В каком-то смысле могущество символизировало само себя. Большой военно-морской парад, королевская церемония или прекрасные здания вдоль лютьеновской Rajpath в Новом Дели были предназначены продемонстрировать непреодолимую мощь и достоинство британского правления, а ансамбли и дворцы Лютьена - его (правления) укоренившееся и законное положение внутри индийской политической традиции. Британцы имели склонность смотреть на своих небелых подданных как на не вполне возмужавших, подобных детям людей, которые гораздо сильнее реагируют на апелляцию к эмоциям, использование символов и силы, чем на призывы к разуму. Соответственно с этим британцы выстраивали свою линию поведения. Некий уровень спокойной, достойной, иногда суровой отчужденности всегда рассматривался как необходимый для престижа имперских правителей, окруженных морем коренных жителей, чья культура разительно отличалась от их собственной. Ненадежность их положения породила настойчивые требования того, что власти никогда не могут быть оскорбляемы или унижаемы, иначе пострадает чувство превосходства белого человека. Какая часть из этого была сознательным тактическим шоу, а какая - естественным поведением британца, остается спорным вопросом, У себя дома, где не было туземцев, на которых нужно производить впечатление, британцы также находили удовольствие в имперской помпезности. Вести себя так, как будто ты несешь «бремя белых», было подозрительно похоже на поведение и привычки мальчика из привилегированной частной школы. Холодное и отчужденное высокомерие имперских правителей было характеристикой английского высшего класса в самой Британии, что часто отмечалось иностранцами.
«Бремя белых» - знаменитое стихотворение Р. Киплинга, воспевавшего британскую колонизацию Индии.
Эдвин Лютьен (1869-1944) - выдающийся британский архитектор, автор ансамбля Нового Дели. Rajpath (англ,) - Дорога раджей, церемониальная авеню в столице Индийской республики.
Защита империи
ОДНАКО ГЛАВНЫМ СРЕДСТВОМ ЗАЩИТЫ морской империи, безусловно, служил Королевский флот. Его главной задачей было защищать от вторжения политическое и экономическое сердце империи - Британские острова. Островное положение Британии давало ей существенные преимущества перед ее основными европейскими соперниками - сначала Францией, а затем Германией. До тех пор пока ее флот обладал бесспорным преимуществом на морях, у Британии не было необходимости в таких расходах на армию, как у континентальных держав. Бросая вызов Британии на море, ни Франция, ни Германия не могли позволить себе забыть о собственной острой уязвимости на суше. Отчасти поэтому в великой морской гонке Британии удавалось переигрывать Германию до 1914 года, так же как раньше она опережала Францию,
Тем не менее Британия никогда не могла позволить себе полную изоляцию от Европы. Любое государство, контролирующее континент, контролировало бы береговую линию в непосредственной близости от Соединенного Королевства и распоряжалось бы ресурсами, которые делали оборону Британии невозможной. Традиционным ответом на эту угрозу была проводимая Британией политика баланса сил на континенте, весьма остро контрастирующая с британской верой в универсальные выгоды их морской имперской гегемонии. Прежде всего британцы пытались заручиться поддержкой континентальных государств против любой европейской страны, которая становилась сильнее других, В восемнадцатом и девятнадцатом столетиях эта политика хорошо работала и относительно недорого стоила Британии, В двадцатом веке цена резко возросла. Огромные британские наземные силы сражались за Европу в двух мировых войнах. Сильно ослабив Германию в ее противостоянии с Россией в 1945 году, Британия затем впервые была вынуждена постоянно держать большие наземные силы на континенте, чтобы обезопасить его от возможной советской угрозы. Это не могло не ограничить ее ресурсы для сохранения и развития империи.
Морской флот гарантировал, что иностранные державы не смогут вторгнуться в британские колонии, а мятежники не смогут получить внешней поддержки - капитальнейшее соображение для любой империи. Британские правители Ирландии восемнадцатого века знали, что их режим незаконен в глазах католиков, но верили, что репрессии, инерция и почти полное уничтожение католического землевладельческого дворянства делало их неуязвимыми до тех пор, пока Ирландии не грозило вторжение французских армий. Случись подобное, притягательность британской власти распалась бы? и можно было ожидать массовых мятежей. Во время бурской войны Британия была изолирована и крайне непопулярна в Европе, но пока Королевский флот контролировал океаны, британские подкрепления свободно могли добираться до Африки для создания перевеса над бурами, и никакое эффективное иностранное вмешательство не представлялось возможным.
Англо-бурская война (1899-1902) - война Британии против бурских республик-Южно-Африканской Республики (Трансвааля) и Оранжевого Свободного государства (Оранжевой Республики) - была развязана в интересах английских монополистов, владельцев золотых и алмазных приисков в Южной Африке.
По поводу легитимности своей империи британцы, пожалуй, зря так волновались. Как утверждал один из их индийских подданных, «кто бы ни завоевал страну, он воспринимался как ее законный правитель... Британцы имели не больше и не меньше прав грабить Индию и управлять ею, чем все остальные правители, которые до них силой держали страну в повиновении». Не только в Индии, но и в других частях небелой империи массы населения ожидали мало хорошего от своих правительств и в той или иной форме были приучены к правлению пришельцев. До тех пор пока эти пришельцы не вторгались в местную жизнь слишком глубоко или пока они не начинали эксплуатировать слишком жестоко, к ним относились толерантно. Тирания человека не могла сравниться с силами природы, чьим циклам и жестоким капризам было подвластно местное население. Возможно, в самой туземной деревне имелись такие эксплуататоры и хищники, которые грабили крестьянина гораздо сильнее, чем далекий имперский правитель и его чиновники. Пока власть была сильна, ей повиновались.
Отношения Королевского флота и британской торговли можно назвать своего рода симбиозом. Защищая британскую торговлю и завоевывая для нее новые рынки, военно-морской флот восемнадцатого века резко повышал правительственные доходы, способствовал развитию торгового флота и судостроения. Все это имело огромное значение для морской державы. Чтобы выжить в военное время, Королевский флот должен был иметь большие резервы обученных моряков, В морском флоте, особенно в бронированном боевом флоте, военный корабль воплощал последние достижения техники. Военный флот также играл важную роль во внутренней политике. И дело было не только в дороговизне армии - впрочем, и флот тоже был недешев.
Атавистические воспоминания о Кромвеле и Джеймсе II таились в сознании британца восемнадцатого века. Армия может стать врагом народной свободы. Она может быть использована для поддержки королевских навязчивых идей о силовой политике в Европе или, хуже того, для поддержки ганноверских интересов. Не считая своих press gangs14, Королевский флот по определению не мог представлять угрозы для конституционного правительства. Он охранял Британию от иностранного вторжения и деспотизма, он с неизменным успехом защищал британскую торговлю. Поддержка торговым сообществом аристократического государства усиливалась верой в то, что это государство было эффективным защитником коммерческих интересов, Народные чествования морских героев и мучеников также вносили вклад в легитимность как государства, так и правящего класса. В позднюю викторианскую и эдвардианскую эпоху народный национализм и его близкий союзник, империализм, подпитывались окостеневшими символами могущества и величия - великими военными кораблями Королевского флота, Британия могла сдавать позиции в других пунктах, но ее флот все еще оставался безукоризненным: все-таки естественней гордиться боевым кораблем или хотя бы королем, чем, скажем, станком.
Король Джеймс (Яков) II Стюарт (1633-1701) - последний английский король-католик (правил с 1685 по 1688 год), крайне непопулярный в своей стране, был свергнут в результате так называемой «Славной революции» Вильгельмом III (Оранским), что дало мощный импульс конституционному прогрессу с передачей власти от короля к палате общин.
В Британской империи власти, не задумываясь, демонстрировали свою силу, когда это требовалось. Восстание сипаев18 в девятнадцатом веке было подавлено с беспощадной жестокостью, гражданское движение неповиновения 1930-1934 годов встречено полицейскими репрессиями, движение военного времени за выход Индии из войны было сломлено британской армией. Даже в течение двух последних десятилетий своего правления британская власть в Индии могла вполне адекватно ответить на любой вызов. Армия и полиция расправлялись с забастовщиками, демонстрантами и бунтовщиками с большей суровостью, чем это можно было себе представить в Британии двадцатого века. Сила была ответом империи на то, что воспринималось как потенциальная анархия примитивного общества. Она также была эрзацем подлинной легитимности в то время, когда индийское общество стало быстро меняться и прежнее покорное согласие с властью пришельцев уже не было так распространено среди широких слоев населения,
Король Джеймс (Яков) II Стюарт (1633-1701) - последний английский король-католик (правил с 1685 по 1688 год), крайне непопулярный в своей стране, был свергнут в результате так называемой «Славной революции» Вильгельмом III (Оранским), что дало мощный импульс конституционному прогрессу с передачей власти от короля к палате общин.
В Британской империи власти, не задумываясь, демонстрировали свою силу, когда это требовалось. Восстание сипаев18 в девятнадцатом веке было подавлено с беспощадной жестокостью, гражданское движение неповиновения 1930-1934 годов встречено полицейскими репрессиями, движение военного времени за выход Индии из войны было сломлено британской армией. Даже в течение двух последних десятилетий своего правления британская власть в Индии могла вполне адекватно ответить на любой вызов. Армия и полиция расправлялись с забастовщиками, демонстрантами и бунтовщиками с большей суровостью, чем это можно было себе представить в Британии двадцатого века. Сила была ответом империи на то, что воспринималось как потенциальная анархия примитивного общества. Она также была эрзацем подлинной легитимности в то время, когда индийское общество стало быстро меняться и прежнее покорное согласие с властью пришельцев уже не было так распространено среди широких слоев населения,
В двадцатом веке индийская армия в качестве последней надежды британского владычества очень часто использовалась для «поддержки гражданских властей». Оружие применялось постоянно. Лояльность войск почти во всех случаях была образцовой. Тому было много причин. Индия была бедной страной, поэтому надежная и относительно неплохо оплачиваемая работа, предложенная правительством, была хорошей приманкой. Срок службы в армии был большой, в ней служили профессионалы, и солдаты до известной степени были отделены от общества и воспитаны в esprit de corps. Кроме того, до 1900 года индийская армия набиралась преимущественно из так называемых воинственных народностей - сикхов, патанов, гурков и подобных им, - которые (по крайней мере в британском сознании) имели мало общего с основной массой населения. Причем даже в тех регионах, где жили эти воинственные народности, набор производился преимущественно в отсталых сельских местностях с низким уровнем грамотности и плохим (или вовсе отсутствующим) пониманием националистических и политических лозунгов. От такой армии может быть мало проку в войне с Японией или Германией, хотя в свое время она весьма неплохо проявила себя во Второй мировой войне, но она была надежным инструментом для поддержания внутренней безопасности колониального государства.
Сипаи (на языках хинди, урду и перс. - сипахи - воин, соддат) - в колониальной Индии (в основном с середины XVIII века) наемные солдаты, вербовавшиеся из местного населения в армии европейских (португальских, французских, английских) колонизаторов. После жесточайшего подавления восстания сипаев (1857-1859) был обнародован манифест королевы Виктории, объявивший о переходе управления Индией к английской короне и о ликвидации Ост-Индской компании.
То, что сказано об армии, относится и к индийскому государству в целом. В бедном обществе, где было очень нелегко найти себе применение, у государства было много потенциальных сотрудников. Кроме того, население Индии было разделено на языковые группы, религии, регионы и касты; подобно предшественникам Моголам, британцы правили Индией, используя это разделение. Если подлинный дух национализма объединит местные элиты, не говоря уже о всем населении, имперское правление как в Индии, так и в любом другом колониальном обществе, быстро окажется несостоятельным.
Мыслящие британские эксперты всегда знали это. Профессор Дж.Р. Сил и из Кембриджа написал в 1880 году библию империализма, книгу «Английская экспансия». В это время Британская империя и ее власть со стороны казались непоколебимыми, и от книги можно было ожидать значительного, хотя и сдержанного, самовосхваления и самоуверенности. Однако Сили сделал акцент совсем на других аспектах. Он утверждал, что «возможно, наша западная цивилизация совсем не так хороша, как мы привыкли считать». Европейцы ничуть не умнее индусов и, конечно, не обладают более развитым и богатым мыслительным аппаратом. В сравнении с римским империализмом «свет, который мы несем, не менее реален, но он, возможно, менее привлекателен и принимается с меньшей благодарностью». Основой для возможности британского правления в Индии является «отсутствие индийской национальности, хотя имеются зародыши, из которых, по нашим ощущениям, она вот-вот появится... Национальный характер состоит из разных элементов, среди которых чувство родовой общности - только один. Общие интересы и единое политическое целое составляют второй элемент». Британское правление было установлено во многом благодаря разобщенности Индии, а «мятежи подавлялись в основном за счет науськивания одних народностей на другие». Индия на самом деле была еще очень далека от того, чтобы стать государством, но британское правление, больше чем любое предшествующее, поощряло ее к этому. Если в Индии начнется националистическое движение, сравнимое с подъемом итальянского национализма 1850-х годов, британское правление исчезнет в мгновение ока. Габсбурги не могли удержать Италию, хотя Австрия была военной империей и держала в Италии войска из других регионов, тогда как Индия являлась колонией с преимущественно индийскими войсками, в финансовом отношении предоставленной самой себе и не получающей никаких субсидий из Лондона. Если бы Британия вздумала управлять Индией на правах завоевателя, без поддержки местных союзников и массовой поддержки населения, она «без сомнения, потерпела бы финансовый крах». В реальности, однако, Британии просто пришлось бы быстро убраться из Индии, поскольку военные и финансовые обязательства, которые она хотела бы взять на себя для удержания Индии, всегда были весьма ограниченны. «Условием существования нашей индийской империи является то, что она должна поддерживаться без значительных усилий».
Уязвимые места империи
КОММЕНТАРИИ ДЖ.Р. СИЛИ, БЕЗУСЛОВНО, были последним словом в отношении к империи и Индии в поздней викторианской Британии. Некоторым его современникам они представлялись слишком либеральными и «не слишком идущими к делу», Тем не менее его комментарии являются полезным вступлением для разговора о присущих Британской империи слабостях. Из этих последних основной была сверхпротяженность стратегических коммуникаций, К 1900 году Британия являлась морской державой с преимущественно коммерческими интересами в Америках, Южной Африке, Индийском океане, Австралии и Дальнем Востоке, Индустриальная революция и доктрины свободной торговли увеличили ее международные обязательства, сделав очень зависимой от импортного продовольствия и сырья, В дополнение к проблеме охраны всех основных мировых морских путей сообщения Британии также приходилось беспокоиться об обороне своей империи на суше, В первых трех четвертях девятнадцатого века главной заботой Британии была охрана протяженной канадской границы от американской экспансии. Соединенные Штаты вторгались в Канаду в 1812 году, но еще много десятилетий спустя некоторые политики в Вашингтоне вынашивали идею поглощения всей Северной Америки.
В конце девятнадцатого века, по мере того как страхи по поводу безопасности Канады улеглись, у британцев появилась новая головная боль - русская угроза северо-западным границам Индии. Российские железные дороги в Центральной Азии с каждым годом делали эту угрозу все более реальной, и британским стратегам не раз пришлось вспомнить, что Индия была многократно завоевана именно с этого направления. Реалисты, правда, были уверены, что современной европейской армии, какой, безусловно, являлась российская, придется испытать гораздо больше трудностей при пересечении гористой афганской территории, чем легкой кавалерии прежних завоевателей. В 1904 году Джордж Кларк19, секретарь имперского комитета обороны, назвал «полным сумасшествием» вероятность того, что Россия сможет содержать значительные силы в Афганистане: «главнейшие факторы войны - снабжение и коммуникации - в таких предположениях либо игнорируются, либо трактуются совершенно неправильно». Однако настоящий страх британцы испытывали не перед успешным русским вторжением, а перед теми последствиями, которые конфликт с Россией мог бы иметь для британского владычества в Индии, расценивавшегося самими британцами как крайне хрупкое. В случае войны «любая заминка в действиях наших армий или любая долгая пауза после наступления будут волновать коренное население», а поражение вообще подорвет престиж британского правления и покорность индийского населения. Более того, война опасно уменьшит поступление денег из Индии, которое не может быть значительно увеличено без серьезного риска политических беспорядков. В ретроспективе британские опасения кажутся чрезмерными, но такова уж особенность военных плановиков - всегда рассматривать наихудшие сценарии. Это вообще свойственно тем, кто правит другими народами без их согласия, - ревниво оберегать свою репутацию непобедимой державы и бояться, что любые внешние потрясения могут освободить их подданных от привычки инертно принимать неизбежность угнетения.