Меня так и подмывало переговорить с «Мамой» начистоту о ситуации с «итальянцами»,
что я, прикинув так и эдак — сделал.
Она сначала молчала, будто с кем-то советовалась, а потом разговорилась.
Оказалось, имеется альтернативная сеть, созданная одним из бывших адептов. Мы с
Рубаном выехали в сторону Тибельти в период, когда враги предприняли очередную
атаку на «Мать».
Сейчас ситуация локализована.
Благодаря добытому телефону «Мама» внесла коррективы, и мы получили возможность
появления на территории противника.
«Итальянцы» оказались адептами с противоположной стороны.
Наша задача: прибыть на автомобиле в Новосибирск через три дня.
На вопрос о «вражеском пространстве» и получении карт сеть сообщила: все уже
сделано. Теперь мне предлагалось изучить закачанный материал, а лишь потом
задавать вопросы.
Напоследок «Мама» добавила:: в Красноярске к нам присоединится спецназ и «плюнула»
на экранчик нахальный смайлик с нимбом и рожками… «Настроение» у нее явно было
неплохое.
В Иркутск мы заехали как-то неожиданно. Проявилось состояние, будто ничего не
произошло, но расслабляться было нельзя.
Чтобы двигаться в графике, нам предстояло выезжать в Новосибирск уже завтра.
Полдня на сборы — немного, и я надеялся увидеть в Рубане понимание, но «мачо»
уже хищно водил ноздрями вслед каждой женской фигурке.
«Ну и ладно, — решил я, — Соберусь сам», — и мстительно отвез его в гостиницу…
Моя жена всегда умела делать из простого ужина праздник. Чего только ни
оказалось на сегодняшнем столе… В самом центре как главнокомандующий на коне,
появилась, источая неземной аромат, запеченная конская вырезка.
Рядом приютились «генеральские» салатницы, наполненные летними заготовками.
По краям лежали юркие солдаты — ножи и вилки – под командованием офицерского
состава тарелок.
Приехала старшая дочка с мужем. Все ждали только меня, а я путешествовал вместе
с «Малышом» внутри сети
— Папа, что с тобой? — поинтересовалась, внимательно разглядывая меня, старшая,
когда я появился в зале.
Фантазировать не стал и промолчал, стараясь придать своему лицу статистически-повседневное
выражение.
Расцеловался со всеми, не нарушая выработанный годами этикет, а перед глазами
стояли территории «Матери» сети.
Перед тем как «Малыш» начал первое погружение, я выключил лампочку и закрыл
оконные жалюзи от света фар редких автомобилей.
Картинку, проявившуюся на экране, не с чем было сравнивать.
Первыми высветились необычайно яркие пятна. Они жили сами по себе, пульсировали
и перетекали из формы в форму. Через некоторое время я понял — это не они текут,
а мы неторопливо движемся.
Желая посмотреть возможности аппарата, я рискнул сказать в окружающее
пространство: — Рубан.
Плывущая картинка цветовых пятен дернулась, меняя панораму.
Цвета слились в один, и на экране появилось изображение Рубановской подружки.
В видоискателе плавали только ее плечи и лицо крупным планом.
Что там происходило, я увидел через мгновение. Невидимый оператор отошел немного
назад, и я увидел Саню собственной персоной. Выражение лица говорило само за
себя — полуприкрытые глаза, ритмичные движения и хищная гримаса...
«Похотливый самец…», — еще успел подумать я, когда и Саня понял — снимается
порно с его участием.
— Положи трубу! — закричал он, — Положи, я сказал!
Общая картинка качнулась, завалилась влево и телефон, раздраженно брошенный
третьим участником, устроился на чем-то мягком камерой вниз.
Я прошуршал аппарату команду: «Назад… Не быстро».
Окошечко камеры понемногу отдалилось и стало мерцающей точкой на горизонте среди
множества прочих.
Мы сделали разворот, и опять мелькнула картинка какой-то необыкновенной панорамы.
Цветовые пятна ползли, меняя друг друга. Говорить ничего не хотелось, но
любоваться перетеканием палитры красок — надоедало.
Сориентировавшись, я сымитировал рассуждения вслух.
«Малыш» понял и картинка сменилась…
Мы поплыли над огромным полем цветовых пятен. «Рельеф» оказался даже с неким
подобием холмов.
Появилось ощущение атмосферы и разогретого дрожания воздуха — наверное,
магнитные поля. Границы горизонта покачивались вверх и вниз, а картина
напоминала застывающую лаву вулкана.
Сообразил, что пора бы за стол. Уходить не хотелось, но… «труба зовет»…
«Наиграемся еще», — решил я и прошуршал команду: «Домой».
Для возвращения «Малыш» избрал среднюю скорость, панорамы не менял, и я уловил
его скуку.
Перед выходом в обеденный зал мы перекинулись «парой слов» через футляр.
Оказалось, с его точки зрения, вся красота именно в сменяющихся пятнах, а
панорамные виды — тоска смертная. И еще он подкинул на прощанье идейку, мол,
наверняка всю картинку можно транслировать через ЮСБ на ноутбук…
Впечатленный, я вышел в гостиную, где и был встречен удивленным вопросом дочери.
Застолье прошло отлично. Единственное, что мне не давало покоя, так это
последняя информация от «Малыша». Идея заглянуть внутрь сети через
жидкокристаллический экран волновала.
Крепился, как мог, пытался участвовать в разговорах. Невпопад шутил, а у меня
перед глазами по-прежнему вставали пологие холмы и покачивающаяся линия
горизонта необычайного окраса…
Еще я думал о звуке. Почему-то кино, которое я смотрел, оказалось немым за
исключением трансляций Рубановского «театра». Мне сразу представилось небывалое
многоголосье, в котором почти невозможно выделить внятные слова и фразы. Эдакий
«белый шум».
Я гнал от себя мысли, но стоило только ослабить контроль, как я принимался
нетерпеливо оглядывать окружающих… мол, не уходите ли еще господа? Единственное,
чего я добился, так недовольной реакции жены и она пару раз толкнула меня под
столом коленом выразительно поглядев…
Душ… Прощальная супружеская постель… Усталая нега… Короткая перебежка босыми
ногами в кабинет… Ноутбук… Шнур ЮСБ… Наушники… Трофейный чехол «Малыша»… Кнопка
«Radio Locked»
— Слушай, — взволнованно говорил я, — А звук ты можешь транслировать вместе с
изображением?
«Да, — проскочили на экранчике буквы, — А выдержишь?»
Сказал, что сам добавлю громкости, но случай оказался не на моей стороне.
Для начала я просто любовался перетекающим и привычно-немым пейзажем с экрана.
Пространство низали тонкие нити, напоминающие молнии, уходящие за горизонт.
Устав рассматривать плывущую картинку скомандовал: — На камеры наблюдения клуба
«Стратосфера»… Не спеша, — и сам потянул мышкой на экране громкость.
Медленно не получилось.
Из наушников в голову ворвался спрессованный бубнеж, неистовое визжание и гулкий
грохот, рвущий перепонки.
Откинул наушники и зажал уши. Прошла минута. Другая. Какофония еще звучала.
«Пытать хорошо, — подумал я про себя, — Сразу секретами поделюсь…»
Рискнул еще раз, прибрав уровень мышью.
Организм содрогнулся. Никогда больше я не слышал такого сочетания звуков,
парализующего волю.
«Давай, давай, — шуршал я по корпусу «Малыша», — Быстрее».
Картинка сложилась, свернувшись по краям горизонта в тоннель, и через секунду мы
оказались перед рядом сверкающих точек, ярко выделяющихся среди световых пятен.
«Слева направо» — шуршал я.
Самая крайняя точка наползала на экран…
Жутковатый шум пропал. Мы оказались «внутри» камеры, разглядывающей привычную
картинку бара-клуба «Стратосфера».
Подумал о скрытых камерах или микрофонах и запросил открытым текстом.
«Малыш» взял секундную паузу. Картинка дернулась, и мы снова оказались среди
качающегося пространства…
Сумасшедшего визга не было: меж собой общалось несколько человек…
Два голоса я узнал сразу, это оказались директор клуба Олег Пантелеевич и Дима-Нока,
поймавший нас в свои сети не так давно.
Глава 17.
Саня хрюкал на пассажирском сиденье за моей спиной…
Когда я утром заехал за «величеством» в гостиницу, то оказалось, что он помимо
спиртного еще что-то курил.
«Хорошо хоть командировочные этому мачо не оставил…» — удовлетворенно думал я,
вытаскивая его из-под завалов женских тел.
На душе скребло, а Саня лишь глупо хихикал в ответ на мою ругань. Сладкая
парочка блажила в унисон
«Придется рулить самому», — понял я и обшарил номер.
Пепельница с остатками папирос, источающих характерный запах, надежд не оставила.
Прямо из номера отзвонился Тае и рассказал о недельной командировке.
Просыпаться партнер даже не думал. Он откинул спинку, разлегся и теперь лишь
радостно гукал-хихикал на поворотах, рассматривая разукрашенные каннабисом сны.
В салоне звучала гитара. Наш иркутский международный лауреат Александр Сага
провожал стихийную экспедицию к границе области виртуозными пассажами. Под него
я и переварил подслушанный в «Стратосфере» разговор.
После того как проявилась основная суть, мелькнуло желание предупредить Олега о
последствиях сделок с адептом-вербовщиком, но рисковать не стал. Выйдя из сети,
я лишь попросил «Маму» показать, чем занимается сейчас Дима-Нока.
Ответ оказался неожиданным: «Любой просмотр вышестоящих адептов — ЗАПРЕЩЕН!»
Значит «Мама» не видит-таки наших операций с «Малышом» и свято полагает себя
неприкосновенной…
Покорно улыбнувшись прощальному смайлику с рожками, я сунул «Малыша» в футляр, и
мы минут тридцать обсуждали ситуацию.
Для тихого саботажа в работе с «Мамой» ситуация складывалась как нельзя лучше.
Мы имели возможность наблюдать и слушать адептов любой иерархии, сами оставаясь
невидимыми.
Поставил «Малышу» задачу отслеживать Диму-Нока и свалился в постель.
Полученные данные понемногу переваривались в голове: «Значит адепт-разработчик «обкладывает»
со всех сторон…»
Аппараты «Noka» – N8e уже вручались моим социально-значимым друзьям: компаньону
по одному из направлений в бизнесе; однокласснику, торгующему водкой; Мишке
Пятову; старшему администратору филармонии, «Белому» и т.д.
Сеть ширилась, охватывая все большее пространство, и «Мама» засасывала в себя
всю активную массу, мотивируя оберткой исключительности…
Новые адепты после эйфории первых дней — осознавали новую хозяйку, но не думаю,
что сильно огорчались.
В своем сочувствии человечеству я остановился, вспомнив болгарскую ясновидящую —
бабушку Вангу. За несколько лет перед смертью она рассказала русскому
корреспонденту, что приходящие к ней за советом спрашивали про одно и то же —
собственные земные дела…
Лишь двое из них поинтересовались: «Что будет с людьми и с землей?»
«Спасать некого, — понял я, — Разве что себя, близких да это чудо, пускающее
пузыри на заднем сиденье?»
Саня ответить на вопрос не мог. Он перевернулся на бок спиной ко мне и по-пацански
скукожился.
Итак, мы с ним один на один со всем миром — против своей сети и против вражеской.
Хотя у нас есть козырь. Верней козыришко, но как выяснилось — проходной: «Малыш»-то
целиком на нашей стороне. Вычисляет сейчас высокопоставленных адептов сети,
данные, про их замыслы собирает. Ищет центр. Выясняет, как далеко протянула свои
щупальца «Мамаша».
Сегодня задача проста: дойти по трассе до городка под названием Канск и
расположиться на ночлег. Следом, выскочить рано утром и к обеду прибыть в
Красноярск.
«Мама» до сих пор не выдала дополнительных инструкций. Меня это радовало. Я
почти избавился от синдрома планирования и радовался теперь каждой спокойной
минутке.
Предчувствия разнились: впереди полная неизвестность, явно насыщенная различными
событиями, причем не факт что хорошими.
Скоро начнется первое отсутствие асфальта, и я надеялся, что Рубан прекратит
свой затянувшийся «полет».
Так и вышло.
Хрюкнув после первой серьезной кочки, Саня уселся вертикально и открыл налитые
кровью глаза.
Выражение его лица выразило избитую мысль: «не дрова везешь»…
— Доброе утро. — Мне сильно хотелось услышать человеческий голос.
Саня молчал.
Цепко держала проглоченная отрава. Сейчас он походил на пособие для начинающего
сотрудника «Госнаркоконтроля».
«Пожалуй, рановато ему за руль», — рассудил я, когда Санины глаза стали
затягиваться какой-то «куриной» пленкой.
— Пожрать бы… — захрипело очнувшееся существо…
— Может, телку? — съехидничал я.
— Не мешало бы, — оживился партнер, — Знаешь, как с похмелья размножаться охота?
— ответа он не дождался и, помолчав, продолжил, — Как ксероксу… — После одиноко
засмеялся собственной шутке.
Не найдя поддержки, Саня попытался вернуться к разговору о еде, но усвоив, что
город Нижнеудинск будет лишь через сотню километров, нахохлился и затих.
Этот городок я любил. Он всегда был необычен.
В первый раз я проходил здесь военные сборы в восьмидесятых годах.
Мы бегали в самоволку на почту. Обходили многочисленные патрули. В то далекое
время здесь висел странный плакат: «Граждане Нижнеудинска, искореним
преступность в нашем городе». Потом, в конце девяностых, друзья заимели здесь
предприятие и мы несколько раз летали из местного аэропорта в далекую Тофаларию.
Здесь много интересного… Пивзавод, который романтик немец вез конной тягой в
1794 году для установки на Байкале, а разгрузил тут, якобы взяв пробы воды в
реке Уда. Часть привезенного оборудования, которому более двухсот лет — работает
до сих пор.
Именно здесь чехи пытались захватить золотой эшелон Александра Васильевича
Колчака. Отсюда он и взошел на Иркутский эшафот в 1920 году.
В городке причудливо смешались купеческие дореволюционные постройки,
беспорядочный частный сектор и разнокалиберные благоустроенные дома…
Цементировали эту беспорядочную индивидуальность промышленные предприятия и
запутанная колючей проволокой мотострелковая дивизия…
В планах у меня был обед в кафе «Алина». Принадлежала она когда-то крутому парню,
шагнувшему из ОБХСС прямо в уголовные авторитеты… Черкасу… Прожил он, как и
большинство персонажей этой профессии — красиво, ярко, но мало… Однако умудрился
оставить после себя несколько работающих заведений, одним из которых и была «Алина».
Порядки были как при старом хозяине даже секьюрити — спортивный парень на входе
стоял как в давние времена…
Разносортное меню и скоростные официантки.
Саня удивился:
— Здесь что по вечерам еще и дресс-код надо выдерживать? — встретился он с
доброжелательным, но цепким взглядом охранника.
— Да уж, бомжи не пройдут, — с легкой гордостью экскурсовода отозвался я, —
Хозяин покойничек толк в этом знал… Лет пять уж, нет его, а все как вчера.
Свободный столик остался только один. Нам снова везло.
Покопавшись в меню, Рубан набрал себе гору мясного и жирного.
Принесли быстро. Внешний вид и запахи радовали.
Неожиданно со стороны гардероба раздался легкий шум и громкие голоса.
Администратор выбежала и вернулась. С ней зашла симпатичная девчонка, одетая в
спортивную одежду с немаленьким рюкзаком…
— Вот видите, — повела распорядительница рукой по залу, — Мест нет.
— А подсесть? — обворожительным голосом интересовалась девушка.
— К кому?
— А к парням, — ткнула она в нашу сторону пальцем и крикнула безо всякого
перехода, — Красавцы приютите девчонку-автотуристку…
Я в принципе был не против. Автотуристы — народ разговорчивый. Основная плата за
проезд — развлекать водителя. Хотя кое-что насторожило. Была эта красавица какая-то
слишком харизматичная ну и… чистенькая, что ли. Не было на ней дорожного налета.
Будто спрыгнула минут пять назад с обложки журнала.
А Рубан оказался «в своей тарелке». Не спрашивая меня, он выскочил из-за стола,
и хищно перемещаясь, ухватил рюкзак.
— Давай помогу, тут раздеваться нужно и, наверное, с вещами нельзя, — с этими
словами он вопросительно глянул на администратора. — Хотя он как дорожная сумка.
Легкий, — и Саня неожиданно приподнял его одной рукой, — Давай раздевайся, —
командовал он девчонке и, не дожидаясь ответа, понес вещички к нашему столику.
Глава 18.
Так нас неожиданно стало трое.
Карина (именно так звали новую знакомую) оказалась хваткой дамочкой и с первых
минут за столом спутала все карты. Я успокаивал себя лишь тем, что «Мама» пока
молчит и не препятствует.
А Рубан цвел.
Первая фраза девушки о показательном уносе рюкзака казалась неподдельной и
взбудоражила кровь мачо. Я тоже оценил Санину хватку, помогая пристраивать груз
на стуле.
«Килограмм тридцать весит, — уважительно разглядывал я внешне небольшую фигурку
партнера, — Силен»,
— Наверняка настоящий мужчина силен и в остальном! — заявила девчушка.