- Ну, я вам скажу, - говорила Рут, улыбаясь. - Это было наимерзейшее дело из всех, что я когда-либо видела. Пока мы убеждали его, что его приемным детям будет гораздо лучше, если он уедет, он решил, что хочет принять душ. Как раз в то время, когда мы говорили с ним! И представьте себе, он выпал из ванны! Потом он обжег руку о печь, а на обратном пути поскользнулся на линолеуме. Потом он решил подышать воздухом, вышел и наступил на те же грабли, что и Бети Йоргенсон два месяца назад. Тогда-то он и решил, что ему пора собираться и уезжать. Я думаю, что он правильно сделал, бедняга. Где-нибудь в другом месте ему повезет больше.
5
Она была человеком, которого с наибольшим правом можно было назвать сердцем города, и, может быть, поэтому она была первой, кто почувствовал перемену.
Это началось с головных болей и плохих снов.
Головные боли начались в июле. Иногда они были такими слабыми, что она едва замечала их. Затем, без всякого перехода, они перешли в сильные пульсирующие удары в области лба. Вечером 4 июля ей стало так плохо, что она позвонила Кристине Маккин, с которой собиралась поехать смотреть фейерверк в Бангор, и сказала, что не сможет.
Тем вечером она легла еще засветло, но уже успело стемнеть, когда она наконец смогла кое-как уснуть. Она предполагала, что жара и сырость не давали ей уснуть - по всей Новой Англии это не давало спать людям в тот вечер, как она думала, и это была не первая такая ночь. Это было, пожалуй, самое безветренное и жаркое лето на ее памяти.
Ей снились фейерверки.
Только эти фейерверки были не красные, белые и ярко-оранжевые; они все были тусклые и ужасно зеленые. Они взрывались по всему небу во вспышках света.., только вместо того, чтобы потухнуть, морские звезды образовывались в небе, стекаясь друг к другу и превращались в гигантские язвы.
Оглядевшись вокруг, она увидела людей, среди которых жила всю свою жизнь, - Харли и Креншоу, Брауны и Даплисси, Андерсоны и Кларендонсы, - уставившихся на небо, лица их были освещены гнилостной зеленью. Они стояли перед почтой, аптекой, "Хэвен Ланчем", Северным Национальным банком; они стояли перед школой и станцией Элта Баркера, с глазами, полными зеленого света, и тупо открытыми ртами.
Зубы у них выпадали.
Джастин Херд повернулся к ней и усмехнулся, растягивая губы и показывая оголенные розовые десны. В безумном свете ее сна слюна на его деснах казалась соплями.
- Доброго здоровья, - прошепелявил Джастин, и она подумала:
Вон отсюда! Они все должны убраться отсюда сейчас же! Если они этого не сделают, они умрут так же, как и Ральф!
Сейчас Джастин приближался к ней, и с растущим ужасом она увидела, что его лицо съеживается и меняется - оно становилось раздутым вышитым лицом Лумпкин, ее куклы-пугала. Она дико озиралась и видела, что все они становятся куклами. Мейбл Нойз повернулась к ней и уставилась на нее, ее голубые глаза были такими же расчетливо-жадными, как всегда, но губы сложились в купидонообразный бантик в улыбке китайской куклы.
- Томминокерыыы, - прошепелявила Мейбл монотонным, отдающимся эхом голосом, и Рут проснулась, задыхаясь, выпучив глаза, в темноте.
Ее головная боль прошла, по крайней мере, на это время. Она перешла от сна к бессоннице с мыслью: Рут, ты должна немедленно уезжать. Не собирая никаких вещей - надеть на себя что-нибудь, вскочить в "Дарт" и - ехать!
Но она не могла так поступить.
Вместо этого она снова легла. Спустя долгое время она снова уснула.
6
Когда пришло сообщение о том, что горит дом Полсонов, Хэвенское добровольное пожарное отделение выехало.., но они действовали удивительно медленно. Рут была там на десять минут раньше, чем прибыл первый пожарный кран. Она бы просто оторвала Дику Эллисону голову, когда он наконец прибыл, если бы не знала, что Полсоны уже оба мертвы.., и, конечно. Дик Эллисон тоже знал это. Поэтому-то он и не торопился, но Рут от этого было не легче, а совсем наоборот.
Это знание. Что это было на самом деле?
Рут не знала, что это было.
Даже постижение самого факта знания было почти невозможно. В день, когда сгорел дом Полсонов, Рут поняла, что она уже знала вещи, которые не имела права знать, за неделю или раньше. Но это выглядело так естественно!. Это не происходило под колокола и фанфары. Это знание было такой же частью ее - как и каждого жителя Хэвена теперь, - как и биение ее сердца. Она думала об этом не больше чем о своем сердцебиении, постоянно и глухо стучащем в ее ушах.
Но только она должна была думать об этом, не так ли? Потому что это изменяло Хэвен.., и изменяло не в лучшую сторону.
7
За несколько дней до исчезновения Дэвида Брауна Рут с пугающей и давящей тоской поняла, что город отвернулся от нее. Никто не плевал в ее сторону, когда утром она шла из дома в свой офис в ратушу.., никто не бросал камни.., она чувствовала много прежней доброты в их мыслях... Но она знала, что люди оборачиваются, следя за ее движением. Она шла с высоко поднятой головой и спокойным лицом, как будто ее голова не раскалывалась и не пульсировала, как гнилой зуб, как будто она не провела прошлую ночь (и предыдущую, и ту, что перед ней, и...), ворочаясь и метаясь, погружаясь в ужасные, почти незапоминаемые сны и выцарапываясь из них снова.
Они смотрели на нее.., смотрели и ждали...
Чего?
Но она знала: они ждали ее "обращения".
8
В неделю, пришедшуюся между пожаром у Полсонов и ВТОРЫМ ПРАЗДНИЧНЫМ МАГИЧЕСКИМ ПРЕДСТАВЛЕНИЕМ Хилли, дела у Рут пошли совсем плохо.
Первое, это почта.
Она продолжала получать счета, циркуляры и каталоги, но не письма. Ни единого личного письма. Через три дня он зашла на почту. Нэнси Восс стояла за почтовым прилавком, как каменный идол, глядя на нее без всякого выражения. К тому времени, как Рут закончила говорить, ей казалась, что она действительно сможет почувствовать вес взгляда Восс. Казалось, что два маленьких пыльных камешка лежат на ее лице вместо глаз.
В тишине она могла слышать, как в офисе что-то жужжит и издает скрипучий паучий шум. Она не представляла, что это...
(разве что оно сортирует почту)
...могло бы быть, но ей не нравился этот звук. И ей не нравилось находиться рядом с этой женщиной, потому что она спала с Джо Полсоном и ненавидела Бекку, и...
Жара снаружи. Здесь еще жарче. Рут чувствовала, как пот выступает на теле.
- Вам нужно заполнить форму для жалоб, - медленно и бесцветно сказала Нэнси Восс. Она вытянула белую карточку из-за прилавка. - Вот здесь, Рут.
Ее губы растянулись в невеселой усмешке.
Рут увидела, что у женщины выпала половина зубов.
А за ними в тишине раздавалось: Скрич-скрач, скричи-скрач, скрич-скрач, скричи-скрач.
Рут начала заполнять форму. Подмышки ее платья потемнели от пота. Снаружи солнце било прямо на стоянку машин перед почтой. Было девяносто в тени, должно быть, и ни дуновения ветерка, которое могло бы освежить воздух, и Рут знала, что покрытие на стоянке размягчилось от жары так, что без труда можно было выковырнуть кусок пальцами и при желании сжевать...
Изложите суть Вашей проблемы - гласила карточка.
Она подумала: Я схожу с ума - в этом суть моей проблемы. И еще: впервые за последние три года у меня менструация.
Твердой рукой она начала выводить, что за неделю не получила ни одного почтового сообщения первого класса, и хочет, чтобы этот вопрос был выяснен.
Скрич-скрач, скричи-скрач.
- Что это за шум? - спросила она, не поднимая глаз от формы. Она боялась поднять взгляд.
- Сортировочная машина, - монотонно пробубнила Нэнси. - Я ее придумала.
Она сделала паузу.
- Но ты ведь знаешь об этом, правда. Рут?
- Откуда я могу знать о таких вещах, пока ты мне не скажешь? - сказала Рут и огромным усилием сделала свой голос любезным. Ручка, которой она заполняла форму, дрожала, и она испачкала карточку. Но это не имело значения; ее почта не приходила, потому что Нэнси Восс выбрасывала ее. Это тоже была часть ее знания. Но Рут была стойкой; ее лицо оставалось спокойным и уверенным. Она твердо встретилась глазами с Нэнси, хотя и боялась этого пыльного темного взгляда и его тяжести.
Взгляд Рут говорил: Ну же, высказывайся. Я не боюсь тебя и тебе подобных.., но если ты ждешь, что я убегу как мышь, то готовься к неожиданности.
Взгляд Нэнси завилял, и она опустила глаза. Она отвернулась.
- Позовите меня, когда заполните карточку, - сказала она. - У меня слишком много работы, чтобы стоять тут и прохлаждаться. После смерти Джо я просто завалена работой все время. Может быть поэтому ваша корреспонденция и не
(УБИРАЙСЯ ИЗ ГОРОДА, СУКА, УБИРАЙСЯ, ПОКА МЫ ЕЩЕ ПОЗВОЛЯЕМ ТЕБЕ ЭТО СДЕЛАТЬ)
Приходит вовремя, миссис Маккосланд - Вы так думаете? - сейчас ей требовались сверхчеловеческие усилия, чтобы сохранить приятный и любезный тон. Последняя мысль Нэнси подействовала на нее как апперкот. Это было так просто и ясно, как световая вспышка. Она посмотрела вниз на жалобную форму и увидела, что большая черная
(УБИРАЙСЯ ИЗ ГОРОДА, СУКА, УБИРАЙСЯ, ПОКА МЫ ЕЩЕ ПОЗВОЛЯЕМ ТЕБЕ ЭТО СДЕЛАТЬ)
Приходит вовремя, миссис Маккосланд - Вы так думаете? - сейчас ей требовались сверхчеловеческие усилия, чтобы сохранить приятный и любезный тон. Последняя мысль Нэнси подействовала на нее как апперкот. Это было так просто и ясно, как световая вспышка. Она посмотрела вниз на жалобную форму и увидела, что большая черная
(опухоль)
клякса расползается по ней. Она смяла ее и выбросила.
Скрич-скрач, скричи-скрач.
Сзади нее открылась дверь. Она обернулась и увидела входящую Бобби Андерсон.
- Привет, Бобби, - сказала она.
- Привет, Рут.
(уезжай она права убирайся пока можешь пока тебе еще можно пожалуйста Рут я мы большинство из нас не терпим тебя не своя воля)
- Ты работаешь над новым романом, Бобби, - теперь Рут едва могла скрывать дрожь в голосе. Слышать чужие мысли было очень неприятно - казалось, что ты ненормален и галлюцинируешь. Слышать такие вещи от Бобби Андерсон...
Пока тебе еще можно. Из всех людей Бобби была, пожалуй, самой доброй...
Я не слышала ничего такого, - подумала она и жадно ухватилась за эту идею. - Я ошиблась, только и всего.
Бобби открыла свой почтовый ящик и вытащила связку писем. Она посмотрела на нее и улыбнулась. Рут увидела, что у нее не хватает нижнего коренного зуба слева и верхнего клыка справа.
- Лучше уехать сейчас, Рут, - мягко сказала она. - Прямо сейчас садись в машину и езжай. Ты со мной не согласна?
Тогда она почувствовала себя уверенно, несмотря на свой страх и раскалывающуюся голову, она была уверена.
- Никогда, - сказала она. - Это мой город. И если ты знаешь, что происходит, скажи другим, которые тоже знают это, чтобы не гнали меня. У меня есть друзья за пределами Хэвена, которые выслушают меня серьезно, как бы безумно ни звучало то, что я скажу. А тебе должно быть стыдно. Это ведь и твой город. Во всяком случае, он всегда был твоим.
На секунду ей показалось, что Бобби выглядит сконфуженной и слегка пристыженной. Потом она радостно улыбнулась, и в ее девчоночьей щербатой улыбке было что-то такое, что напугало Рут больше, чем все остальное. Это была больше рыбья ухмылка, чем человеческая. Рут видела что-то от прежней Бобби в глазах этой женщины и слышала это в ее мыслях, но ничего от Бобби не было в этой ухмылке.
- Как хочешь, Рут, - сказала она. - Все в Хэвене любят тебя, ты знаешь. Я думаю, через неделю или две.., ну, через три.., ты прекратишь борьбу. Я подумала, что смогу предложить тебе выбор. Раз ты решила остаться, что ж, прекрасно. Через какое-то короткое время тебе будет.., очень хорошо.
9
Она заехала в Кудерз за "Тампаксами". Но там не было ничего. Ни "Тампаксов", ни "Модесс", ни "Стэйфри" макси или мини, ни простых подушечек или тампонов.
Надпись, сделанная от руки, гласила: "Следующий завоз будет завтра. Простите за неудобство".
10
15 июля в пятницу начались неполадки с телефоном в ее офисе. Утром в трубке слышалось раздражающе громкое жужжание, которое она и ее абоненты должны были стараться перекричать. К полудню добавился еще и треск. К двум часам из-за этого вообще стало невозможно пользоваться телефоном.
Придя домой, она обнаружила, что в ее телефоне нет вообще никаких звуков. Он умер окончательно и полностью. Она зашла в соседнюю квартиру Фэннин, чтобы позвонить на телефонную станцию. Венди Фэннин пекла хлеб на кухне. Она месила одну порцию теста, а ее миксер работал над другой.
Устало, уже без всякого удивления, Рут заметила, что миксер был включен не в розетку в стене, а в нечто другое, выглядевшее наподобие электронной игры со снятым корпусом. Оно испускало странное излучение, когда Венди сбивала тесто.
- Конечно, проходи и звони, - сказала Венди. - Ты же знаешь,
(уезжай Рут уезжай из Хэвена)
где он стоит, да?
- Да, - сказала она. Сначала она направилась к холлу, потом задержалась. Я заезжала в Кудерз-маркет. Мне нужны были гигиенические салфетки. Но там нет никаких, знаешь.
- Знаю, - Венди улыбнулась, показывая улыбку, в которой зияли три бреши; неделю назад она была без единого изъяна. - Я взяла предпоследнюю коробку. Скоро она закончится. Мы изменимся еще немного, и в этом не будет надобности.
- Неужели? - спросила Рут.
- Ну да, - ответила Венди и отвернулась к своему тесту. Телефон Венди работал отлично. Рут не была этим удивлена. Девушка со станции в Новой Англии, сказала, что мастер будет выслан. Рут поблагодарила ее, а затем Венди Фэннин.
- Пожалуйста, - сказала Венди, улыбаясь. - Все, что тебе нужно, Рут. Все в Хэвене тебя любят, ты же знаешь.
Рут задрожала, несмотря на жару.
Телефонная ремонтная бригада приехала и что-то сделала с телефонным кабелем у дома Рут. Потом телефон проверили. Он работал отлично. Затем они уехали, а через час телефон снова перестал работать.
Тем вечером на улице она чувствовала нарастающий шелест голосов в своем мозгу. Мысли, легкие, как листья под дуновением октябрьского ветра шелестели одна за другой.
(наша Рут мы любим тебя весь Хэвен любит)
(но если уезжаешь уезжай или изменяйся)
(если ты останешься никто не причинит тебе вреда уезжай или оставайся)
(да уезжай или оставайся но оставь нас)
(да оставь нас в покое Рут не вмешивайся дай нам быть дай)
("превратиться" да дай нам "превратиться" дай нам спокойно "превратиться" )
Она шла медленно, голова пульсировала голосами.
Она заглянула в "Хэвен Ланч". Бич Джерниган, повар в буфете, поднял руку в приветствии. Рут тоже подняла руку в ответ. Его губы двигались, ясно артикулируя слова Вот она идет. Несколько человек за стойкой обернулись и помахали ей. Они улыбались. Она видела бреши на тех местах, где недавно были зубы. Она зашла в Кудерз-маркет. Она зашла в Методистскую церковь. Сейчас пред ней была городская ратуша с часами на квадратной кирпичной башне. Стрелки часов показывали 7.15 - 7.15 летнего вечера, и по всему Хэвену люди будут открывать холодное пиво и включать радио, чтобы услышать голос Неда Мартина и звуки "Марша Ред Соке". Она увидела Бобби Тремэйна и Стефани Кольсон, медленно идущих к окраине города вдоль Девятого шоссе, держась за руки. Они ходили вместе уже четыре года, и удивительно, что Стефани еще не беременна, подумала Рут.
Просто июльский вечер с наступающими сумерками - все нормально.
Ничего не было нормально.
Хилли Браун и Барни Эпплгейт вышли из библиотеки. Младший брат Хилли, маленький Дэвид, плелся за ними, как хвост от бумажного змея. Она попросила посмотреть книги, которые они взяли в библиотеке, и мальчики показали их ей довольно охотно. Только в глазах маленького Дэвида Брауна она увидела нерешительное отражение своей паники.., которую она передала ему. То, что она чувствовала его страх и ничего не предприняла, было основной причиной, за что она так корила себя через два дня, когда малыш пропал. Кто-нибудь другой мог бы оправдать себя, сказать:
Ну, у меня хватает своих неприятностей, чтобы еще интересоваться делами Дэвида Брауна. Но она была не из тех женщин, что могут обрести душевный комфорт в таких громких оправданиях. Она почувствовала, что мальчик был в ужасе. Хуже того, она почувствовала его смирение, его уверенность в том, что события уже не остановишь, что они просто будут развиваться так, как предопределен их ход - от плохого к худшему. И как бы в доказательство своей правоты - опля! - Дэвид исчез. И Рут, как и дедушка мальчика, принимала на себя часть вины за это.
От ратуши она повернула домой, сохраняя приятное выражение на лице, несмотря на сверлящую головную боль и испуг. Мысли завихрялись, шелестели и плясали.
(любят тебя Рут)
(ш-ш-ш ш-ш-ш пора спать)
(да пора спать и видеть сны)
(сны о предметах и способах)
(превратиться способах превратиться способах)
Она вошла в дом, заперла за собой дверь, поднялась наверх и зарылась лицом в подушку.
Видеть сны о способах превратиться.
О Боже, как она хотела бы точно знать, что это значило.
Если ты уходишь уходи если остаешься изменяйся.
Конечно, хотела она этого или нет, но это с ней происходило Как бы упорно она ни сопротивлялась, но она тоже превращалась.
(да Рут да)
(спать.., видеть сны.., думать.., превращаться)
(да Рут да)
Эти мысли, шелестящие и инородные, преследовали ее во сне и потом вплетались в темноту. Она легла поперек широкой кровати, полностью одетая, и крепко уснула.
Когда она проснулась, ее тело затекло, но мозг был ясным и свежим. Головная боль рассеялась, как дым. Ее менструация, так странно недостойная и стыдная после того, как она думала, что с этим навсегда покончено, прекратилась. Впервые почти за две недели она себя ощущала. Она примет холодный душ, а затем примется за обдумывание всего этого. Если необходима помощь со стороны - хорошо. Если она должна была провести несколько дней или несколько недель с людьми, думающими, что у нее не все дома, - пусть. Она провела всю жизнь, зарабатывая репутацию здравомыслящего и заслуживающего доверия человека. И насколько же хороша оказалась бы такая репутация, если бы она не смогла убедить людей не воспринимать серьезно все то, что звучит как совершенная глупость?