Мы снова шли попарно, внимательно вглядываясь в склоны насыпи по обе стороны дороги. Я ощутил внезапную сухость во рту. Солнце в последний раз выглянуло из-за туч и больше уже не показывалось. Картина эта — громадная туча, сверкающая золотом по краям — напомнила мне одну из иллюстраций к Ветхому Завету. Наконец солнечные лучи исчезли вовсе, а за ними тучи поглотили и последний кусочек голубого неба. Мы, словно лошади, почуяли запах реки, а может, это был запах океана, готового вот-вот обрушиться сверху на иссохшую, истомившуюся по влаге землю. Назревал, судя по всему, настоящий потоп.
Я старался внимательно смотреть на обочину, однако разверзшееся небо приковывало взгляд помимо моей воли. Прохладный ветер все крепчал. Внезапно прямо у меня над головой сверкнула такая ослепительная вспышка, что глаза сами собой зажмурились: похоже, сам Господь сфотографировал меня, по пояс голого мальчишку, куда-то бредущего по железнодорожной колее. Где-то ярдах в пятидесяти рухнуло сраженное молнией громадное дерево, а последовавший вслед за этим раскат грома заставил меня содрогнуться. Больше всего на свете мне сейчас хотелось очутиться дома, в уютном безопасном месте вроде погреба, где хранилась картошка, с хорошей книжкой…
— О, Боже! — вскрикнул Верн фальцетом. — Господи Иисусе, вы только посмотрите!
Взглянув туда, куда указывал пальцем Верн, я увидал голубовато-белый огненный шар, двигавшийся к нам над левым рельсом с треском и шипением, напоминавшем рассерженного кота. Мы замерли в оцепенении, разинув рты и все еще не веря в существование подобных штуковин, а шар тем временем промчался мимо нас и, удалившись футов на двадцать, вдруг лопнул с громким треском и исчез, распространив вокруг резкий озоновый запах.
— Какого черта я вообще тут делаю? — пробормотал Тедди.
— Вот это да! — возбужденно воскликнул Крис, потрясенный зрелищем. — Глазам своим поверить не могу! Вот так штука, а?!
Я, однако, в этой ситуации был согласен скорее с Тедди. Как и ему, мне было весьма не по себе, а одного взгляда на небо хватило, чтобы закружилась голова. Очередная молния ударила совсем рядом, запах озона стал сильнее, а раскат грома последовал практически безо всякой паузы.
Звон в ушах еще не стих, когда послышался ликующий вопль Верна:
— ВОТ ОН!!! НУ, НАКОНЕЦ ТО! СМОТРИТЕ, ВОН ТАМ ОН!!! Я ЕГО ВИЖУ!
Достаточно прикрыть глаза, и я снова и снова вижу Верна стоящим на рельсе, словно первооткрыватель на капитанском мостике, прикрыв ладонью глаза от очередной вспышки, другой же рукой указывая куда-то вдаль.
Мы подбежали к Верну, при этом я повторял про себя: «Его просто-напросто подвело воображение. Сначала пиявки и жара, теперь эта гроза… Ему, конечно, померещилось». Однако, как бы мне ни хотелось, чтобы это так и было, я уже понимал, что Верну вовсе не померещилось. В тот миг я осознал, что зря ввязался в это гиблое дело, что любоваться на мертвое тело у меня не было ни малейшего желания.
Там, куда указывал Верн, прошедшие ранней весной ливни частично размыли насыпь, образовав канаву фута в четыре, до которой у ремонтной службы либо никак не доходили руки, либо ее просто не заметили. Канава заросла уже черникой, откуда высовывалась белая, как воск, ладонь. Запах оттуда шел отвратный.
Я старался не дышать, остальные, по-моему, тоже.
Сильный ветер хлестал нас теперь уже со всех сторон, однако я его не замечал, думая, что обязательно сойду с ума, если сейчас услышу выкрик Тедди: «Парашютистам приготовиться к прыжку!» Лучше бы было увидеть все тело сразу, а не одну эту восковую ладонь… Она и сейчас встает у меня перед глазами всякий раз, когда я слышу или же читаю о каком-нибудь ужасном происшествии или преступлении.
И вновь блеснула молния, потом еще и еще раз. Раскаты грома следовали один за другим, словно боги устроили там, на небесах, гонки на огненных колесницах.
— Бли-и-ин, — протянул Крис. Ругательство вышло у него каким-то полувздохом, полувсхлипом.
Верн нервно облизнул губы, а Тедди молча стоял и смотрел. Ветер то сдувал его длинные, спутанные волосы с ушей, то снова закрывал их. На лице его застыла абсолютно ничего не выражающая маска, хотя позднее мне стало казаться, что нечто на нем все же промелькнуло…
По мертвой ладони ползали взад-вперед черные мураши.
Лес вокруг нас как будто тяжело вздохнул, заметив, наконец, наше присутствие — это по кронам деревьев ударили первые, тяжелые капли дождя.
По голове и рукам застучали капли размером в десятицентовик. Изголодавшаяся по влаге земля впитывала их мгновенно.
Эти первые громадные капли сыпались, наверное, не более пяти секунд. Мы с Крисом озадаченно переглянулись.
И тут разверзлись хляби небесные, и начался всемирный потоп…
Крис спрыгнул с насыпи к промоине, волосы у него уже намокли и слиплись. Я последовал за ним. Верн с Тедди поспешили за нами, но мы с Крисом оказались у тела Рея Брауэра первыми. Лежал он ничком. Крис вопросительно посмотрел на меня, взгляд у него был серьезным, совсем взрослым. Поняв, чего он хочет, я молча кивнул.
Думаю, что тело оказалось тут, внизу, безо всяких видимых увечий, а не там, на рельсах, изуродованным до неузнаваемости, потому что парнишка в последний момент попытался увернуться от поезда. Лежал он головой к насыпи, в позе ныряльщика перед прыжком. Его темные, рыжеватые волосы слегка вились, на них виднелась запекшаяся кровь, однако ее было совсем немного. Одет он был в темно-зеленую футболку и джинсы. Обуви не было, но чуть поодаль, в зарослях черники, я заметил низкие кроссовки. Это меня поначалу удивило — почему это они валяются отдельно? — но потом я понял, в чем тут дело.
Все мои родные и друзья считают, что мое богатое воображение — бесценный дар Божий, что оно не только позволяет зарабатывать на жизнь, но и не дает мне никогда скучать, словно бесплатное кино, которое можно смотреть, когда захочешь. В общем-то, они правы, но иногда, особенно по ночам, воображение рисует мне такое, что лучше было б никогда не видеть. Вот и сейчас, глядя на эти валяющиеся в стороне кроссовки, я отчетливо увидел, как кроссовки слетели у него с ног от страшного удара поездом, удара, который и отнял у него жизнь.
Только теперь я осознал это с ужасающей отчетливостью: парнишка не спит, не приболел, он мертв, безнадежно мертв, он никогда уже не встанет с этой постели из черники, никогда не наденет свои кроссовки, не вернется домой, вообще теперь по отношению к нему одно лишь слово имеет смысл: НИКОГДА. Он мертв, умер. Конец…
Мы перевернули его лицом вверх, подставив его под проливной дождь, сверкающие молнии, оглушительные громовые раскаты.
Его лицо и шею покрывал сплошной ковер из муравьев и жуков, копошащихся вокруг выреза футболки. Широко раскрытые глаза представляли собой не менее кошмарное зрелище: один закатился так, что виден был только белок, а второй смотрел прямо на нас, не мигая. Кровь, очевидно из коса, запеклась на верхней губе и на подбородке, а правая сторона лица была сплошным кровоподтеком. И все равно, выглядел он не столь ужасно, как я предполагал. Однажды Деннис с силой распахнул дверь именно в тот момент, когда я собирался ее открыть с противоположной стороны, так у меня кровоподтеки на физиономии были еще страшнее, плюс к тому, конечно, кровь из коса, и тем не менее я даже не отказался ужинать в тот вечер.
Изо рта Рея Брауэра выполз громадный жук и, перебежав по щеке, свалился в чернику.
— Видали? — сказал Тедди срывающимся голосом. — Держу пари, у него там, внутри, полным-полно жуков, даже, наверное, в мозгу…
— Заткнись, Тедди! — прикрикнул на него Крис, и Тедди с видимым облегчением его послушался.
Небо прочертила ярко-голубая молния, отразившись в глазах парнишки, которые словно ожили на миг, как будто он обрадовался, что его, наконец, нашли, и нашли именно мы, ребята одного с ним возраста.
Только теперь я заметил, какой тяжелый от него исходит дух. Уверенный, что меня вот-вот стошнит, я поспешно отвернулся, однако позывов, как ни странно, не было. Тогда, чувствуя, что это мне необходимо, я сунул в рот два пальца, но и это не помогло: спазм сжал желудок, но не более того.
Шум ливня и громыханье грома совершенно заглушили рокот моторов двух автомобилей, подъехавших со стороны Харлоу, и уж тем более никто из нас не слышал приближающихся шагов. Потому-то мы и застыли в оцепенении, когда «Туз» Меррил, перекрывая грозу, заревел:
— А эти тут откуда взялись?!
26
От неожиданности мы так и подпрыгнули, а Верн вскрикнул — как выяснилось позже, ему показалось, что это труп так заорал.
Мы, еле дыша от страха, подняли глаза. У дальнего от нас края заболоченного участка, там, где лесополоса скрывала от нас проселочную дорогу, стояли «Туз» Меррил и Чамберс «Глазное Яблоко». От нас их отделяла лишь плотная дождевая пелена, за которой четко просматривались их красные нейлоновые куртки — из тех, что можно купить в любой студенческой лавке по предъявлении билета учащегося, а выступающим за университетские команды их выдают бесплатно.
— Так это младший мой братишка! — присвистнул «Глазное Яблоко». — Ах, ты, гаденыш, сукин сын!
Крис, разинув рот, уставился на брата. Его насквозь мокрая, грязная рубаха все еще была обвязана вокруг пояса, а на голых плечах резко выделялись темно-зеленые от дождя лямки рюкзака.
— Ты, Рич, лучше сюда не лезь, — сказал он чуть дрожащим голосом. — Он наш. Это мы его нашли.
— Вы?! — заорал «Глазное Яблоко». — Черта с два! Нашли его мы, мы же и сообщим о нем в полицию.
— Ничего не выйдет, «Глазное Яблоко», — сказал я, чувствуя, как закипаю от ярости. Если бы мы только могли предположить, что так все обернется… что они явятся сюда на автомобилях… Именно это почему-то и разозлило меня больше всего: они приехали в комфорте, на машинах, тогда как мы… Ну, нет, им не удастся воспользоваться, как всегда, так называемым правом старшего. После всего, что с нами было — нет, не выйдет!
— Нас здесь четверо. «Глазное Яблоко», — продолжил я с угрозой. — Только попробуйте!
— И попробуем, малыш, попробуем, — с усмешкой ответил тот.
Ветви у него за спиной зашевелились, и на поляне появились, ругаясь и отплевываясь от заливающей лицо воды, Чарли Хоген и брат Верна, Билли. Внутри у меня все похолодело, когда вслед за этими двумя из-за кустов вылезли Джек Маджетт, «Волосан» Бракович и Вэнс Дежарден.
— А вот и мы, — ухмыльнулся «Туз», — так что вы, ребятишки, давайте-ка…
— ВЕРН!!! — заорал вдруг Билли Тессио, багровея и сжимая пудовые кулачищи. — Ах, ты, сучонок! Так ты подслушивал, да? Ты сидел под крыльцом, да?!
Верн затрясся, а Чарли Хоген ласково проговорил:
— Ну, что, змееныш, доигрался? Сейчас узнаешь, как шпионить и подглядывать. Сейчас твой братец тебе покажет, как совать нос в чужие дела, а я еще добавлю.
— Да ну-у? — внезапно выступил Тедди. Глаза его за толстыми стеклами очков сверкнули в безумной ярости. — Вот только троньте его или кого-нибудь из нас! Ну же, рискните! Вы же такие взрослые, сильные, попробуйте! Давайте!
Билли и Чарли уговаривать не пришлось: с угрожающим видом они вместе двинулись вперед. Верн задрожал еще сильнее, однако с места не пошевелился: бок о бок с ним стояли его друзья, с которыми он столько вынес, которые добирались сюда с ним вместе отнюдь не на автомобилях.
Внезапно «Туз» положил ладони на плечи Чарли и Билли, осаживая их.
— А теперь послушайте меня, — спокойно сказал он, обращаясь к нам, словно учитель к непонятливым ученикам. — Нас больше, чем вас, к тому же, мы гораздо сильнее. Мы даем вам шанс: исчезните отсюда, куда — не наше дело. Чтоб через минуту вас тут не было! Усвоили?
Братец Криса хохотнул, а «Волосан» похлопал «Туза» по плечу, одобряя его великодушие. Тем временем «Туз» продолжал с улыбкой удава, вздумавшего побеседовать с кроликом, прежде чем сожрать его на ужин:
— Давайте, сваливайте отсюда, а его мы заберем с собой. Вздумаете упираться — надерем вам задницу, а его так или иначе заберем. К чему вам лишние неприятности, мальцы? Кроме того, — добавил он с видом человека, пытающегося лишь восстановить справедливость, — это ведь Билли и Чарли его нашли, поэтому, ха-ха, все почести по праву должны достаться им.
— Да они перетрусили как зайцы! — оборвал его Тедди. — Верн все нам рассказал: они себя не помнили от страха. — Он состроил гримасу ужаса, пародируя Чарли Хогена — было очень похоже. — «Господи, Билли, что же теперь делать? О Боже, Билли, лучше бы мы вообще не угоняли эту тачку! Какой кошмар, Билли, какой ужас. Взгляни-ка, Билли, я, кажется, описался…»
Этого Чарли стерпеть уже не мог. Физиономия его перекосилась, однако что-то все же удержало его от того, чтобы немедленно растерзать Тедди.
— Не знаю, как тебя зовут, сучонок, — сдавленно проговорил он, — но попадешься ты мне еще…
Я скосил глаза на Рея Брауэра: тот лежал, все так же уставясь таинственным «нормальным» глазом в затянутое тучами небо, как будто происходящее вокруг его совершенно не касалось. Гром продолжал погромыхивать, но ливень стал уже стихать.
— А ты, Горди, что скажешь? — обратился ко мне «Туз», придерживая Чарли за локоть и при этом напоминая опытного дрессировщика, сдерживающего разъяренного тигра. — Есть же в тебе что-то от брата, а он был вполне разумным парнем. Скажи своим дружкам, чтобы отвалили. Четырехглазый оскорбил Чарли, поэтому тот должен ему ответить, но только так, слегка, ну, а потом разойдемся по-хорошему. Договорились?
Напрасно он упомянул о Денни. До этого я был готов поторговаться с ним, сказать «Тузу», что, как тому и без меня известно, Билли и Чарли струсили и сами отказались от своего права «первооткрывателей», Верн это слышал собственными ушами, а значит, ни они, ни тем более их дружки не обладают в отношении тела никакими преимуществами. Вывод: тело Рея Брауэра по праву наше, мы выстрадали это право на мосту через Касл-ривер, когда нас с Верном едва не сшибло поездом, на свалке, где мы схлестнулись с Майло Прессманом и его идиотом-суперпсом Чоппером, в пруду, где нас чуть не сожрали пиявки. Да и вообще… Короче говоря, я собирался урезонить его, чтобы все было по-честному. Шансов, конечно, было мало, но может, в чем-то он со мной и согласился бы. Однако он ни к селу ни к городу приплел сюда Денниса, и вместо увещеваний у меня, помимо моей воли, вырвался мой собственный смертный приговор:
— А пошел-ка ты к такой-то матушке, дешевка, раздолбай говенный!
Нижняя челюсть у «Туза» отвисла, образуя идеальной формы овал: услыхать такое — и от кого?! — ему, наверное, в жизни не доводилось. Все прочие представители обоих враждебных сторон также уставились на меня, ушам своим не веря.
Из оцепенения нас вывел Тедди радостным воплем:
— Вот это да! Молодец, Горди, круто ты его!
Я и сам не мог поверить, что такое ляпнул. Словно в кульминационный момент пьесы пьяный актер сморозил со сцены такое, что не лезло ни в какие ворота. Мы не знали оскорбления страшнее, чем «дешевка», даже если оставить в стороне упоминание о «матушке». Краем глаза а заметил, как Крис, сбросив с плеч рюкзак, лихорадочно принялся рыться в его недрах, но для чего — я в тот момент еще не понял.
— Славно, славно… — оправился от потрясения «Туз». — Что ж, мужики, приступим. Кроме Лашанса никого не трогать, им же я сам займусь. Руки ему переломаю, гадине.
Я похолодел. Не так, как тогда, на мосту, но это, наверное, потому что страха уже почти не осталось. До меня как-то сразу дошло, что он не шутит, он действительно собирается переломать мне руки. Много лет прошло с тех пор, но и теперь у меня нет ни малейшего сомнения в том, что именно так Он и намеревался поступить.
Они медленно приближались сквозь дождевую пелену. Джеки Маджетт вытащил из кармана ножик-выкидуху и нажал на кнопку. Шестидюймовое лезвие сверкнуло под слабыми лучами уже начавшего пробиваться сквозь тучи солнца. Верн с Тедди по обеим сторонам от меня храбро приняли боевую стойку, при этом на лице у Верна отразилось мужество отчаяния. Тедди же не унывал нисколько.
Парни приближались, выстроившись в линию, шлепая армейскими ботинками по размытой дождем земле. Тело Рея Брауэра лежало у наших ног, словно огромной ценности трофей, который мы решили защищать до последнего. Я приготовился ударить первым, когда в руке у Криса тускло блеснула вороненая сталь.
БА-БАХ!!!
Боже, что за звук! До сих пор он сладостной мелодией звучит у меня в ушах. Чарли Хоген высоко подпрыгнул на месте; «Туз» Меррил мгновенно перевел взгляд с меня на Криса, при этом челюсть у него снова отвалилась; «Глазное Яблоко» выглядел так, словно его пыльным мешком ударили. Тем не менее, очнулся он первым:
— Эй, Крис, это же отцовская «пушка»! Да он тебе руки-ноги повыдергивает…
— Тебя ждет кое-что похлеще, — с угрозой проговорил смертельно побледневший Крис. Глаза его пылали. — Горди прав: вы — не что иное, как дешевки, грязные, вонючие дешевки. Если бы Чарли и Билли, обнаружив мальчишку, не наложили в штаны, разве мы бы отправились за ним черт знает куда? Эти два засранца струсили и выложили все «Тузу» Меррилу, чтобы тот принял за них решение. — Крис сорвался на крик: — ВЫ НЕ ПОЛУЧИТЕ ЕГО, ПОНЯЛИ?! ПОСЛЕ ВСЕГО, ЧТО БЫЛО, НЕ ПОЛУЧИТЕ! ЭТО Я ВАМ ГОВОРЮ! ВАМ ЯСНО?
— Послушай, — принялся уговаривать его «Туз», — опусти-ка «пушку», пока не отстрелил себе же что-нибудь. — Самообладание быстро возвращалось к нему, и он, со своей обычной ухмылочкой, стал снова приближаться. — Дай-ка быстренько ее сюда, вонючка, не то я заставлю тебя ее сожрать!
— Ей-Богу, «Туз», еще один шаг — и я тебя пришью…
— Тогда ты ся-я-дешь, дорогой мой, — пропел «Туз» все с той же ухмылочкой.
Дружки его наблюдали за ним с каким-то благоговейным ужасом, точно так же мы с Тедди и Верном смотрели на Криса. Конечно же, «Туз» Меррил, бандит и хулиган, от которого на ушах стояла вся округа, не мог предположить ни на секунду, что двенадцатилетний мальчишка способен в него выстрелить. Полагаю, он ошибался. Вряд ли Крис просто так позволил бы ему отнять у него отцовский пистолет. В тот миг я был уверен, что вот-вот грянет беда, и такая, которой я еще не знал. Может, и до убийства дойдет. И все это из-за премии, назначенной тому, кто найдет мальчишку, которого давным-давно и в живых-то уже нет…