Маленькие лампочки заливали его лицо оранжевым цветом. В таком освещении вельможа выглядел мифическим чертенком из легенды, который занимается похищением душ добропорядочных оборотней. Чертенком пугали мелких детенышей в дошкольных учреждениях и зверинцах, где мне довелось прожить немалое время. В общем, не слишком приятная аналогия.
Я поежился, встревоженный воспоминаниями далекого детства, и бросил последний взгляд на стены вокзала. Потенциального убийцы Марии там не обнаружилось.
– По-моему, весьма прелестные зверушки.
– Ты что? А лапы! А , длинные когти! Видал? Его даже ко второй паре рельс приковали – чтобы не сбежал и не убил кого-нибудь. Да он сожрет тебя одним глотком и даже не подавится!
– Не городи чепуху, твоя светлость. Благодаря бастаркам Валибур еще держится под натиском Хаоса и Дальних кругов. Без них нам пришел бы конец еще тысячелетия назад.
Дел-ар Пиллио хмыкнул и хлопнулся на сиденье.
– Они коварны. Когда-нибудь бастарки вспомнят о своей чудовищной натуре и помогут демонам завоевать Валибур. Они явно замышляют что-то плохое. Просто думают долго, ибо тупые – потому и не успели захватить государство. На самом деле бастарки очень злы и упрямы – точно, задумали что-то. Ты хоть знаешь, как их трудно дрессировать?
– Какая дрессировка? Им бы только пожрать и поспать. Если задницу припекут – могут тащить живовоз или конвоировать опасных преступников. Как эти безмозглые твари будут строить козни против нас?
– Все может быть.
– Ну да, бастарки покинут тепленькие стойла и примутся громить все вокруг. Верить в это так же глупо, как и утверждать, что зомби вернутся в свои могилы.
– Некоторые возвращаются.
Настал мой черед заняться хмыканьем. По всей видимости, граф относится к тем параноидальным идиотам, которые верят во всемирный заговор. Я слышал, некоторые богатые чудаки объединяются в закрытые общества и вынашивают планы «всеобщего благоденствия и безопасности». Они ведут скрытую борьбу со всеми, кто не принадлежит к их касте или клике. То бишь если ты не демон или оборотень, а человек, зомби, бастарк или гоблин – быть тебе врагом народа. И неважно, думающее ты существо или же тупое растение. «Не с нами» означает, что ты замышляешь плохое против каждого законопослушного жителя Валибура. Кстати, апогеем планирования «всемирного спасения от врагов государства» у них является мировое господство. Вот такие дела.
Мы некоторое время сдержанно поругивались о том, что Валибур никогда не падет (или падет) к ногам захватчиков. Граф приводил какие-то доводы. Я насмехался. В конце концов, это нам наскучило. Дел-ар Пиллио завалился спать, ссылаясь на плохое самочувствие (в ближайшее время ему будет нездорово – после антиалкогольного-то внушения).
Я же уставился в окно.
Врагов на вокзале по-прежнему не наблюдалось. Несмотря на то, что вагоны размещались позади тяглового бастарка, и наше окно выходило на перрон, часть пейзажа перекрывала задница чудовища. К ней при помощи сложной системы креплений и запоров была прикреплена большая магиталлическая коробка на широких колесах. Она отличалась от остальных вагонов несколькими закопченными трубами на крыше. Оттуда вырывались густые клубы черного маслянистого дыма.
Поезд несколько раз содрогнулся, будто ледяной червяк в утробах Тринадцати кругов. Демоны-машинисты (только они способны выдержать высокую температуру внутри живовоза) подбросили уголька и накал-грибов. Толстые магиталлические прутья мгновенно, словно ждали этого, накалились почти добела. Сквозь твердую шкуру бастарк ощутил неприятное жжение в области зада. Он взвизгнул, требуя милости. Но машинисты невозмутимо подбросили еще немного угля – такая работа. Чудовище разозлилось, поерзало мягким местом по специальным креплениям упряжи. Спасаясь от огня, оно загремело цепями и медленно двинулось вперед. И громогласно завопило.
Вокзал завибрировал, стекла в зале ожидания задребезжали, рискуя вылететь из рам. Даже величественная статуя бессмертного Мэра, встречающая гостей у входа в вокзал, мелко затряслась на постаменте.
Волнистые клубы вонючего дыма заволокли все вокруг. На окна мгновенно осела копоть, дохнуло гарью и запахом прижженной плоти.
Граф закашлялся во сне, я шумно задышал сквозь приподнятый воротник плаща.
Под полом грохотали по рельсам колеса. Неспешно набирая скорость и периодически подвывая, живовоз направился к следующей станции.
– Со второго пути отправился поезд номер шесть-двенадцать «Валибур – Северная граница», – глухо прозвучало за окном. – Провожающих просим не соваться бастарку под лапы – администрация вокзала не несет ответственности за несчастные случаи на рельсах…
Путешествие началось вполне безопасно. Однако мне все время чудилось, что за нами наблюдают. Интуиция подсказывала: убийца Марии бель-ал Сепио находится рядом. А я всегда доверяю своей интуиции.
Около полутора часов ушло на медленную поездку через Валибур. Город воистину огромен – если бы мы попытались обогнуть его по окружности, а не ехать подземными путями под мостовой, это заняло бы не одни сутки.
Граф проснулся от визга бастарка. Он был не в восторге от долгого вояжа зловонными тоннелями.
– Продам все акции железной дороги, – пробормотал дел-ар Пиллио, откидываясь обратно на маленькую подушечку. – И ноги моей здесь больше не будет. То вонючие зады чудовищ, то крысиные норы под городом. Моя чувствительная душа не вынесет этого…
Я не прислушивался к бормотанию графа. В сознании прокручивались всевозможные причины убийства госпожи из провинциального городка. Ревнивый любовник, месть подлой соперницы, кровная вражда, устранение случайного свидетеля или же лишнего пунктика из списка наследников поместья. Самоубийство…
Последнее предложение заставило улыбнуться. Да уж. Девица пришла ко мне, уселась в кресло для посетителей, а потом быстренько сбегала на крышу соседнего дома и всадила в себя отравленную стрелу. К тому же, нельзя забывать о том, что на острие стрелы не обнаружились остатки яда – лишь безвредное снотворное. Значит, надо мыслить в другом направлении.
Позанимавшись некоторое время задачками без конкретных условий, я загрустил. Пока не познакомлюсь со всеми обитателями поместья бель-ал Сепио и не отмечу всяческие варианты, улики, мотивы и прочее, нельзя построить даже малейшей гипотезы по поводу случившегося. К тому же, мое первичное задание – не разоблачить убийцу непосредственно Марии, а найти причину и возможного исполнителя убийств в ее доме. И надо надеяться, убивец и организатор – одно лицо. Хотя такое редко случается в преступном мире.
– Хр-р-рм-м-в-ра-а-а! – сообщил мне господин дел-ар Пиллио.
– Бр-мо-о-о… – поддержали графа за стеной, в соседнем купе.
Блаженные и богатые спят в то время, когда остальные работают. Счастливые!..
Я очнулся. Шея затекла от неудобной позы – частенько не замечаю, когда упражняюсь в детективном мышлении.
Его светлость дальний родственник упоенно похрапывал. Голова графа сместилась с подушки, заостренный подбородок сотрясался в такт движениям поезда. Издалека доносились яростные повизгивания бедного тягача.
Я легонько хлопнул себя по лбу. Телохранитель из меня никудышный! Столько времени торчать в купе, и не проверить безопасность клиента. А ведь под сиденьями могут находиться мины. На подножке за дверью может притаиться ассасин из Доу-монастыря. И прочая-прочая смертельная опасность.
Пришлось наверстать упущенное время. Я встал и тремя шагами измерил помещение.
Каждое купе вагона отделено от соседних деревянными перегородками. Войти можно только с перрона. Реши кто-то заскочить внутрь между остановками, ему придется воспользоваться стремянкой. Или же взгромоздиться на плечи товарищу.
Вагоны живовоза состоят из двух десятков купе, размещенных в два ряда. Между ними проходит коридорчик для обслуживающего персонала. Он настолько узкий, что протиснуться в него могут только низшие демоны да черти. Взрослому оборотню или широкоплечему человеку ни за что здесь не пробраться. Исключение – красные гоблины и некоторые семейства восточных гремлинов.
Я убедился, что коридор не представляет опасности. Просунул туда острие «Карателя» – во избежание… Затем, решившись, высунул и голову. Осмотрелся.
Ни пылинки, ни малейшего намека на паутину. В конце коридора находилась причина кристальной чистоты. На маленьком стуле торчал зеленокожий проводник. Демон поднял рогатую голову и поинтересовался, чего желает глубокоуважаемый пассажир.
Пассажир проникся изысканной почтительностью проводника и своей глубокоуважаемостью. Но от кофе-чая-мармелада отказался. Только спросил, когда мы, наконец, разовьем приличную скорость и выберемся под сияние какого-нибудь из валибурских солнц.
– Осталось примерно полчаса, – ответил «железячник», как называют в народе служащих железной дороги. – Бастарка придерживают и не позволяют разогнаться. Ибо есть распоряжение номер сто девятнадцать дробь восемь «О сохранности сводов подземелий города Валибура». Если живовоз пойдет на большой скорости, может рухнуть тоннель. А вместе с ним и добрый кусок пригорода. Такое однажды случилось лет сорок назад. Ибо…
Я согласился, что лучше ехать тихо, чем с риском. Думаю, даже бывшая жена не пришла бы в восторг, завали Ходжу Наследи многими тоннами земли и камня.
Выдавая принадлежность к уроженцам Восьмого круга, проводник вещал короткими предложениями, периодически вставляя устаревшие «ибо», «кои» и «глаголю». О страшной трагедии, неразделенной любви в затерянном купе и разрушении города.
– …А потом туда же упал целый спальный корпус Монастыря любопытных девственниц, – вещал проводник. – То-то визгу было…
Я решил, что лучше оставить демона наедине с воспоминаниями. Мне не слишком улыбалось дослушать до конца историю, в которой погибло несколько тысяч прелестных девушек.
Засим откланялся.
Дальнейшая проверка купе меня удовлетворила. Крепкая дверь на улицу, рядом табличка: «Сортир материализуется по желанию пассажира, выброс только наружу. Нажмите кнопку»; два окна, за которыми степенно проплывают магические светильники; четыре спальных полки. На одной из них расположился граф, вторая – моя. (Раваш похлопотал, чтобы его лишний раз не беспокоили – сунул несколько монет проводнику; потому остальные полки пустовали).
Скудный интерьер купе украшал только похрапывающий дел-ар Пиллио. Да я, неусыпно бдящий за безопасностью клиента.
Наконец в приоткрытые окна ворвался дневной свет. Разноцветные отблески сразу двух светил принесли с собой свежий воздух. Впрочем, это длилось недолго. На горизонте поднялись зеленые башенки магической защиты. Следом, из-за нагромождения четырехэтажных домиков пригорода, материализовалась высокая городская стена.
Зашипело. Машинисты закрыли заслонки печи, сбивая пламя. Убрали магиталлические стержни от задницы тяглового чудовища и вовсю загремели. Послабили натяжку цепей, ведущих к гигантскому хомуту на мускулистой шее монстра. Бастарк остановился и облегченно выдохнул. Смрадное дыхание тут же заволокло все пространство внутри и снаружи вагонов.
У меня брызнули слезы, даже платок не помог. Дел-ар Пиллио всхрапнул и прошептал что-то вроде «лучше бы зубы почистила, любовь моя».
– Станция «Окраиновка», – включился динамик над дверью.
«Промышленный выхлоп» бастарка смешался с запахом настоящих промышленных отходов. А еще почему-то завоняло тухлой рыбой.
– Прибыл поезд номер шесть-двенадцать «Валибур – Северная граница», – донеслось от приземистого строения с надписью «Вакзаль» на гоблинском диалекте.
Пригород словно взорвался. Поднятая поездом копоть убежала под порывами ветра. Оказалось, что с обеих сторон железнодорожных путей стоят двухэтажные домики, ларечки с пивом и кабаки с тенистыми навесами. Из окон, устроив небольшую бурю занавесок, стали выглядывать местные домохозяйки и шлюхи. Первые – просто из любопытства, вторые – предвкушая работу.
Из ближайшего окна высунулась седая представительница древнейшей профессии. Более древняя, чем первый городской булыжник. Обладательница реденьких волос, угольно-черного макияжа, тысячи морщин на плоской физиономии и вульгарного рта, очерченного все тем же кошмарным угольным цветом. Девица, если бы у кого-нибудь повернулся язык назвать ее этим словом, решительно переступила подоконник и бросилась к нашему вагону. Цепкие пальцы, тонкие и корявые, точно ветки кустарника, вцепились в ручку входной двери.
– Сексуальный эскорт, мальчики, – когда-то томным, а сейчас замогильным голосом сообщила проститутка, широко раскрывая рот. – Доедем до конечной остановки с таким блеском, что глаза и гланды повываливаются.
Я грешным делом в ответ оценил все прелести гланд и аденоидов незваной гостьи. Кажется, они у нее не только вываливались – как обещалось, но и вставлялись обратно… Стало страшно.
– Нет, спасибо… э-э-э… милая. Как-нибудь в другой раз.
– Но я настаиваю! – безапелляционно заявила служительница богини любви.
Я с сомнением глянул на проснувшегося графа. Он в кои-то веки был солидарен со мной – ошалело внимал настойчивой путане. И рожа у него казалась точной копией моей – глаза навыкате, брови на середине лба, искривленные губы. Я даже посочувствовал дальнему родственнику. Не каждый день вельможам случается встать на пороге инфаркта пред такой «красотой».
– Надо же, – прочистил горло Раваш. – Настаивает она… Лучше бы замуж пошла, чем к графьям приставать.
– А ты возьми, – нашлась проститутка. Путанам не привыкать к подобному отношению.
Она тряхнула увесистыми полушариями обвисших грудей. В такт им заколебались коричневые мешки под глазами.
– Недорого! Всего-то два бронзовых слитка за полчаса женитьбы. Сегодня скидка для вельмож и работников городской администрации.
На такое предложение не нашелся с ответом даже надменный граф.
– Прошу исключить из списка свидетелей одного частного детектива, – с этими словами я забился на краешек своего сиденья. – Совет вам да любовь.
Раваш икнул, руки у него предательски задрожали. Что поделать – молодой еще. Он явно чувствовал, что от «девицы» так просто не уйдешь. Стреляная баба, ушлая: и деньги возьмет, и удовольствие получит. Лишь бы клиент не слишком трепыхался.
Я прочитал эти мысли на рожице проститутки. Она относилась, кажется, к рыбоборотням – за левым ухом виднелись темные чешуйки.
– Видишь, он не против, – шлюха подарила Равашу воздушный поцелуй.
Граф издал неопределенный всхлип и вжался в деревянную стенку купе. Я ликовал. Сейчас свершится кошмарный ритуал над графскими мощами. Отдам половину гонорара, чтобы такое увидеть. Но наблюдать за телодвижениями этой девицы…
– Послушайте, уважаемая, – начал я совершенно неуважительным тоном.
– Отвали! Мне работать пора…
Закончить целомудренную беседу нам не позволили. Доносившийся с вокзала шум усилился.
– Го-о-орячие пирожки, – прорвалось сквозь настежь открытую дверь.
– Че-е-буреки-и! Па-а-а-хлава орчанская, э-эльфийский зе-е-фир!
– Минэ-э-э-ралька!
– Алкоголь, сигареты, допинг, секу-сиальные возбудители для оборотней и людей. Ма-а-ндрагора!
– Услуги всевозможного характера. Любая поза и метаморфоза по желанию клиента!
– Грузчик! Грузчик! Где этот выродок-великан? Куда девался камнеед с моими чемоданами?! Грузчик!
– Батюшки, кошелек украли! Полиция!
Издалека, с другой стороны вокзала, донеслось слабенькое:
– Такси пай-едем, да-и?
– Разойдись! Патруль при исполнении! – грубый оклик рассек многоголосье вокзала, точно топор – сухое полено.
Более мелкого пошиба проститутки бросились врассыпную. Наша же осталась в дверном проеме. Я уже мысленно попрощался с графом. Вот только что сказать своей бывшей жене?
– Заканчивается посадка на поезд номер шесть-двенадцать «Валибур – Северная граница». Нумерация вагонов от хвоста бастарка, – перекрыл все шумы строгий голос работницы железной дороги. Даже полицейские притихли. – Напоминаем, что железнодорожная служба не несет ответственности за исчезновение багажа, нападения гоблинов-индейцев, смерть от сверхвысоких или сверхнизких температур на просторах прерий и в пустыне. В случае смерти пассажира родственники или воскрешенные духи умершего получат компенсацию от страховой компании «ЖД-БД». Падение метеорита на состав в полис не включается…
Пока громкоговорители занимались образованием присутствующих, проститутка надвигалась на графа. Шла она медленно, то и дело хватаясь за согнутую радикулитом спину.
Раваша спасло появление новых участников вокзального шоу.
– Скорее!
Маленькие ручки рывком извлекли бабищу из нашего купе. Внутрь запорхнули двое девушек-белкоборотней. В цветастых платьицах с разрезом до середины бедра. Обе – блондинки, с красивыми грудками, плавными очертаниями бедер и талий, премиленькими личиками и большущими голубыми глазами. Наверное, сестрички.
– О, боги! Мы успели!
– Желаю приятного дня и невероятно красивого захода солнц, – как истинный джентльмен поздоровался я, вскочив с насиженного места и едва не ударившись головой о верхнюю полку.
– Желаем в ответ, – спаренным сопрано и меццо-сопрано прощебетали белки.
Первая кокетливо помахала рыженьким хвостиком.
У! Ох! Огненная шерстка и серебристые волосы в сочетании с чувственным ротиком. Моя наибольшая слабость! Уй… Признаюсь, я отдаю предпочтение не белкам, а своим далеким родственницам – лисичкам. Но эта красотка заставила мое сердце завыть от восторга на все четыре валибурские луны.