На место они приехали после одиннадцати часов, и Хлоя как языческая белая колдунья повела сестер по тропинке, освещая ее фонарем. Когда поднялись к грязевым источникам, темнота рассеялась. Полная луна заливала бледно-голубым светом луг, над грязью поднимался густой пар. Хлоя поежилась.
— Ну, я не знаю…
— И ты еще называешь себя необузданным ребенком, — упрекнула ее Мэдди, раздевшись до полосатых трусиков и бра.
Она попробовала ногой грязь, потом схватила бутылку вина, зашла туда по пояс и блаженно вздохнула.
— Теплая.
— С каких пор ты носишь полосатое нижнее белье? — спросила Хлоя.
— Это подарок Джекса. Посмотрите, разве тут не прекрасно: все серебряное, таинственное? Можно увидеть лесных эльфов.
— Понятно. Вина тебе больше не давать, — сказала Тара и, посмотрев на грязь, вздохнула: — Наверное, я не в своем уме.
Тем не менее она последовала примеру Мэдди и разделась, но в отличие от нее аккуратно повесила одежду на ветку. Кружевное белье кремового цвета прямо кричало о ее утонченном вкусе и элегантности. По крайней мере до того момента, пока Тара не погрузилась в грязь.
Хлоя наблюдала за сестрами.
— Эй, иди сюда, — позвала ее Мэдди.
Она сбросила обувь и поежилась.
— Черт, как холодно!
— Только снаружи, — успокоила ее Мэдди, сделала глоток и передала бутылку сестре.
Хлоя стянула джинсы, но потом остановилась, зная, что на ней лишь трусики да свитер. Тара насмешливо фыркнула, но когда Хлоя избавилась от свитера и вошла в грязь до самого подбородка, улыбнулась ей.
— Ты вынула кольцо из соска.
— В прошлом году, — ответила Хлоя и увидела, как Мэдди выхватила у Тары бутылку.
— Почему? — спросила Тара.
— Не знаю. Оно цеплялось за бра.
И не только поэтому. В какой-то момент Хлоя осознала, что уже повзрослела и ей не нужно быть слишком необычной. Это случилось, когда они втроем договорились восстановить гостиницу. Была сделана уже половина работы, но пожар заставил их начать все заново, и каким-то чудом они выстояли. Той ужасной ночью, лежа в реанимации после приступа астмы, вызванного дымом, Хлоя знала, что сестры рядом с ней. Она почти лишилась голоса, потеряла все, включая одежду, но это не имело значения. У нее были сестры, и она любила их.
— Да, — тихо сказала она себе и кивнула. — Это правда.
— Ты веришь в эльфов? — удивленно спросила Мэдди.
— Тихо, дорогая, — сказала Тара. — У нее прозрение. Не будем ей мешать.
Хлоя взглянула на сестер. Тара уже наносила грязь на подбородок, чтобы получить от нее максимум пользы. Лицо Мэдди было полосатым, и она походила на зебру. Хлоя счастливо улыбнулась.
— За нас, — тихо сказала она.
— За нас, — ответила Мэдди и поднесла к губам бутылку.
В полночь Сойеру позвонили из Службы охраны лесов. Мэтт сообщил ему, что замечены вспышки света на тропинках у Желтого хребта. Мэтт находился сейчас в другой стороне округа и не мог ответить на вызов.
— Я сообщаю тебе, — сказал он, — потому что звонивший дал описание блестящего черного грузовика, похожего на машину Тодда. Я знаю, ты следишь за ним. Я могу позвонить другому рейнджеру, а сам доберусь туда лишь к утру. Как тебе известно, те дороги в пожароопасный сезон предположительно закрыты с наступлением ночи.
— Я поеду, — ответил Сойер уже из своего грузовика и позвонил в ДЕА.
Через двадцать минут, осветив фарами машину, стоявшую у дороги к грязевым источникам, он скептически покачал головой. Машина Мэдди. Какого черта она здесь делает? Он посветил фонарем в окно и увидел дамскую сумочку на полу. Видимо, она принадлежит Таре. На заднем сиденье телефон. Это наверняка айфон Хлои — вот почему она не отвечала на его звонки.
— И зачем это вы трое сюда приехали? — бормотал он.
Конечно, Хлоя самый импульсивный человек, каких он встречал. У нее всегда найдутся причины ввязаться в какие-нибудь противозаконные дела. Но Тара и Мэдди? Он даже представить себе не мог, что эти вполне разумные женщины способны последовать за ней сюда.
Это не только безрассудно, но и опасно. Медведи вышли на охоту, чтобы пополнить свой запас жира на зиму. Койоты делают то же самое. Не говоря уже о том, что во время долгого, позднего бабьего лета здесь полно незаконных кемпингов и охотников.
Ладно, три взрослые женщины могут сами позаботиться о себе. Главная работа — Тодд. Но почему-то он вспоминал айфон на заднем сиденье.
Проклятие.
А вот и знак Службы охраны лесов.
Тихо ругаясь, Сойер направился по тропе. Развилок было несколько, и он методически проверял каждую, пока через двадцать пять минут не вышел на открытый участок.
Боже. Под лунным светом в грязевом источнике плавали три головы без тел.
— Эй, — сказал он, — если не ошибаюсь, это Керли, Ларри и Мо.
Три головы улыбнулись. Сойер давно приучил себя не выказывать никаких эмоций. Бесстрастное лицо позволяло ему каждый раз обыгрывать в покер Джекса и Форда. Но трудно остаться бесстрастным, когда над тобой полная луна, вокруг совершенно уединенная дикая местность, и тебя не оставляет странное ощущение, что это могут быть древние индейские женщины в боевой раскраске.
Самая высокая нахмурилась и сказала с южным акцентом:
— Мы думаем, нам больше подходит «Секс в большом городе», чем «Три бездельника».
Другая взвизгнула от восторга.
— О! Я хочу быть Кэрри! Я всегда хотела быть Кэрри!
Маленькая просто изучала Сойера.
— Я думаю, мы должны заставить его присоединиться к нам, — сказала она. Выражение ангельское, голос дьявольский. — Знаете, он не всегда носит нижнее белье.
Три пары глаз уставились на его промежность.
Сойер чуть не прикрылся руками.
— Иди к нам, шериф, — позвала дерзкая девчонка. — Мы не кусаемся.
— Вы пьяны.
Он должен был арестовать их за публичное опьянение и публичную наготу, не говоря уже о том, что они нарушили запрет. Где Люсиль, когда Фейсбук так нуждается в ней? Он достал свой мобильник.
Тара насторожилась.
— Что ты делаешь?
— Фото для Люсиль. Вы станете даже более популярными, чем неуловимый Симпатяга.
Тара и Мэдди взвизгнули, моментально повернувшись спиной.
Хлоя смотрела на него.
— Ты этого не сделаешь.
— Я должен.
— Лучше иди сюда.
— Ни в коем случае. — Будь Хлоя одна, возможно, он бы не устоял. Сойер нажал кнопку, чтобы проверить сообщение от агента Морриса, потом вспомнил, что здесь нет связи. — О’кей, всем выйти.
Он протянул руку Мэдди, которая раскрашивала пальцем лицо Хлои и выглядела самой нетрезвой. Она игнорировала его. Тара собирала волосы на затылке. В лунном свете она выглядела как греческая богиня. Мэдди закончила раскраску Хлои, затем, тихо напевая, попыталась танцевать. Но Хвоя схватила ее прежде, чем она утанцевала в тень.
— Хлоя…
Она послала Сойеру улыбку, вытащила сестер из грязи, дала каждой полотенце, затем взяла свое.
Повернувшись к ним спиной, он смотрел на звезды, но представлял себе трех прекрасных, покрытых грязью женщин, которые: обливали друг друга чистой водой. К тому времени, когда Хлоя встала рядом с ним, он уже взмок.
— Теперь можешь смотреть.
Все одеты, слава Богу. Если он смог наконец выбросить из головы образы женщин Форда и Джекса, это не относилось к Хлое.
Они вместе спустились по тропе и минут через двадцать подошли к машине Мэдди. Сойер проводил их в своем грузовике до шоссе и, когда Хлоя остановилась у обочины, направился к ней.
— Я хотела поблагодарить тебя за внимание к нам, — сказала она.
Тут запикал его служебный телефон, напоминая, что поступили сообщения. В то же время его вызывали по рации. Выслушав первое сообщение, он похолодел.
— Сойер? — Улыбка Хлои исчезла. — Ты в порядке?
Он поднял руку, слушая. Диспетчер пытался до него дозвониться. Агент Моррис пытался до него дозвониться. Еще кто-то пытался дозвониться. Поступила информация от ДЕА. По утверждению какого-то бродяги, он видел парней, торговавших наркотой. Пока агенты прибыли на место, их и след простыл.
Это было в пяти милях отсюда.
Поездка к Тодду оказалась лишь потерей времени. Он внезапно скрылся и теперь, наверное, где-нибудь отсиживается, дожидаясь, пока уляжется пыль. Сойер знал, что это его вина. Вместо признания Тодд, прикрыв свое дело, исчез.
— Сойер?
— Я должен ехать.
Он быстро направился к грузовику, дрожа от ярости. Бросил телефон на сиденье и выехал на шоссе. Он злился на себя. Это была его обязанность, поскольку он находился ближе всех к месту событий, но, как всегда, присутствие Хлои лишило его разума.
Это не ее вина. Он по собственному желанию пренебрег работой, которая прежде была для него всем.
Глава 22
Может, женщины и не любят признавать свой возраст, зато мужчины не любят вести себя согласно своему возрасту.
Хлоя Трегер— Что это было? — трезво спросила Мэдди, усевшись на заднем сиденье и обернув волосы полотенцем. — Он выглядел разозленным.
— Раньше он таким не был, — ответила ей с переднего сиденья Тара.
Когда осела пыль, Хлоя выехала на шоссе, думая о сегодняшнем вечере.
— Это не из-за нас, — сказала она. — Похоже, из-за его сообщений. Должно быть, что-то случилось.
— Надеюсь, все в порядке, — успокоила ее Мэдди. — Мне бы не понравилось, если б из-за нас он не сумел кому-то помочь.
Хлоя никогда еще не видела Сойера в таком состоянии. Он всегда был спокоен и тверд как скала. Значит, произошло что-то плохое. Сердечный приступ у отца? Тогда Сойер беспокоился бы, а не злился.
— Он был поражен, увидев нас в грязи, — улыбнулась Мэдди. — Не представляю, чего он ожидал, но ручаюсь, что только не нас в боевой раскраске.
Хлоя вспомнила, как он стоял на тропе. Сойер был раздражен, затем успокоился, увидев их. Потом взглянул на нее и даже не пытался скрыть радость.
Джекс и Форд знали его много лет, и Сойер скрывал от них свои эмоции. Свои чувства и слабость…
Только не от нее. Он позволил ей увидеть себя. Всего. Это был дар, поняла она. Дар себя.
Хлоя еще думала об этом, ведя Тару и совсем пьяную Мэдди в гостиницу. Потом отправилась в коттедж, сбросила у порога одежду и пошла в ванную, где истратила почти весь флакон своего бальзама из чайного дерева, чтобы смыть грязь. После этого легла обнаженной в постель, слушая тихий скрип и вздохи старого дома. Несколько месяцев назад они с Лансом шутили, что это страдает одинокий призрак.
Хлоя знала, что это такое…
Нет. Жизнь хороша, напомнила она себе. Она и сестры, кажется, едины. Гостиница делает успехи. Ее прошлое осталось в прошлом. Настоящее радует. Только будущее под вопросом. Но кто может его предвидеть?
Сон не шел. Хлоя думала о Сойере, о том, что могло ее ожидать. Она не хотела мешать ему, но, возможно, он теперь дома и не звонит ей, решив, что она уже заснула.
Она должна поехать взглянуть, там ли грузовик. Если Сойер разозлился, то, может, объяснит ей почему.
Через двадцать минут она припарковала «веспу» рядом с грузовиком и постучала в дверь.
Сойер, голый по пояс, открыл ей, но впервые не выглядел счастливым, что она здесь, и ее охватил страх.
— Наверное, я слишком поздно?
— С каких пор тебя это останавливает?
Взглянув на него, Хлоя повернулась, чтобы уйти.
— Да, не следовало приезжать…
— Входи. Ты замерзла, — вздохнул он.
Нет, она испугалась. Не его, а того, что могло произойти между ними.
Или не произойти.
Хлоя захлопнула дверь и прислонилась к ней.
— Я не думаю, что тебя расстроили грязевые источники. К тому же это не моя идея. — Хлоя поморщилась. — О’кей, так и было, но я сказала это в шутку, а потом Мэдди настояла и…
— Это не грязевые источники. Не все крутится вокруг тебя, Хлоя, — сказал он и вышел.
Ее первой мыслью было хлопнуть дверью и послать его к черту. Прежняя Хлоя в сердцах так бы и сделала. Но она уже не хотела быть той Хлоей, которая не знала, где ее дом, ее корни.
Она заставила себя пойти за ним и обнаружила его в ванной. К ее удивлению, одна стена, ранее зеленая, была покрыта мутной белой краской.
— Почему ты выбрал этот оттенок?
— Такой был в продаже.
Она бы улыбнулась, если б не тугой узел в желудке.
— Сейчас два часа ночи.
— Да. — Сойер потянулся за валиком.
Ей хотелось бежать отсюда, но страх уже прошел. Она должна выяснить, что случилось.
— Кто тебе звонил? Еще какие-нибудь сумасшедшие женщины, купающиеся при луне?
— Нет.
— Твой отец в порядке?
— Да. Он выгнал меня, но в порядке.
— Выгнал? — удивилась Хлоя.
Сойер пожал плечами:
— Нолан велел мне убираться прочь, поскольку у него есть какой-то мальчик для работы по дому. Замечательный мальчик, который всегда рядом, не пытается его обокрасть и вообще столп добродетели.
— Это хорошо. Таких столпов добродетели сейчас трудно найти.
— Мальчика нет, Хлоя. Он выдумал его.
— Возможно, отец пытается сохранить тебе время или сохранить лицо. Свое лицо.
— Сохранить свое лицо?
— Да, это глупая мужская гордость.
— Ты не понимаешь, — мрачно ответил Сойер. — Я никогда тебе не рассказывал, каким был.
— Ты был трудным ребенком. И что? Многие из нас были такими.
— Ты не знаешь.
— Я знаю, какой ты сейчас. Это все, что имеет значение. Ты преданный, сильный, заботливый…
Сойер фыркнул, повернулся спиной и продолжил красить. Видимо, их разговор окончен. А главный вопрос, ради которого она приехала, остался без ответа.
— У тебя есть другой валик?
— Нет.
Она втиснулась между ним и стеной.
— Привет. Меня зовут Хлоя, и, если ты еще не заметил, мы друзья. Правда, только когда голые, но тем не менее. А друзья не скрытничают. Если тебя разозлил не отец, тогда что это было?
— Мы больше, чем только голые друзья.
— Вот и расскажи мне. Если это я рассердила тебя, думаю, имею право знать чем.
— Это не ты.
— Тогда на кого ты разозлился?
— На себя. — Сойер вздохнул. — Могу только сказать, что это дела ДЕА. Мы ждали сообщение, а поскольку я находился вне досягаемости, то получил его слишком поздно.
Боже! А все потому, что из-за них он задержался на грязевых источниках.
— О, Сойер. Мне так жаль, — виновато сказала она. — Я могу что-нибудь сделать для тебя?
— Это твой единственный вопрос?
— Нет, у меня их целый десяток, но я стараюсь не надоедать тебе своей импульсивностью.
Он тихо засмеялся.
— Как тебе удается быть одновременно такой полезной и такой вредной для меня?
— Это мой особый талант.
Хлое не нравился его взгляд. Ода не хотела стоять здесь, дожидаясь, пока он скажет, что они расстаются. Она знала это. Чувствовала.
— Ты спросила, можешь ли что-нибудь сделать для меня? — Хлоя кивнула. — Ты смогла приехать сюда.
Она без промедления шагнула к нему, прижалась щекой к голой теплой груди, находя успокоение в равномерном биении его сердца, когда он крепко обнял ее.
— Я не тот человек, каким ты меня считаешь, Хлоя.
— Ошибаешься. Ты именно такой, как я и думала.
Она поцеловала его, а в ответ Сойер прижал ее к одной из некрашеных стен. Он был твердым, везде.
— Чувствуешь себя лучше? — прошептала она.
— До известной степени. Где твой ингалятор?
— В сумке у входа. Я уже воспользовалась им. Из предосторожности. Мне так жаль, Сойер.
— Это больше не повторится. Никогда.
Она похолодела. Все кончено. И это убьет ее.
Завтра.
А пока у нее впереди целая ночь. Он хотел ее, она хотела его.
Не желая терять ни секунды, Хлоя расстегнула ему джинсы. Сойер испытующе посмотрел на нее и, уже смягчившись, разделся. Теперь командовал он. Ее свитер и бра упали на его джинсы.
— Повернись.
Когда она сделала это недостаточно быстро, Сойер сам развернул ее лицом к зеркалу, положив ее руки на стойку, словно для обыска. Однако вместо этого прижался к ней, и они смотрели на ее тело в зеркале. Хлоя чувствовала его теплое неровное дыхание. Руки обхватили ее груди, а пальцы слегка пощипывали соски.
— Что? — спросил он, когда она задрожала.
— Я заставляю тебя чувствовать, — ответила Хлоя.
— Да.
Стянув с нее джинсы вместе с трусиками, Сойер снова положил ее руки на стойку и раздвинул ей ноги. Найдя удобное для себя положение, он встретил в зеркале ее взгляд.
— Ты собираешься изучать меня? — поддразнила она.
— Я могу смотреть на тебя целый день.
— Смотри потом. Сейчас делай.
Он без промедления толчком вошел в нее, и Хлоя закричала от восторга.
— Открой глаза, — простонал он. — Ты хочешь этого?
— Да. Боже, да.
Сойер управлял их движениями и знал, что делает. Когда Хлоя, выкрикивая его имя, откинула в экстазе голову, он крепко поцеловал ее и тут же последовал за ней.
Она едва стояла, и он был ее якорем в кружащемся мире. Оба сели на пол, и Сойер продолжал обнимать ее, словно она тоже была его якорем.
Несколько минут спустя он прикоснулся губами к ее влажному виску.
— Все хорошо?
— Если я скажу «нет», мы не сможем повторить это?
Сойер засмеялся.
— Ты тяжело дышишь.
— Конечно, после всего.
— Тогда порядок. — Одним быстрым движением, не выпуская ее, он поднялся с пола.
— Сойер…
— Сохраняй дыхание.
Они пошли в прихожую за ее сумкой, а оттуда в кухню. Включив свет, он посадил ее на стойку, которая оказалась ледяной для ее голого зада, и Хлоя взвизгнула. Одной рукой Сойер придерживал ее, другой нащупал в сумке ингалятор. Она сделала впрыск и задержала дыхание, наблюдая за ним. Он превратился из любовника в копа спокойного, бесстрастного, полностью отстраненного.