– Мне все это не нравится! – поделился я с Майком. Нам катастрофически не хватало рабочих рук. Ночью, усталый, замерзший, промокший, я боролся с искушением сесть и отдохнуть. Тем более что я был уверен: мы обогнали лодку.
По–видимому, Майк думал так же, потому что вместо того, чтобы настоять на своем, он пожал плечами и отправился спать.
Теперь это мне кажется невероятным, но тогда я не оценил значение того факта, что свет огней «Гризельды» виднелся уже не за кормой «Морской ведьмы», а с ее левого борта.
А мне бы следовало догадаться, что мы не опередили ее, а идем параллельным курсом, просто на большей дистанции, чем прежде.
«Гризельда» шла южнее, не теряя скорости, потому что волны не били ей в нос, а я, как это часто случается ночью, переоценил нашу быстроту.
К концу моей вахты небо заволокло облаками и ветер уменьшился. Я позвал Патча, мы поставили все паруса и изменили курс на зюйд–зюйд–вест. Теперь мы не натыкались на волны, а шли вдоль них. Ветер наполнил паруса, и «Морская ведьма» мчалась, как поезд. На заре я подогрел бульон, и мы подкрепились. Утро выдалось холодное и мрачное. Патч стоял, глядя за корму, но там ничего не было, кроме белой, взволнованной водной пустыни.
– Все в порядке, – сказал я, – мы их обогнали! Он молча кивнул. Лицо его было совершенно серым.
– При такой скорости мы через два часа будем у Ка–стекс! – добавил я и передал ему штурвал, а сам пошел спать.
Час спустя меня разбудил крик Майка.
– Смотри туда, Джон! – указал он за левый борт.
Сначала я ничего не увидел. Заспанные глаза фиксировали лишь холодный утренний свет, серое небо и море. Затем, когдамы взлетели на волне, мне показалось, что я вижу то ли мачту, то ли деревянный бакен.
Предмет мелькнул у горизонта. Я протер глаза, прищурился и наконец увидел мачту маленького суденышка, а потом и белый корпус, поднимающийся на волнах.
– «Гризельда»? – спросил я.
Майк кивнул и протянул мне подзорную трубу. Теперь я ясно видел качающуюся на волнах лодку, обливаемую потоками воды.
– Если бы ночью мы повернули…
– Но мы не повернули, – бросил я и посмотрел на Патча, сидевшего за рулем.
– Он знает? – спросил я.
– Да. Он первым и увидел ее!
– Ну и что он сказал?
– Да ничего. По–моему, даже не удивился.
Я снова посмотрел в подзорную трубу, пытаясь оценить скорость лодки:
– С какой скоростью мы идем? Ты читал вахтенный журнал?
– Да. За последний час мы шли со скоростью восемь узлов.
Восемь узлов! Я взглянул на надутые ветром паруса, плотные, прочные, тянущие яхту по воде. Боже мой! Невероятно, что мы не смогли оторваться от лодки за целую ночь!
– Я все обдумал, – произнес Майк. – Если они подойдут к нам…
– Ну?
– Они ведь не смогут причинить нам никакого вреда, так ведь?
Он неуверенно смотрел на меня.
– Надеюсь, – ответил я и пошел в рубку.
Я устал и не хотел ни о чем думать. Чтобы отвлечься, я занялся вычислением нашего местоположения, основываясь на пройденном пути и сносе из–за прилива. Оказалось, что мы находимся приблизительно в десяти милях норд–норд–вест от Кастекс. Через два часа отлив потащит нас к Олдерни и Шербурскому полуострову. Но между нами и берегом идет эта проклятая лодка, и при дневном свете нам не скрыться.
Я послушал прогноз: ветер умеренный, местами туман, область низкого давления из Атлантики движется к востоку.
Вскоре после завтрака мы подошли к Кастекс – западному бастиону островов Ла–Манша. Теперь мы шли против течения, видя перед собой серую остроконечную скалу, о которую с шумом разбивались волны. Мы были на оживленном морском пути от Уэссана, но увидели всего два судна, очертания которых быстро скрылись за горизонтом.
Вскоре показался остров Гернси, а морской путь остался позади, отмеченный лишь пятнышками дыма там, где сливались небо и море.
Все утро Патч оставался на палубе, то сидя за рулем, то вглядываясь в пространство, отделяющее нас от «Гризельды».
Иногда, правда, он нырял в рубку, где работал с параллельной линейкой и циркулем, сверяя наш курс. Я предложил ему поспать, но он ответил: – Спать? Я не смогу уснуть, пока не увижу «Мэри Дир»!
И он остался, серый, изможденный, держась только на нервах, как и во время всего расследования.
Думаю, он просто боялся пропустить тот миг, когда «Гризельда» догонит, нас. Патча очень тревожило отсутствие на борту атласа приливов. Когда начался отлив и нас принялось сносить к западу, он стал особенно внимателен и все время проверял наше положение по отношению к остроконечным скалам Гернси.
Вероятно, мне следует объяснить, что во время шестичасового прилива воды Ла–Манша в районе Нормандских островов поднимаются на необыкновенную высоту. Весной, когда приливы особенно сильны, они образуют узкое течение между Олдерни и материком, скорость которого достигает 7 узлов. Направление этого потока меняется в основной части Ла–Манша каждые 12 часов, а подъем воды достигает 30–40 футов.
Я упоминаю об этом, чтобы объяснить нашу озабоченность данным обстоятельством, которое имело непосредственное отношение к дальнейшим событиям. Проходя этой частью Ла–Манша, всегда испытываешь напряжение, если учесть, что весь район буквально утыкан рифами, обнаженными скалами и каменистыми островами.
Мы держали курс в центр Гернси. Я полагался на то, что восточным краем потока нас подтолкнет в нужном направлении, и, едва проскочив выступающие на поверхность скалы, известные под названием Ле–Фретт, мы с интересом стали наблюдать, что же предпримет «Гризельда». Когда острые скалы оказались вблизи от ее левого борта, ей ничего не оставалось, как изменить курс и снова следовать позади нас.
На самой северной оконечности острова Гернси на груде скал установлен маяк Лез–Ануа, направленный к морю. Мы прошли от него так близко, что увидели даже больших бакланов, сидящих на скалах, и белую пену разбивающихся волн. «Гризельда» по–прежнему шла за нами, зарываясь носом в воду. Она была уже не более чем в полумиле от нас, и Патч не отрываясь смотрел на нее в подзорную трубу.
– Ну что, – спросил я, – это Хиггинс?
На палубе лодки смутно виднелась чья–то фигура.
– Да. Это Хиггинс. И Юлз тоже. А вот за штурвалом стоит кто–то третий, лица я не разглядел.
Он протянул мне трубу. Я сразу же узнал Хиггинса. Тот стоял у фальшборта и пристально вглядывался в «Морскую ведьму». Хиггинс, Юлз и Патч – все трое были на «Мэри Дир», а теперь мы находимся в сорока милях от места, где она лежит на мели.
Майк, стоявший за рулем, позвал меня:
– Если сейчас мы повернем, то сможем добраться до Питер–Порта раньше их!
Он имел в виду прямой путь по ветру вдоль южного берега острова Гернси. Следуя им, мы могли бы под парусами дойти до мыса Сен–Мартен, а потом, включив мотор, добраться до Питер–Порта. Тогда, может быть, моторка и не нагнала бы нас.
Я бросил взгляд на Патча, вышедшего из кубрика.
– Я сменю вас, – сказал он приказным тоном.
– Нет! – гневно, ответил Майк.
– Я сказал, что сменю вас! – Патч потянулся к рулю.
– Я прекрасно слышал, что вы сказали, – огрызнулся Майк и попросил меня ослабить паруса.
Но Патч продолжал держаться за руль. Стоя, он медленно захватывал руль, а Майк ругался непотребными словами. Жесткое, напряженное лицо Патча и бледное от гнева лицо Майка почти соприкасались, мускулы напряглись, как у античных атлетов.
Эти две минуты противостояния решили все. «Гризельда», миновав скалы Лез–Ануа, изменила курс, преградив нам путь на Питер–Порт.
– Теперь у вас нет выбора! – произнес Патч.
Он был совершенно опокоен, и руки его крепко сжимали руль. Майк перестал сыпать проклятиями, повернул голову назад и уставился на «Гризельду». Поняв, что проиграл битву, он отпустил руль и встал:
– Раз ты капитан, то и управляй сам! Но, Боже мой! Если с яхтой что–нибудь случится… – Он бросил на меня холодный взгляд и, все еще дрожа от гнева, бросился вниз.
– Мне очень жаль, – устало произнес Патч и сел за руль.
– И все же это не ваша яхта, – напомнил я.
Он пожал плечами, оглянулся на «Гризельду» и спросил:
– А что, по–вашему, я должен был делать? Спорить с ним не имело смысла. Надо было идти вперед, скорее к «Мэри Дир». Но если ветер ослабеет…
– А что, если Хиггинс догонит нас? Патч быстро посмотрел на меня:
– Ни за что не догонит! Мы должны прийти туда первыми!
– Ну а если все–таки он придет первым? – В глубине души я надеялся, что у Хиггинса хватит ума держаться в рамках закона. – Он же ничего не сможет с нами сделать?
– Не сможет? – злобно рассмеялся Патч. – Откуда вам знать, на что он способен? Он боится. – Патч искоса взглянул на меня: – А вы на его месте не испугались бы?
Посмотрев на паруса, он спокойно, как ни в чем не бывало, попросил ослабить их и взял курс на норд–вест от бакенов Минкис.
Больше мы не разговаривали. Вскоре до нас стал доноситься звук мотора «Гризельды». Раньше его не было слышно из–за рева ветра и шума волн, а теперь этот звук дал нам понять, что ветер ослабевает. Облака поредели, и над водой нависла влажная мгла, сквозь которую слабо различались очертания острова Джерси по левому борту.
Я запустил мотор, но уже с этого момента понял, что «Гризельда» догонит нас.
Прогноз предсказывал дальнейшее понижение давления над Атлантикой, увеличивающееся к востоку. Но нам это не могло помочь. Ветер все слабел, и «Гризельда» подходила к нам по траверзу, держась между нами и островом Джерси. Небо и море приобрели холодный серый цвет, и линия горизонта почти исчезла. Патч спустился вниз, чтобы утеплиться: резко похолодало, а порывистый ветер то и дело менял направление.
Я сидел за рулем и время от времени вытягивал шею, посматривая на «Гризельду», огни которой качались в такт зыби. Интересно, что намерен делать Хиггинс? Что бы я предпринял на его месте?
Я старался обдумать все возможные варианты, но попробуй это сделать, если ты устал, замерз и сидишь почти на уровне воды, изолированный от всего мира! Ох уж это ощущение оторванности! Я и раньше испытывал его в море, но с такой силой – никогда. Теперь море наводило на меня тоску и вызывало дурные предчувствия, Тяжелая, маслянистая поверхность воды раскачивалась под нами, а западный ветер поднимал сильную рябь. Непрестанно думая о Хиггинсе, я не сразу заметил туман. Он навалился внезапно, подкравшись серо–белым облаком, заслонившим море.
На палубу вышел Майк,, я передал ему руль и крикнул Патчу, чтобы он тоже поднялся.
На «Гризельде», по–видимому, тоже заметили туман, потому что она изменила курс и направилась к нам.
А я стоял и ждал, когда же туман скроет нас от нее.
– Как только ее скроет из виду, мы сделаем оверштаг! – сказал я подошедшему Патчу.
Примерно в двух кабельтовых от нас «Гризельда» попала в полосу тумана и моментально исчезла.
– Эй! – крикнул Майк и повернул руль. «Морская ведьма» послушно развернулась по ветру, и кливер захлопал, когда я отпустил кливер–шкот. Гик перебросился налево, и мы с Патчем лебедкой смота ли правый кливер–шкот. Мы снова шли прежним курсом, пронзая холодную, влажную пелену тумана, а я все вслушивался, пытаясь определить, удалось ли нам обмануть «Гризельду».
Однако Хиггинс разгадал наш маневр, потому что на траверзе вновь послышался шум моторов, а вскоре появилась и сама «Гризельда». Ее нос разрезал полосу тумана, и мы поняли: она идет прямо на нас.
Она подходила к нам под прямым углом, оба мотора работали на полную мощность, и ее нос резал воду, поднимая брызги вплоть до кабины рулевого.
Я крикнул Майку, чтобы он снова сделал оверштаг. Если оба судна не изменят курс, столкновение неминуемо!
Но Майк не пошевелился. У меня вдруг пересохло в горле.
– Поворачивай! – заорал я, и в это же время закричал Патч:
– Да поворачивай же, дружище! Ради Бога, поворачивай!
Но Майк, вцепившись в штурвал и глядя на приближающуюся лодку, прорычал сквозь зубы:
– Это они пусть поворачивают! Я не сверну! Патч заорал:
– Они нас протаранят!
– Не посмеют! – бросил Майк и не сдвинулся с места, продолжая следить за «Гризельдой».
Краем глаза я заметил Хиггинса. Он высунулся из рубки и кричал. Сквозь рев моторов до меня донесся его зычный голос:
– Идите прямо! Мы разойдемся бортами! «Гризельда» нацелилась на наш нос и наперекор ветру неслась нам навстречу.
Дальше события разворачивались с невероятной быстротой. Майк скомандовал отпустить паруса.
– Я пройду у нее под кормой! – крикнул он и повернул руль.
«Морская ведьма» стала поворачиваться носом. «Гризельда» тоже сделала пол–оборота. Если бы мы смогли быстро развернуться, мы бы разошлись бортами, но нам не повезло! Я успел отпустить кливер, а вот Патч, не привыкший ходить под парусом, замешкался с гротом. От сильного порыва ветра яхта накренилась, и наполнившийся грот помешал «Морской ведьме» закончить поворот. «Гризельда», готовясь к тому, чтобы разойтись бортами, сбросила скорость, но по–прежнему шла на нас.
Со всей силой нашего мотора, тоннами раздуваемых ветром парусов мы врезались в подзор «Гризельды». «Морская ведьма» ударила «Гризельду» в левый борт, в нескольких футах от кормы. Раздался треск, наш нос встал дыбом, вознесясь над лодкой, и мы остановились. Вся яхта дребезжала и тряслась мелкой, противной дрожью. Я мельком заметил Юлза, выскочившего из рубки с открытым ртом и вытаращенными глазами. Вдруг гик оторвался от мачты и повалился на меня. Я вскинул руку и ощутил резкий удар в плечо. Вывихнутая рука повисла плетью, а меня отбросило к поручню. Ослепленный болью, я лежал, прижавшись лицом к металлическому кливер–шкоту, слыша крики и скрежет. Я пошевелился, и меня пронзила острая боль. С трудом приподнявшись, я взглянул на воду и увидел человека, который отчаянно барахтался, борясь с течением. Это был Юлз. Лицо его было испуганным, бледным, прядка мокрых волос залепила глаза.
Палуба подо мной вибрировала, словно ее сверлили мощной дрелью. Я дрожал всем телом.
– Ты в порядке? – Майк протянул руку и помог мне встать. Зубы его выбивали мелкую дробь. – Подонок! – Майк пристально глядел вперед, белый, как бумага, отчего его веснушки выделялись особенно ярко. – Я убью его! – Он весь трясся от злости.
Я повернулся и увидел, как на «Гризельде» из рубки появился Хиггинс. Он что–то кричал, но его зычный голос заглушался ревом моторов и беспрестанным треском раскалывающегося дерева.
Суда сцепились друг с другом. Хиггинс, ухватившись за наш бушприт, пытался голыми руками оттолкнуть яхту. Его голова вся ушла в могучие плечи, мускулы вздыбились, а зубы были оскалены, как у зверя.
Тут Майк окончательно взбесился: яхта, которую он так любил, разбита вдребезги! Я не успел оглянуться, как этот дурак взбежал по поднятой над лодкой палубе; из–рыгая проклятия, спрыгнул с бушприта прямо на Хиг–гинса и начал молотить его кулаками.
В этот момент под шум бурлящей воды и треск дерева суда разъединились. Больше я ничего не видел. Патч включил заднюю передачу, и меня сильно качнуло.
Я–заорал ему, чтобы он выключил мотор.
– Там же Майк! Вы не можете его бросить!
– А вы хотите, чтобы у вашей яхты вырвало пузо? – спросил он и повернул руль. Яхта медленно двинулась назад. – Эти винты из нее выдрали все внутренности!
До меня с трудом дошло, что он имел в виду гребные винты «Гризельды». Только сейчас я понял, отчего вибрировали подо мной доски палубы.
Расстояние между нами и «Гризельдой» увеличивалось, но мы видели, что нос лодки задрался, а корма почти ушла в воду. В левом борту зияла пробоина. Хиггинс скрылся в рубке, и на палубе больше никого не было. Мне стало нехорошо.
– Что случилось с Майком? – спросил я, облизывая прокушенную губу и ощущая тошнотворно–сладкий вкус крови. Вывихнутая рука и все плечо онемели от боли. – Вы видели, что с ним случилось?
– С ним все в порядке, – ответил Патч, – просто Хиггинс уложил его.
Он спросил было, как плечо, но я отмахнулся и попросил его пройти вперед, осмотреть механизмы и попробовать привести яхту в движение.
– Не погубите ее!
А «Гризельда» уже скрылась из виду. Патч перевел рычаг передачи в нейтральное положение, включил мотор, и мы услышали отвратительный скрежет. Мотор чихнул раз–другой и заглох.
– У нас погнулся винт! – сказал Патч.
У меня перед глазами закружились мачты, паруса и все судно. Я плюхнулся на скамейку. Патч, стоящий за рулем, казался невероятно высоким, а его голова вертелась у меня перед глазами. Мало–помалу я восстановил равновесие и тут заметил под ногами воду. Некоторое время я с глупым видом созерцал это зрелище, глядя, как вода стекает назад по наклонившейся палубе.
Пытаясь одолеть головокружение, я замотал головой. За рулем никого не было. С трудом поднявшись, я позвал Патча, и тот сразу же появился из кубрика в насквозь промокших брюках:
– Камбуз уже залило!
Я посмотрел вперед и увидел, что передняя палуба и бушприт почти ушли под воду. Смысл случившегося не сразу дошел до меня, а Патч тем временем уже появился из рубки с большим складным ножом.
– Она идет ко дну, – сказал я безжизненным голосом, с отчаянием глядя на него.
– Да. Времени у нас немного! – И он принялся разрезать веревки, которыми была привязана лодка.
Я безучастно следил, как он поднял лодку, перевалил ее за борт и спустил на воду. Мы еще медленно двигались под парусами, и Патч наклонился закрепить фалинь лодки. Тогда поверх его плеча я увидел смутные очертания «Гризельды», качающейся на волнах на границе видимости.