Монотонный шум проник в уши одновременно с ощущением влаги на лице. Я медленно просыпался и, вспоминая страшный сон, едва не плакал от облегчения, что он оказался всего лишь зыбкой иллюзией.
Но каков кошмар!
Я открыл глаза и несколько минут не мог понять, отчего потолок так высоко и что за вода с него сыплется. Потолок? Небо… листья… Я вскочил, как подброшенный и затрясся, когда холодный ветер коснулся обнаженной кожи.
Широкая простыня – сейчас изгвазданная и скомканная – разостлана прямо на земле посреди площади. И ни души вокруг, ни единого предмета не осталось от недавнего пребывания балагана – ни обрывка билета, ни забытой детали конструкции. Только черная грязь взрыта ногами и гусеницами, да кое-где остались дыры от опор.
Уехали и бросили меня здесь. Голого, без кредитки, без моба, вдали от дороги. С липкими потеками на бедрах и дрожащими от напряжения коленями – воспоминанием о животной страсти. С грязной коркой на груди и животе; в грязи даже предавший меня орган, сейчас уныло съежившийся от холода.
Я действительно занимался любовью… о черт, о какой любви может идти речь! Я трахался… да нет же, меня попросту изнасиловали. И кто – самая уродливая женщина, какую только можно себе представить, настоящий монстр.
Я рухнул на четвереньки в грязь, и меня вырвало.
В постели с монстром – как заголовок низкопробного чтива. Но хуже того, на задворках сознания таилась нелепая гордость удовлетворенного самца: не сплоховал же, сдюжил, показал себя во всей красе. И от этого дурацкого самодовольства меня снова затошнило.
Домой и сразу же к психотерапевту. Пусть он объяснит происшедшее каким-нибудь эдиповым комплексом, подсознательным страхом кастрации и неосознанным влечением к видеозвезде столетней давности. Пусть будет даже раздвоение личности, густо замешанное на паранойе, лишь бы поверить, что все – лишь кошмар, порожденный больным разумом.
Страшно вспомнить, как я добирался до города.
Я полчаса стоял под горячим душем. Мне всюду чудился душный запах недавней страсти, казалось, я все еще покрыт своим и ее потом, и я едва не до мяса стер кожу в попытке избавиться от воспоминаний.
Я задавил кошмар, загнал его в глубину черепной коробки и завалил горой сиюминутных мыслишек: заскочить вечером в "Поющего птеродактиля" и заказать три пшунтуна подряд, не пропустить матч по хенд-слалому (мгновенное воспоминание о ползущей на руках "русалке" я загнал обратно), разобрать кучу спама и сдать эльбум в переработку, отправить белье в прачечную… на этом месте пришлось вспомнить о грязной простыне, я трусливо споткнулся об эту мысль и забарахтался в тщетной попытке обрести интеллектуальное равновесие.
Не было ничего! Не могло быть, потому что так не бывает! Ни-ког-да!
На худой конец, я согласен допустить, что меня отравили галлюциногеном.
Документы можно восстановить. Моб-айди тоже. Видимо, меня попросту ограбили: пшикнули в лицо из баллончика, раздели догола и бросили в парке. А вся остальная чертовщина – только наркотический бред. Королева уродов, ха!
Балаган. Самая уродливая женщина. Ишизава.
Меня бросило в пот. Вот, что я мучительно пытался вспомнить. Я нашел ишизавовскую уродину и прошляпил ее. Пять тысяч замечательных хрустящих галактов растворились в дожде. А может, не нашел, а сконструировал индивидуальную галлюцинацию из бесплодных поисков и усталости?
Черт с ними, с деньгами. Черт с ней, с рекламой, и с филиалами агентства, и со всеми уродинами во Вселенной. Надо отказываться от дальнейших поисков, благо аванса я не брал… я даже готов оплатить все билеты, которые он мне присылал, лишь бы разделаться с кошмаром последних недель.
Когда такси завернуло за угол, я не поверил своим глазам.
"Без ретуши" занимало крохотный офис в пафосном пятиэтажном здании, облицованном черным пластиком "под мрамор". Рядом с этим домом на углу мок под вечными дождями неуютный маленький сквер.
Сейчас сквера как не бывало.
На месте него выросло трехэтажное, сверху донизу зеркальное здание: из фасада выпячивались два пухлых слившихся в экстазе сердца омерзительно-розового цвета; крышу венчали омытые дождем амурчики; тяжелый балкон над входом поддерживали кариатиды самого сексапильного вида.
Я окончательно онемел, узрев громадную неоновую вывеску:
АГЕНТСТВО "БЕЗ РЕТУШИ"
Входя, я треснул кариатиду по коленке. Боль в разбитых костяшках убеждала, что это не сон. Но все остальное…
– Здравствуйте, мистер Ким.
– Добрый день, мистер Ким.
– Мистер Ким, кофе?
Я ошеломленно заглядывал в уютные кабинеты: розовые, в рюшечках и цветах – для глупых девиц, элегантные, с кожей и темным деревом – для богатых ловеласов, в вариантах хай-тек и барокко, с уклоном в ротанг и рисовую бумагу, фантазии из стекла и бронзы – на любой вкус. Представительные мужчины и ослепительные девушки носили на лацканах бейджи с розовыми сердцами.
– Здравствуйте, мистер Ким.
Я обалдело кивал.
Мой кабинет – мой новый фешенебельный кабинет – разместили в самом центре, точно ядро в орехе. Три секретарши занимали просторную приемную: блондинка поздоровалась, не переставая тарахтеть по клавиатуре, брюнетка возилась с буклетами – судя по преобладанию розового, нашей новой рекламой; и только Молли… я и не подозревал, что буду так рад увидеть ее милое пустое лицо.
– Мистер Ким, это передали для вас.
Моб. Кредитка. Пакет с тряпками, из которого пахнуло мускусом – моя одежда. И старая визитка "Без ретуши", на обороте которой твердым мелким почерком написано:
"Все, как ты хотел, правда, красавчик?"
– Мистер Ким, это по поводу распространения программы. "Галактрон" и "Аргон инкорпорейтед", – блондинка протягивала трубку.
Голова кругом!
Ишизава явился через два часа. К тому времени я уже слегка привык к перемене обстановки, но еще боялся задумываться о ее происхождении. Из приемной донесся возмущенный писк, что-то с грохотом упало, и разъяренный миллионер ворвался в кабинет.
– Ты нашел ее!
– Сэр…
Попробуйте держаться с достоинством, когда на вас несется монорельсовый поезд.
– Ты нашел ее и забрал себе! – он грохнул кулаком по столу, расплескав кофе на бумаги. – Ты должен был найти ее для меня!
– Вы же ничего не объяснили…
– Не хватало еще! Ты бы забрал ее себе… – проорал Ишизава и запнулся, осознав, что пришел к тому же итогу. Раздражение, гнев, ярость мелькнули на его лице, из-под респектабельной маски высунулась звериная харя, и стальные пальцы сомкнулись на моей шее.
Шкафообразная тень упала на стол.
– Сэр, вывести его?
Хватка сразу ослабла. Я опустился в кресло, потирая саднящий кадык.
– Не сейчас. Но будьте поблизости.
Человек-фейерверк в бессильном гневе сжимал кулаки.
– Я бы на вашем месте успокоился, Ишизава, – примирительно заметил я. – У меня все равно не было выбора, когда я ее нашел. Я бы сказал, она выбрала за меня.
– Ты дурак, – буркнул он.
– Да ну!
– Придурок. Брачное агентство… тьфу!
Я пожал плечами. Не в моих привычках бить лежачего.
Ишизава склонился над столом, приблизил ко мне багровое лицо и прошипел:
– Ты ведь мог захотеть чего угодно. Создавать новые планеты, стать властелином галактики, получить бессмертие… а тебя хватило только на придурочную брачную контору!
И тогда я понял.
– Вы тоже прогадали, правда?
Он отшатнулся, тяжело дыша. Потом молча развернулся и вышел, с силой хлопнув дверью.
Я подобрал с пола его бумажный блокнот и вышвырнул следом, успев заметить список планет на раскрытой странице. Я был слишком возбужден, чтобы анализировать, но некая странность сразу бросилась в глаза – не фешенебельные курорты, не монополисты, не… черт!
Я бросился в приемную, но Ишизава уже исчез вместе с блокнотом. С драгоценной страницей, на которой была вычеркнута Черная Грязь.
Я мог захотеть чего угодно. Чего угодно – слова щекочут язык: че-го у-год-но. Вселенский карт-бланш. О да, за это можно заплатить и такую цену…
"Такую цену? А что такого в цене?" – ожил внутренний голос. – "Подумаешь, ночь с толстухой! Лицо… ну, с лица воду не пить, а как женщина она даже пикантна. И ведь любое желание, бестолочь – совершенно любое!"
Я запомнил несколько незачеркнутых планет из ишизавиного списка: Парадиз, Миттель, Ирландия-6, Афродита, Тамерлан. Кстати, бизнес теперь налажен, "Без ретуши" вполне можно оставить на управляющего, а договоры на продажу программы – ну, эти можно заключать и дистанционно…
Я ведь давно собирался попутешествовать, а?
Рамон Ишизава устало откинулся на спинку эргономичного кресла в собственном космолайнере. Придурок, о боже, и этот тоже оказался полным придурком. Брачное агентство, надо же!
В следующий раз надо будет бабу нанять для поисков.
Он непременно найдет самую уродливую. Не на этой планете, так на следующей, список еще велик. И тогда… о, он знает, чего пожелает тогда.Не зря же он столько лет учился мечтать!
Он непременно найдет самую уродливую. Не на этой планете, так на следующей, список еще велик. И тогда… о, он знает, чего пожелает тогда.Не зря же он столько лет учился мечтать!