— А ты что, против? — с весёлым изумлением спросила дама Маргарита. — Или это бабушка против? Нет, ну и семейка… Слушай, а ведь и правда, надо же с невестой познакомиться! Ладно, я ещё и Давиду позвоню, спрошу разрешения, а то ведь и меня может выгнать. Нет, Анна, не могу я понять, как ты его терпишь…
А вот Аня не понимала, что именно она должна терпеть. Царь Давид был безупречен. Вот просто безупречен — и всё. Даже студенты, которым он читал лекции по какой-то хирургии и которых гонял нещадно, — и те его обожали. И Алина обожала. Хотя Алина, конечно, не показатель, она почти ко всем относилась хорошо. А вот бабушка — показатель, бабушке далеко не все люди нравились, но царь Давид понравился сразу… Интересно, а бабушка-то знает, что царь Давид собрался на ней жениться? Позвонить, что ли, бабушке, спросить, что она об этом думает?
— Чего это они все жениться рвутся? — удивилась бабушка. — Прямо эпидемия какая-то… Наверное, магнитные бури так действуют…
— Кто это все? — не поняла Аня. — Я тебя про царя Давида спрашиваю.
— Давид мне ничего не говорил, — с неудовольствием сказала бабушка. — Когда он к нам последний раз приезжал? Ну да, в позапрошлую субботу. В позапрошлую субботу ещё не думал жениться, а сегодня надумал? Так не бывает. Не обращай внимания, Анюта, это он шутит. А вот тут у нас вдовец один есть, так он всерьёз сватается. На десять лет моложе! Совсем свихнулся. Мужики все к старости какие-то дурные становятся. Хотя этот и по молодости не шибко умным был. Опять же — вдовец. С чего бы его Валентине помирать? Ей и шестидесяти не было, а померла!
— Не ходи за вдовца, — испугалась Аня. — Лучше уж за царя Давида иди.
— И на кой бы мне это сдалось? — насмешливо поинтересовалась бабушка. — В хоромах его сиднем сидеть? Бриллианты-изумруды на себя цеплять? Или чтобы щи да кашу ему варить? Может, ему разонравилось, как ты готовишь? Увольнять собрался?
— Давид Васильевич хочет быть счастливым, — тихо сказала Аня. — Бабушка, ты вот шутишь, а ему родная душа нужна…
— Родная душа всем нужна, — помолчав, ответила бабушка. — Для этого не обязательно жениться. В наши-то годы! Мы и так хорошо дружим, чего же больше-то?
— А дама Маргарита и Васька собрались приезжать с невестой знакомиться, — вспомнила Аня.
— А это пусть, это даже интересно будет, — оживилась бабушка. — Уж мы родню примем, уж мы её накормим-напоим, уж мы её гостинцами одарим, уж мы её восвояси отправим…
Аня считала, что ничего интересного от приезда дамы Маргариты и Васьки — особенно Васьки! — ждать не приходится. Втайне она даже надеялась, что царь Давид запретит родственникам приезжать. Но он разрешил. Кажется, даже охотно разрешил, не без какой-то скрытой радости, не совсем понятной Ане. Ну, может быть, просто соскучился. Родственники всё-таки. Любимый племянник. Опять же — воспитательные меры среди своих подданных давно не проводил…
Аня приезда гостей ждала с тревогой. Что именно её тревожило — этого она объяснить, пожалуй, не смогла бы. Васька? Васька не особо тревожил, скорее, он вызывал глухое недовольство, но с ним мать приезжает, так что и ничего, обойдётся, не будет же он при матери вести себя так… гнусно. Тревога её была связана с царём Давидом. Плохое предчувствие. Сроду она ни в какие предчувствия не верила, а теперь — вон чего! Наверное, Вадик был прав, когда говорил, что у неё характер тревожно-мнительный.
Царь Давид тоже заметил её тревогу, но причины этой тревоги понял по-своему. Целый вечер разговаривал по телефону то с бабушкой, то с Васькой, то с дамой Маргаритой, то с юридическим Изей — со всеми по-разному: смеялся, кричал, кого-то язвительно отчитывал, а для разговора с юридическим Изей даже закрылся в своём кабинете. В самом начале Аня услышала: «Изя, ты мне очень срочно нужен», — а потом царь Давид закрыл дверь. Может быть, он кому-нибудь ещё звонил, потому что просидел за закрытой дверью почти час, и всё время что-то тихо говорил. Тревога росла.
За ужином царь Давид вдруг сказал:
— Девочка, перестань, хватит уже психовать. Ну, сказала — и сказала. Ничего страшного, я не сержусь.
— На что не сердитесь? — не поняла Аня. — Что я сказала?
— То, что я жениться собрался, — ответил царь Давид, заметно удивлённый её непониманием. — Я знаю, что ты и Нино сказала, и Машке.
— Я не знала, что нельзя, — испугалась Аня. — Я не думала, что это секрет. Вы же меня не предупреждали…
— Почему секрет? Не секрет. Просто я первый сказать хотел… — Царь Давид внимательно присмотрелся к ней, подумал и осторожно спросил: — Так ты не поэтому нервничаешь? Ага… А почему? У тебя ничего не случилось? Может, бывший твой допекает? Может, за маму боишься? Или у Алины что-нибудь не так? На работе глупость какая-то? Или с бомжами твоими непорядок?
Ничего плохого с Аней давно уже не случалось. Вадик, паче чаяния, её не допекал, после развода она его вообще ни разу не видела. За маму Аня уже не боялась, за маму взялся тот специалист, которого нашёл царь Давид, и этот специалист уверенно говорил, что бояться не надо, всё будет хорошо. С Алиной тоже пока всё было хорошо, Аня часто ездила к ней в гости, и царь Давид иногда ездил, и Алина к ним ездила. На работе случались глупости, но вполне рядовые, ничего особенного. С бомжами было не хуже, чем всегда. Можно считать — даже лучше, чем всегда: Лёня-Лёня к осени нашёл лёжку в котельной, маленькую старушку Галину Андреевну пристроили в дом престарелых, а Лев Борисович вторую неделю лежал в неврологическом отделении под присмотром бывшего однокурсника Евгения Михайловича, хорошего невропатолога и хорошего человека. Только якобы старик Александр Викторович куда-то делся, Аня его уже почти месяц не видела, и никто о нём ничего не знал — ни прежние её бомжи, ни новые, сменившие прежних на боевом посту за домом, возле брошенной стройки на краю оврага.
Обо всём об этом Аня и говорила сейчас с царём Давидом, как говорила каждый вечер за ужином, это уже в традицию превратилось. И царь Давид, как всегда, слушал, часто смеялся, иногда хмурился, а потом опять спросил:
— Так ты почему нервничаешь? Видишь: всё хорошо. Может, ты не хочешь, чтобы Васька приезжал?
Конечно, Аня не хотела, чтобы приезжал этот противный Васька. Да ещё теперь, когда царь Давид жениться надумал! Можно себе представить, что Васька наговорит по поводу женитьбы вообще и выбора невесты в частности…
— Давид Васильевич, а что вам бабушка сказала? — спросила Аня, стараясь не думать о Ваське. — Ну, насчёт женитьбы. Она согласилась?
— Согласится, куда она денется, — безмятежно заявил царь Давид. — Я ведь хороший, да? И она хорошая. Идеальная пара. Ну вот, чего ж ей не согласиться? А не согласится — украду, вот и всё.
— Как это — «украду»? — испугалась Аня. — Не надо её красть! Тогда она вообще… я не знаю… она вообще что угодно натворить может! Она упрямая, если что-то против её воли сделать — тогда всё, ничего не исправить. Тогда уж точно никогда не согласится!
— Вы обе упрямые, — с явным удовольствием сказал царь Давид. — Я тоже упрямый. Вот и посмотрим, кто кого переупрямит.
Аня точно знала, что её бабушку переупрямить невозможно, но вслух ничего не сказала. Зачем огорчать царя Давида раньше времени? И потом — в глубине души она, кажется, стала надеяться, что бабушка согласится выйти замуж… Смешно. Но лучше царь Давид пусть на бабушке женится, чем на какой-нибудь посторонней тётке, которая тут же уволит домработницу. Хотя, с другой стороны, если здесь будет хозяйничать бабушка, так никакая домработница тем более будет не нужна! И что тогда делать Ане?
Она не выдержала и нечаянно высказала эти соображения царю Давиду.
— Нино будет жена! — внушительно сказал тот. — Жена, а не домработница! Будет хозяйничать, да. Но теоретически. Понимаешь, девочка? Так что ты в любом случае остаёшься. А не останешься — другую домработницу буду искать. Как ты думаешь, какая Нино понравится?
— Никакая не понравится… — Аня подумала, повздыхала и добавила: — Наверное, даже я не понравлюсь. В качестве домработницы.
— Анюта, а ты ведь уже веришь, что она согласится, да? — радостно понял царь Давид.
Аня уже верила, и с каждым днём — всё больше, несмотря на то, что в телефонных разговорах бабушка не хотела говорить на эту тему, а если Аня очень уж приставала с вопросами, то бабушка смеялась и ехидно предполагала, что магнитные бури и на Аню действуют. Ну, ничего, будем надеяться, что на родню царя Давида ничего такого не действует, будем надеяться, что родня вполне вменяемая, так что, может быть, сумеет привести своего самодержца в чувство.
Родня приехала через три дня, и сразу выяснилось, что не такая уж она вменяемая, эта родня, и магнитные бури действуют на неё гораздо заметнее, чем на других. Может быть, дело было и не в магнитных бурях. Может быть, даме Маргарите просто хотелось отвлечь внимание царя Давида от того прискорбного факта, что Васька самовольно бросил учёбу в Англии, вот она чуть ли не с порога и завела разговор о предстоящей женитьбе, как о деле решённом, выразила желание немедленно познакомиться с невестой и очень удивилась, что невеста отсутствует. И Васька тоже удивился, с энтузиазмом предложил:
— Так поехали за ней прямо сейчас! Что за дела — невеста скрывается! Дядь Давид, может, она знать нас не хочет?
— Я так понимаю, что ты Англию свою потому бросил, что на свадьбе хотел погулять? — сварливо поинтересовался царь Давид.
— А хоть бы и потому, — буркнул Васька и почему-то оглянулся на Аню. — Подумаешь, Англия…
— Ой, Англия — это отдельный разговор, об этом мы потом, — торопливо перебила сына дама Маргарита. — Давид, у тебя такие важные перемены в жизни, а ты о пустяках…
— О пустяках! — тут же гневно закричал царь Давид. — Достали вы меня уже с вашими пустяками! Избаловали мальчика, совсем бездельник получился!..
Аня потихоньку смылась на кухню, чтобы не слышать, как царь Давид кричит на своих подданных, но и там довольно отчётливо слышала крики — то царя Давида, то Васьки, то дамы Маргариты. Полчаса кричали, не меньше. Похоже, царь Давид сейчас их из дома выгонит. Зря она праздничный ужин готовила.
Но праздничный ужин всё-таки пригодился, царь Давид никого не выгнал, в кухню все пришли уже мирные, тихие, царь Давид и дама Маргарита даже улыбались, только Васька хмурился и смотрел в пол.
— Ничего, что я здесь стол накрыла? — спросила Аня. — Это я по привычке. Наверное, надо было в гостиной? Всё-таки гости…
— Это не гости, это свои, — добродушно сказал царь Давид. Оглядел стол и тут же нахмурился: — Та-а-ак, а почему опять одного прибора не хватает?
— Это она меня кормить не хочет, — хмуро буркнул Васька. — Типа не заслужил.
— Давид Васильевич, я ужинать не буду, — твёрдо сказала Аня, делая вид, что не слышала слов Васьки. — Во-первых, я совсем недавно поела. Во-вторых, у меня читка незаконченная лежит, а завтра уже отдавать надо.
— В-третьих, она со мной за одним столом сидеть не хочет, — злобно продолжил Васька. — Ну и родня у нас будет…
— Это вряд ли, — не выдержала Аня. — Вряд ли мы будем родственниками… Давид Васильевич, можно мне уйти?
Не дожидаясь ответа, она выскочила из кухни и торопливо пошла в свою комнату, закрылась, включила компьютер и собралась читать. Всё, незачем психовать, ей нет никакого дела до этого Васьки, и очень хорошо, что бабушка не хочет выходить замуж за царя Давида, так что не быть Ваське её родственником, ей не о чем беспокоиться. А лучшее лекарство от всяких глупых беспокойств — это работа, надо быстренько воткнуться в работу и не слушать криков, которые сейчас понесутся со стороны кухни…
Но никаких криков со стороны кухни не понеслось. Через полминуты раздался тихий стук в дверь и Васькин голос:
— Эй, Юстас, слышишь? Тебя все ждут. Открой, а? А то дядь Давид меня сейчас опять выгонит.
Ну вот, мы так не договаривались…
Аня подошла к двери, постояла молча, посомневалась, но всё-таки открыла.
— Чего ты, как эта… — Васька хмурился и смотрел в сторону. — Хватит уже, ну! Уже и пошутить нельзя… В общем, извиняюсь. Пойдём, а то мне и так всю плешь проели… Одни неприятности от тебя.
— Мне кажется, что к вашим неприятностям я не имею никакого отношения, — строго сказала Аня.
— Не занудствуй, — буркнул Васька. — Я же извинился, ну? Пойдём уже. Дядь Давид сказал, что без тебя ужинать не будет. И мать не будет. И мне не дадут.
Аня вдруг развеселилась. Ишь ты — есть ему не дадут! Этот Васька просто ещё маленький. Маленький, избалованный, капризный и глупый мальчик. Почаще бы ему не давали есть — и был бы как шёлковый.
— Хорошо, — сказала она. — Я принимаю ваши извинения. Но очень прошу впредь следить за тем, что вы говорите.
— Гос-с-споди, — сквозь зубы злобно сказал Васька и совсем отвернулся.
И всю дорогу до кухни — довольно длинную дорогу, два коридора, холл, а потом ещё один коридор — он шёл за Аней и что-то неразборчиво бормотал сквозь зубы, а войдя в кухню, первым делом сказал:
— Ну, и чего столько шуму было? Всё нормально. Получите свою девочку. Теперь мне есть дадут?
Нет, ну совсем маленький и глупый.
— Анна, не обращай на него внимания, — сказала дама Маргарита.
— А она и не обращает, — ехидно заметил царь Давид. — В том-то всё и дело, а, Васька?
— Прямо не знаю, как я жить буду без её внимания, — злобно буркнул Васька, с грохотом отодвинул стул и уселся, ни на кого не глядя. — Не обращает она… Зато на тебя обращает. Вот и радуйся.
— Я радуюсь, — весело сказал царь Давид. — А ты совсем глупый, Васька. Это плохо. Глупые не пользуются успехом у правильных девочек.
— А ты, значит, пользуешься?..
Васька, кажется, собирался ещё что-то сказать, но тут дама Маргарита возмущённо крикнула:
— Василий! Ты как с дядей разговариваешь?!
Царь Давид захохотал, Васька по своему обыкновению злобно фыркнул, дама Маргарита посмотрела на Аню и подняла брови. Аня тоже подняла брови и пожала плечами. Не будет же она рассказывать даме Маргарите о безобразном поведении её сына. О том, почему царь Давид выгнал тогда Ваську. И как Васька буквально преследовал Аню, даже следил за ней… А вот теперь при любом случае хамит то ей, то царю Давиду. Правда совсем глупый.
— Это мы так шутим, — благодушно сказал царь Давид, заметив переглядывания дамы Маргариты с Аней. — Машка, твой сын мне просто завидует. Я скоро женюсь, а он… не женится, да. Всё достойную партию никак не найдёт. Ни у одного пэра в Англии нет дочерей. А, Васька?
— Не знаю, не искал, — гордо заявил Васька и впервые поднял глаза на царя Давида.
Они какое-то время смотрели друг на друга молча, а дама Маргарита опять оглянулась на Аню и подняла брови. Аня наконец вспомнила о своих служебных обязанностях:
— Стынет всё. Кому суп наливать?
Кажется, от её вопроса все испытали облегчение. Наверное, эта нервная и бестолковая перепалка не нравилась не только ей. Но, как всегда, дядя с племянником не могли уступить друг другу последнее слово, а дама Маргарита просто не понимала, из-за чего они пытаются затеять привычный крик.
— Молодец, девочка, — одобрительно сказал царь Давид. — Умная. Суп — всем, да. Пусть знают, как надо готовить.
Аня не поняла, за что её похвалили, но на всякий случай сказала: «Спасибо», — собрала со стола глубокие тарелки и пошла к плите. Дама Маргарита встала, чтобы ей помочь, стала носить полные тарелки от плиты к столу и ставить перед каждым. Все молчали, дама Маргарита и Аня тоже уселись за стол молча, и как-то так получилось, что никто и слова не сказал, пока тарелки не опустели. Только тогда дама Маргарита откинулась на спинку стула, блаженно отдышалась и спросила:
— Анна, это что было? Из какой кухни? Как называется?
— Не знаю, — растерялась Аня. — Это я сама придумала… то есть, это почти нечаянно получилось.
— А рецептик? — азартно заинтересовалась дама Маргарита.
— А я что говорил! — с гордостью сказал царь Давид.
— Я бы ещё тарелочку съел, — как бы между прочим заметил Васька.
И до самого конца ужина все дружно и оживлённо обсуждали особенности разных национальных блюд, рецепты и приправы, вкус и запах… Вполне мирный разговор. Но Аню так и не покидала смутная тревога, то самое плохое предчувствие, которое появилось в момент приезда дамы Маргариты и Васьки, и до сих пор не рассеивалось, а только крепло. И ведь никаких причин для плохого предчувствия нет, — убеждала она себя. Просто ей не нравится Васька, просто она думает, что он и при бабушке может повести себя так… ну, так, как обычно. А как может отреагировать бабушка — это лучше даже не представлять. Хотя Васька — племянник царя Давида, бабушка не захочет, чтобы царь Давид расстраивался, так что вряд ли отреагирует слишком жёстко. Но чтобы бабушка терпела что-то такое, что ей не нравится, — такого Аня тоже представить не могла. Вот откуда её плохое предчувствие, наверное.
После ужина убирать со стола и мыть посуду выразили желание все. Даже Васька. Аня удивилась, но не протестовала и не вспомнила о штрафных санкциях за ненадлежащее исполнение служебных обязанностей. Может быть, все просто хотели продлить в общей работе это состояние умиротворённости, которое возникло к концу ужина. Или просто людям заняться нечем. Или мытьё посуды для них — это что-то вроде экзотического развлечения. Хотя дама Маргарита своими прекрасными руками всё делала очень быстро, умело и бесшумно, и даже резиновые перчатки не надела. А Васька вытирал тарелки и вилки-ножи-ложки бумажными полотенцами, очень старательно, но неловко. Царь Давид устраивал остатки от ужина в холодильник. Аня мыла плиту. Все болтали о каких-то пустяках и мешали друг другу. Общий трудовой подвиг растянулся почти на час. Одна Аня справилась бы минут за двадцать.
Наконец никто уже не смог найти ни одного несделанного дела, и царь Давид сказал:
— Ну, я пошёл. Почитаю немножко — и спать. У меня завтра две лекции с утра.
— А я бы кино посмотрела, — сказала дама Маргарита. — Вась, ты будешь телевизор смотреть? И Анна с нами посмотрит.