Красный луч лазера пронесся над его головой.
«Не попала, — прошептал он. — Но… — Найдя вход в трубу скатлера, он начал с трудом в него протискиваться. — Но в следующий раз… В следующий раз…»
— Стой! — крикнул он, не глядя на девушку. Голос его отразился эхом среди наполненных жужжанием цветов.
Теперь луч лазера угодил ему в спину.
Эриксон вытянул руку и увидел, что она проходит сквозь туман, исчезая по другую сторону. Ей уже ничто не угрожало — в отличие от остального тела. Девушка убила его; бежать было поздно. «Почему она не подождала? — спрашивал он сам себя. — Даже не выяснила, кто я такой. Неужели настолько перепугалась?»
Луч лазера снова ударил в Рика, на этот раз в затылок. Это был конец. Шансов на возвращение больше не осталось. Переход на безопасную сторону был для него закрыт.
Рик Эриксон лежал мертвый.
Стоя у другого конца трубы джиффи-скатлера, Стюарт Хэдли в тревоге ждал. В какой-то миг он увидел, как рука Эриксона продирается сквозь стену у самого пола. Пальцы неожиданно скрючились. Хэдли присел и схватил ремонтника за запястье. Пятясь, он изо всех сил потянул его на себя. Наконец ему удалось втащить тело Эриксона внутрь трубы.
Насмерть перепуганный Хэдли медленно поднялся. Увидев в теле Эриксона два чистых отверстия, он понял, что его убили лазером, вероятно с большого расстояния. Не чуя под собой ног, Хэдли добрался до панели управления скатлера и отключил питание. Сияние, исходившее от входного обруча, тут же погасло. Стюарт надеялся, что теперь убийцы Рика Эриксона, кем бы они ни были, не смогут преодолеть этот барьер.
— Петель! — крикнул он. — Спустись сюда, немедленно!
Подбежав к столу, он включил интерком.
— Петель, — позвал он, — спустись в мастерскую. Эриксон мертв.
Вскоре Дариус Петель уже стоял рядом с ним.
— Похоже, он нашел то, что искал, — потрясенно проговорил Петель, глядя на бездыханное тело ремонтника. Лицо его посерело. — Что ж, он заплатил за свое любопытство. И притом дорого.
— Давай вызовем полицию, — сказал Хэдли.
— Да, — бесцветным голосом согласился Петель. — Конечно. Питание скатлера ты отключил, и правильно сделал. Бедный парень. Он оказался достаточно умен, чтобы о чем-то догадаться. Смотри, у него в руке что-то есть.
Он наклонился и разжал пальцы Эриксона. Мертвая рука сжимала пучок травы.
— Ему не поможет никакая трансплантация, — мрачно констатировал Петель. — Луч попал в голову и проник в мозг. Плохо. — Он посмотрел на Стюарта Хэдли. — Даже доктор Сэндс, лучший трансплантолог, и тот не сумеет помочь Эриксону, я за это ручаюсь.
— Место, где растет трава, — пробормотал Хэдли, дотрагиваясь до найденного в руке Эриксона пучка. — Где это может быть? Наверняка не на Земле. По крайней мере, не в настоящем времени.
— Значит, в прошлом, — подытожил Петель. — Итак, мы имеем дело с путешествием во времени. — Лицо его болезненно исказилось. — Чудесное начало. Один уже мертв. Скольких еще ждет подобная судьба? Что за чудовище этот Сэндс! Он сделает все, лишь бы его репутация осталась незапятнанной. А может, он об этом не знает? Может, этой женщине дали лазер, чтобы защищаться от шпионов миссис Сэндс? Кроме того, откуда мы знаем, что именно Кэлли убила Рика, а не кто-то другой? Единственное, что нам известно, — Эриксон мертв. И что его теория оказалась ошибочной.
— Если хочешь, можешь ничего не делать, Сэндс наверняка от этого только выиграет, — сказал Хэдли. — Но я не собираюсь сидеть сложа руки. — Он встал и с трудом перевел дух. — Может, все-таки вызовем полицию? Позвони ты, я не умею с ними разговаривать. Пожалуйста, Петель.
Дариус Петель неуверенно двинулся к столу и начал на ощупь искать телефон. Наконец он поднял трубку, но тут же повернулся к Хэдли:
— Подожди, мы совершаем ошибку. Знаешь, куда мы должны позвонить? В «Земные разработки». И обо всем им рассказать. Ведь именно они это искали. И они должны стать первыми.
— Я… не согласен, — ответил Хэдли, уставившись на него.
— Это куда важнее всех нынешних проблем, важнее Сэндса, Кэлли Вэйл, кого-либо из нас. — Петель начал набирать номер. — Даже смерть одного из нас не имеет особого значения. Знаешь, о чем я думаю? Эмиграция. Ты видел траву в руке Эриксона? Ты понимаешь, что это значит? К черту девушку с той стороны или того, кто стрелял в Эриксона. К черту нас самих, с нашими настроениями и взглядами! — живо жестикулировал Петель. — К черту всю нашу жизнь, всех нас, вместе взятых!
Стюарт Хэдли постепенно начал понимать — или так ему только казалось.
— Но она, вероятно, убьет очередного человека, который…
— Пусть об этом беспокоятся «ЗР», — сурово сказал Петель. — У них есть собственная полиция и вооруженная охрана. Пусть сперва пошлют их. — Голос его стал хриплым и низким. — Ну потеряют они несколько человек, и что с того? Речь идет о жизни миллионов. Понимаешь, Хэдли? Понимаешь?
— Д-да, — неуверенно кивнул Хэдли.
— В любом случае вся эта история подпадает под юрисдикцию «ЗР», поскольку случилась в одном из их скатлеров, — уже спокойнее сказал Петель. — Называй это несчастным случаем и так о нем и думай. Просто неизбежное, хотя и ужасное событие, произошедшее между входным и выходным обручами. Естественно, фирма-производитель должна об этом знать.
Он повернулся спиной к Хэдли, сосредоточившись на видеофонном звонке Леону Тэрпину, шефу «ЗР».
— Боюсь, готовится нечто такое, что может тебе не понравиться, — сказал Солсбери Хайм кандидату в президенты Джеймсу Брискину. — Я разговаривал с Джорджем-Уолтом…
— Ну и ладно, — прервал его Джеймс Брискин. — Я знаю, чего они хотят, но они этого не получат, Сол.
— Если ты откажешься от сотрудничества с Джорджем-Уолтом, мне придется отказаться от поста руководителя предвыборной кампании, — настаивал Сол. — После твоей речи в защиту орошения планет я уже больше не выдержу. Слишком многое оборачивается против нас. Мы не можем взять на себя проблемы с Джорджем-Уолтом.
— Все еще хуже, чем тебе кажется, — помолчав, ответил Брискин. — Ты об этом еще не слышал. Пришло известие от Бруно Мини. Моя речь его восхитила, и он уже едет сюда, чтобы, как он говорит, «объединить наши усилия».
— Но ты все еще можешь… — начал Хайм.
— Мини разговаривал с репортерами, так что пытаться отвлечь от него внимание прессы поздно. Мне очень жаль, Сол.
— Ты проиграешь.
— Ничего не поделаешь.
— Что меня по-настоящему сводит с ума: даже если ты выиграешь выборы, все равно не сумеешь действовать самостоятельно, — с горечью сказал Хайм. — Один человек не в состоянии совершить столько перемен. Спутник «Золотые врата» останется, гибы останутся, консультантов по абортам ты можешь кое-где подсократить, но не… — Он замолчал, увидев входящую Дороти Гилл.
— Вам звонят, мистер Брискин. Он говорит, что вы его не знаете, но дело срочное и много времени не займет. Он цветной, если это вам поможет, — добавила она.
— Не поможет. Но я с ним поговорю, — сказал Джим, довольный, что есть повод прервать беседу с Солом. — Принеси видеофон сюда, Дороти.
— Хорошо, мистер Брискин.
Она вышла и вскоре вернулась с аппаратом.
— Спасибо, — кивнул Брискин, нажимая клавишу.
На экране появилось лицо смуглого человека с проницательным взглядом, хорошо одетого, с приятной внешностью и явно взволнованного.
«Кто бы это мог быть? — подумал Сол Хайм. — Где-то я видел его фотографию… — Внезапно он вспомнил известного нью-йоркского детектива, работавшего на Майру Сэндс, некоего Тито Кравелли, завзятого индивидуалиста. — Интересно, зачем он звонит Джиму?»
— Мистер Брискин, — заговорил с экрана Тито Кравелли, — я хотел бы встретиться с вами в приватной обстановке и поговорить кое о чем. Уверяю, для вас это крайне важно.
Настолько важно, что я предпочел бы, чтобы нам не мешали, — добавил он, бросив взгляд на Сола Хайма.
«Может, это попытка покушения? — подумал Хайм. — Какой-нибудь фанатик из чистовиков, подосланный Верном Энджелом и его бандой безумцев?»
— Лучше тебе не ходить, Джим, — посоветовал он.
— Возможно. Тем не менее я намерен встретиться с этим господином, — ответил Брискин, после чего обратился к детективу: — Где и когда?
— Предлагаю ресторанчик в трущобах Нью-Йорка, — ответил Тито Кравелли. — Пятая авеню, пятьсот. Я всегда туда захожу, когда бываю в Нью-Йорке; еду там готовят люди. Заведение называется «У Скотти». Вас устроит? Скажем, в час дня по нью-йоркскому времени.
— Хорошо, — сказал Джим Брискин. — «У Скотти» в час. Я там как-то раз был. Они с удовольствием обслуживают цветных, — язвительно добавил он.
— Все обслуживают цветных, когда я рядом, — заявил Тито.
Он прервал связь. Экран погас.
— Не нравится мне это, — сказал Сол Хайм.
Он прервал связь. Экран погас.
— Не нравится мне это, — сказал Сол Хайм.
— Мы все равно обречены, — напомнил Джим. — Разве ты сам мне этого не говорил минуту назад? — Он усмехнулся. — Думаю, самое время уцепиться за соломинку. За любую. Даже за такую.
— Что я скажу Джорджу-Уолту? Они ждут. Я должен был организовать твой визит на спутник в течение суток. Срок истекает сегодня в шесть вечера. — Сол достал платок и вытер лоб. — А потом…
— Потом они начнут кампанию против меня, — закончил за него Джим.
Сол кивнул.
— Передай Джорджу-Уолту, что в сегодняшнем выступлении в Чикаго я намерен высказаться за закрытие спутника. А если я выиграю выборы…
— Они уже знают, — прервал его Сол. — Была утечка.
— Всегда где-нибудь есть утечка. — Джим вовсе не выглядел обеспокоенным.
Сол достал из кармана пиджака запечатанный конверт, который лежал там уже довольно долго.
— Вот мое прошение об отставке.
Джим Брискин взял конверт и, не открывая, убрал в карман.
— Надеюсь, ты посмотришь мое выступление в Чикаго, Сол. Оно будет одним из самых важных.
Он грустно улыбнулся, не в силах скрыть, как ему не хочется прекращать сотрудничество с Хаймом. Впрочем, разрыв в их отношениях назревал давно.
Тем не менее Джим намеревался продолжать свое дело и поступать так, как считал нужным.
5
Летя на реактивном такси в ресторан «У Скотти», Джим Брискин размышлял: «По крайней мере, теперь я могу забыть историю с Лэртоном Сэндсом и мне не придется выслушивать бесконечные советы Сола; он больше не руководитель моей предвыборной кампании. В каком-то смысле так даже легче». Но в глубине души Джим Брискин чувствовал тревогу. «Меня ждет немало проблем, — думал он. — Боюсь, без Сола мне будет несладко».
Итак, что случилось, то случилось. Сол и Патриция отправились домой в Кливленд, на давно заслуженный отдых, а Джим Брискин вместе со своим спичрайтером Филом Дэнвилом и пресс-секретарем Дороти Гилл летел в противоположную сторону, в Нью-Йорк с его магазинчиками и ресторанчиками, обветшавшими жилыми домами и крошечными старомодными конторами, где постоянно совершались весьма специфические тайные сделки. Этот мрачный загадочный город всегда манил Джима, но ему почти никогда не доводилось гулять по нью-йоркским улицам.
— Он еще может вернуться, Джим, — сказал сидевший рядом Фил Дэнвил. — Сам знаешь, как ведет себя Сол, когда перетрудится. Он срывается, не выдерживают нервы. Однако через неделю безделья…
— Не в этот раз, — ответил Джим; конфликт был чересчур острым.
— Кстати, — вмешалась Дороти, — прежде чем уйти, Сол назвал мне имя человека, с которым вы должны встретиться. Сол его узнал. По его словам, это Тито Кравелли. Ну, знаете, детектив Майры Сэндс.
— Нет, Сол мне ничего о нем не говорил, — ответил Брискин и подумал, что, судя по всему, время, когда опыт Хайма здорово ему помогал, безвозвратно ушло.
Они ненадолго задержались в штаб-квартире Либерально-республиканской партии. Фил Дэнвил и Дороти Гилл вышли, а Брискин отправился в ресторанчик «У Скотти» на встречу с Тито Кравелли.
Кравелли, возбужденный и взволнованный, уже ждал Джима в кабинке в задней части ресторана.
— Спасибо, что пришли, — сказал он, когда Брискин сел напротив, и поспешно допил кофе. — Это не отнимет у вас много времени. Но в обмен на мою информацию я хотел бы заключить с вами договор. Если вас выберут, а так, скорее всего, и случится, вы включите меня в состав своего кабинета.
Он замолчал.
— О господи, — тихо проговорил Джим. — Это все, чего вы хотите?
— Да. Я хочу получить пост генерального прокурора, — сказал Кравелли. — Вы же получите сведения, которые передал мне человек из… — Он не договорил. — Думаю, я буду хорошим генеральным прокурором. Сумею справиться со своими обязанностями… Если нет — вы меня уволите. Но сперва дайте мне шанс.
— Сообщите эти сведения. Я не могу ничего обещать, пока их не услышу.
Кравелли поколебался.
— Если я вам скажу… Хотя… ладно, вы честный человек, Брискин. Все это знают. Так вот, есть способ избавиться от проблем с гибами. Вы можете вернуть их к активной жизни.
— Где?
— Не здесь, естественно, — сказал Кравелли. — Не на Земле. Человек, который добыл для меня эту информацию, работает в «Земных разработках». Вам это о чем-нибудь говорит?
— Они нашли проход, — помолчав, ответил Брискин.
— На самом деле проход обнаружила маленькая фирма в Канзас-Сити, которая ремонтировала дефектный джиффи-скатлер. Скатлер сейчас находится в «ЗР», и его исследуют инженеры. Его доставили на восток два часа назад. Они сразу же начали действовать, как только владелец фирмы с ними связался, поскольку поняли, что это может означать. Мы тоже отдаем себе в этом отчет — я, вы и мой человек в «ЗР».
— Куда им удалось попасть? В какое время?
— Перемещения во времени, судя по всему, не было. Похоже, имел место перенос в пространстве — и это все, что пока удалось выяснить. Планета почти с такой же массой, как Земля, с похожей атмосферой, хорошо развитой фауной и флорой. Но это не Земля. Им уже удалось сделать снимок неба, определить расположение небесных тел. Вероятно, в ближайшие несколько часов они сумеют достаточно точно определить, где находится это место. Наверняка слишком далеко, чтобы направить туда разведывательные корабли, во всяком случае пока. Этим проходом, этим кратчайшим путем придется пользоваться как минимум несколько десятилетий.
К столику подошла официантка, чтобы принять заказ.
— Синтекофе Перкина, — отсутствующим голосом проговорил Брискин.
Официантка ушла.
— Там Кэлли Вэйл, — сказал Тито Кравелли.
— Что?!
— Ее поместил туда доктор Сэндс. Поэтому мой человек со мной и связался. Как вам известно, меня наняли, чтобы найти Кэлли. Судебный процесс требует ее присутствия. Каша заварилась серьезная — девушка застрелила из лазера работника фирмы в Канзас-Сити, единственного опытного специалиста по ремонту скатлеров. Он проверял машину Сэндса и каким-то образом обнаружил проход. Ему не повезло. Но, учитывая ситуацию…
— Да, — согласился Джим Брискин.
Кравелли был прав. Смерть одного человека — и в самом деле небольшая цена, когда речь идет о жизни миллионов, а может быть, и миллиардов…
— Естественно, в «ЗР» постарались все максимально засекретить. Мне еще повезло, что я вообще получил эту информацию. Если бы у меня не было в «ЗР» своего человека…
— Я назначу вас членом кабинета, — заявил Джим Брискин. — На пост генерального прокурора. Подобная договоренность вовсе меня не радует, но, думаю, она вполне приемлема.
«Оно того стоит, — подумал он. — И принесет немалую пользу. И мне, и каждому человеку на Земле. Как гибам, так и всем остальным. Всем нам».
Тито Кравелли радостно пробормотал:
— Господи! Просто не могу поверить, что это правда!
Он протянул Брискину руку, но тот, погруженный в свои мысли, этого не заметил.
«Рановато Сол подал в отставку, — думал Джим. — Ему следовало остаться». Политическая интуиция подвела Сола в критический момент.
Сидя в своем кабинете, консультант по абортам Майра Сэндс просматривала доклад Тито. За окном из громкоговорителей летели новости о найденной Кэлли Вэйл — информация, которую распространила полиция.
«Не думала, что ты на это способен, Тито, — размышляла Майра. — Что ж, я ошиблась. Ты оказался достоин столь высокого вознаграждения».
«Представляю, каким будет судебный процесс», — с облегчением подумала она.
Из соседнего кабинета — вероятно, находившейся рядом брокерской фирмы — послышался громкий мужской голос, который через несколько мгновений стал чуть тише. Кто-то решил посмотреть по телевизору выступление кандидата от Либерально-республиканской партии.
«Наверное, мне тоже следует послушать», — решила Майра и протянула руку, чтобы включить стоявший на столе телевизор. На экране появилось изображение Джима Брискина. Майра развернула кресло к телевизору и отложила доклад Тито. Каждое слово Брискина имело значение — у этого человека был шанс стать очередным президентом.
— …Прежде всего я намерен начать судебный процесс против спутника под названием «Золотые врата наслаждений», — говорил Брискин. — Я знаю, многим из вас не понравится подобный поступок, но я очень долго думал, прежде чем принять это решение. Полагаю, что все в конце концов поймут: «Золотые врата» устарели. Секс в нашем обществе мог бы вновь стать биологической нормой, средством деторождения, а не самоцелью.
«Неужели? — язвительно подумала Майра. — И каким же это образом?»
— Я намерен поделиться известием, о котором вы еще не знаете, — продолжал Брискин. — Совершено открытие, которое изменит всю нашу жизнь… Насколько — этого в данный момент никто не в состоянии предвидеть. Перед нами открываются новые возможности эмиграции. В «Земных разработках»…