Глеб засмеялся, расплатился, и они поехали.
Глава 7
Неизвестно, как там насчет праздника, но поспать ему и вправду толком не удалось. А вот Князю позвонить – удалось. Договорились на без пятнадцати шесть. Князь сказал, что полчаса – минут сорок им будет более чем достаточно.
В результате Глеб обжигался дерьмовым аэрофлотовским кофе в аэропортовской кафешке под табло уже в половине шестого. Не рассчитал, выехал пораньше.
А трасса оказалось пустой.
Ну, и хрен с ним.
Зато мозги проветрить можно.
Кофеем.
Крепким.
Без сахара.
Вокруг него бродили, периодически радостно взревывая и обнимаясь с новоприбывшими, люди в красно-белых свитерах и шарфах. Глеб вспомнил, что завтра в Риме местный «Лацио» играет с московским «Спартаком».
Четвертьфинал какой-то малопонятной Лиги.
Нда, повезло Князю с попутчиками…
Футбольных фанатов Глеб откровенно не любил, да и к самому футболу относился весьма равнодушно.
Подумаешь, двадцать два здоровых дурака мячик пинают.
А уж сходить с этого с ума – вообще откровенный идиотизм.
Развлечение для дебилов.
Людей в красно-белом, однако, становилось вокруг все больше и больше.
Надо же, и денег хватает недоумкам.
Это ведь не две копейки: слетать в столицу Италии, прожить там дня два-три, потом обратно вернуться. Да и на билеты футбольные потратиться придется солидно, это вам не на стадион «Динамо» сгонять в выходные.
В этот самый момент фанатская тусовка взревела особенно громко: трое новоприбывших цветастых орлов усиленно пошли по рукам, обнимая и похлопывая в ответ могучие спины приятелей.
Две пары здоровенных охранников маячили чуть поодаль, делая вид, что не имеют к этому безобразию ровным счетом никакого отношения, однако с ними тоже здоровались, кто кивком головы, кто улыбкой, а кто и тянулся с рукопожатием.
Нда…
Прогнило что-то в Датском королевстве…
Если уже футбольные фанаты с охраной ходят, это что-то с чем-то…
Интересно, кого из троицы эта гвардия охраняет?
Впрочем, ему-то, Глебу Ларину, какое дело?
Так, въевшаяся в кровь и нервы профессиональная привычка…
Глеб поморщился и, залпом допив кофе, потянулся за сигаретами.
– Доброе утро, Глеб. Я – Дмитрий Князев.
Ларин обернулся и еще успел подумать, что, слава Богу, ему удалось проглотить остатки кофе, иначе б точно подавился.
За его спиной, приветливо улыбаясь, дымил сигаретой один из новоприбывших красно-белых: худощавый парень лет тридцати – тридцати пяти в черной кожаной куртке и дорогих очках с тонкой металлической оправой. Вызывающе-яркий красно-белый шарф бросался в глаза. На лацкане куртки блестел узкий красно-черный значок «Spartak Hooligans».
Глеб обратил внимание, что парочка бодигардов аккуратно переместилась вслед за Князевым. Вторая пара осталась на месте – видимо, пасли кого-то другого.
Нда…
Все страньше и страньше…
Ну, что ж, правила игры надо принимать такими, какие они есть. Глеб протянул руку, и они поздоровались. Ладонь у Князя оказалась сухой, тонкой и твердой.
И еще от него пахло дорогим мужским парфюмом.
Ненавязчиво, но явственно.
Глеб таких парней уважал.
Они не мельтешили.
Князь улыбнулся еще шире и предложил пройти в кафе наверх.
– А то, знаете ли, не дадут поговорить. Я здесь личность в некоторой степени популярная…
Глеб охотно согласился.
Общество товарищей Князя в красно-белом, честно говоря, не казалось ему особо привлекательным.
Догадка его, кстати, подтвердилась: неразлучная парочка охранников, находящаяся чуть поодаль, стараясь не бросаться в глаза, последовала за ними. Вторая осталась внизу, и Глеб легко вычислил объект их внимания: грузноватого, хорошо одетого мужика лет под сорок в длинном кожаном плаще, весело пьющего водку в компании себе подобных.
Уютно разместившись в кафе на втором этаже аэропорта, они заказали кофе, закурили и стали молча внимательно изучать друг друга.
Первым не выдержал Князь:
– Вижу, что мой наряд и абсолютно понятная цель поездки в Вечный город вызывают у вас, Глеб, по меньшей мере, недоумение. А напрасно. Вы же умный человек, толковый журналист, откуда такое странное стремление мыслить стереотипами?
Глеб качнул головой, хмыкнул и глубоко затянулся.
– Почему вы так решили?
– Вижу. Вы же когда-то раз и навсегда решили для себя, что фаны «Спартака», да и других команд – не более чем обычные ублюдки, грязные пэтэушники с окраин Москвы и рабочих городов Подмосковья. Которым только того и надо, чтобы кого-то помутузить, разбить витрину, подраться с ОМОНом, ну, еще, быть может, изуродовать пару-тройку дорогих автомобилей. Вернее, так решили СМИ, а вы им просто поверили. Что тем более странно, учитывая тот факт, что вы сами в этих СМИ работаете…
Князь неожиданно легко поднялся на ноги, подошел к широкому металлическому ограждению второго этажа и властным движением сухой ладони поманил за собой Глеба. Тот хмыкнул, но присоединился.
Фанатская тусовка оказалась под ними, как на ладони. Князь затянулся, стряхнул пепел прямо на пол и указал на нее острым кончиком зажженной сигареты.
– Смотрите: вот они, те самые страшные и ужасные футбольные фанаты. Хулиганы, наводящие ужас на всю столицу и окрестности. Вон тот молодой худощавый парень в тонких очках – видите? – коммерческий директор крупнейшей радиостанции. Вон тот, лысый, – хозяин не самой последней в России мебельной фабрики. Вон та сладкая парочка – толстый и тонкий – контролируют приличную часть поставок в страну линолеума и ковролина, крепко задумываются о запуске своего производства. Оба, кстати, выпускники МГИМО, однокурсники, в прошлом – карьерные дипломаты. Просто в какой-то момент выбрали свободу – в виде бизнеса. Вон тот чернявый, со стильной бородкой – владелец не самой худшей типографии, он ее, кстати, недавно переоборудовал по высшему классу. Тот, кого, как вы, Глеб, уже наверняка заметили, пасут охранники – мой коллега, рекламист. Охрана – это не понты, пару лет назад в него стреляли. Очень уж жестко ведет дела, слишком большие объемы пытается под себя забрать. Я с ним дружу, но вместе мы не работаем, парень откровенно не хочет заниматься политической рекламой, а я, как вы уже наверное поняли, специализируюсь именно на этом направлении. Хотя и коммерческой не брезгую. Рядом с ним – вон, они чокаются, – один из лучших в стране специалистов по интернет-консультированию. Третий – металлург, кризис-менеджер, из тех ребят со стальными глазами и не менее стальными нервами, что берут убыточные предприятия, заставляют людей работать, как сумасшедших, доводят дело – любой ценой, включая неизбежные социальные издержки, – до прибыльности и потом продают. Вчетверо дороже, сами понимаете. А то и впятеро. Но это детали. Этих ребят можно называть как угодно, но только не быдлом. Понимаете теперь, почему?
Глеб хмыкнул.
– Если вам верить, то, уж конечно, не быдло. Просто соль земли какая-то, а не фанаты футбольного клуба. Вы меня для этого пригласили?
Князев раскатисто расхохотался.
– Нет, ну что вы…
И приглашающе махнул рукой в сторону столика.
– Разумеется, спартаковские фанаты – не соль земли. Среди нас всякие встречаются. И быдло пэтэушное тоже имеет место быть. Правда, не здесь. У них на европейские выезда элементарно денег не хватает. Обычный срез нашего российского общества. Все профессии, все нации. Вот только сексуальных меньшинств нету. Их здесь… э-э-э… недолюбливают.
Глеб пожал плечами.
– Я их тоже недолюбливаю. Но это не делает меня футбольным фанатом. И все-таки, зачем вам понадобилось это представление?
Князь снова рассмеялся, потом неожиданно закашлялся. Сделал глоток минералки, махнул рукой.
– Поняли? И чудненько… В общем-то, просто так, посмотреть на вашу реакцию. Вы ведь никогда не интересовались молодежными субкультурами?
– Да, и даже, в отличие от вас, не изучал посредством внедрения, – парировал Ларин.
Князь фыркнул.
– Да бросьте. Представляю, что вам про меня нарассказали. Я за «Спартак» с начала восьмидесятых болею, для меня каждый поход на стадион – дрожь в коленках. И большинство этих ребят – действительно мои друзья. Не скрою, не старинные. Знаете, почему?
Глеб опять пожал плечами.
– Просветите.
Князь глубоко, до ямочек на щеках, затянулся, коротким тычком затушил сигарету в пепельнице, прикурил новую. Несмотря ни на что, он Глебу откровенно нравился.
У них даже привычки были похожие.
– Просвещаю. Вот вы, известный журналист, человек успешный, никогда не чувствовали одиночества?
Глеб покачал головой, пожевал губами, поискал глазами сонного официанта, махнул тому рукой.
– Ну и вопросики вы задаете… Да еще с утра. Ничего, что мы с вами на брудершафт не пили?
Князь усмехнулся, кивнул понимающе.
– Все правильно. Испытывали. И не раз. Небось, объясняли себе, что такова суть таланта, такова цена успеха. Завистники, блин, задолбали. Да ничего подобного! В нормальном, давно структурированном обществе таких вопросов не возникает. Разве что у гениев, большей частью – непризнанных, да у шизофреников. Но мы-то с вами – не то и не другое. Обычные, в меру талантливые персонажи. А одиночества – выше крыши. К чему бы это?
– Все правильно. Испытывали. И не раз. Небось, объясняли себе, что такова суть таланта, такова цена успеха. Завистники, блин, задолбали. Да ничего подобного! В нормальном, давно структурированном обществе таких вопросов не возникает. Разве что у гениев, большей частью – непризнанных, да у шизофреников. Но мы-то с вами – не то и не другое. Обычные, в меру талантливые персонажи. А одиночества – выше крыши. К чему бы это?
В этот момент к ним наконец-то подошел официант, и Князь заказал виски.
Глеб, который хотел всего лишь кофе, подумал и присоединился к заказу.
Князь глянул на него слегка неодобрительно.
– Вы же, кажется, за рулем? Впрочем, это не мое дело, вы мальчик взрослый. Так вот, наше одиночество – всего лишь продукт эпохи. Эпохи перемен. Настоящие друзья – только друзья детства, юности. Но наши с ними дороги разошлись. Вы никогда не ходили на встречи одноклассников? И не ходите, удручающее зрелище. Ребята, которых вы помните блестящими, талантливыми, полными надежд… Да… гкхм… наверное, не стоит об этом… слишком грустно. А мы с вами – добились, прорвались. Круг распался. Вот и дружим, точнее, пытаемся – с равными себе. С коллегами по работе, по бизнесу. У нас в рекламе очень жесткая конкуренция, а люди, возглавляющие различные структуры, дружат. Пытаются обскакать, где-то обмануть друг друга, но дружат. Хотя это все равно, сами понимаете, – обманка, эрзац…
Глеб кивнул.
– Понимаю. А эти, – он махнул рукой вниз, – тоже люди успеха, но в других областях. Им от вас, Дима, ничего не нужно. И вы можете спокойно с ними общаться, не опасаясь ни подвоха, ни шевеления за спиной…
– Вот! – Князь довольно вскинул подбородок. – Мне про вас, Глеб, правильно говорили: вы умница. Самую суть ухватили. Своеобразный клуб для посвященных. Плюс – моя старинная любовь к футболу. По этому же принципу и другие сближаются: кто-то любит рыбалку, кто-то – охоту, кто-то – просто за воротник заложить. Таких, кстати, большинство…
Глеб вздохнул.
– Похоже, я принадлежу как раз к этому большинству. Блин. Ни одного хобби. Лучше бы уж марки собирал…
Князь снова расхохотался.
– Ну, это не беда. Ищите и обрящете. Надо бы, кстати, вас как-нибудь на стадион захватить. Вдруг проникнитесь? Ну, а пока – извините. Заболтался тут с вами. Пора на паспортный контроль бежать, наши уже двинулись.
Глеб растерялся.
– Простите, Дмитрий… а как же проект? Мы же вроде его обсудить хотели?
Князь кинул на стол тысячерублевую бумажку, вскочил, беззаботно махнул рукой.
– Да Господь с ним, с проектом. Я в пятницу вернусь, в воскресенье мы с вами вылетаем в Южноморск – по дороге и обсудим. И там, на месте. Главное, что хотел узнать, я узнал.
Глеб наклонил голову к правому плечу, поднял левую бровь домиком.
– И что же, если не секрет?
– Да, Господи, какой уж тут секрет. Вы мне понравились. Очень похоже, что я вам тоже. Значит, сработаемся. Пока!
И убежал. А Глеб еще долго сидел, глядя в стаканчик виски, где уже давно растаяли кусочки льда.
Потом поднялся и медленно побрел в сторону автостоянки.
Глава 8
Дома Глеба встретили работающий аудио-центр, веселая ненавязчивая музыка и босоногая Скворцова в его рубашке, пытающаяся, насвистывая в такт музыке, жарить яичницу.
Очень хотелось бросить гранату, чтоб разнести всю эту благодать к самой распоследней матери.
Однако гранаты не было, яичница оказалась довольно вкусной (с помидорами, ветчиной и болгарским перцем, как он любил), и он постепенно успокоился.
Умница Ленка, моментально сообразившая, что мужик явно не в духе, с расспросами решила пока не приставать. Только после кофе, настоящего, правильного, густого черного кофе, помолотого вручную и сваренного в настоящей медной турке – гордости Глебового отца, да и самого Глеба, если уж совсем честно, Ларин постепенно оттаял.
Скворцова была откровенно хороша, и ее свежесть вместо стандартного московского утреннего похмелья тоже, извините, – что-то с чем-то.
Но, тем не менее…
Глеб закурил, пригорюнился.
Ленка не выдержала:
– Слушай, извини, это, конечно, не мое дело… что-то случилось?
Глеб пожал плечами:
– Да нет вроде…
Скворцова отобрала у него сигарету, сделала две быстрые затяжки, вернула.
– Вы не понравились друг другу?
– Почему же, – Глеб глубоко затянулся, – наоборот.
Ленка поцокала языком, встала, долила ему кофе из турки.
– Тогда чего ты такой смурной?
Глеб досадливо помотал головой.
– Сам не пойму. Знаешь, по моему, он меня сделал. Как мальчишку…
Ленка порывисто метнулась к нему, обхватила руками его голову, прижала к не умещающимся под тонкой рубашкой идеальным полушариям груди.
Несмотря на напряженность и ответственность момента, Ларин почувствовал, что у него – встает.
– Дурак ты, Глеб. Ой, какой дурак… Князю проиграть не стыдно, на то он и Князь. Да и не проиграл ты ему пока, просто не готов был. Так, разведка боем… Еще сочтетесь…
Потом так же порывисто отстранилась, взлохматила его и так непокорные волосы, поглядела внимательно сверху вниз.
Бугорок на джинсах вырос уже весьма ощутимо.
Можно сказать – не бугорок уже, а целый бугор.
Бугрище.
– Ой, а это что у нас такое? Та-а-ак… Меня, кажется, и вправду любят… А ну-ка, мальчик, проверь-ка, что у меня есть под рубашкой? Да проверь-проверь, не стесняйся…
…Потом они, запыхавшиеся, долго курили в спальне.
Ехать на работу откровенно не хотелось.
Чтобы избавиться от этой сладкой истомы, пришлось еще раз варить кофе.
На сей раз делать это подрядился Глеб.
Все-таки, варить кофе – мужское занятие. А женское – ждать этот самый кофе.
В постели.
Напиток, слава Богу, получился что надо: горячий, крепкий, густой. С правильной, чуть заметной на языке (но, упаси Господи, не в гортани) кислинкой.
Пили, причмокивая.
Умиротворенно так пили.
Наконец Глеб не выдержал:
– Слушай, меня вот что занимает. Этот Князь – он вправду фанат «Спартака» или просто рисуется?
Ленка пожала плечами.
– Порисоваться он, конечно, любит. Он вообще себя, ненаглядного, любит нежно и бескорыстно. Но тут – вроде всерьез. Он одно время даже драться ездил: знаешь, у них бывает – договариваются двадцать на двадцать, или там, тридцать на тридцать где-нибудь в укромном месте и получают удовольствие. Бойцовский клуб. Мне этого не понять. Он, кстати, вообще здорово дерется, ко мне однажды азер в ресторане пристал, так Димка его только один раз ударил – и все…
Глеб усмехнулся.
– Он, этот азер, что, один был? Редкая птица, однако… Они обычно, когда по одному – народ довольно мирный…
Ленка хихикнула.
– Ага, один. Жди… Их там человек семь было. Остальных охрана нейтрализовала…
– Ну, с охраной-то проще, конечно. Такие два бугая…
– А-а-а, Миша с Сережей его провожали, да? Ну, эти-то еще ничего. Мирные. Они, кстати, не только охранники, но еще и референты. Миша, говорят, финансист неплохой. Вот порученец Димкин, Андрюша Корн, это я тебе доложу – что-то с чем-то. Вежливый такой, интеллигентный, в очочках ходит. Нужны они ему, как рыбке зонтик…
Глеб вытряхнул из пачки сигарету, закурил.
– Что, страшный человек?
Ленка подоткнула под спину подушку, села поудобнее.
– Дай и мне сигарету, что ли… Раскурилась я с тобой… Дома-то от мамы до сих пор скрываюсь, там особо не покуришь…
Глеб хмыкнул, бросил ей пачку, вложив в нее простенькую пластиковую зажигалку. Скворцова достала сигарету, высекла огонек, с наслаждением затянулась.
– Не то слово «страшный», Глебушка. Знаешь, среди вас, мужиков, есть такие извращенцы, которые любят опасной бритвой пользоваться. Так вот, он – что-то типа этой самой бритвы. Одно неосторожное движение – чик – и порезался. Насмерть.
– Нда… Весело… Где Князь такого, интересно, раскопал…
Ленка зябко пожала плечами.
– Ой, муженек, не знаю. Князь вообще о своем прошлом трепаться не любит. Но знакомы они очень давно, это чувствуется…
Глеб поднял бровь домиком, прищурился.
– Слушай, а он, случайно, не из криминала? Эдакий белый воротничок, мозг. Сейчас это вроде модно…
Ленка отрицательно помотала головой.
– Нет. Он этих ребят терпеть не может. И не из спецслужб. Сам говорил, а врет он редко. По крайней мере, просто так трепаться не будет. Там что-то другое, но что – понятия не имею…
Глеб легко поднялся, хлопнул рукой по незастеленной кровати.
– Ладно. Успею разобраться, что он за птица, этот Князь. А нам пора себя в порядок приводить. Иначе на службу не успеем.
Разумеется, они опоздали…
Глава 9
Пять дней проскочили незаметно.
Скворцова прижилась в старом мидовском доме, только изредка совершая набеги домой, в Кунцево – повидать маму и сынулю. Мама, кстати, уже требовала предъявить Ларина пред свои светлые очи, но Ленка не торопилась: воспитанная в консервативных традициях мамуля могла потребовать от Глеба незамедлительной женитьбы, а это в их планы пока не входило. Договорились пожить пару лет так, в свободном режиме, не мешая друг другу и не ревнуя, если что.