90
К. Barth, Church Dogmatics, II/2, р. 115.
91
Ibid., II/2, р. 115.
92
Ibid. II/1, р. 280 ff.
93
Ibid. II/1, р. 303.
94
Ibid. II/1, р. 303.
95
«Единый Бог в Себе Самом есть не только Я, но одновременно Я и Ты <…>. Таков Бог, который как Творец свободен для человека» (Ibid., III/1, р. 196. Наличие другого как платформа для любви предполагает необходимую божественную «дистанцию» в единстве: ср.: II/1, р. 462, 470, 473). Я обязан Алару Латтсу (А. Latts, «The Trinity in the Later Barth: a major shift?», в Trames – AJournal of the Humanities and Social Sciences, 1997, № 1, Vol. 1 (51/46), р. 78–91) пониманием той роли, какую играют отношения «Я-Ты» (в отличие от архетипических взаимоотношений Отца-Сына, в которых Дух осуществляет по-августиновски «связь любви») в позднем учении Барта о Троице (т. е. в томах, следующих за Church Dogmatics. I/1). Это контрастирует с более ранним акцентом (хотя наверняка не отрицает его, но интегрирует) на Главенстве Бога, и, таким образом, логическое ударение ставится на понимании Бога как «выражающего волю и действующего самосознающего Я» (ChurchDogmatics, I/1, р. 351). Похоже, что интерес Латтса к этому так называемому перемещению акцента у Барта объясняется более широким контекстом, в котором он пытается найти точки соприкосновения между западным и восточным христианством, как это сделал до него Лосский (ср.: А. Latts, «Doctrines of the Trinity in Eastern and Western Theologies: A Study with Special Reference to K. Barth and V. Lossky», в Studies in the Intercultural History of Christianity, № 114, Frankfurt am Main, 1999), поскольку «это перемещение акцента от августиновского к более каппадокийскому пониманию Троицы» (А. Latts, The Trinity, p. 88).
96
«То, что Бог способен на то, что сообщает о Нем Библия в своей летописи событий от патриархов через Моисея и пророков до Голгофы, и далее, до Пасхи и Пятидесятницы; что Бог может являться людям в строго реальном смысле слова, как, в конечном счете, мы видим в Его самораскрытии в Иисусе, т. е. что Бог может становится не похожим на Себя в том, что Он не привязан к Своей тайной вечности и вечной тайне, но может и хочет принимать, и принимает в действительности также временной образ; тот факт, что Бог может и хочет и в действительности делает это, мы теперь понимаем как подтверждение нашего твердого убеждения, что Бог раскрывает Себя как Господь <…> эта внутренне присущая Богу свобода, т. е. свобода быть не подобным Себе <..> свобода Бога дифференцировать Себя от Себя, становиться не подобным Себе и одновременно оставаться Тем же самым <…> будучи не только Богом Отцом, но также – в этом направлении открывается вся полнота значения всего библейского свидетельства – Богом Сыном» (Ibid., I/1, р. 319–320).
97
Ibid., II/1, р. 321; ср. IV/1, р. 187; А. Torrance, «The Trinity», в The Cambridge Companion to Barth. Ed. John Webster, Cambridge, 2003, р. 87.
98
Church Dogmatics, II/1, р. 321.
99
«Бог свободен. Поскольку это так, мы должны в заключение отчетливо утверждать, что свобода Бога – это свобода, которая заключается и выражается в Его Сыне Иисусе Христе. В Нем Бог возлюбил Себя от самой вечности. В Нем Он возлюбил мир. Он совершил это в Нем, в свободе, которая являет Его жизнь божественной, и потому прославленной, торжествующей и сильной спасать» (Ibid., II/1, р. 321).
100
При переводе этой цитаты на английский язык переводчиком допущена некоторая вольность изложения. В оригинале читаем: «Gottes ewiger Ratschluss, in der ganzen Freiheit seiner Liebe», – и далее в переводе вставлено «свободной» (“free”), тогда как в оригинале следует просто: “kraft keener anderen Notwendigkeit gewiss als seiner Liebe” (К. Barth, Die Kirchliche Dogmatik. 4 vols, Zurich, 1932–1967. III/1, р. 54).
101
Church Dogmatics, III/1, р. 51; Он пишет также: «…это было не просто возможно, но внутренне присуще Богу быть Творцом» (Ibid., p. 51).
102
P. D. Molnar, Divine Freedom and the Doctrine ofthe Immanent Trinity in dialogue with KarlBarth and contemporary theology, London, NY, 2002, р. 62–64, 150 ff., 274277, 312 ff. См. также его работу: «The Trinity and the Freedom of God», вJournalfor Christian Theological Research, Vol. 8 (2003), p. 59–66.
103
Church Dogmatics, IV/1, р. 52.
104
Ibid., IV/1, р. 181.
105
В целях простоты, если учесть огромный корпус произведений Булгакова, написанных на протяжении большого промежутка времени, и поскольку я сосредоточен на системе его взглядов, сопоставимых с проблематикой Барта, мое внимание сконцентрировано на его трилогии «О Богочеловечестве». Более ранние его философские работы упоминаются лишь по мере необходимости. О богословии Булгакова в связи с его пониманием личности см.: F. M. Meerson, «Sergei’s Bulgakov’s Philosophy of Personality», в J. D. Kornblatt and R. F. Gustafson (eds). Russian Religious Thought. L. Madison: 1996, р. 139–153; «The Trinity of Love in Modern Russian Theology: The Love Paradigm and the Retrieval of Western Mysticism in Modern Russian Trinitarian Thought (from Solovyov to Bulgakov)» Studies in Franciscanism. Ed. Zachary Hayes, Quincy, II., 1998, р. 159–186.
106
С. Булгаков, Агнец Божий, с 151. Булгаков также пишет: «Однако Абсолютное никогда не мыслится, не опознается, не существует в отвлеченной абсолютности своей, лишь как ледяная ночь небытия, – такое Абсолютное подлинно есть nonsens абстракции» (Утешитель, с 412).
107
Ibid., c. 448.
108
С. Н. Булгаков, «Свет невечерний: созерцания и умозрения», в Первообраз и образ: Сочинения в двух томах, т. 1. Москва, С.-Петербург, 1999, с. 116–119.
109
Pseudo-Dionysius the Areopagite. Corpus Dionysiacum. 2 Volumes. B. R. Suchla, G. Heil, A. M. Ritter (eds.). Patristische Texte und Studien. B. 33; К. Aland and Е. Muhlenberg, (eds.). B. 36. Berlin, NY. 1990–1991 и перевод на англ. в: Pseudo-Dionysius: The Complete Works. Trans.: С. Luibheid and Р. Rorem. The Classics of Western Spirituality. NY 1987. Divine Names, XIII. 3. 981A. 9-10, р. 129.
110
Pseudo-Dionysius, Divine Names, XIII. 3. 981A.15, р. 130.
111
Divine Names, XIII. 3. 981A.17, р. 130.
112
Th. A. Carlson, Indiscretion: Finitude and the Naming of God. Religion and Postmodernism Series, Chicago, 1999, р. 186 ff.
113
Свет невечерний, с. 119.
114
Pseudo-Dionysius, Mystical Theology, V. 104 8B. 6–9, р. 141.
115
Утешитель, с. 448.
116
Булгаков здесь воспроизводит аргумент Владимира Соловьева (см.: В. С. Соловьев, «Чтения о богочеловечестве», в Собрание сочинений. Под ред. С. М. Соловьева и Е. Л. Радлова. 2е изд. в десяти томах. СПб., 1911–1914.
117
Утешитель, с 448.
118
Ibid., с. 413.
119
С. Н. Булгаков, «Трагедия философии», в Сочинения в двух томах, т. 1. М., 1993, с. 490–518.
120
См.: И. Фихте, «Первое введение в наукоучение», в Сочинения в двух томах, т. 1. СПб., 1993, с. 458.
121
Ibid., с. 449.
122
Ibid., с. 463.
123
И. Фихте, «Второе введение в наукоучение», в Сочинения в двух томах, т. 1. М., 1993, с. 486.
124
Ibid., с. 450–451.
125
Ibid., с. 487.
126
Ibid.
127
Ibid., с. 486.
128
И. Фихте, Второе введение в наукоучение, с. 488.
129
Ibid., с. 490.
130
Ibid., с. 483.
131
Ibid., с. 483–484.
132
См.: И. Фихте, Первое введение в наукоучение, с. 449.
133
Ibid., с. 472.
134
Влияние Шеллинга особенно заметно в труде Булгакова, посвященном философским основам политэкономии (С. Н. Булгаков, «Философия хозяйства», в Сочинения в двух томах, т. 1. М., 1993).
135
F. W. J. Schelling, Ideas for a Philosophy of Nature. Trans. E. E. Harris, P. Heath, Texts in German Philosophy. R. Geuss (Gen. ed.), Cambridge, [1803] 1995, р. 47.
136
Ibid., S. 51, P. 180–181.
137
Ф. Шеллинг, «Философские исследования о сущности человеческой свободы и связанных с ней предметах», в Сочинения в двух томах, т. 2. М., 1989, с. 86–158.
138
Ibid. [408–409] 89–90.
139
Ibid, с. 151–152.
140
Шеллинг: «Абсолютная свобода тождественна абсолютной необходимости. Если бы, например, мы могли вообразить действие в Боге, ему надлежало бы быть абсолютно свободным, но эта абсолютная свобода одновременно была бы абсолютной необходимостью, поскольку в Боге мы не можем помыслить никакого закона или действия, которые не исходили бы из внутренней необходимости Его природы. Таковой акт есть изначальный акт самосознания: абсолютно свободный, поскольку он не определяется ничем извне себя, и абсолютно необходимый, поскольку он происходит из внутренней необходимости его собственной природы» (F. W. J. Schelling, Ideas for a Philosophy of Nature, р. 47; ср.: Философские исследования, с. 142, 150).
141
Ibid., с. 141.
142
Ibid, с. 140.
143
Агнец Божий, с. 122.
144
Ibid., с. 121 и далее. «Природа всякого духа состоит в нераздельном соединении самосознания и самобытности или самоосновности, ипостаси (unostasiq persona) и природы (fuoij natura). Вне самосознания дух не существует, всякое духовное существо сознает себя как я, есть я (из этой первичной непосредственности явствует и неопределимость я). Это я, таинственным и неизреченным образом соединяясь со своей основой, является образом бытия, раскрытием этой природы или того, что само не будучи ипостасью, в я ипостазируется, становится в душу живу. Я имеет свою глубину, в которую бросает свой свет, и в этом взаимоотношении я и природы я и осуществляется жизнь духа, как самоосновное, в себе самом основывающееся самосознание» (С. Н. Булгаков, «Ипостась и Ипостасность: Схолия к “Свету невечернему”», в Сборник статей, посвященных Петру Бернгардовичу Струве ко дню тридцатипятилетия его научно-публицистической деятельности, 1890–1925. Прага, 1925, с. 354.
145
Агнец Божий, с. 122.
146
Ibid.
147
Ibid., с. 121.
148
Ibid., с. 122.
149
Ibid.
150
«Последняя [природа духа] должна быть понята здесь в самом широком смысле, как не-я, входящее в я, в нем живущее, включая сюда и психологический мир, и внешнюю природу, и – что особенно важно – другие живые личности, другие я, как со-я или мы. Равным образом, жизнь духа, вхождение не-я в я, или расширение я в не-я, предполагает не одно только пассивно-созерцательное отношение к миру. Таковое вообще несвойственно природе личного духа с его актуальностью (я само, как справедливо указал Фихте, есть действенное самоположение, Thathandlung), и жизнь духа есть действенное внедрение в мир как в свою собственную природу» (Агнец Божий, с. 122–123). “Оно (я) существует абсолютным образом, имея на себе в этом отношении образ и печать Абсолютного Духа. Но оно же несет в себе печать неабсолютности своей или тварности, имея свою границу, и граница эта есть едино-ипостасность духа. Всякое я ограниченно, ибо неизбежно выходит в ты или в мы, т. е. в другие я, и не может не знать о возможности, а следовательно, и неизбежности такого выхода. Попытка я люциферически в себе замкнуться, возлюбив себя абсолютною любовью, делает его только жертвой этой своей ограниченности, утверждаемой как абсолютность (фихтеанство)». (Ипостась и ипостасность, с. 354).
151
Ibid.
152
Агнец Божий, с. 150.
153
Ibid., с. 126.
154
«Природа Божия есть в этом смысле творческое самополагание Божества, личный, – именно триипостасный, акт Божий. Этот акт и есть Божественная София, самополагание и самооткровение Святой Троицы. Как таковая, она есть Божественный мир, обладающий всей силой бытия, хотя и неипостасного. Важно понять здесь, что в смысле личного самополагания Божия она есть творческий акт Божественного триипостасного лица, предвечное творчество Божие, в котором каждая из ипостасей принимает свое ипостасное самоопределение. Только исходя из такого понимания Божественной природы – Софии, как самотворческого акта Божия, можем мы совершенно преодолеть рационалистически-вещное понятие о Боге и мыслить Его не статически, но динамически, как actus purus» (С. Н. Булгаков, Невеста Агнца. P., 1945, с. 50.
155
Ср.: В. С. Соловьев, Чтения о богочеловечестве. 7–8: с. 116 и далее.
156
Агнец Божий, с. 138–147.
157
Ср.: В. С. Соловьев, Чтения о богочеловечестве. 4:48, 4:58, 5:70, 10:144.
158
«Поэтому-то Софию необходимо понимать как τὸ ὄντως ἂν, умную сущность, как раскрывающийся мир божественных энергий, как всеединство, совершенный организм божественных идей, пронизанных Духом Святым и явленных в правде и силе» (Ипостась и ипостасность, с. 359); см. также: Агнец Божий, с. 132 и далее.
159
П. Флоренский, Столп и утверждение истины: опыт православной теодицеи в двенадцати письмах. М., 1914.
160
«София не только любима, но и любит ответной Любовью, и в этой взаимной любви она получает все, есть ВСЕ. И, как любовь Любви и любовь к Любви, София обладает личностью и ликом, есть субъект, лицо или, скажем богословским термином, ипостась; конечно, она отличается от Ипостасей Святой Троицы, есть особая, иного порядка, четвертая ипостась. Она не участвует в жизни внутрибожественной, не есть Бог, и потому не превращает триипостасности в четвероипостасность, троицы в четверицу. Но она является началом новой, тварной многоипостасности, ибо за ней следуют многие ипостаси (людей и ангелов), находящиеся в софийном отношении к Божеству. Однако сама она находится вне Божественного мира, не входит в его самозамкнутую, абсолютную полноту. Но она допускается в него по неизреченному снисхождению любви Божьей, и благодаря тому она открывает тайны Божества и Его глубины и радуется, “играет” этими дарами пред лицом Божиим». (Свет невечерний, с. 194). Позднее он проясняет этот содержательный отрывок и пишет: «Здесь намечается несколько иное изложение этого трудного вопроса, нежели дано в Свете Невечернем, не отличающееся по существу, но более точное» (Ипостась и ипостасность, с. 361, сноска).
161
У Булгакова непонятно, имеет ли он в виду под термином «сущность» существо или реальность/суть или же некоторое смешение этих понятий как умную и живую сущность.
162
Отождествление Софии с сущностью Бога – великая тема великой трилогии – отрицается в ранней богословской работе (Ипостась и ипостасность, с. 360), наиболее вероятно, по причине остаточного апофатизма, смешанного с влиянием, скорее всего, Шеллинга, Беме и Эккхарта, а также других, кто отождествлял Бога с бытием Божьим за пределами бытия (Urgottheit как Urgrund, из которых является и Бог и мир в Его самооткровении), на что позднее он нападает как на несовместимое с персонализмом софиологии (Агнец Божий, с. 128, 162; Утешитель, с. 414).
163
Агнец Божий, с. 135 и далее; Ипостась и ипостасность, с. 362–363; «Бог есть любовь: это относится не только к взаимно-личной любви тройческих ипостасей, но и к божественной жизни, к самооткровению Бога, Божественной Софии. Она есть также любовь, прежде всего, потому, что она есть предмет любви Божественных ипостасей, на которую она по-своему, хотя и не ипостасно, ответствует, в этой неипостасной любви соединяясь, отдаваясь, раскрываясь в собственной жизни Божественных ипостасей. Но и сама в себе, она есть любовь, как идеально-реальная связь всего. В этом божественном все нет ничего, что не было бы проникнуто силою любви: “И ничего в природе нет, что бы любовью не дышало”. Одинаково дышит ею и логика, и эстетика, ибо существует взаимная связь любви между Истиной и Красотой в Божественной Софии. Любовь и есть всеединство, “целомудрие”, космический альтруизм. Божественный мир в себе есть организм любви, лествица любви нисходящей и восходящей» (Невеста Агнца, с. 47–48).
164
Ипостась и ипостасность, с. 363 (сноска).
165
Свет невечерний, с. 194; Ипостась и ипостасность, с. 359.
166
Ипостась и ипостасность, с. 371.
167
О связи всеединства (sc. София) с любовью см.: В. С. Соловьев, Чтения о богочеловечестве. 4:58.
168
Агнец Божий, с. 126; о кенозисе см.: с. 129 и далее; «Итак, бытие Божие есть предвечный акт троичного самоположения, осуществляемый в Софии. Он исходит из тройственного ипостасного центра, который есть, как таковой, ипостасное самоположение, и объемлет бытие Божие, мир Божественный, вечный огнь любви Божией. И он возвращается к этому центру в предвечном круговращении Божественной жизни, которая не имеет для себя ни возникновения, ни изменения, но предвечно есть и происходит: пламя божественного огня, само себя питающее, Купина Неопалимая, горящая и не сгорающая. Самооткровение Божие в Божественной Софии или Божественном мире является совершенным и адекватным актом жизни Божества, которая неипостасна (“природна”) в своем собственном содержании, но триипостасна в исходном полагании. Она нераздельна от трех ипостасных центров Триипостасного Божества. Это есть личная жизнь Божия, “живот и животы”, Троицы в Единице и Единицы в Троице (по выражению великого канона св. Андрея Критского)» (НевестаАгнца, с. 50–51).