Джейкоб Дункан произнес эту фразу в одиннадцать тридцать утра. Он сидел вместе с братьями в маленькой темной комнате, в задней части своего дома. Его сын Сет ушел домой. Остались только трое братьев, стоические, терпеливые и задумчивые.
— Мне позвонили из Ванкувера, — сказал Джейкоб. — Наш человек в порту. Корабль вошел в гавань. Задержка произошла из-за непогоды в проливе Лусон.
— А где это? — спросил Джаспер.
— Там, где Южно-Китайское море встречается с Тихим океаном. Но товар прибыл. Они на месте. Наш грузовик может отправиться в путь сегодня вечером. Или, самое позднее, завтра утром.
— Это хорошо, — сказал Джаспер.
— В самом деле?
— А почему нет?
— Раньше ты беспокоился, что незнакомца поймают до того, как решится проблема с задержкой. Ты говорил, что в таком случае мы будем выглядеть лжецами.
— Верно. Но теперь проблема исчезла.
— Разве? Мне представляется, что она вывернулась наизнанку. Предположим, грузовик прибудет сюда до того, как незнакомца поймают. Тогда опять получится, что мы солгали.
— Мы можем придержать грузовик.
— Не можем. Мы перевозчики, а не компания, которая занимается хранением. У нас нет для этого места.
— Так что же делать?
— Будем думать, что еще нам остается? Где этот тип?
— Мы не знаем.
— Мы знаем, что он не спал и не ел со вчерашнего дня. Мы знаем, что наши парни все утро мотались по дорогам, но ничего не нашли. Так где же он?
— Либо спрятался в каком-нибудь курятнике, либо идет через поля, — ответил Джонас.
— Точно, — сказал Джейкоб. — Полагаю, пора снимать наших парней с удобных дорог. Пришло время погулять по земле, делать большие круги, заглядывать под каждый камень.
— У нас осталось только семеро.
— Но у всех есть сотовые телефоны. Как только они увидят этого типа, пусть сразу свяжутся с парнями с юга и передают дело в руки профессионалов. Если возникнет необходимость. Или они могут скоординировать собственные действия. Пора спустить их с привязи.
В этот момент Ричер ускорил шаг. Он находился на четыреста ярдов западнее трех домов Дунканов и ближе подходить не собирался. Он шел параллельно дороге и едва различал на далеком горизонте деревянные постройки, которые напоминали крошечные булавочные головки коричневого цвета. Между ними и Ричером ничего не было. Плоская земля. Он высматривал грузовики, прекрасно понимая, что они должны вот-вот появиться. Охотники уже наверняка прочесали все дороги и ничего не нашли. Скоро они направят машины в поля, если уже не направили. Предсказуемые действия. Быстрые мобильные патрули, связь при помощи сотовых телефонов или даже раций, полный набор. Паршивое дело.
Он продолжал идти еще пять минут, десять, двадцать. Три дома Дунканов остались далеко позади. Деревянные строения упорно маячили на горизонте, но постепенно становились больше. В четырехстах ярдах впереди виднелись высокие, почти по грудь, заросли ежевики, остальная растительность была не выше дюйма в высоту. Ричер понимал, что открыт со всех сторон и его положение становится все более опасным.
В Лас-Вегасе ливанец по имени Сафир достал телефон и набрал номер. На звонок ответил итальянец по имени Росси, находившийся в шести кварталах от него. Они не стали тратить время на обмен любезностями.
— Ты меня рассердил, — начал разговор Сафир.
Росси ничего не ответил. Он не мог позволить себе такой роскоши. Таков был протокол. Росси находился на самой верхушке своего дерева, большого, высокого, раскидистого и красивого, чьи корни и ветви тянулись во все стороны, но в лесу имелись деревья покрупнее — и Сафир был одним из них.
— Я выбрал тебя для своего бизнеса, — продолжал Сафир.
— И я благодарен, — ответил Росси.
— Но ты поставил меня в сложное положение, — сказал Сафир.
«Ему не следовало произносить эти слова», — подумал Росси. Сафир признал собственную слабость, а значит, каким бы большим ни казался, он тревожился из-за чего-то более крупного. Обычная цепочка. Внизу находились Дунканы, далее шел Росси, потом Сафир, а на самом верху находился кто-то еще. Факт существования такой персоны ставил Сафира и Росси на один уровень. Они в одной лодке. Несмотря на богатство, власть и славу, оба — всего лишь посредники. Оба зарабатывают себе на жизнь. У них общие цели.
— Вы же знаете, что товар такого качества трудно найти, — ответил Росси.
— И все же я считаю, что люди должны выполнять свои обязательства, — сказал Сафир.
— Я тоже. В данном случае мы оба стали жертвами. Разница между нами состоит в том, что я пытаюсь разобраться с проблемой. Я отправил своих людей в Небраску.
— И в чем состоит проблема?
— Они утверждают, что там появился парень, который сует нос куда не следует.
— Полицейский?
— Нет, — ответил Росси. — Не полицейский. Цепочка крепка, как и прежде. Просто случайный приезжий, и не более того. Чужак.
— Кто?
— Никто. Назойливый тип.
— И как назойливый чужак мог задержать поставку?
— Я не думаю, что дело в нем. Полагаю, они лгут. Ищут себе оправдание. Задержка произошла у них, причина именно в этом.
— Никуда не годится.
— Я согласен. Но здесь рынок определяет продавец.
— Кто у тебя там?
— Двое моих парней.
— Я отправлю туда парочку своих.
— В этом нет необходимости, — возразил Росси. — Я уже обо всем позаботился.
— Не в Небраску, идиот, — сказал Сафир. — Я собираюсь послать своих парней, чтобы они присмотрели за тобой. Ты должен понимать, чтопоставлено на карту. Я хочу, чтобы ты узнал, чтослучается с людьми, которые вызвали мое неудовольствие.
…Порт Ванкувера, объединенный с портами реки Фрейзер и ее северного рукава в единое целое, получил название Порт Метро Ванкувер. Это был крупнейший порт в Канаде, крупнейший на северо-западе Тихого океана и четвертый по величине на западном побережье Северной Америки. Он протянулся на 375 миль береговой линии, имел двадцать пять отдельных терминалов и принимал три тысячи судов в год, общий грузооборот которых составлял сто миллионов тонн — иными словами, значительно больше четверти миллиона тонн в день.
Почти все они находились в контейнерах для смешанных перевозок. Их, как и многое другое, производили по чертежам Министерства обороны США, сделанным в 50-е годы XX века. В те времена оно являлось одним из немногих учреждений в мире, обладавших волей и энергией, благодаря которым и создавались подобные чертежи, а также властью, вынуждавшей других ими пользоваться.
Контейнеры для смешанных перевозок представляли собой ящики из гофрированного металла, которые можно легко перемещать с одного вида транспорта на другой, с кораблей на железнодорожные платформы или грузовики. Отсюда и смешанные перевозки. Все они были немногим больше восьми футов в высоту и восьми футов в ширину. Самые короткие и редкие составляли двадцать футов в длину. Большинство достигали сорока футов или даже сорока пяти, сорока восьми или пятидесяти трех. Но движение контейнеров определялось минимальной длиной; таким образом, речь шла о двадцатифутовом эквиваленте, или ДЭК — двадцатифутовый эквивалент контейнера. Получалось, что двадцатифутовый контейнер считался за один, а сорокафутовый — за два и так далее. Порт Метро Ванкувер работал с двумя миллионами ДЭК в год.
Груз Дунканов прибыл в двадцатифутовом контейнере. Самом маленьком из всех возможных. Один ДЭК. Общий вес 6110 фунтов, чистый — 4850 фунтов с упаковкой, из чего следовало, что внутри находилось 1260 фунтов — в пространстве, предназначенном для шестидесяти тысяч. Иными словами, контейнер был пуст на девяносто восемь процентов. Однако такие перевозки совсем не являлись убыточными, как могло показаться на первый взгляд. Каждый фунт груза в контейнере стоил дороже золота.
Контейнер сняли с южнокорейского корабля при помощи портального крана и осторожно поставили на канадскую землю, после чего его поднял другой кран и переместил на место проведения инспекции, где камера прочитала код МБК, Международного бюро контейнеров, штаб-квартира которого находилась в Париже. Код представлял собой комбинацию из четырех букв латинского алфавита и семи цифр. Он помогал компьютерам Порта Метро Ванкувер определить имя владельца контейнера, откуда он прибыл, что в нем находится, а также что его содержимое предварительно согласовано с канадской таможней. В данном случае эта информация являлась фальшивкой. Код также сообщал компьютерам, куда и когда контейнер направляется, что до некоторой степени соответствовало действительности.
Контейнер следовал в Канаду; его требовалось отгрузить сразу, без задержек, на большегрузный автомобиль с полуприцепом, который его уже ждал. Так что контейнер тут же отправили в анализатор, определявший, нет ли в нем радиоактивных материалов. Этот тест он прошел с легкостью, после чего оказался на сортировочной станции. Компьютеры порта отправили автоматическое текстовое сообщение ожидающему водителю, который тут же переместил свой грузовик в нужное место. Контейнер опустили и закрепили в кузове. Через минуту грузовик стартовал, и еще через десять контейнер миновал ворота порта и направился на восток, в гордом одиночестве занимая малую часть кузова; дизельный двигатель даже не почувствовал дополнительной нагрузки.
Контейнер следовал в Канаду; его требовалось отгрузить сразу, без задержек, на большегрузный автомобиль с полуприцепом, который его уже ждал. Так что контейнер тут же отправили в анализатор, определявший, нет ли в нем радиоактивных материалов. Этот тест он прошел с легкостью, после чего оказался на сортировочной станции. Компьютеры порта отправили автоматическое текстовое сообщение ожидающему водителю, который тут же переместил свой грузовик в нужное место. Контейнер опустили и закрепили в кузове. Через минуту грузовик стартовал, и еще через десять контейнер миновал ворота порта и направился на восток, в гордом одиночестве занимая малую часть кузова; дизельный двигатель даже не почувствовал дополнительной нагрузки.
Ричер прошел по полю еще сотню ярдов, потом остановился и осмотрелся. Впереди все было спокойно. На западе и востоке — тоже. Только плоские пустые поля. Но у него за спиной, далеко на юге, ехала машина. До нее оставалось около мили или немного больше. Она мчалась через поля, подпрыгивая на неровной земле, и солнечный свет поблескивал на тусклом хромированном бампере.
Глава 20
Ричер присел на корточки. Он был одет в оливковое и коричневое, и его одежда сливалась с окружающим пейзажем — гниющими стеблями, листьями и кусками вспаханной земли, частично покрывшейся инеем. В воздухе все еще висел туман, и тонкая неподвижная вуаль окутывала все вокруг.
Пикап на юге продолжал двигаться и находился посередине огромного прямоугольного поля. Машина была вынуждена совершать S-образные дуги, поворачивая налево, прямо, направо, снова прямо и опять налево. Ритм и цикл оставались неизменными, и взгляд водителя получал возможность изучать горизонт, наподобие медленно перемещающегося луча прожектора.
Ричер старался не шевелиться и не менять положения. Неподвижные цели привлекают меньше внимания, однако он понимал, что рано или поздно машина окажется рядом с ним. Значит, в какой-то момент ему придется что-то предпринять. Но когда? Он нигде не видел естественного укрытия, ни холмов, ни леса или ручьев, ни рек. Ничего. А он был не слишком быстрым бегуном. Впрочем, никто не в состоянии выиграть состязание «человек-против-машины» на плоских необозримых пространствах.
Грузовик приближался — крошечный, медленный, терпеливый и методичный. Полуповорот налево, прямо, полуповорот направо. Когда он сворачивал направо, то двигался прямо к Ричеру. До него оставалась тысяча ярдов. Джек не мог разглядеть водителя. Значит, и тот его не видел. Во всяком случае, пока. Впрочем, Ричер понимал, что это вопрос времени. Оказавшись на расстоянии в двести ярдов, водитель увидит присевшую на корточки фигуру. Или на расстоянии в сто пятьдесят ярдов, если ветровое стекло грязное. Или даже ста, если водитель близорук или ленив. Затем наступит момент, когда он все поймет и нажмет на педаль газа. Максимальная скорость по неровному полю составляет около тридцати миль в час. Значит, от старта до прибытия пройдет от семи до пятнадцати секунд.
Слишком мало.
Значит, лучше начать раньше.
Но куда?
Ричер начал осторожно поворачиваться. На востоке — ничего. На западе — то же самое. В трехстах ярдах к северу находились заросли ежевики, на которые Джек обратил внимание раньше. Такие же он видел в двух милях от того места, где прятался. Кусты по грудь высотой, миниатюрная рощица, дикая малина или дикая роза, густые заросли с шипами. Комбайны предпочитали обходить их стороной. В первом случае из-за гранитной глыбы в центре. Значит, и во втором должно быть что-нибудь похожее. Ни один фермер не станет оставлять участок земли только из-за того, что там растут цветы.
Ричер понимал, что должен попасть в рощицу.
Триста ярдов. С учетом его возможностей — около шестидесяти секунд. Тысяча ярдов для грузовика. Несмотря на его скорость — не менее семидесяти секунд.
Десять секунд разницы.
Решение очевидно.
Ричер побежал.
Он выпрямился и помчался вперед, отчаянно работая руками и широко раскрыв рот. Десять ярдов, двадцать, тридцать. Потом сорок и пятьдесят. Далеко за спиной Джек услышал, как взревел двигатель, но не стал оглядываться. Он продолжал бежать, скользя и пошатываясь, чувствуя, что безнадежно опаздывает.
Осталось двести ярдов.
Ричер бежал на максимально возможной для себя скорости. И все время слышал у себя за спиной грузовик. Звуки все еще были приглушенными. Их по-прежнему разделяло значительное расстояние, но оно быстро сокращалось. Двигатель набирал обороты, свистели ремни цилиндров, дрожали пружины рессор, шуршали шины.
Осталось сто ярдов.
Ричер рискнул и бросил взгляд назад. Грузовик явно задержался со стартом и находился довольно далеко, однако быстро сокращал расстояние и стремительно приближался. Это был внедорожник, а не пикап. Местного производства. Возможно, «Джи-эм-си» [5]. Темно-красный. Не новый. Высокий тупой капот и хромированный бампер величиной с ванну.
Пятьдесят ярдов. Десять секунд. Ричер остановился в двадцати ярдах и повернулся лицом к югу. Он стоял неподвижно и тяжело дышал. Поднял руки на уровень плеч.
Иди и возьми меня.
Внедорожник мчался прямо на него. Ричер шагнул вправо — один длинный шаг, второй, третий. Он все идеально рассчитал. Машина прямо перед ним, каменная глыба за спиной. Внедорожник не снижал скорости. Джек шагнул назад, потом побежал на носках, осторожно, глядя под ноги. Машина приближалась, подпрыгивая на выбоинах в земле, двигатель ревел. Двадцать ярдов, десять, наконец пять. Ричер двигался вместе с машиной. Когда он почувствовал, что икры его ног коснулись кустарника, он прыгнул в сторону, уходя с пути внедорожника, дожидаясь, когда тот врежется в камень и разобьется.
Однако этого не произошло.
Парень за рулем резко нажал на тормоз и остановил внедорожник в ярде от кустарника. Местный. Он знал, что там находится. Ричер услышал, как затрещала коробка передач — машина дала задний ход. Затем водитель снова поменял передачу, и огромный внедорожник устремился на Ричера. На здоровенных колесах виднелись грязные белые буквы. Во все стороны летела земля — привод на все четыре колеса. Оглушительно ревел двигатель. Восемь цилиндров. Ричер лежал на земле и видел части подвески и амортизаторы, выхлопные коллекторы и картеры дифференциала величиной с футбольный мяч. Он вскочил на ноги, показал, что прыгнет вправо, и метнулся влево. Внедорожник пролетел в футе от его лица. Джек уловил запах перегретого масла и бензина, выхлопные газы, его оглушила какофония звуков. Двигатель, коробка передач, стонущие пружины. Внедорожник снова дал задний ход и помчался задом на Ричера, который стоял на коленях, принимая решение. Что дальше? В заросли или наружу?
Паршивый выбор.
Наружу — было чистым самоубийством. На коротком расстоянии внедорожник сравнительно неповоротлив, но Джек не мог бесконечно убегать и уклоняться. Никто бы не мог. В конце концов он не выдержит. Поэтому Ричер вскочил на ноги и устремился в заросли, чувствуя, как шипы вгрызаются в брюки. Внедорожник последовал за ним. Он продолжал ехать задом, уменьшая радиус. Водитель смотрел на него через плечо. Большой парень. Мощная шея. Широкие плечи. Короткие волосы. Ричер направлялся к центру зарослей, длинные колючие щупальца цеплялись за щиколотки, но он продолжал продираться вперед. Водитель выкрутил руль до предела. Радиус движения внедорожника уменьшался, но недостаточно быстро, и Ричер сумел проскочить мимо.
Он добрался до камня.
Глыба оказалась огромной, куда больше той, что он видел. Возможно, она была родительницей первой, которая имела форму клина, словно ее откололи от чего-то большего. Но эта походила на пирог с отсеченным краем, только не плоский, а круглый и горбатый, точно апельсин без трех или четырех долек и наполовину ушедший в землю. Возможно, пятьдесят тысяч лет назад, во время ледникового периода, глетчер добрался сюда от самой Канады, вес миллиардов тонн снега заставил его расколоться, и один из небольших фрагментов протащило пару миль, потом он остановился и пролежал в течение следующих бесчисленных столетий. Большая часть осталась здесь: огромный гранитный шар, наполовину погрузившийся в землю, с треугольной выемкой, наподобие укуса или открытого рта, направленного в сторону своего меньшего родственника. Ширина укуса составляла около десяти ярдов и доходила до пяти в самом узком месте.
Ричер остановился, опершись спиной о глыбу с восточной стороны так, что откушенная часть оказалась в четверти круга от него, за правым плечом. Внедорожник развернулся и выехал из кустарника, и на один безумный миг Джеку показалось, что парень отказался от мысли преследовать его дальше и возвращается домой. Но тут автомобиль по широкой дуге вернулся, медленно и неотвратимо вновь приближаясь к Ричеру. Водитель улыбался за ветровым стеклом, жестокая победоносная усмешка искажала его лицо. Первые кусты ежевики были уже смяты хромированным бампером, и водитель вцепился в руль обеими руками, стараясь не промахнуться.