— Боюсь, лебеди в данном случае не помогут. Но в широком смысле ваша догадка, милорд, верна. Браво! Две сотни драконов, чтобы уж наверняка.
— По крайней мере с драконами проблем не возникнет. Они превратились в сущих вредителей.
— И помощь, скажем, шестидесяти учеников и подмастерьев из Гильдии Искусных Умельцев. Нет, пусть будет сотня. Им придется работать сутки напролет.
— Подмастерьев? Но я могу велеть, чтобы самые искусные мастера…
Леонард вскинул руку.
— Только не мастера, милорд, — твердо сказал он. — Мне нет нужды в людях, которым ведомы пределы возможного.
Орда нашла Коэна сидящим на древнем могильнике неподалеку от лагеря.
За время своих многочисленных путешествий по Диску члены Орды не раз натыкались на подобные холмы, но эта местность буквально изобиловала могильниками. Там и сям из снега торчали высокие камни с надписями на неизвестном языке. Захоронения были очень старыми, однако никому из Орды и в голову не приходило вскрыть курганы и разведать, что за сокровища таятся в их глубинах. Частично это объяснялось тем, что в лексиконе сереброордынцев существовало специальное слово, обозначающее человека с лопатой, а именно — «раб». Но в основном это объяснялось тем, что, несмотря на варварскую профессию, у этих людей имелся строгий моральный кодекс, пусть даже намного отличающийся от принятого. И в кодексе этом присутствовало специальное слово, обозначающее разоряющего могильники человека, а именно — «покойник».
Орда, каждый член которой был ветераном, пережившим тысячи и тысячи самоубийственных сражений и атак, осторожно приблизилась к сидевшему в снегу Коэну. Варварский меч был глубоко воткнут в сугроб, а на лице Коэна застыло отрешенное, вызывающее беспокойство выражение.
— Старина, ты как насчет поужинать? — осведомился Калеб.
— Морж, — сказал Малыш Вилли. — Опять.
— Я иффе не жакончил, — неразборчиво прошепелявил Коэн.
— Что не закончил, старина?
— Фшпоминать, — ответил Коэн.
— Кого вспоминать?
— Героя, который ждешь похоронен.
— А кто здесь похоронен?
— Понятия не имею.
— Хоть к какому народу он принадлежал?
— Мне-то откуда жнать! — огрызнулся Коэн,
— Он что, совершил много достославных деяний?
— Может, да, а может, и нет.
— Тогда почему…
— Кто-то же должен помнить жашранца!
— Но ты ведь ничего о нем не знаешь!
— Это не мешает мне его помнить!
Члены Орды переглянулись. Приключение обещало быть трудным. Но вместе с тем оно обещало быть последним.
— Слушай, может, ты поговоришь с этим молодчиком, которого мы умыкнули? — наконец сказал Калеб. — Он начинает действовать мне на нервы. По-моему, он не понимает, с кем связался.
— Он прошто должен напитать шагу, — решительно прошепелявил Коэн.
Тут он как будто что-то вспомнил и принялся шарить по карманам. Поскольку предметов одежды на Коэне было очень немного, процесс поисков надолго не затянулся.
— Понимаешь, этот бард не совсем того сорта, который нужен для сочинения героических саг, — тем временем продолжал Калеб. — Я ж сразу сказал, как только мы его сцапали: он нам не подходит! Такие барды годятся только на то, чтоб песенки девицам петь. О цветочках там, о весне — босс, это не наша тема!
— Ага, нашел! — радостно возвестил Коэн и вытащил из напоясной сумочки вставные челюсти, вырезанные из алмазных зубов тролля. Вставив челюсти в рот, он пару раз пробно щелкнул ими. — Так-то лучше. Что-что ты сказал?
— Он не героический бард, босс.
Коэн пожал плечами.
— Что ж, надеюсь, он быстро учится. И все равно он куда лучше бардов Агатовой империи. Все ихние поэмы не больше семнадцати слогов. А этот по крайней мере из Анк-Морпорка. Он должен был хотя бы слышать о сагах.
— А я говорил, надо через Китовую бухту идти, — встрял Маздам. — Ледяные пустыни, морозные ночи… самое то атмосферка для саг.
— В особенности, если ты любишь китовый жир, — кивнул Коэн и выдернул меч из сугроба. — Ладно, я переговорю с пареньком. Он у меня мигом забудет про всякие там цветочки.
— …Похоже, все вращается вокруг Диска, а не наоборот, — объявил Леонард. — Во всяком случае именно так поступают луна и солнце. А еще… Надеюсь, все присутствующие помнят «Марию Песто»?
— Тот корабль, который, по слухам, свалился с Диска? — уточнил аркканцлер Чудакулли.
— Именно. Во время чудовищного шторма его скинуло с Края неподалеку от залива Мэйнт, но через несколько дней рыбаки увидели судно, переваливающее через Край рядом с Тиньлинем, где оно и налетело на рифы. На корабле обнаружили лишь одного живого члена экипажа, чьи предсмертные слова… были достаточно необычными.
— Я помню, помню, — перебил Чудакулли. — Он сказал: «О боги, сколько много слонов!»
— По моему мнению, — продолжал Леопард, — при достаточной тяге с боковой составляющей аппарат, посланный за Край, будет затянут под Диск и вновь поднимется па противоположной стороне. Причем поднимется достаточно высоко, чтобы мягко спланировать в любую точку мира.
Волшебники уставились на классную доску. Затем, как один, воззрились на Думминга Тупса, который что-то лихорадочно строчил в своем блокноте.
— Думминг, что он такое несет?
Тупс долго разглядывал свои записи. Потом не менее долго смотрел на Леонарда. Затем перевел взгляд на Чудакулли.
— Э… да. Возможно. Э… Если набрать достаточную скорость и свалиться за Край, то Диск притянет тебя и ты продолжишь падение, но уже вокруг мира.
— Ты пытаешься сказать, что, упав с Края света, мы — и, говоря «мы», спешу добавить, я совсем не имею в виду себя — окажемся на небесах? — уточнил декан.
— Гм… да. В конце концов, солнце проделывает подобный трюк каждый день и…
Декан пришел в восторг.
— Поразительно! — воскликнул он. — Таким образом… можно переправить целую армию вглубь вражеской территории! Ни одна крепость не устоит перед нами! Можно поливать и поливать огнем…
Краем глаза он перехватил взгляд Леонарда.
— …Всяких нехороших людей, — нескладно закончил декан.
— Этого не будет, — сурово произнес Леонард. — Никогда!
— А может этот… аппарат, который ты планируешь создать, приземлиться прямо на Кори Челести? — уточнил Витинари.
— О, определенно. Там хватает снежных равнин, весьма удобных для посадки, — ответил Леонард. — Но даже если таковая равнина нам не подвернется, уверен, я сумею что-нибудь придумать. К счастью, как вы неоднократно подмечали, все находящиеся в воздухе предметы неизбежно стремятся вниз.
Чудакулли собирался было отпустить язвительное замечание, но прикусил язык. Он знал репутацию Леонарда. Еще до завтрака этот человек придумывал семь изобретений, включая два новых метода использования поджаренного хлебца. Именно Леонард Щеботанский изобрел шарикоподшипник — устройство крайне простое и вседоступное. И именно в этом крылась суть гениальности Леонарда — он изобретал вещи, до которых мог додуматься каждый, а люди, которые изобретают вещи, до которых может додуматься каждый, встречаются крайне редко.
Этот человек был настолько рассеянно-умным, что мог писать картины, которые не только провожали вас взглядом, но следовали за вами до самого дома и мыли за вас посуду.
Некоторые люди глупы, а потому абсолютно уверены в себе. Но Леонард был уверен в себе совсем по другой причине — просто ему ни разу не представилось доказательств обратного. Он со спокойной душой шагнул бы с крыши высоченного дома, намереваясь решить проблему приземления в момент возникновения оной.
И знаете, скорее всего, он бы эту проблему решил.
— И что требуется от нас? — спросил Чудакулли.
— Ну… Мой аппарат не может работать на магии. Насколько я понимаю, в районе Пупа на волшебство не стоит полагаться. Но, возможно, вы сумеете обеспечить меня ветром?
— Ты обратился к нужным людям, — сказал лорд Витинари и, прежде чем продолжить, выдержал долгую паузу. Слишком долгую, на взгляд присутствующих в зале волшебников. — Перед тобой собрались лучшие профессионалы в управлении погодой.
— В момент запуска небольшой ураган пришелся бы весьма кстати… — кивнул Леонард.
— Авторитетно и не опасаясь никаких возражений заявляю тебе: наши волшебники обеспечат тебя ветрами в неограниченном количестве, — ответил патриции. — Не так ли, аркканцлер?
— Я просто вынужден согласиться, милорд.
— Ну что ж, если мы можем надеяться на крепкий попутный ветер…
— Минуточку, минуточку, — перебил декан, который всегда очень остро реагировал на упоминание ветров. — Что мы знаем об этом человеке? Он делает… всякие приборы, рисует картины… Уверен, все это замечательно, но все мы знаем, каковы из себя художники. Болтуны и ненадежные люди, все до единого. А Чертов Тупица Джонсон? Помните, что этот тип понастроил[4]? Уверен, господин Щеботанский — превосходный художник, но лично мне требуются дополнительные доказательства его поразительной гениальности, прежде чем доверить судьбу Диска его… аппарату. Изобретать умеет каждый, но гений должен быть исключительным!
— Я никогда и не считал себя гением, — откликнулся Леонард, склонив голову и что-то рисуя на бумаге.
— А вот если б я был гением, то наверняка знал бы об этом и… — начал было декан, но вдруг замолчал.
Рассеянно, как будто его рукой водила некая иная сила, Леонард начертил на бумаге идеальную окружность…
Лорд Витинари предложил учредить систему комиссий. В Незримый Университет прибыли послы практически всех иностранных государств, главы Гильдий стояли в очередь — всем хотелось участвовать в процессе принятия решений, не задействуя при этом мыслительный процесс.
Сначала патриций решил, что семи комиссий будет вполне достаточно. Но когда (буквально спустя десять минут) отпочковался первый подкомитет, лорд Витинари пригласил в отдельную комнатку нескольких избранных, запер дверь и быстренько создал Комиссию По Всему и Вся.
— Как мне сказали, летающему кораблю требуется команда, — сообщил он. — Она может состоять из трех человек. Леонард — это первая и обязательная кандидатура, поскольку, говоря откровенно, он будет продолжать работу над своим детищем даже после взлета. Но кто еще полетит?
— Лететь должен наемный убийца, — заявил лорд Низз, глава Гильдии Убийц.
— Нет, — возразил лорд Витинари. — Если бы Коэна и его людей было так легко убить, они давно были бы мертвы.
— Может, тут поможет женский такт? — предложила госпожа Лада, глава Гильдии Белошвеек. — Я понимаю, наши герои весьма преклонного возраста, но мои девушки…
— Госпожа Лада, я думаю, проблема состоит в следующем. Члены Орды весьма благосклонно относятся к женской компании, но вряд ли они прислушаются к словам женщины. Да, капитан Моркоу?
Капитан Моркоу Железобетонссон из Городской Стражи встал по стойке «смирно», излучая энтузиазм и легкий аромат мыла.
— Я готов принять участие, сэр, — отрапортовал он.
— Я почему-то даже не сомневался.
— По-моему, не стоит вмешивать в это дело Стражу, — поморщился господин Кривс. — Господин Коэн просто хочет возвратить собственность законному владельцу.
— Честно признаюсь, подобное толкование событий не приходило мне в голову, — вежливо улыбнулся лорд Витинари. — Тем не менее я уверен в наших городских стражниках. Они способны найти повод арестовать кого угодно. Правда, командор Ваймс?
— Думаю, заговор с целью нарушения общественного спокойствия тут вполне подходит, — сказал главнокомандующий Стражей, раскуривая сигару.
— А капитан Моркоу обладает исключительным даром убеждения.
— И исключительно большим мечом, — проворчал господин Кривс.
— Убеждение может принимать самые разные обличия, — парировал лорд Витинари. — И я согласен с аркканцлером Чудакулли: послать капитана Моркоу — прекрасная идея.
— Что? Разве я что-то сказал? — удивился Чудакулли.
— Записать в команду капитана Моркоу — не правда ли замечательная идея, аркканцлер?
— Что? О да. Конечно. Отличный парень. Смышленый. И меч опять-таки…
— Вот-вот, полностью поддерживаю, — кивнул лорд Витинари, умеющий управляться со всякого рода комиссиями. — Однако, господа, нам следует поторопиться. Флотилия выступает завтра. Нам нужен третий член команды…
Раздался стук в дверь. Витинари подал знак университетскому привратнику открыть.
В комнату ввалился волшебник, более известный как Ринсвинд, и остановился перед столом. Лицо его было белым как мел.
— Я не хочу добровольно участвовать в экспедиции, — заявил он.
— Прошу прощения? — поднял брови лорд Витинари.
— Я не хочу добровольно участвовать в экспедиции, сэр.
— Но тебя об этом никто и не просит.
Ринсвинд устало покачал пальцем.
— Но попросят, сэр, обязательно попросят. Кто-нибудь скажет: «Эй, а ведь этот парень любит приключения, знаком с Ордой, Коэну, судя по всему, он даже нравится, а кроме того, жестокую и необычную географию этот Ринсвинд знает вдоль и поперек. Отличная кандидатура!» — Он вздохнул. — А потом я попытаюсь сбежать, ну, спрячусь в каком-нибудь ящике, но этот ящик все равно окажется на борту летающего корабля.
— Правда?
— Очень вероятно, сэр. Или произойдет целая вереница событий, которые приведут к такому же результату. Верьте мне, сэр. Я знаю, как протекает моя жизнь. Поэтому я подумал: чего уж тянуть, лучше сразу прийти сюда и прямо заявить о том, что я не хочу добровольно участвовать в этой экспедиции.
— Мне кажется, твои рассуждения несколько нелогичны, — сказал патриций.
— Отнюдь, сэр. Все очень просто. Я буду добровольцем, но не хочу этого. Хотя… разве мое мнение когда-нибудь кого-нибудь волновало?
— А знаете, в его словах есть здравый смысл, — встрял Чудакулли. — У него исключительный дар, он выпутывается из любых…
— Вот видите? — Ринсвинд измученно улыбнулся лорду Витинари. — Я и моя жизнь слишком давно вместе. Я заранее знаю, как все обернется.
Рядом с Пупом всегда ошивались разбойники. Тут было чем поживиться — в затерянных долинах, в запретных храмах. И плохо подготовленных искателей приключений хоть отбавляй. Слишком многие люди, составляя список возможных опасностей, которые могут встретиться во время поисков потерянных сокровищ и древних знаний, забывают самый первый пункт: «человек, который прибыл на место чуть раньше тебя».
Одна такая разбойничья банда наматывала круги по своему любимому участку, когда вдруг заметила хорошо снаряженного боевого коня, привязанного к скукожившемуся от мороза деревцу. Потом на глаза разбойникам попался костерок, горевший в небольшой защищенной от ветра нише, на котором побулькивал котелок. И наконец банда увидела женщину. Довольно привлекательную. По крайней мере, лет тридцать назад она была очень даже ничего, но сейчас она больше походила на учительницу начальных классов, о которой мечтает всякий ученик (чуткое отношение и понимание таких маленьких жизненных неприятностей, как залитый мочой башмак, гарантируется).
Накинув на плечи одеяло, она мирно вязала. Рядом из сугроба торчал самый огромный меч из всех, что когда-либо доводилось видеть разбойникам.
Разумные разбойники сразу занялись бы подсчетом несоответствий.
Эти, однако, относились к другому виду, для которого и была придумана эволюция.
Женщина подняла голову, приветливо кивнула и продолжила вязать.
— Так-так, — сказал вожак. — Что мы здесь имеем? Ты…
— Будь добр, подержи вот это, — перебила женщина, вставая. — На больших пальцах, молодой человек. Глазом не успеешь моргнуть, как я смотаю шерсть в клубок. Как вовремя вы появились.
Она протянула ему моток пряжи.
Чувствуя на спине насмешливые взгляды товарищей, разбойник неуверенно принял пряжу, однако тут же расставил руки и постарался придать лицу как можно более злобное «она-даже-не-подозревает» выражение.
— Отлично, — сказала пожилая женщина и сделала шаг назад.
А потом нанесла разбойнику чудовищный по своей силе и подлости, но невероятный по своей эффективности (хоть и совсем неженственный) удар ногой прямо в пах. Пока разбойник падал, женщина наклонилась, подхватила с огня котелок, швырнула его в лицо ближайшего головореза и, пока падал тот, уселась обратно на снег, снова принявшись за свое вязание.
Двое оставшихся разбойников даже шевельнуться не успели. Но затем один из них, словно бы опомнившись, прыгнул к торчащему из сугроба мечу. Разбойник аж покачнулся от тяжести, но клинок был длинным и в некотором роде придавал уверенности.
— Ох! — закряхтел головорез, с трудом вскидывая меч. — Старуха, как ты вообще его таскаешь?
— Это не мой меч, — пожала плечами женщина. — Он принадлежал вон тому мужчине.
Разбойник отважился глянуть в сторону. Из-за большого валуна торчали ноги в бронированных сандалиях. Очень большие ноги.
«Но у меня меч, — подумал разбойник. — Хотя у него меч тоже был».
Вздохнув, пожилая женщина вытащила из клубка шерсти две вязальные спицы, ярко сверкнувшие в свете костра. Одеяло соскользнуло с ее плеч и упало на снег.
— Ну, господа? — сказала она.
Коэн выдернул кляп изо рта менестреля. Юноша с ужасом воззрился на престарелого героя.
— Как тебя зовут, сынок?
— Вы похитили меня! Я просто шел по улице…
— Сколько? — спросил Коэн.
— Что?!
— Сколько хочешь за сагу?
— От тебя воняет!
— Это все моржатина, — спокойным голосом объяснил Коэн. — Запах как от чеснока. В общем… мне нужна сага. А тебе наверняка пригодится мешочек рубинов, к примеру вот таких, как эти.
Он высыпал содержимое кожаного мешочка себе на ладонь. Камни были такими большими, что снег озарился алым светом. Глаза музыканта полезли на лоб.
— У тебя есть… Как это там называется, а, Маздам?
— Искусство, — подсказал Маздам.