Но обеспечил только гостеприимство! Для испанцев было трудно понять, что люди действительно спешили, даже в военное время. «Какие новости, Señores?» — спрашивали milicianos. — «Неужели, Мадрид находится в опасности?» Ланни избегал упоминать, что у него было радио в машине, в противном случае от них могли бы любезно потребовать устроить коллективное прослушивание. Им пришлось более чем один раз остановиться для еды, или, по крайней мере, выпить бокал вина. Но они продолжали говорить: «Время дорого, Компанерос.» Молодые охранники отвечали: «Buena suerte». Старшие скажут более церемонно: «Le deseo á Vd. toda felicidad».
V
Дорога из Барселоны в Мадрид была закрыта, потому что мятежники захватили Сарагосу, город, в котором Командор получил свои раны. Поэтому они должны были продолжать движение вдоль побережья до Валенсии. Оттуда на северо-восток через сердце страны, которое контролировало правительство. Это третий по величине город Испании был спасен после упорной борьбы, многочисленные следы которой можно было увидеть. Это был порт, через которые шли поставки в Мадрид, которые лоялистам разрешили приобрести за золото, стоимостью семьсот миллионов долларов. Альфи сказал: «Я полагаю, что капиталистические страны чувствуют, что аморально рабочему правительству иметь так много денег».
«Любых денег», — сказал рыжеволосый «Лорик» с блеском в его озорных голубых глазах.
На окраине этого города апельсинов и цветов их сопроводили в штаб армейского офицера, который немного говорил по-английски и получал удовольствие поговорить на нём. Два безрассудных молодых друга Ланни объяснили свое желание летать за Испанию, и представили свои документы. Офицер дал им пропуск в столицу и для Ланни тоже, а ещё один для возвращения. Они спросили у него новости, и он рассказал им, что целый флот грузовых Юнкерсов с немецких пилотами перевез мавров и припасы из Сеуты в Кадис. Он рассказал им, что Альфонсо XIII, самый большой отель в Севилье, был отдан целиком итальянским офицерам. Сначала они носили гражданскую белую парусиновую одежду, но теперь открыто носят военную форму. Он рассказал им, что корабль из России прибыл в Картахену, и прибывшие на нём самолеты истребители были собраны русскими техниками и будут доставлены в Мадрид русскими пилотами. Следует надеяться, что они прибудут вовремя, чтобы спасти город. Два англичанина спросили о технических характеристиках самолётов. Армейский офицер мог только сказать, что они были истребителями с одним двигателем, и что из-за их вздернутых носов их прозвали «chatos».
Три путешественника были очень обрадованы этими новостями о России. Наконец, этот глупый блеф «невмешательства» был прерван. Советские представители в Комитете, сделали официальное заявление, что если поставки Франко через Португалию и Марокко не будут прекращены, Советский Союз установит линию своих собственных поставок. И теперь они выполнили свою угрозу. «Это может привести Англию и Францию к войне», — заметил Ланни, а коренастый Лоуренс, у которого был острый язык, ответил: «На чьей стороне, как вы думаете?»
Благодаря вмешательству дружественного офицера они смогли заполнить свой топливный бак в Валенсии, заплатив только в два раза больше обычной цены. Они были предупреждены, что могут иметь проблемы с получением бензина в глубине страны, и добросовестный Альфи волновался, чтобы его друг не застрял в Мадриде. Он предложил, чтобы Ланни отказался от поездки, а они доедут остальную часть пути на поезде. Но Ланни сохранил свою веру в кучу пяти и десяти долларовых американских банкнот, зашитых в его брюки под поясом. Он сказал, что в худшем случае он пожертвует другой автомобиль делу Испании.
Радио принесло им новости из земли этих высоко оцениваемых долларов. Национальные выборы были проведены накануне, и около сорока миллионов граждан зарегистрировали свой выбор. Президент Рузвельт был переизбран, во всех, кроме двух, сорока восьми штатах. Ланни сказал: «Бедный Робби, он может продолжать свой бизнес, но ему закрыт путь в политику!» Они поговорили о «Штатах» некоторое время, и Ланни объяснил Новый курс для молодых англичан. Курс наделал много ошибок, сказал он, но он установил принцип общественной ответственности за экономическую нестабильность. Также он подготовил огромную армию социально настроенных мужчин и женщин для государственной службы. «Никто не может управлять правительством, пока не поймёт его механизма», — выразил мнение еретический сын Робби Бэдда.
VI
С тех пор, как они покинули Валенсию, они редко теряли из виду беженцев. Женщин, детей и стариков, бежавших из Мадрида, или с территорий, которые уже были захвачены маврами. Те, кто владел любыми транспортными средствами или могли бы нанять их, бежали сами по себе. Автомобили всех стадий ветхости, крестьянские телеги, ослы и даже ручные тележки, груженные всем мыслимом, кастрюлями и сковородками, постельными принадлежностями, птичьими клетками и младенцами. Каждая семья брала с собой всё, что не могла оставить. Но изнеможение заставило многих из них изменить свое решение, и обочины дорог были усеяны множеством вещей, из которых можно было бы организовать приличную свалку.
Старая история на этом старом континенте. По всей его земле, как свидетельствует история, перед войсками бежали бедные люди, а иногда и богатые. В наше время всё оказалось ещё хуже, когда люди размягчились и воспринимали комфорт и удобства, как само собой разумеющееся. Даже бедные считали своим правом владеть и жить спокойно. Теперь их страдания были рассыпаны по дорогам. Можно было увидеть сломанные или оставленные без топлива автомобили, стариков, согнувшихся под бременем, плачущих младенцев, детей, протягивающих руки выпрашивая пищу. У добросердечных идеалистов было искушение остановиться. Но если они хотели помочь выиграть войну, они должны были жать на сигнал и продолжать ехать.
Вечером они достигли Куэнки, самого древнего города, в меньшей мере подвергнувшегося изменениям. Ланни хотелось бы остаться и посмотреть Старый город, построенный над ущельями двух рек. Там было семь ворот и собор с известными решетками. Но этому искушению нужно было также сопротивляться. Они спросили о маршруте. Им был рекомендован через горы в Гвадалахаре, чтобы достичь Мадрида по дороге, которая была в безопасности от возможных нападений, особенно от воздушных.
Во время этой ночной езды погода оказалась такой штормовой, что они наткнулись на автомобиль в кювете со сломанным мостом. Вероятно, ему придется остаться там на неопределенное время, и тут Ланни пришла прекрасная идея спросить, есть ли у него бензин в баке, предлагая купить его за три цены. Пока перекачивали бензин и стояли в ожидании, они услышали в первый раз слабый рокот на западе, толи артиллерия, толи бомбы, толи что-то другое. Два авиатора готовились к этому и говорили об этом. Теперь они услышали это в первый раз в своей жизни. Бывалый Ланни попадал под бомбёжку в Лондоне почти двадцать лет назад. Звуки принесли им острые ощущения, не совсем приятные, но, конечно, они не дали ни малейшего намека, что отреагировали на этот факт.
Когда они добрались до Гвадалахары, то нашли шоссе, переполненное беженцами даже ночью. Так что больше не было никакой возможности ехать быстро. Зрелище становилось все более жалким, а истории, если их слышать, более душераздирающими. Казалось, Алкала де Энарес, где родился Сервантес, очень подходил для этого. Немало человеческих страданий несчастный писатель видел в своей долгой жизни, и его скорбная моральная поддержка сопровождала этих трех extranjeros весь путь.
VII
Радио по-прежнему представляло нагромождение заявлений и противоречащих им утверждений. Но они нашли способ узнавать, кто выигрывал, отмечая названия мест, которые упоминались, и сравнивая их с названиями на следующий день. В машине была карта столицы и ее окрестностей, необходимых для авиаторов, чтобы знать всё в деталях. Теперь они узнали, что Франко взял аэропорт Хетафе, в пятнадцати километрах к югу от города, и аэропорт Куатро Вьентос в шести километрах на запад. Слабым утешением было услышать правительственные утверждения о том, что самолеты и материалы все были сохранены, а ангары и взлётные полосы взорваны. Радиостанция в Куатро Вьентос, по-видимому, была захвачена неповрежденной. И теперь они услышали, как она вещает о том, как мавры продвигаются по лесу Королевского парка, сразу к западу от города. Розовые авиаторы в машине сжимали руки и ерзали, говоря: «Мы приедем слишком поздно».
Надеясь на утешение, они настроились на правительственную станцию и слушали о бомбардировке красивых красно-кирпичных зданий в университетском городке колоннами Франко. Ланни рассказал своим друзьям, как он посетил это прекрасное место с Раулем Пальмой. Альфи воскликнул: «Франко уничтожит университет!» Ланни поддакнул, говоря, что Эль Каудильо достаточно умен, чтобы знать, что самым сильным из его врагов является современная наука.
Звук пушек никогда не смолкал, а поток беглецов не ослабевал. Мадрид эвакуировался, и многие смотрели с удивлением на трех упрямых иностранцев, которые упорно ехали не в ту сторону. Ланни пристал к правительственному грузовику, по-видимому, направлявшемуся к фронту. Предположительно, укрытый груз представлял собою боеприпасы, которые делали их опасными соседями, но он расчищал им путь, иностранный легковой автомобиль двигался позади с приличной скоростью. Таким образом, в облаках пыли, если не славы, они мчались по направлению к столице Испании по той же Виа-де-Алькала, на которой Ланни и Рауль ехали четыре месяца назад.
Они обговорили свою программу. Ланни не должен был публично демонстрировать какую-либо связь с двумя добровольцами. Они понимали, что город был полон шпионов. На самом деле, генерал Мола, шедший в одной из наступающих четырех колонн, хвастался, что у него была «пятая колонна» внутри. Так что Ланни выпустит пассажиров в окрестности аэродрома Барахас, каждого с вещевым мешком со всеми их вещами. И с этого момента они будут сами по себе. Ланни направится в Палас отель, и вся информация, адресованная ему по почте и телефону, должна касаться только маркетинга произведений искусства. Они в случае необходимости будут встречаться с ним на заранее установленном месте на тихой улице, где он заберёт их в свою машину. Он планировал остаться всего лишь на несколько часов, ибо после того как он получит шесть картин в свое распоряжение, он, конечно, не будет рисковать получить пробоины в них.
И так adiós, и не забудьте свою решающую фразу: «Dóñde es el aerodromo?» Не забудьте добавить: «Muchas gratias!» Это чрезвычайно вежливые люди, для которых достоинство и церемонии имеют важное значение, даже в разгар битвы. Ланни почувствовал, как у него на сердце заскребли кошки, когда он увидел, как эти две жалко выглядящие фигуры стали исчезать из его поля зрения, каждая с мешком через плечо. Он знал, что он может больше никогда их не увидеть. И в любом случае уйти это немного умереть. Непрекращающийся гром в ушах продолжал говорить ему, что не было ни мира, ни безопасности в этой столице Испании.
VIII
Он зарегистрировался в гостинице, и его автомобиль поставили в гараж. Он надеялся, что с автомобилем не произойдёт того, что случилось с другим в Барселоне. Он предположил, что после почти четырех месяцев войны правительство сумело организовать все дела. Кроме того, это было менее Красное правительство, даже с социалистами, которые вошли в кабинет. Не желая звонить по телефону из отеля, Ланни вышел и пошел по улице, пока он не нашел общественный телефон в будке и оттуда позвонил в офис Рауля Пальмы, единственного человека, которого он хотел видеть, кроме дворецкого сеньора Сандоваля.
Рауль теперь занимал важный пост в Бюро иностранной печати. Из-за его знания языка ему поручили цензуру донесений французской прессы, а также приём тех делегаций французских рабочих, которые приезжали изучать обстановку в новой народной республике. Когда Ланни услышал его голос, он сказал: «Это ваш старый знакомый Командор». Рауль поймет, что надо говорить кодированными словами.
«Bienvenu!» — воскликнул Рауль. Это был тоже код. — «Где ты?»
Ланни объяснил своё местоположение, и сказал: «У меня всего несколько часов. Могу ли я увидеть вас сразу?» Его друг был в восторге, и сказал ему, по какой улице идти так, чтобы они встретились на полпути. «Остерегайтесь бомб!» — добавил он.
Ланни был рад размять ноги после столь долгого сидения в машине. Улицы не были безопасны, но где было безопасно? Четыре колонны фашистов были буквально у ворот города на западе и юго-западе. Там протекала маленькая речка под названием Мансанарес. В это время года глубиной лишь полметра, а летом Ланни наблюдал в ней маленьких детей, ходивших в воде и пускавших свои игрушечные кораблики. Такая река не будет препятствием для пехоты, но парапеты из камня и бетона могли остановить артиллерию и танки. Было несколько мостов, четыре из них собирались атаковать силы Франко, так об этом смело сообщило радио.
Лоялисты заявили, что мосты были заминированы и будут взорваны в случае необходимости. Возможно, это были те взрывы, потрясшие землю под ногами Ланни и заложившие ему уши. Очевидно, где-то шли полномасштабные бои, и может быть, мавры уже перешли мосты и продвинулись на три километра или около того за реку по направлению к дороге, по которой шёл Ланни. На каждом углу улицы он принимал меры предосторожности, глядя на запад. Он пытался делать это незаметно, ибо ему как-то казалось, что внук оружейников Бэддов и сын Бэдд-Эрлинга должен так делать.
По этим городским улицам катились две человеческих волны, одна катилась на восток, подальше от стрельбы, а другая в противоположном направлении. Обе двигались быстро, и Ланни оказался единственным, кто шёл неспешно. Двигавшиеся на запад были вооружены, некоторые в форме, но большинство довольствовались повязками на рукавах. Многие из них имели оружие, но были и другие, шедшие вместе, несомненно, планировавшие использовать оружие другого человека, когда тот упадёт. Женщины несли кирки и лопаты, чтобы помочь в рытье окопов. У некоторых из них были дубинки, утыканные гвоздями, вилы и даже ножи мясников, которые оказались столь полезными в Барселоне. Немногие женщины хотели жить после того, как будут захвачены маврами. Правительство провозгласило мобилизацию всех рабочих, которые не занимались изготовлением оружия или боеприпасов, и теперь все они выходили на защиту своих домов. Грузовики были переполнены людьми, а сзади них весело ещё столько, сколько смогло. Другие транспортные средства были загружены боеприпасами.
Ланни продолжал смотреть вперед, ожидая увидеть Рауля. Как вдруг, менее чем в половине квартала перед ним раздался пронзительный звук, сопровождаемый огромным выбросом пламени и дыма, и вся передняя стена здания разлетелась на куски или посыпалась вниз на улицу массой пыли и щебня. На самом деле, было трудно поверить современному человеку, что город, постоянная часть его мира, обстреливался и разбивался на куски. Но вывод казался неизбежным, и Ланни на момент запаниковал, у него появилось сильное желание быть где-то в другом месте. Но он подумал: «Рауль, возможно, был перед этим местом!» И побежал туда. Необычно было смотреть на здание без передней стены, комнаты обнажились, как на сцене. Комнаты с офисной мебелью в них, и, возможно, людьми, хотя их нельзя было разглядеть в пыли и дыме. А также странные запахи, смесь из фугасов, извести и гипса!
Ланни увидел, что его друг бежит навстречу, несомненно, с той же мыслью, что Ланни мог быть задет. Они упали в объятия друг друга с непривычным выставлением напоказ. И Ланни сказал: «Нужно уйти отсюда». Они, конечно, могли бы остаться для аварийно-спасательных работ, но у них не было никаких инструментов, и каждый имел свою собственную работу. «Мне взять свою машину и вывезти вас из города?» — спросил Ланни.
«О, нет! Я не могу сбежать со своей работы», — ответил другой.
«Ну, пошли в восточном направлении», — ответил Ланни, сделав улыбку на своём лице. Они пошли на восток, хотя это действительно не имело большого значения, ибо пушки могли бить значительно дальше, и взрывы были все вокруг них. «Противник прорвался?» — спросил он.
— Я не знаю точно, но мне кажется, что это акт отчаяния, когда он начинает бить по площадям, не выбирая цели.
— Я надеюсь, что это так. Они только что чуть не привели нас в отчаяние.
— Рабочие не сдадутся, я вас уверяю. Интернациональная бригада на подходе, они прошли обучение в Альбасете, вы знаете. Рауль продолжал изливать новости этого великого момента в жизни своей страны. Внезапно он спросил: «А что вы здесь делаете, Ланни?»
Его друг рассказал о двух летчиках. Рауль знал Рика и встречал сына один или два раза в Бьенвеню. Ланни попросил его посмотреть за молодежью и сделать всё, что сможет, чтобы помочь им обоим. У них могут быть проблемы с приемом на аэродроме в Барахасе, даже с их документами.
«Их, вероятно, отправят в Альбасете,» — сказал Рауль. — «Большая часть нашей авиации была перемещена туда за последние несколько дней».
IX
У них было о чём поговорить, но сделать это было трудно, так как снаряды рвались в домах и на тротуарах, независимо от того, кто или что оказывалось на их пути. «Это происходит в течение последних двух-трех дней», — сказал Рауль. — «Самолеты бомбят нас уже много месяцев. Это действительно странно, как к этому привыкаешь. Продолжаешь жить дальше, делать свою работу и принимать все, что приходит».
Ланни догадался, что это не было позой со стороны его друга. В поездке он видел десятки тысяч испуганных людей, а в гостинице ему сообщили, что правительство было на грани переезда в Валенсию. Но несколько иностранных корреспондентов остались, и, видимо, Рауль должен был остаться с ними и попытать свои шансы с маврами.