— …и нечестно, — всё-таки упрямо закончила она. — Люди на меня надеются, люди мне поверили, а я так подведу… И времени уже нет, чтобы кого-то другого искать. Так поступать просто нельзя, разве вы не понимаете?
— Как это поступать нельзя? — вкрадчиво спросил юрист, хищно блеснув зубами. Наверное, он так улыбался. — Ей денег предлагают в два раза больше, а она мне говорит, что соглашаться некрасиво и нечестно!
Аня оглянулась на молчащую даму Маргариту и беспомощно спросила:
— Он правда не понимает? Или просто шутит?
Дама Маргарита захохотала. И юрист смешливо хрюкнул, помотал головой, посверкал хищными зубами, непонятно кого спросил:
— Реликтовые папоротники — где их выращивают-то?
Аня подумала, что спрашивают её — мало ли зачем, может, эрудицию так проверяют, — и не очень уверенно ответила:
— На Камчатке, кажется… Только их не выращивают, они сами по себе растут.
Юрист закрыл глаза и обессиленно откинулся на спинку стула. Дама Маргарита с удовольствием поразглядывала его и бесцеремонно объяснила Ане:
— Это он тебя имел в виду. Реликтовый папоротник — это ты.
— Неожиданное сравнение, — задумчиво удивилась Аня. — Наверное, я потому и не поняла, что сравнение… как бы это сказать… не очень удачное. Извините. Я по телевизору видела — папоротники очень красивые. Пышные такие, и листья как кружево, особенно когда все вместе… Нет, с папоротником меня вряд ли можно сравнивать. А вот хвощ — это да, с хвощом меня сравнивать можно.
Юрист открыл глаза, внимательно уставился на Аню и угрожающим тоном уточнил:
— С реликтовым?
— Ну да… Кажется, хвощ бывает только реликтовым…
Теперь дама Маргарита и юрист Изя захохотали вместе. Нет, это, конечно, неплохо, когда люди веселятся из-за каждого пустяка. Просто Аня к этому не очень привыкла. То есть — совсем не привыкла. Все, с кем она когда-то училась, и все, с кем она потом работала, над каждым её словом не смеялись. То есть смеялись, но не над каждым. И то только сначала, а потом — ничего, привыкали. Вдруг и этот царь Давид окажется таким же смешливым, как дама Маргарита и юрист Изя? И мучайся тогда вопросом: он думает, что у тебя есть чувство юмора, или просто дурочкой считает? Скорее всего, всё-таки будет считать дурочкой. Потому что умные люди знают, что со всеми одинаково разговаривать нельзя. Со всеми одинаково разговаривают только люди с пониженной социальной адаптацией. Вадик когда-то серьёзно интересовался социальной адаптацией. Подразумевалось, что он с полным основанием может сказать, что у Ани социальная адаптация нулевая. Это жаль. Потому что на новой работе, похоже, придётся ещё адаптироваться и адаптироваться. Изо всех сил. Потому что здесь всё было не так, как у людей. То есть — не так, как у тех людей, с которыми Аня была знакома прежде.
Когда дама Маргарита уехала, Аня тут же села и написала стратегический план, тактический план и список первоочередных дел. Стратегический план состоял из одного пункта: «Изучить и запомнить всё». Тактический план — из двух: «1. Узнать, к кому обращаться в случае чего. 2. Познакомиться с соседями, а лучше — с их домработницами». Список первоочередных дел получился длинным: «1. Сделать генеральную уборку. 2. Перестирать шторы. 3. Вымыть холодильники. 4. Проверить запасы продуктов. 5. Отнести работу в типографию. 6. Принести свои вещи. 7. Позвонить Вадику. 8. Потренироваться с ключами». Аня перечитала список, подумала, вычеркнула седьмой пункт, а восьмой перенесла в самое начало. Дама Маргарита показывала, как открывать и закрывать входную дверь, включать и выключать сигнализацию, где расположена «тревожная кнопка» и как блокируется дверной замок, но пока она была дома — сама и открывала, и закрывала, и включала, и блокировала, так что Аня всему этому научиться не успела. Вот прямо сейчас и надо научиться, а то уйдёшь, закрыть-то дверь закроешь, а открыть потом не сумеешь. А она даже не знает, к кому обращаться за помощью в случае чего.
Аня взяла ключи, вышла на лестничную площадку и, пока не захлопывая дверь, некоторое время вертела ключами в замках, запоминая, какой ключ от какого замка. Дама Маргарита говорила, что вполне достаточно закрывать на один замок, но мало ли… Наконец Аня решила, что уже всё запомнила, захлопнула дверь, закрыла на оба замка и стала вспоминать, какой из них нужно открывать первым, чтобы автоматически не сработала сигнализация. Кажется, нижний… Или верхний? Ну, ничего, даже если она ошибётся, то потом всё равно войдёт и успеет отключить эту сигнализацию до того, как прибежит милиция, ОМОН, ГРУ, ЦРУ… то есть ФСБ — или кто там эту крепость охраняет?..
Дверь она открыла легко, но, конечно, неправильно. На панели внутреннего телефона, висящего на стене рядом с дверью, светилась красная кнопка. Значит, эта бдительная сигнализация уже сигнализирует кому положено о несанкционированном проникновении злоумышленника в седьмую квартиру. В данном случае — злоумышленницы. Сигнализация же не знает, что Аня никакого зла не умышляет, а просто немножко перепутала замки… Так. Теперь её надо отключить в течение минуты. Пока не прибежали ГРУ, ЦРУ и ФСБ.
Ну вот, мы так не договаривались… Она же только сегодня утром положила на телефон бумажку, на которой очень подробно записала, как надо отключать сигнализацию. А сейчас никакой бумажки там не было. Может быть, её сквозняком сдуло? Но в этой квартире не бывает сквозняков. Мистика. Аня не верила ни в какую мистику, поэтому решила, что, скорее всего, просто хотела положить бумажку на телефон, а потом передумала и положила в другое место, не доступное для злоумышленников, которые могут несанкционированно проникнуть… Теперь надо вспомнить, какое место она посчитала недоступным. И она бы, конечно, вспомнила, но отведённая на отключение сигнализации минута уже кончилась. Всё, ГРУ, ЦРУ и ФСБ уже на старте. Или даже в пути… И кто будет держать на работе человека, который на второй же день после приёма своими действиями — вернее, своим бездействием — провоцирует боевую тревогу, взламывание входной двери, тотальный обыск, топтание паркета грязными ботинками и собственный арест? Никто не будет держать. Она бы уж точно не держала. Остаётся одно — явка с повинной и чистосердечное признание. Вадик когда-то серьёзно интересовался чистосердечным признанием. Предполагалось, что он-то умеет чистосердечно признаваться, а она — нет. Ну, что ж теперь… Учиться никогда не поздно.
Аня сняла трубку внутреннего телефона — никакого гудка, трубка молчала. А, нет, не совсем молчала, ещё и дышала. Может, телефон и работает…
— Здравствуйте, — на всякий случай сказала она. — Это вас из седьмой квартиры беспокоят…
— Да, я вижу, — настороженно отозвалась трубка. — Какие-то проблемы?
— Я забыла, как отключать сигнализацию, — виновато призналась Аня. — Простите, что беспокою, но я просто не знаю, к кому следует обращаться в подобном случае…
— Мужики, отбой, — с явным облегчением сказала трубка, а потом со скрытым недовольством добавила: — Сейчас к вам поднимутся.
Аня повесила трубку — вернее, попыталась повесить, но рычаг почему-то не нажимался. Не хватало только телефон сломать. Как можно вообще держать на работе человека, который на второй же день ломает телефоны?! И что теперь делать?..
Колокол над дверью качнулся и дзинькнул почему-то с вопросительной интонацией. Аня оставила телефонную трубку висеть на шнуре, торопливо открыла дверь, сказала стоявшему на площадке человеку: «Спасибо, что пришли, проходите, пожалуйста», — и вернулась к телефону. Трубка качалась и всё время что-то сердито говорила. Аня схватила её и прижала к уху. Трубка, оказывается, спрашивала:
— Что случилось? Почему не даёте отбой? Что там у вас происходит? К вам идёт наш работник! Вы можете открыть дверь?
— Я уже открыла, — почти с отчаянием сказала Аня. — Я просто трубку повесить не могу! Телефон, кажется, сломался.
— Разрешите, — произнёс недовольный голос за её спиной.
Аня оглянулась. Парень смотрел на неё с подозрением и протягивал руку.
— Вам документы показать? — Аня переложила телефонную трубку в левую руку и полезла в карман халата. — Сейчас, сейчас, минуточку, у меня паспорт вот здесь, в конверте…
Вынимать паспорт из конверта с хозяйскими деньгами одной рукой было неудобно, поэтому она сказала: «Подержите, пожалуйста», — сунула трубку пришедшему парню и взялась за конверт обеими руками. Парень сказал в трубку: «Я на месте», — и попытался её повесить, но тоже безуспешно. Удивился, поразглядывал телефон сверху, вытащил из-за рычага сложенную бумажку, повесил трубку — на этот раз успешно — и с недоумением спросил:
— А кто это рычаг заблокировал? Так делать нельзя. Или всё время вызов будет идти, или вообще дозвониться не сможете.
— Ой, вот она! — Аня сунула конверт в карман, выхватила бумажку из руки парня и стала торопливо разворачивать её, виновато приговаривая: — Я же помню, что на телефон её положила! Пошарила — а её там нет! Вам хорошо, вы большой, вы сверху всё видите… Это шпаргалка… То есть записка. А то я наизусть не помню, как надо отключать. Вот и записала всё подробно…
— Новенькая, что ли? — спросил парень, наблюдая, как Аня торопливо нажимает кнопки, всё время заглядывая в свою шпаргалку. — Давно служишь? Что-то я тебя раньше не видел. Тебя как зовут?
— Анна Сергеевна Бойко…
Она закончила набирать код, с удовлетворением вздохнула, заметив, что красный огонёк погас, и обернулась к парню. Кажется, парень с трудом сдерживал смех. Что же это они здесь все такие смешливые?
— Ну, Анна Сергеевна, ты вообще! — с изумлением сказал парень и расплылся в улыбке от уха до уха. — Кто же такие вещи записывает? Такие вещи в голове держать надо, а не на самом виду. Вот, не дай бог, вломится жульё, сигнализация сработает, а для них твоя записочка приготовлена: а пожалуйста, граждане домушники, отключайте сигнализацию, грабьте спокойно, никто не помешает… Вот как всё может быть, Анна Сергеевна!
— Да ничего такого быть не может, — обиделась Аня. — Что ж вы думаете — я совсем глупая? Записка для меня, а не для жулья. Никакое жульё тут ничего не поймёт. Вот посмотрите! Вы что-нибудь понимаете?
Она сунула записку парню под нос, тот с интересом заглянул в неё, минутку поизучал и признался:
— Я ничего не понял… Ну, так ведь я и не жулик. А профессиональные домушники, наверное, и не такие шифры знают.
— Не такие — знают, — согласилась Аня. — А такой — не знают. Потому что это вообще не шифр. Это цепь свободных ассоциаций. Все эти имена сами по себе никому ни о чём не говорят, а у меня каждое из них ассоциируется с определённой цифрой. Понимаете?
— Ага, — ответил парень и опять заулыбался от уха до уха. — Понимаю, как не понять… Свободная цепь, ясное дело. А ты чего, сильно образованная?
— Да нет, не сильно… — Аня несколько удивилась вопросу. Но кто их знает, может быть, тут положено, чтобы охрана имела о наёмных работниках всю информацию. Поэтому ответила: — У меня обычное образование, почти как у всех. В аспирантуру не пошла, потому что работать надо было. Да в общем-то и не хотела… Честно говоря, меня наука не очень привлекает.
— Вот это правильно, — почему-то обрадовался парень. — Кому она нужна, та наука… Ты сегодня вечером что делаешь? Меня Русланом зовут.
— Очень рада познакомиться, меня зовут Анной. Ах, да, я ведь уже говорила… — Аня задумалась, вспоминая, какое из дел она запланировала на вечер, и не очень уверенно сказала: — Вечером я собиралась мыть холодильники. Или шторы стирать? Надо свериться со списком, я не помню, что стоит впереди…
— Да ладно, шторы-холодильники! — не поверил парень. — Чего ты ерундой страдаешь? Вызови людей, они тебе и шторы, и холодильники… Или вон в химчистку отдай шторы свои. Химчистка прямо в доме, на первом этаже принимают. Или позвони — они сами за твоими шторами придут. Давай лучше вечером встретимся. Я до восьми сижу. Ты после восьми оторваться сможешь?
— Нет, сегодня не смогу. Мне к завтрашнему утру надо срочную работу закончить… А зачем вечером встречаться? Какое-нибудь профсоюзное собрание? Извините, Руслан, я ведь пока ничего здесь не знаю, мне об этом никто не говорил, и объявления я не видела… А где вообще такие объявления вешают?
— Не, ну ты вообще! — Руслан радостно захохотал. — Профсоюзное собрание! А?! Курсы повышения квалификации!.. Ну, прикол!.. Круто!..
— Нет? — растерялась Аня. — Я не поняла, извините… А зачем тогда вечером встречаться?
— Тебе сколько лет? — вкрадчиво спросил Руслан, шагнул к Ане и осторожно обхватил ладонями её талию. — Ты ведь совершеннолетняя, да? Зачем вечером встречаться! Ты что, на свидания никогда не ходила?
— Ай! — Аня торопливо шагнула назад, стукнулась затылком о висящий на стене телефон, конечно, сбила трубку, которая задёргалась и запрыгала на шнуре, как рыба на леске, и, пытаясь поймать эту прыгучую рыбу, испуганно заговорила, стараясь не смотреть на Руслана: — Нет, извините, я не могу… Вы не обижайтесь… Дело в том, что я замужем…
— Тихо ты, руками-то не маши! — Руслан ловко поймал трубку, буркнул в неё: «Вызова нет, нечаянно зацепили», — пристроил трубку на место и насмешливо сказал: — Замужем она! Это не смертельно, это лечится. Я тоже женат. Ну и что?
— А почему же вы тогда?.. А как же вы?.. — Аня подумала, что это не её дело — выяснять, как и почему, замолчала, вздохнула и с сочувствием добавила: — Нет, я понимаю, всякое бывает. Когда в семье что-то не ладится — это очень тяжело. Вы не думайте, я вас не осуждаю… Но всё-таки… Нет, я так не могу.
— Чего это у меня не ладится? — удивился Руслан. — Всё у меня в семье нормально. Ты чего вообще? Не осуждает она!..
Он опять было засмеялся, но тут же стал вдруг очень серьёзным, внимательно поразглядывал Аню, о чём-то напряжённо подумал и неожиданно заявил:
— Ладно, я тебя тоже не осуждаю. Бывает, чего там. Не бери в голову. И это… ну… не опасайся. Я зла не держу.
— Спасибо, — с облегчением сказала Аня. — Я и не думала опасаться, что вы! Разве можно опасаться того, кто охраняет и защищает?
— Во! — обрадовался Руслан. — В самую точку! Значит, будем дружить, да, сестрёнка?
— Ой, вот бы хорошо, — тоже обрадовалась Аня. — У меня ни братьев, ни сестёр нет. Я всегда так завидовала девочкам, у которых старшие братья есть! А такой брат, как вы, — это же… это же… такого вообще ни у кого нет. И к тому же, имя у вас очень красивое.
— Ладно, сестрёнка, пока… — Руслан похлопал её по плечу и опять засмеялся. — Не, ну ты вообще… Во повезло кому-то!
Он ушёл. Аня закрыла дверь и пошла корректировать список первоочередных дел. Во-первых, с ключами она, можно считать, уже разобралась, а во-вторых, если шторы можно сдать в химчистку, тогда у неё освободится время для того, чтобы съездить домой… то есть не домой, а в свой двор… то есть не в свой… Ну, ладно, это уже не важно. В общем, съездить к бомжам и отвезти им еду. Еды было много, от того обеда, который она готовила вчера по заказу дамы Маргариты, осталось примерно девяносто процентов. Или даже больше. И зачем дама Маргарита попросила всё это наготовить, если и сама почти ничего не ела — так, попробовала каждое блюдо по чуточке, — и гостей не ждала? Наверное, просто хотела убедиться, что Аня умеет готовить. Экзамен. Ужасная расточительность… Надо что-нибудь оставить себе — немножко, на три дня, — что-нибудь повкуснее отнести Алине, а остальное — бомжам. Нет, сначала надо всё-таки узнать всё об этой химчистке. Вдруг это дорого? Дама Маргарита говорила, что постельное бельё, покрывала, полотенца и скатерти нужно отдавать в прачечную, а о шторах ничего не говорила. Наверное, шторы следует постирать самой. Хотя ведь можно стирать самой всё остальное, это гораздо легче, а шторы отдать в химчистку. А расход тот же. Вот интересно, а где тут можно сушить выстиранное? Ни в одной ванной никаких верёвок не натянуто. И на лоджиях никаких верёвок. В комнате, которую дама Маргарита назвала гардеробной, стоит большая гладильная доска, но верёвок для сушки белья и там нет. Может быть, здесь сроду никто ничего не стирал? Но в маленькой комнатке рядом с кухней стоит стиральная машина. Значит, если до сих пор не стирали, то, по крайней мере, собирались когда-нибудь стирать. Тогда где собирались сушить выстиранное? Зря она сказала даме Маргарите, что ей всё ясно. Надо было обо всём спрашивать. Правда, дама Маргарита на большинство Аниных вопросов всё равно отвечала: «Понятия не имею», — и смеялась. То, что не имеет понятия — это объяснимо. Всё-таки квартира чужая. А то, что смеялась, Аня даже и не пыталась себе хоть как-нибудь объяснить. Скорее всего — над её вопросами смеялась. Никто из домработниц не задавал столько вопросов, как сказала дама Маргарита. Наверное, имела в виду — столько глупых вопросов. Хотя напоследок велела звонить на сотовый, если возникнут проблемы. Интересно, отсутствие верёвок для сушки белья можно считать проблемой? Нет, с такой проблемой к даме Маргарите соваться не стоит. Тем более — сейчас. Она ещё в дороге, а отвлекать человека от дороги всякими пустяками… Лучше пойти по соседям, познакомиться с их домработницами, если они есть, и выяснить, кто где сушит бельё. И ещё — чем натирать паркет, где выбивать ковры и как мыть снаружи окна, которые не открываются. Потому что дама Маргарита обо всём этом тоже понятия не имела. Хотя по соседям ходить тоже как-то неудобно. Может быть, в таком доме это не принято. И даже неприлично. Вряд ли на работе будут держать человека, который с первых дней ведёт себя неприлично.
Надо спросить Руслана, вот что надо сделать! Раз уж он сам предложил дружить. И даже назвал её сестрёнкой. Друзья, а тем более старшие братья, должны помогать… То есть нет, не должны, конечно, никто ей не должен помогать… Но ведь может? А она ничего не требует. Она просто надеется. Скорее всего, Руслан знает других домработниц, так что сможет познакомить её с кем-нибудь из них, а кто-нибудь из них сможет объяснить ей, как тут и что. И тогда совсем не обязательно звонить даме Маргарите со всякими глупыми вопросами, над которыми она, конечно, опять будет смеяться…