– Ты не привлекаешь к акции капитана Волкова? – спросил генерал.
– Я оставил его на позиции прикрытия аула с севера на случай вполне вероятной попытки прорыва Халифа из Хаба-Юрта.
– Что ж, разумно. Считаешь, что он может рвануть к Джербету?
– Скорее в Кентумское ущелье, где у него больше шансов попытаться уйти от преследования. Хотя в любом случае он обречен.
– Согласен.
– Извините, сработала радиостанция.
– Ответь.
Соловьев, положив трубку, включил рацию:
– Первый на связи!
– Я – Третий. Мы с Четвертым на позиции штурма, ждем приказа!
– Со стариками проблем не возникло?
– Нет! Им уже, похоже, наплевать на все! Старику не меньше девяноста лет, да и супруга ненамного младше.
– Ясно! Отбой!
– До связи!
Соловьев вернулся к переговорам с генералом Потаповым:
– Только что Дрозденко доложил, что он и Бурмистров готовы к штурму объекта.
– Значит, у тебя все в порядке?
– Пока акция идет по плану.
– Хорошо! Жду доклада об успешном ее завершении.
– Один вопрос, Владимир Дмитриевич!
– Да?
– Штурм мы проведем, банду уничтожим, а вот позже, когда население очухается, нам придется несладко. У местных может возникнуть масса вопросов. И если они выйдут на улицу, то группе останется либо отойти от Хаба-Юрта, что уже само по себе непросто, либо забаррикадироваться в доме Асанова. Реально может возникнуть ситуация, при которой без применения оружия не обойтись. Понятно, что бить на поражение мы не будем, но…
Заместитель начальника Главного управления по борьбе с терроризмом прервал подчиненного:
– Ты, Алексей Александрович, разберись с духами, а об остальном не думай. Сразу же после твоего доклада к Хаба-Юрту вылетит рота десантно-штурмового батальона. Она возьмет под контроль обстановку в ауле. Позже туда перебросят представителей региональной власти. Вы же вернетесь в Джербет. Личный состав роты и «вертушки» находятся в полной готовности к вылету в заданный район. Я здесь, Леша, не просто так нахожусь!
– Ясно, Владимир Дмитриевич! Это другое дело.
– Удачи тебе, подполковник!
Отложив средства связи, Соловьев продолжил одновременно слушать происходящее в доме Асанова и отслеживать обстановку, складывающуюся в селении.
А она накалялась. Людям Халифа – и в первую очередь Али Радаеву – удалось вызвать у населения недовольство поведением Халифа. Его в ауле боялись меньше покойного Керима, а вот ненавидели больше – за спесивость, высокомерие, жестокость. Постепенно и увеличивалось количество людей, вышедших из своих домов. Мужчины требовали немедленного схода старейшин. Али же кричал:
– Какой сход? Пока мы его соберем, наступит ночь. А утром к Халифу подойдут люди из Джербета. Они устроят нам и сход, и собрание. Если решать вопрос, то немедленно, пока Халиф не готов к этому. Надо идти в усадьбу Асанова и схватить всю шайку, что засела там. Потом разберемся, что делать дальше. Медлить нельзя: промедлим – погибнем. Халиф никого не пожалеет.
И толпа согласилась с ним. А главное, никому и в голову не пришло, почему это к выступлению против новоявленного хозяина призывает не человек, пострадавший от бандитов, а ближайший соратник главаря банды.
Кровь ударила в головы мужчинам. Подгоняемые приказами Али, криками женщин, плачем детей, толпа двинулась к усадьбе. О чем Соловьев тут же получил сообщения Каменева и Волкова. Впрочем, подполковник и сам хорошо видел то, что происходило в Хаба-Юрте. Он включил портативную радиостанцию:
– Внимание, Мираж! Толпа начала движение к объекту, всем готовность № 0! Как поняли меня?
Офицеры доложили, что приказ принят.
Жители Хаба-Юрта медленно и шумно приближались к усадьбе Асанова. Шедшие впереди мужчины потрясали над головой ружьями. Кое у кого были и автоматы. Но к объекту шли не бойцы, а чабаны, виноградари, обычные люди. До усадьбы оставалось двести метров, сто пятьдесят, около ста. И в это время с восточной высоты ударил автомат майора Каменева. Пули, вздыбив пыль в нескольких метрах от передней шеренги взбудораженной толпы, остановили людей. Женщины и дети закричали еще сильнее. Мужчины осматривались по сторонам. Вторая длинная очередь, легшая ближе к толпе, заставила ее дрогнуть. Женщины, подхватив детей, ринулись назад. Прикрывая их от неизвестного противника, начали отступление мужчины. Как ни старались Али Радаев и его подельники остановить отход, им это не удалось. Каменев же, определив провокаторов, ударил по ним. В пыль рухнул Радаев, затем двое его подчиненных. Пули пробили их тела навылет. Один, схватившись за ногу, заорал не своим голосом от боли. Этот крик был хорошо слышен Соловьеву. Добивать раненого боевика Каменев не стал. Выполнив задачу, он перевел ствол автомата на усадьбу, в готовности прийти на помощь основной штурмующей группе.
Как только толпа начала отходить, охранники, которым была поставлена задача расстрелять бунтовщиков, открыли по отходящей толпе огонь. Но люди успели отойти на безопасное расстояние, укрывшись по участкам соседних домов. Пострадал один старик. Он не мог перелезть через забор, и пуля охранника попала ему в спину. Старик упал возле ограждения.
Соловьев вызвал Дрозденко:
– Третий, я – Первый! Штурм!
– Я – Третий, приказ на штурм принял! Выполняем!
Он и Бурмистров, дабы отвлечь противника при преодолении ограждения усадьбы, метнули две гранаты под забор слева и справа от своей позиции. Прогремели взрывы. На месте разрыва гранат образовались проемы. Часть охранников развернулась и ударила из автоматов по этим проемам. Офицеры же, используя ящик из-под какого-то крупногабаритного бытового агрегата, перемахнули через забор между проемов и тут же открыли огонь по охране. Дрозденко снял боевика у сторожки и у подсобки. Бурмистров расстрелял бородача, высунувшегося из крайнего правого окна. Основные силы охраны не успели перевести огонь на офицеров, ворвавшихся во двор. По ним прицельно ударили прапорщик Чернов и старший лейтенант Колданов. Двумя залпами они уничтожили четверых бандитов. Еще двоих срезал Дрозденко, вышедший на угол здания. Бурмистров контролировал окна, укрывшись за остовом старой арбы. Он заметил движение в левом крайнем окне и выстрелил в него из подствольного гранатомета. Взрыв буквально выбросил на улицу боевика. Один из бандитов, видимо, потеряв голову от неожиданности нападения и смерти своих подельников, отбросив автомат и вытащив из-за пояса тесак, рванулся к углу дома, где находился Дрозденко. Капитан, заметив это, поднял автомат. Но с фланга раздался выстрел, и боевик с простреленным черепом покатился по брусчатке двора. Снайпер, прапорщик Чернов, опередил капитана Дрозденко. Андрей ворвался в дом с центрального входа, предварительно метнув в веранду наступательную гранату. Бурмистров проник в здание через проем подорванного из подствольника окна и оказался в задымленной комнате, где никого из бандитов не было. Стрельба внезапно прекратилась. Ни Каменев, ни Колданов, ни Чернов не видели целей вне здания. Не видел их и командир группы. А в доме начали завершающий этап операции капитаны Дрозденко и Бурмистров.
Халиф сидел у рабочего стола в кабинете бывшего владельца усадьбы Керима Асанова, труп которого лежал тут же рядом и на который новоявленный, самопровозглашенный хозяин Хаба-Юрта не обращал никакого внимания. Он ждал доклада Галанова, находившегося среди охранников, занявших позиции у северного забора. Нервничал. Да и кто не нервничал бы на его месте, когда реально решалась его дальнейшая судьба? Наступает главный момент. Подавить спровоцированный бунт и под шумок, на всякий случай, убрать брата Керима, Джавида. Он хоть и слаб, но, как и любой кавказец, гордый. Джавид обязан будет, узнав правду о смерти брата, отомстить Халифу. Кровная же вражда совершенно не нужна. Джавид сам ничего не сможет сделать, но имея приличные деньги, в состоянии нанять киллеров. А те свою работу сделают. Особенно здесь, в Хаба-Юрте, где с любой высоты простреливается весь аул. Так лучше снять проблему сразу, используя бунт. Родственникам же сообщить, что Джавид пал от рук разъяренной толпы, решившей смести с лица земли все, что связано с фамилией Асановых. Родственники поверят. Они знают, КАК властвовал в Хаба-Юрте Керим и ЧЕМ занимался. Толпе же кровную месть не объявишь. Похоронят братьев – и дело с концом. Ну, а претензии на усадьбу, жен и детей Керима Халиф отобьет легко. Он здесь хозяин, и ему решать, чем владеть, а что отдать. Тем более в делах, а значит, и в собственности Асанова, есть доля и Халифа. В суд родственники обращаться не будут, себе дороже выйдет, а силой забрать то, то принадлежало Кериму и Джавиду, не получится. Халиф сильней. Впрочем, можно и не нагнетать обстановку, поторговаться и кое-что отдать. Ну, например, старшую жену, эту клячу; детей, они ему не нужны; заплатить подешевле за дома. Но все это потом. Сейчас главное утвердить провозглашенную власть.
Телефон Халифа зазвонил. Он ответил:
– Слушаю тебя, Умар!
– Али удалось собрать и подогреть толпу. Она движется к нам!
– Это хорошо! Подпустите ее метров на пятьдесят и открывайте огонь по мужчинам.
– Понял!
– Давай, от тебя зависит многое, Умар. Главное, чтобы у бойцов не дрогнула рука.
– Не дрогнет!
– Ты обещай им золотые горы, хороший доход, достойную жизнь, рабов. А потом разберемся.
– Конечно! Я уже сделал все, что надо.
– Хоп! Да поможет нам Всевышний!
– Не помешало бы!
Галанов отключил связь.
Выключил свой телефон и Халиф. Звонить Али Радаеву, ведущему толпу, нельзя. Это может вызвать подозрение и сорвать всю акцию. Еще немного, осталось еще немного.
Автоматные очереди майора Каменева ударили как гром среди ясного неба. Одна, вторая, длинные, затем короткие.
Халиф вскочил, вызвал Галанова:
– Умар, шайтан бы тебя побрал, какой идиот открыл огонь?
– Это не мы, Халиф.
– Что? Кто же?
– Не знаю! Но бил автомат с востока. Со стороны виноградников, точнее, с одного из холмов.
У Халифа похолодело внутри.
– Значит, за нами наблюдал русский спецназ?
– Не знаю, ничего не знаю. Вызывал Али, он не ответил, толпа разбежалась. Думаю, Радаева и его людей убили.
– Но кто?
– Я же сказал, не знаю!
– А кто будет знать?
Дом содрогнулся от двух взрывов, прозвучавших с южной стороны. Халиф метнулся к окну. Через дым, пыль и гарь рассмотрел проемы в заборе. И понял: за ним действительно следили проклятые русские, и они начали штурм усадьбы. Раздались очереди во дворе, за ним вновь два взрыва с интервалом по времени в несколько секунд. Позвонил Галанов. Халиф прокричал в трубку:
– Да?
– Халиф! Усадьбу атаковали с юга. Но это не все, по охране открыт снайперский огонь с флангов. Мы лишились всех своих бойцов.
– Как ты выжил?
– Чудом.
– Где находишься?
– Прорвался в женскую половину. Там паника.
– В женскую половину?
Халиф понял, что надо делать.
– Слушай меня, я иду к тебе. Возьми младшую жену Керима и ребенка. Надеюсь, «Тойоту» нашу не подорвали?
– Русские не стреляли ни по гаражу, ни по навесу.
– Жди, я иду!
Схватив автомат, Халиф выскочил в коридор. Увидел в задымленной прихожей силуэт человека. Это мог быть и один из охранников, и спецназовец. Не раздумывая, бандит выстрелил в силуэт. Тот исчез. Халиф бросился к двери коридора, ведущего в женскую половину дома. И успел скрыться в нем за секунду до появления капитана Бурмистрова.
Бурмистров, войдя в коридор, крикнул:
– Дрозд?! Ты стрелял?
Дрозденко, откашлявшись, ответил:
– Нет, в меня стреляли.
– Халиф?
– Хрен его знает. Ты не зацепил боевика?
– Я никого не увидел в коридоре. Но тут приоткрыта дверь! Может, он туда кинулся?
– А, черт! Это же проход в женскую половину. Ну, теперь Халиф возьмет жен Керима в заложницы. И жен, и детей. Этого нам еще не хватало!
– Преследовать его?
– Погоди!
Дрозденко подошел к Бурмистрову, указал на кабинет.
– Посмотри, что там, я свяжусь с Соловьевым.
– Понял!
Капитан ногой выбил дверь, ворвался в кабинет. Осмотревшись, вышел. Дрозденко вызывал на связь командира группы:
– Первый! Ответь Третьему!
Соловьев ответил немедленно:
– Слушаю!
– Похоже, у нас прокол, командир!
– В чем дело?
– Одному из боевиков, скорее всего, Халифу, удалось уйти в женскую половину дома.
– И не ему одному. Туда же прорвался еще один дух. Но с тем-то ладно, а вот как вы упустили Халифа, мне непонятно.
Дрозденко повысил голос:
– А чего тут непонятного? Кто предупредил нас о наличии прохода из мужской в женскую половину дома? У нас дома не делятся.
– Вы первый год воюете на Кавказе?
– Неуместный вопрос.
– Ладно! Теперь нечего лаяться. Подвожу к дому Каменева и Колданова.
– А зачем? Халиф придумает, как выйти, прикрывшись заложницей, лишив нас возможности подстрелить его. Машины стоят целые. Слушай, командир, а может, рвануть их к чертовой матери. Тогда отходить Халифу будет не на чем, разве что пешком. А пехом он далеко не уйдет…
– Уничтожив машины, мы вынудим его закрыться с кучей женщин и детей в доме. И вот оттуда нам его, да еще с подельником, выкурить будет сложно, если вообще возможно. В худшем случае он подорвет себя и всех, кто окажется рядом. И виноваты в этом будем мы.
– Так что, ты решил выпустить его из аула? – спросил Андрей.
– У меня нет другого выхода.
– Упустить эту тварь?
– Слушай, капитан. Если Халиф начнет переговоры, веди их с ним ты. Потребует пропустить к машине, пропусти. Пусть выезжает. Но одного нельзя допустить – чтобы он пошел на юг.
– И что делать, если он действительно рванет к Тарды?
– Тогда бей по скатам. Ребята возьмут тачку на прицел. Что делать дальше, решим по обстановке.
– Я понял!
– Давай, Андрюша, Халиф должен поехать в сторону Джербета.
– А чем это направление лучше? У восточной высоты он рванет в Кентумское ущелье, а там его взять будет гораздо сложней, нежели по пути в Тарды.
– Это направление лучше тем, что его прикрывает капитан Волков! О чем не ведает Халиф!
Дрозденко протянул:
– Вот в чем дело… Ты решил использовать Волкова для снятия проблемы?
– Да, и думаю, он снимет ее!
– В принципе должен. Паша офицер опытный!
– У нас все опытные! Так ты до конца понял меня?
– Смотря до чьего конца… Шучу. Понял!
– Это хорошо, что в сложившейся ситуации ты можешь еще шутить.
– А что мне плакать? Все одно завалим этого ублюдка… вместе с подельником. Их песенка спета.
– Работай, Андрей, быстро продумай, как перекрыть дорогу на Тарды, и действуй по Халифу!
– Принял! Выполняю!
Бурмистров, слушавший переговоры Дрозденко и Соловьева, спросил боевого друга:
– Что он насчет южного направления сказал?
Андрей резко выдохнул воздух:
– Сказал, чтобы ты сделал дорогу на Тарды непригодной для проезда внедорожника.
– Да? А как это сделать, он не подсказал?
– Нет. Полагается на твой опыт и смекалку! Давай, Вова, дуй на улицу и делай, что хочешь, но джип с Халифом должен пойти через аул на трассу к Джербету!
– А ты?
– На мне дипломатическая миссия. Вести переговоры с уродом Халифом или тем, кто прорвался в женскую половину.
– Значит, выпускаем бандитов?
– Да, но только до позиции Волкова. Он прикрывает северное направление. Паша и будет окончательно снимать проблему.
– А-а! Ну, тогда замысел ясен! Ушел!
– Удачи!
– Тебе тоже, парламентер!
Бурмистров через окно кабинета выпрыгнул в проход к саду, через проем в заборе вышел на улицу. Вскоре оттуда прозвучали три взрыва.
Дрозденко понял. Володя не стал ломать голову, а подорвал проезжую часть улицы. Просто и сердито. Через воронки внедорожнику не пройти. Если только на малой скорости, а притормаживать бандиту нельзя. В этот момент его могут атаковать. Так что, заметив воронки, Халиф наверняка подумает, что это не специальная преграда, дабы не пустить его на юг, а препятствие для проведения штурма. В результате рванет на север. Что и требуется.
В это время откуда-то с улицы донесся мужской голос:
– Эй, спецы! Давай старшего, разговор есть.
Вздохнув, Андрей пошел на выход. С террасы крикнул:
– Я – старший группы спецназа, капитан Дрозденко. О чем хочешь поговорить, Халиф?
– Халиф с дамами развлекается, а разговаривает с тобой его друг.
– Как звать-то тебя, друг развлекающегося с бабами Халифа?
– Называй Умаром!
– Как скажешь! О чем хотел поговорить, Умар?
– Что за взрывы прогремели только что?
– Гранаты, приведенные к бою, подорвали на улице.
– Где на улице?
– Справа от ворот.
– Хоп! У нас в руках заложницы, жены, наложницы, дети умершего Керима Асанова.
– Это нам известно, и что?
– Как это что? Ты же не хочешь, капитан, чтобы мы перерезали им всем горло?
– Не хочу, конечно, но, как говорится, чему быть того не миновать. Убьете заложников, следом сами сдохнете. И сдохнете медленно, мучительно. Это я тебе на сто процентов гарантирую. А сдадитесь, глядишь, и сроком отделаетесь. Согласись, Умар, жизнь даже в тюрьме лучше смерти. Тем более страшной, мучительной.
– Это кому как! Но тебе не кажется, что ты борзеешь, капитан? Наши угрозы – не пустые слова. Если мы обещаем, то держим слово!
– Ну, это я хорошо знаю, не первый год давлю вас! Ладно, я тебя понял. Мне необходимо время подумать и согласовать решение с вышестоящим начальством!
– Сколько потребуется времени на раздумье и всякие там согласования?
– Немного! От силы минут двадцать!
– Так, сейчас 21.48.
Дрозденко поправил бандита:
– 21.51, можешь выбросить свои часы.
– Я сказал, 21.48! Значит в 22.15 ты сообщаешь мне результаты своих раздумий и решение вышестоящего начальства. После чего мы выставим встречные условия. Договоримся – заложницы останутся в живых, нет – подорвем и себя, и их, и этот дом.