Наконец Келли произнес:
— Хорошо. А теперь дерни его за хвост.
Макс щелкнул переключателем, и компьютер взялся за решение введенной программы. Вскоре на экране высветился ответ.
Пользуясь инструкцией, Келли перевел светившиеся на экране огоньки в десятичную систему. Потом взглянул на заранее известный ответ, закрыл справочник и передал Ногучи.
— Пожалуй, пойду выпью чашку кофе, — пробормотал он и вышел из рубки.
Ногучи открыл вахтенный журнал, куда были занесены расчеты предыдущего перехода, посмотрел на цифры, светившиеся на экране компьютера, взглянул в инструкцию и медленно повернулся к Максу. На его лице появилось озадаченное выражение. Юноша заметил, что Келли, уже вернувшийся в рубку, тоже смотрит на него как-то странно. Макс протянул руку и, нажав кнопку, стер с экрана результаты вычислений. Экран погас. Потом он встал с кресла перед главным компьютером и отошел в сторону. В рубке царила полная тишина.
Следующую вахту ему пришлось нести с доктором Гендриксом. Юноше нравились вахты с астрогатором ничуть не меньше, чем со старшим вычислителем Келли; доктор Гендрикс был спокойным и уравновешенным человеком и уделял обучению Макса не меньше внимания, чем Келли. Однако на этот раз Келли не спешил оставить рубку управления после сдачи вахты. Само по себе это ничего не значило, потому что старший вычислитель часто консультировался с астрогатором. Но сегодня, приняв вахту, доктор Гендрикс обратился к Максу;
— Келли сказал мне, что вы учитесь работать на компьютере, Джонс.
— Да, сэр.
— Отлично. Давайте-ка потренируемся.
Доктор Гендрикс достал старый астрогационный журнал и выбрал задачу, связанную с расчетом подготовки к переходу в гиперпространство, аналогичную той, которую Макс решал раньше. Келли взял справочник, приготовившись исполнять роль переводчика логарифмов в бинарную систему счисления, однако не называл результаты вслух. Макс выслушал первые данные и принялся считывать цифры со страницы, возникшей у него в памяти, и вводить результаты в компьютер.
Так продолжалось довольно долго. Келли молчал и только облизывал губы и проверял действия Макса всякий раз, когда доктор Гендрикс называл новую часть задачи. Ковак сидел рядом и следил за происходящим, переводя взгляд с одного действующего лица на другое.
Наконец астрогатор закрыл журнал.
— Понятно, — кивнул он, словно ничего не произошло. — Джонс, у вас уникальные способности. Мне приходилось читать о чем-то похожем, но вы первый человек с таким талантом, которого я встретил. Вы слышали о Слепом Томе?
— Нет, сэр.
— Возможно, в корабельной библиотеке хранятся сведения о нем. — Астрогатор «Асгарда» сделал паузу. — Не хочу преуменьшать ваши способности, Джонс, но предупреждаю, чтобы вы не пользовались ими во время действительного маневра. Надеюсь, вы понимаете почему?
— Да, сэр. Мне кажется, что понимаю.
— Впрочем, я выразился не совсем точно. Вы не должны использовать свой талант, — если только не заметите, что совершена ошибка. В этом случае немедленно сообщите об этом. И все-таки будем продолжать полагаться на таблицы.
— Слушаюсь, сэр.
— Хорошо. Когда сменитесь с вахты, зайдите ко мне в каюту.
Макс сменился с вахты, когда по корабельным часам наступил день. У каюты астрогатора он вдруг столкнулся с Элли.
— Макс!
— Привет, Элли. — Юноша чувствовал себя очень неловко — ведь он не виделся с девушкой с тех пор, как его перевели в рубку управления.
— Он говорит мне «привет»! — Девушка подошла ближе. — Ты ужасно выглядишь — твои воспаленные глаза напоминают красную окантовку мундира. Где ты обретался все это время? Старые друзья теперь недостаточно хороши для тебя? Ты даже не зашел повидаться с Чипси!
Макс заходил к мистеру Чипсу — один раз, но с Элли там не встретился. Повторить посещение он не решился, потому что парень, сменивший его в должности служащего зверинца, почему-то считал, что именно Макс виноват в том, что ему поручили обслуживать коров, быков, гуанако и прочих животных, что парню совсем не нравилось.
— Извини меня, Элли, — пробормотал юноша, — но у меня просто не было времени.
— Слабое оправдание. Знаешь, что ты сейчас сделаешь? Немедленно пойдешь в гостиную, и я покажу тебе где раки зимуют, — мне удалось найти способ выиграть в твоем любимом гамбите. У тебя глаза на лоб вылезут от удивления!
Макс открыл рот, закрыл его и снова открыл.
— Нет.
— Говори громче. Ты произнес слово, которое я не понимаю.
— Послушай, Элли, веди себя разумно. Я жду доктора Гендрикса и, как только он отпустит меня, собираюсь немного поспать. Я недоспал по крайней мере десять часов.
— Почему бы тебе не поспать в другое время?
— В другое время? Это не так просто, когда ты находишься на вахте четыре часа и потом четыре отдыхаешь. Приходится пользоваться каждой свободной минутой.
На лице девушки появилось недоумевающее выражение.
— Неужели тебя заставляют нести три вахты в сутки? Но это безобразие!
— Может быть, однако дело обстоит именно так.
— Я сейчас же займусь этим! Поговорю с капитаном.
— Элли, не смей!
— Почему? Капитан Блейн — приятный старичок. Не беспокойся, я все улажу.
Макс глубоко вздохнул и заговорил, стараясь, чтобы слова звучали как можно убедительнее:
— Элли, прошу тебя, ничего не говори капитану, ничего. Для меня это редкостная возможность, и я готов на любые жертвы. Если ты начнешь вмешиваться в дела, в которых не разбираешься, то все испортишь. Меня пошлют обратно в зверинец.
— Ну что ты, он так не поступит.
— Ты не понимаешь, Элли. Для тебя он приятный старичок, а для меня — капитан «Асгарда». Прошу тебя, не вмешивайся.
Элли надула губки.
— Я хотела помочь тебе.
— За это я тебе очень благодарен, но не надо. К тому же теперь я не могу заходить в гостиную — это запрещено специалистам.
— А мне казалось, что ты избегаешь меня. Занял важный пост и одеваешься в такой красивый мундир. Почему…
Их разговор был прерван появлением доктора Гендрикса.
— Доброе утро, Джонс. Доброе утро, мисс Кобурн. — Дверь каюты закрылась.
— Извини меня, Элли, мне нужно идти, — прошептал Макс в отчаянии.
Он повернулся и постучал в дверь каюты астрогатора.
Доктор Гендрикс сделал вид, что не видел юношу вместе с Элли.
— Садитесь, Джонс. Вы произвели на меня большое впечатление. Мне хотелось бы выяснить, как велик ваш талант. Он касается только цифр?
— По-моему, нет, сэр.
— Скажите, Джонс, вам приходится напрягаться, чтобы делать это?
— Нет, сэр.
— Гм… Тогда попробуем что-нибудь другое. Вы читали… что бы выбрать?.. пьесы Шекспира?
— Да, мы проходили в школе «Гамлета» и «Как вам это понравится». Кроме того, я читал «Много шума из ничего». Эта пьеса мне не понравилась.
— В таком случае вы вряд ли перечитывали ее снова. Помните содержание?
— Конечно, сэр.
— Тогда… — Доктор Гендрикс снял с полки толстенный том. — Вот второй акт, сцена третья; Борачио говорит: «Представьте им улики, самые убедительные…»
Макс тут же продолжил:
— «…Они увидят меня под окном спальни Геро и услышат, как я буду называть Маргариту «Геро», а Маргарита меня — «Борачио». Покажите им это как раз…»
Юноша читал наизусть, пока астрогатор не остановил его.
— Достаточно. Мне эта пьеса тоже не слишком нравится. Даже у бессмертного Барда бывали неудачные дни. Но каким образом вы прочитали книгу с таблицами расчетов? Шекспир все-таки интересен даже в тех случаях, когда его пьесы скучны. Я никогда не читал таблиц, по крайней мере в том смысле, что вы называете чтением.
— Видите ли, сэр, после того как дядя Чет ушел на пенсию, он хранил дома свои астрогационные книги в все время рассказывал мне о космосе. Вот я и решил прочитать их.
— Неужели вы сумели прочитать всю профессиональную библиотеку астрогатора?
Макс глубоко вздохнул.
— Да, сэр, я прочитал все книги дяди Чета.
Доктор Гендрикс взял книги по астрогации. Он не стал открывать бинарные таблицы, потому что Макс уже продемонстрировал, насколько хорошо их знает. Астрогатор перелистал несколько книг, задал Максу пару вопросов и принялся называть только номера страниц. Изумленно покачивая головой, доктор Гендрикс закрыл последнюю книгу.
— Во это да! — присвистнул он. — Правда, мне известно, что существует немало примеров таких способностей в истории психологии, но, когда лично встречаешься с таким человеком, это приводит в замешательство. — Он улыбнулся. Интересно, что скажет об этом наш брат Уитерспун.
— А кто это, сэр?
— Наш верховный секретарь. Боюсь, что упоминание о ваших способностях потрясет его; у него консервативные взгляды относительно сохранения «секретов» нашей профессии.
— Вы считаете, сэр, что мне могут грозить неприятности? — обеспокоенно поинтересовался Макс. — Я не знал, что нельзя читать книги дяди Чета.