- Так и не выяснил ничего?
- Нет, - покачал головой Леонид. - Но я думаю, дело все выеденного яйца не стоит. Галка религией увлеклась, так я-то нормально это воспринимаю, нравится ей - и пусть, а Гриша - он воинственный очень, ехидный, на язык злой. Наверное, ляпнул что-нибудь про Бога или про церковь, она и обиделась.
- Тяжело тебе с ней? - сочувственно спросила Лида.
- Я ее люблю, - просто ответил Терехин. - Люблю такой, какая она есть. А вот другим, наверное, действительно с ней тяжело. Нина Боженок сильно обижается, да и ты, Лидуня, тоже, я же вижу. Галка всех подруг разогнала, никто ей не нужен. Так ты не скажешь ей, что мы к Грише ходили?
- Не скажу, не волнуйся. Но все-таки не по-людски это, - укоризненно сказала Лида. - Как можно друзей разлучать изза ерунды?
Вернулась Ира, неся в руке большую шоколадку в яркой обертке...
Когда в семье Терехиных произошла непоправимая беда, Лидии Евтеевой в Москве не было. За несколько месяцев до этого она вышла замуж за военнослужащего из Риги и уехала к нему в Латвию. Вернулась год назад вместе с мужем, который стал в силу русского происхождения и незнания латышского языка нежелательным элементом и был уволен в запас. Узнала от Нины Боженок о том, что случилось в семье Терехиных, и сразу же помчалась к Ире, но та встретила ее неприветливо и даже нагрубила. В квартире было полно каких-то шумных мужчин, говорящих не по-русски, и Лидия поспешила ретироваться, решив, что Ира занялась "делом" и в помощи не особо нуждается.
Григорий Самсонов, певец музыкального театра, жил неподалеку от Евтеевой, и Настя решила заглянуть к нему наудачу. Ей повезло, Самсонов был дома и, по-видимому, скучал, так как к визиту сотрудника уголовного розыска отнесся с явным удовольствием. Ему хотелось поговорить. Стоял июнь, жена с детьми уехала на дачу, и певец рад был скоротать одиночество в обществе незнакомой женщины.
Ситуацию, о которой шла речь, он помнил очень хорошо.
- Да знаю я, почему Галка запретила Лене со мной общаться, - заявил он безапелляционно. - Боялась она.
- Чего боялась? - удивилась Настя.
- Я так думаю, что у нее был любовник. Может, и не был, но она тогда здорово перепугалась. Вся белая стала.
- Когда - тогда? Григорий Петрович, я ничего не понимаю из ваших слов. Давайте-ка все сначала и подробно.
- Я встретил Галку, когда она выходила от Катерины. Я хочу сказать от Екатерины Бенедиктовны Анисковец, но мы за глаза ее все Катериной зовем. То есть звали.
- Вы были хорошо знакомы с Анисковец?
- Ну... Как сказать... - Он улыбнулся и развел руками. - Мы все знали ее много лет. Она была большой ценительницей оперы и ходила в наш театр регулярно, не реже раза в неделю. Ее всегда приглашали на капустники, юбилеи, премьеры. Она у нас была чем-то вроде талисмана. Посмотришь в зал, видишь - Катерина сидит, значит, все в порядке, мир не перевернулся, все живы-здоровы. Но сказать, что я знал ее близко, нельзя. Она хорошо умела держать дистанцию, к ней в душу влезть было не так-то просто.
- Расскажите, пожалуйста, как вы встретили Терехину.
- Я должен был заехать за Катериной, чтобы отвезти ее за город, на дачу к нашему главному режиссеру. У него было шестидесятилетие. Я подъехал к дому, поднялся на лифте, а в это время дверь Катерининой квартиры открылась и на лестницу вышла Галка Терехина. Я страшно удивился: что ей тут делать? Никогда не слыхал, чтобы Катерина была с ней знакома. Галка стала белая как снег, на меня зыркнула, поздоровалась сквозь зубы и в лифт нырнула, я даже дверь еще закрыть не успел.
- А у Екатерины Бенедиктовны вы не спрашивали о Терехиной?
- Спросил, а как же. Но она только головой покачала. Дескать, не спрашивайте, Гришенька, это не моя тайна, разглашать не имею права.
- Да какая же тут может быть тайна?
- О, какая угодно! - рассмеялся Самсонов. - Катерина обожала покровительствовать чужим романам. Достоверно знаю, что многим известным личностям она предоставляла приют в своей квартире для амурных встреч. Но назвать ни одного имени не могу. Катерина была просто на удивление неболтлива. Ей бы в разведке работать, честное слово.
- Можно ли из ваших слов сделать вывод, что в квартире Екатерины Бенедиктовны Галина Терехина встречалась с кемто из известных людей?
- Ну, насчет вывода - это сильно сказано. Но это вполне правдоподобно. Кстати, совсем не обязательно, чтобы эти встречи носили романтический характер. Не удивлюсь, если окажется, что у них там проходили спиритические сеансы или еще какая-нибудь дребедень в том же роде.
- Разве Анисковец была верующей? - спросила Настя. - Об этом никто из ее близких не говорил.
- Э, нет, Катерина была отъявленной безбожницей, но очень светской и за модой следила. Как пошла мода на экстрасенсов и медиумов - Катерина тут как тут. Она любила устраивать у себя "салоны", только повод дай. А поводом мог служить любой интересный или известный человек, актер, писатель, диссидент, экстрасенс. Кто угодно.
- Как вы думаете, Григорий Петрович, есть такой человек, который может знать, что общего было у Анисковец и Галины Терехиной?
Самсонов усмехнулся и покачал головой.
- Если и есть, то только один. Тот, с кем Галка встречалась в квартире Катерины. Ну и сама Катерина, разумеется, только теперь ведь ее не спросишь.
Что ж, круг замкнулся. Настя надеялась, выбрав путь от Терехиной к Анисковец, получить ответ на свой вопрос, но ничего у нее не вышло. Да, эти две женщины были знакомы, Марта Шульц не ошиблась. Ну и что? Имеет ли это какое-нибудь отношение к смерти Екатерины Бенедиктовны? Вряд ли. Даже наверняка - никакого.
ГЛАВА 3
Вот уже который день Ира видела в ресторане этого типа. Не то чтобы он пялился на нее, но поглядывал часто и с явным интересом.
Ресторанчик "Глория" был крошечным и самым обычным, крутая мафия в нем не собиралась и разборок не устраивала. Просто приходил сборщик раз в месяц, хозяин отстегивал ему энную сумму, и все спали спокойно. Днем "Глория" работала как кафе, с восьми до одиннадцати - как ресторан, и было здесь всегда тихо и уютно. Посетителей было мало, в основном одни и те же люди, предпочитающие вкусно и недорого поесть рядом с домом, чем возиться с ужином на ночь глядя. И гардеробщик дядя Коля, и официантки, и буфетчицы почти всех клиентов знали по именам и пристрастиям в еде, и Ире нравилась та атмосфера семейности, которая здесь царила. К ней относились хорошо, подкармливали, обращались ласково. Особенно любил ее дядя Коля, который жил в аккурат в той самой шестнадцатиэтажке, где Ира мыла лестницы, и видел ее ежедневно сначала с метлой в руках на улице, когда выгуливал пса, потом с тряпками и ведрами - в подъезде, а вечером - в "Глории".
- Уморишь ты себя, - вздыхал он. - Виданное ли дело - так надрываться на трех работах с утра до ночи.
Он еще не знал про вещевой рынок...
Сегодня незнакомый молодой мужик опять пришел один, сел в уголок, заказал, как и раньше, шашлык из осетрины, а из выпивки - джин с тоником. Но привычный распорядок оказался нарушенным. Ира драила противни, на которых днем жарились фирменные пирожки с капустой, когда почувствовала, что за спиной кто-то стоит. Она обернулась и увидела того посетителя, который так странно поглядывал на нее.
- Чего надо? - нелюбезно, но, впрочем, беззлобно спросила она.
- Ничего. Поговорить хочу, - ответил мужик.
- Ну, говори.
- Тебя как зовут?
- Ира.
- А я - Олег. Можно просто Алик. Вот и познакомились.
- Ну, познакомились. Так чего надо-то?
- Ничего мне не надо. Хотел спросить, что у тебя с лицом. Болеешь?
- Я с детства такая. Обмен неправильный. А тебе что за дело?
- Просто спросил. У тебя, наверное, жизнь тяжелая, да? Я смотрю, ты здесь каждый вечер как пчелка моешь-драишьубираешь.
- Какая надо, такая и жизнь. Чего ты привязываешься? Она разговаривала, стоя спиной к незнакомцу, исступленно оттирая жирную поверхность противней.
- Ты до которого часа работаешь?
- Пока всю работу не сделаю. Как получится.
- Живешь далеко отсюда?
- Рядом.
- Не страшно ночью возвращаться?
- Страшно, - она позволила себе слегка улыбнуться. - Но выхода-то нет. Мне работу на дом не принесут.
- Хочешь, я тебя провожу сегодня? - неожиданно спросил посетитель.
- Зачем? Чего тебе от меня надо?
- Ничего мне не надо, - снова повторил Олег. - Так как насчет проводить?
- Ну проводи, - она равнодушно пожала плечами. - Домой я тебя все равно не приглашу.
- А я домой и не напрашиваюсь.
Он вернулся в зал и снова принялся за свой джин с тоником. Через пять минут Ира про него забыла. Вспомнила только тогда, когда после одиннадцати вышла в зал мыть полы. Его столик был пуст. "Тоже еще, провожалыцик, - мысленно усмехнулась она. - Сбежал. Небось лежит под боком у какойнибудь..." Додумать мысль до конца она не успела, потому что со стороны гардероба послышался голос дяди Коли. Гардеробщик с кем-то разговаривал. Ира прислушалась. Голос второго собеседника показался ей знакомым. Похоже, это был настырный Олег.
Она заставила себя преодолеть любопытство и спокойно домыть зал, прежде чем приступать к холлу и туалету. Выходя с ведром и шваброй из зала, она отчетливо понимала, что выглядит не лучшим образом: старые спортивные брюки, застиранная поблекшая майка, растрепанные волосы, усталое лицо. Ну и пусть. Ей работать надо. А ему не нравится - пусть катится куда подальше.
Олег не обратил на нее ни малейшего внимания, увлеченно обсуждая с дядей Колей что-то спортивное, не то футбол, не то хоккей. На минуту ей показалось, что он вовсе и не ждет ее, просто поговорит сейчас с гардеробщиком, помашет насмешливо ручкой - и гуд бай, королева поломоек. Или, что тоже приятно, ждет он вовсе не ее, а официантку или буфетчицу. Она сразу пошла мыть туалет, втайне надеясь на то, что если Олег и уйдет, то сделает это по крайней мере не у нее на глазах. Однако он не ушел. В первом часу ночи Ира закончила работу, сложила ведро и тряпки в подсобку и направилась к выходу. Дядя Коля тут же загремел ключами - в его обязанности входило закрывать "Глорию" и по утрам открывать ее.
Ира вышла на улицу, демонстративно сделав вид, что не замечает Олега, а если и замечает, то совершенно не понимает, чего он тут торчит. Она слышала его шаги сзади, но, к ее большому удивлению, он не стал ее догонять. Просто шел следом. Борясь с нарастающей тревогой и с трудом преодолевая желание обернуться, она дошла до своего дома.
- Ну, проводил? - зло спросила Ира, останавливаясь перед дверью подъезда.
- Проводил, - спокойно ответил Олег.
Возле подъезда горел яркий фонарь, и теперь Ира смогла как следует рассмотреть его. Среднего роста, но, конечно, повыше ее самой, и лицо симпатичное, открытое. Одет дорого, хотя и просто. Джинсы с виду самые обычные, да и майка с курткой тоже, но Ира, целыми днями крутившаяся среди шмоток, хорошо знала, сколько это "обычное" стоит.
- Так чего же тебе все-таки надо, провожатый?
- Хочу убедиться, что ты дошла спокойно, ничего с тобой не случилось.
- И с чего вдруг такая забота? Время девать некуда?
- Есть куда. Забот полно, - неожиданно улыбнулся он. - Ладно, я пошел. Счастливо.
Он повернулся и не спеша пошел обратно в сторону "Глории". Ира сначала удивилась, потому что к метро нужно идти совсем в другую сторону, потом подумала, что Олег, наверное, живет где-то рядом, недаром же ходит почти каждый день ужинать в "Глорию".
В квартире было тихо и чисто. Новый жилец, Ильяс, как въехал - так через три дня умотал куда-то по делам, сказал, дней на десять. Георгий Сергеевич уже спал, свет в его комнате не горел. Ира поставила чайник на огонь и юркнула в ванную, где висело большое зеркало.
И чего этот тип к ней привязался? Рожа-то и в самом деле могла бы быть получше. Ира сказала ему правду, она с детства такая, поэтому привыкла к виду нездоровой кожи, покрытой противными розовыми прыщами, но с непривычки, наверное, смотреть неприятно. Волосы неухоженные, висят как пакля. Нет, ну действительно, чего он привязался? Чайник на плите начал тихонько посвистывать, и Ира метнулась в кухню, торопясь выключить газ" пока свист не стал громким и пронзительным. Ей не хотелось беспокоить Георгия Сергеевича. Открыв холодильник, она с грустью убедилась, что, кроме маргарина и двух сосисок, там ничего нет. "Дура! - мысленно обругала она себя. - Тебе же Аня оставила пакет с едой, а ты его забыла взять. Все из-за этого Олега дурацкого". Буфетчица Аня действительно оставляла ей пакет, Ира помнила, что в нем были два пирожка с капустой и кусочек колбасы. Она так разнервничалась из-за Олега, что забыла про пакет. Сморщенные, усталые от собственной невкусности сосиски как-то не вдохновляли. Но и маргарин намазывать было не на что, купить хлеб она сегодня не успела, потому что сразу же после работы на рынке помчалась к сестрам в больницу и застряла там надолго, а когда возвращалась, магазины уже были закрыты. Конечно, для нормальных людей купить хлеб не проблема в любое время суток. Часов до десяти вечера в метро стоят бабки со свежими батонами, но у них намного дороже, чем в магазине. Она не имеет права на такие траты. У нее есть цель, и к этой цели она движется планомерно, подчинив ей все до самой мелкой мелочи. И даже лишняя тысяча рублей, которую нужно было переплатить за хлеб, отдаляла тот миг, когда Ира сможет наконец заплатить за лечение братика.
На холодильнике стояла красивая деревянная хлебница, которую Ира отдала в пользование жильцам, а сама свой хлеб хранила в холодильнике в полиэтиленовом пакете. В холодильнике он не плесневел, а ей нужно быть экономной. Воровато оглянувшись, Ира открыла хлебницу. Там лежал большой кусок лаваша и половинка "сокольнического". Отрезать кусочек, что ли?
Нет. Она решительно опустила деревянную крышку и отдернула руку, будто обожглась. Сроду не брала чужого, даже в интернате. И сейчас не будет. Да, она грубая необразованная нищая дворничиха, она же уборщица, она же посудомойка. Но не воровка.
Ира налила себе крепкого чаю, бросила в чашку побольше сахару и уселась на табуретке возле стола. В квартире стояла тишина, и, как всегда, в этой тишине снова пришли мысли, которые она не любила и старалась гнать от себя. Почему она так живет? Кто в этом виноват? Мать? Да, именно так она думала все эти годы после того, что случилось. Но в последнее время в голову стали приходить и другие соображения. Почему мать внезапно "умом тронулась"? Что случилось? Что так сильно подействовало на нее? Если бы у нее сохранилась память... Иногда, когда она очень уставала, Ира начинала жалеть о том, что в ту страшную ночь успела убежать и спрятаться у соседей. Позволила бы матери и ее из окна вытолкнуть, может, не мучилась бы, как сейчас. Лежала бы себе в больничной койке на полном государственном обеспечении и горя не знала бы. Уж во всяком случае, кормили бы ее точно лучше, чем она сама себя кормит, пытаясь сэкономить жалкие крохи А если бы очень повезло, то вообще убилась бы насмерть. И никаких проблем.
Дом инвалидов находился довольно далеко, добираться туда нужно было на электричке. Настя Каменская знала, что мать Иры Терехиной потеряла память после падения с высоты, и ни на что в общем-то не рассчитывала, собираясь навестить Галину. Поехала больше для порядка.
Директор дома инвалидов ничего интересного Насте не рассказала, а вот сестра Марфа оказалась полезным собеседником. Полная, добродушная, лет пятидесяти, сестра Марфа в миру носила имя Раиса, но несколько лет назад ушла в монастырь, который был здесь же, неподалеку, и бескорыстно ухаживала за одинокими больными людьми. Галине Терехиной она уделяла особое внимание, ибо ей сказали, что Галина до несчастья была очень набожной.
- Навещает ее только дочь, - сказала Насте монахиня. - И есть еще один человек, который интересуется Галиной, но к ней никогда не заходит.
- Какой человек? - насторожилась Настя.
- Мужчина, очень интересный. Появляется примерно раз в три-четыре месяца, обязательно находит меня и спрашивает о Галине.
- Кто он такой? Он как-нибудь объяснил свой интерес к ней? Родственник, друг семьи?
- Не могу сказать, - мягко улыбнулась сестра Марфа. - Какое я имею право спрашивать его? Он сказал, что хорошо знал покойного мужа Галины, и мне приходится ему верить. Но у меня такое впечатление, что он - врач.
- Почему вы так подумали?
- По вопросам, которые он задает. Его интересует, какие лекарства дают Галине, чем она болеет. И знаете, что странно? Он никогда ничего не приносил для нее, ни гостинцев, ни подарков. Просто находил меня и задавал свои вопросы.
- И все? - Настя пристально посмотрела на круглолицую добродушную монахиню.
- Нет.
Сестра Марфа твердо и спокойно встретила Настин взгляд, ничуть не смутившись.
- Что еще?
- Он просил, чтобы я никому не рассказывала о его визитах. И платил мне за это деньги. На них я покупала разные мелочи для Галины - зубную пасту, мыло, конфеты, белье. На себя ни копейки не потратила, можете не сомневаться.
- Вы даже ее дочери не сказали об этом?
- Разумеется, нет. Я же дала слово. В конце концов, это тайна самой Галины, и я обязана ее сохранить. Но она этого человека не помнит. Она вообще ничего не помнит из того, что было до несчастья.
- Откуда вы знаете, что она его не помнит? Вы все-таки рассказали ей о нем?
- Нет, что вы, как можно. Он сам хотел убедиться в том, что у нее полная амнезия, и несколько раз прошел мимо нее, когда я вывезла Галину в парк на прогулку. Она не обратила на него никакого внимания.
- Может быть, они не были раньше знакомы? - предположила Настя.
- Возможно, - согласилась сестра Марфа.
- Очень любопытно. Давно этот человек был здесь в последний раз?
- Недели три назад.
- Значит, теперь он появится не скоро. Что ж, придется ждать. Сестра Марфа, я могу попросить вас об одолжении?