Планы, конечно, были грандиозные, но простирались они не дальше Ближнего Востока и реализовать их собирались в ближайшие несколько лет.
Почему никто этого не видит?
Сценка в доме прокажённого. Сосуд с миром, оказывается, стоил триста динариев. Это — немалые деньги. Апостолы увидели, как женщина возливает благовония на Христа. « И роптали на нее». На Него не роптали. Боялись.
Пасхальная вечеря. Начиналась с заклания пасхального ягнёнка. Тут интересно то, что самого Иисуса потом называли «агнцем». Именно это имелось в виду — распятие было «заколанием пасхального агнца».
Дальше — всё по Матфею.
Сцена ареста. Тут есть новинка. Будьте внимательны. Итак, Христа ведут к дому первосвященника. Апостолов нет, они разбежались. Но…
Первый момент. В чём предательство Иуды? У Марка это ещё более странно — Христос обращается к толпе: «Каждый день бывал Я с вами в храме и учил, и вы не брали Меня».
Они знали его в лицо. Должны были знать. Зачем Иуде целовать Христа? Кому он подавал знак?
Ещё момент.
«Один юноша, завернувшись по нагому телу в покрывало, следовал за Ним; и воины схватили его. Но он, оставив покрывало, нагой убежал от них».
Что за воины? Римские легионеры? Пришли арестовывать Христа с первосвященниками? Если так, то чья это акция?
И что за голый юноша, который не успел одеться и следовал за ним в таком виде? И вообще, чем они занимались во время этой «Тайной вечери»? И почему она тайная?
Дальше всё описано, как у Матфея.
Главный пункт обвинения — Иисус назвал себя царём иудейским.
Примечательно, что Пилат, обращаясь к народу, предлагает им отпустить на волю «Царя Иудейского».
Тут Марк явно передёргивает: самозваный царь в пределах империи — юрисдикция Рима и приговор тут однозначный — смерть.
При казни присутствовали три женщины. Мария Магдалина. Мария, «мать Иакова меньшего и Иосии». Это мать Иисуса. Марк тоже стесняется сказать напрямую, чуть дальше он вообще называет её «Мария Иосиева». Третью женщину звали Саломея. По-видимому, это мать Иакова и Иоанна.
А вот и богатый ученик Иисуса, который пришёл за телом. Иосий из Аримафеи. «Знаменитый член совета» — так называет его Марк.
Очень интересно. Какого совета? А какие были советы у иудеев?
Он из Синедриона, что ли? Где же он был, когда Христа судили?
Он просто забрал тело человека, которого распяли. Но не того, у кого он учился.
Пётр отрекался не от того, кому клялся.
Иуда предавал не того, кого целовал, а когда понял свою ошибку — повесился.
Иосиф выкупал тело не того, у кого учился.
Народ требовал распять не того, кто прочёл им Нагорную проповедь.
Мать Иисуса оплакивала своего сына, но не того человека, который кричал в Назарете, что нет у него семьи кроме церкви.
И здесь нет никаких загадок. Всё видно невооружённым глазом.
Странно, как это можно было не замечать столько лет.
И вообще, что за тайны все собрались раскрыть в такой фальшивке, как «Евангелие от Иуды»?
Есть ещё 60 апокрифических евангелий в библиотеке Ватикана. Есть ещё «Списки Мёртвого моря».
Но и того, что есть — рассказов Матфея и Марка — вполне достаточно. Нам чего-то новенького хочется.
Но, зачем нам новенькое, если мы и старенького не знаем?
Распятие. В субботу три женщины пошли к телу, а тела не нашли. А нашли «прекрасного юношу», сидящего возле гробницы.
Всё очень просто. И юноша сказал им: «идите и скажите ученикам его и Петру, что Он предваряет вас в Галилее».
«Ученикам и Петру». Ученик. Пётр. Это, оказывается, не одно и то же. Пётр — уже должностное лицо.
Ещё нюанс. Воскресший Христос явился Марии Магдалине и «изгнал из неё семь бесов».
Вон, оказывается, как. Непростая она была женщина, эта Мария Магдалина.
Она рассказала о воскресении апостолам. Но они ей «не поверили». Ещё бы.
Потом он явился ещё двум апостолам. И эти двое рассказали остальным. И им тоже не поверили. Они и не могли поверить.
Тот, кто умер, тот просто умер. А кто остался жить, тот не умирал — только и всего.
Интересно, кому именно явился Христос? Кто эти двое? Они-то поверили, хоть он и явился «в ином образе».
Конечно, в ином! Об этом и речь. И всё-таки… Кто они?
А ответ очень простой. Кто был приобщён к тайнам Учителя? Три человека: Пётр. Иаков, Иоанн. Но если Пётр уже не ученик, то остаются Иаков и Иоанн.
После этого Христос явился остальным апостолам и «упрекал их за неверие».
В самом деле, Учитель воскрес, выглядит теперь иначе, а они не верят. Тут есть, за что упрекнуть.
Лука.
Третье евангелие. Ещё одно незнакомое имя. Ещё один «очевидец».
Собственно говоря, это — не евангелие. Это — письмо.
Чисто по-христиански: слова означают не то, что означают. И Лука не апостол, и евангелие не евангелие, и вообще…
Да, письмо.
«Рассудилось и мне описать тебе, достопочтенный Феофил, чтобы ты узнал твердое основание того учения, в котором был наставлен».
А какой стиль! Лопе де Вега, да и только.
«Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях…»
Это было модно — черкнуть несколько строчек по поводу известных событий. Конкурс сочинений на заданную тему. «Как передали нам бывшие с самого начала очевидцами…»
Поскольку Лука не претендовал на высокое звание очевидца, то совсем не стесняется, а начинает прямо с истории зачатия и рождения Иоанна Крестителя. Правильно, чего мелочиться?
Значит так. В Иудее жил себе священник. Звали его «Захария из Авиевой среды». И была у него жена Елисавета из рода Ааронова. Супруги были пожилыми людьми, и детей у них не было. Жили и жили.
Пришло время Захарии идти на вахту в храм — кадилом махать. Работа у него была такая. Елисавета осталась дома. Одна.
Тут Лука начинает плести дивную историю, черпая образы со всего Ветхого Завета. Во время махания кадилом Захарии привиделся ангел. Священник до смерти испугался, но ангел его успокоил, и сказал, что теперь у них родится сыночек.
Сыночек будет не простой, а непьющий. Как Самсон. Назовут его Иоанном, и он станет предтечей для мессии.
Захария усомнился. Оно и понятно: он был священник, а не дурак. Ангел разгневался на него за неверие и сказал, что Захария будет немым — до самого рождения сына. Вот такие дела.
Если учесть, что ангела звали Гавриил, что означает «божий человек», то становится понятно, что новая церковь родилась задолго до Иоанна Крестителя. И он в ней первую скрипку не играл. Как и Христос.
Вернёмся к нашему попу. Он, понятное дело, онемел. Любой онемеет.
Представляете, сидите вы в служебной командировке, и тут приходит к вам «божий человек» и говорит: всё нормально, мужик, жена твоя сейчас сделалась беременной, так что, не переживай.
Какие уж тут переживания…
Да, дослужил он вахту в безмолвном состоянии (чтоб кадилом махать, язык без надобности), сдал смену и пошёл домой. А жена его беременна. Он, как в воду глядел, этот ангел.
«И таилась она пять месяцев». И говорила, что беременной её сделал бог.
Кому говорила, непонятно. Ведь таилась же! Может, мужу своему отвечала — на его немые вопросы. Или на вопрошающие взгляды.
А ещё она говорила, что бог сделал её беременной для того, «чтобы снять с меня поношение между людьми».
Ну, теперь понятно. Жили они душа в душу, и люди её поносили. А как забеременела в его отсутствие, так все поношения и прекратились. Сразу прекратились — как ножом отрезало.
А на шестой месяц беременности Елисаветы тот же ангел направился в Назарет — к Марии.
Странно, что в Назарет. Ангел не сказал ни слова её жениху. А зачем? Он сразу же направился к объекту. Вошёл. И поприветствовал девушку по ангельскому обычаю.
«Радуйся, дева!..» И так далее.
А что Мария? «Она же, увидев его, смутилась от слов его и размышляла, что это было за приветствие». Поразмыслить было над чем. Но ангел не дал ей времени на размышления, а приступил к делу.
«Не бойся, Мария». Это для начала. «И вот, зачнешь во чреве».
Мария усмехнулась: но ведь я и мужа ещё не познала.
— Ну, это не проблема, — подмигнул ангел. — Вон родственница твоя, Елисавета, была вообще бесплодной, и, пожалуйста — уже на шестом месяце. Так что, не изволь беспокоиться.
— А-а-а, — сказала Мария, — тогда другое дело.
Первое — Мария жила в Назарете. Второе — Иоанн и Иисус почти ровесники. Третье — они родственники. Это уже интересно.
Странно, откуда это знает Лука, который жил намного позже. Матфей, например, понятия об этом не имел. Ну, да ладно. Вернёмся к беременной деве.
Как только «сеанс» с ангелом закончился, Мария поспешила в гости к Елисавете — своей родственнице. Им было, о чём поговорить. Шушукались, хвастались друг перед другом, как оно всё происходило.
Как только «сеанс» с ангелом закончился, Мария поспешила в гости к Елисавете — своей родственнице. Им было, о чём поговорить. Шушукались, хвастались друг перед другом, как оно всё происходило.
Мария впала в эйфорию: «Отныне будут ублажать меня все роды». Ну да, будут.
Мария прожила в гостях три месяца. А как только пришло время рожать, она покинула свою кузину и помчалась в родной Назарет.
А что Елисавета? Она родила. Мальчика назвали Иоанном. Родственники были против, но немой Захария поддержал мнение супруги с помощью канцелярских принадлежностей — написал имя Иоанн на дощечке. И сразу язык его развязался!
Жену надо слушать, вот, что я вам скажу. Даже если вы не знаете, кто отец вашего ребёнка.
«Младенец же возрастал и укреплялся духом, и был в пустынях до явления своего Израилю».
Лука пишет, а нам расхлёбывай.
Как вы себе это представляете? Кто младенца в пустыню прогнал — папа? Нет, этот хлюпик вообще ничего не решал. Мама? Вряд ли. «Божий человек» — больше некому.
Лука — ещё тот краснобай. Вы читали, как описывают все это Матфей и Марк? Прекрасно, а теперь наплюйте и забудьте.
Всё было совсем не так! — если верить Луке. Итак, Мария уходит из дома и пропадает три месяца — у Елисаветы.
Возвращается беременная на третьем месяце и выходит замуж за Иосифа. Иосиф радостно хлопает в ладоши. И они счастливо живут.
Как только пришло время рожать Марии, императору Августу вздумалось провести перепись населения. Если император чего-то захочет, то он это сделает — исключений не бывает.
Началась перепись. Иосиф прихватил жену и пошёл переписываться в Вифлеем. Там, говорят, записывались все из рода Давида.
Приехали в Вифлеем, поселились в хлеву — в гостинице все номера были заняты. Мария родила. Мальца положили в ясли. Это такое место, откуда коровы сено жуют.
Как только малыш оказался в яслях, к хлеву начали сбегаться пастухи, которые ночью сторожили отары на пастбищах.
Я не знаю, как там с травой в конце декабря — в Вифлееме. Возможно, у них декабрь теплее нашего июня. Возможно, там трава в это время в метр высотой. Но это — библия. А в библии сказано, что там бывает снег. И мороз. Помните Ветхий Завет?
Ну, а если в северном полушарии бывает снег и мороз, то наверняка в декабре библейским овцам на полях нечего делать.
И ещё надо бы подумать, как Иоанн в декабре умудрялся народ в Иордане купать. В библейском Иордане. Если бывает снег и мороз, значит, дело происходило на льду. И каково было Иисусу в снежной пустыне сорок дней?
Но пока новорождённый лежал в хлеву, а к нему сбегались со всех сторон пастухи, увязая в снегу. Они прибежали, порадовались, и убежали.
И никаких волхвов! Восьмидневного Иисуса отнесли в Иерусалим. И сделали ему обрезание. И вернулись в Назарет, и жили там счастливо — до поры до времени.
Ещё раз: никаких волхвов не было, Ирод никаких младенцев не истреблял, святое семейство в Египет не ходило. Иисус родился в Вифлееме, обрезался в Иерусалиме, а рос в Назарете.
Сделаем паузу. Получается, что кто-то из евангелистов врёт. Врут Матфей с Марком, или же врёт Лука. (Апостол — лжец, это само по себе интересно).
По идее, два голоса против одного, но, на самом деле, это не так. Марк списал всё у Матфея. Значит, паритет: Матфей против Луки. Но Матфей был апостолом, очевидцем.
А кем был Лука, мы ещё не знаем. Пока что, мы видим, что он был, мягко говоря, фантазёром. Продолжим.
Каждый год родители водили Иисуса в Иерусалим на Пасху. Однажды они его там просто забыли. Мальчику было двенадцать лет.
«Остался отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его».
Зевнули — с кем не бывает. Пасха ведь. Опомнились через сутки. Начали искать. Ещё через три дня нашли мальчишку в иерусалимском храме.
В самом деле — три дня искали по подворотням, и лишь под конец решили заглянуть в самое невероятное место — храм. Ну, что, скажите на милость, делать сыну божьему в храме?
В храме Иисус устроил диспут со знатоками писаний и священниками. И они очень «дивились» ему.
Мария попыталась сделать сыну выговор: «Мы с отцом обыскались тебя». Двенадцатилетний Иисус сразу дал ей понять, кого он считает своим отцом — Иосиф в эту категорию не попадал.
«И он пошел с ними, и пришел в Назарет, и был в повиновении у них».
Строптивый был мальчишка. Ведь мог и воспротивиться.
Иоанн начал проповедовать. Лука старательно привязывает нас к дате этого события. 15-й год правления Тиверия.
Понтий Пилат — прокуратор Иудеи. Ирод — тетрарх Галилеи, его брат Филипп — тетрарх Итуреи и Трахонитской области. Лисаний правит в Авилинее. Анна и Каиафа — первосвященники.
Почему так детально? Это, чтобы ни у кого сомнений не осталось.
Первосвященников было двое. Если вспомнить сцену ареста, когда в Гефсиманский сад привалила целая толпа с мечами и кольями, старейшины родов и первосвященников, то надо иметь в виду — первосвященников в этой толпе было всего двое.
«Был глагол Божий к Иоанну, сыну Захарии…» Лука, мягко говоря, сбивает нас с толку — Захария не был отцом Иоанна. Когда его жена забеременела, Захария махал кадилом в командировке.
Нет, но каков евангелист? Сам придумал неправдоподобнейшую байку о зачатии Иоанна, и даже не дал нам в полной мере насладиться ею — тут же её опроверг. И, не мешкая, сочинил новые, да ещё какие!
«Порождения ехиднины! Кто внушил вам бежать от будущего гнева?». Помните эту гневную фразу? Я, например, отлично помню. Так Иоанн обращался к фарисеям, которые надеялись покреститься на халяву, затесавшись в толпе.
Но Креститель обладал зрением кондора и вышибал безбилетников из очереди. Так?
Нет, совсем не так. Порождениями ехидны Иоанн называл всех, кто приходил к нему креститься. Всех простых людей — народ.
«Иоанн приходившему креститься от него народу говорил: порождения ехиднины!»
Злой был мужик, хоть и брат Иисуса Христа. Матерно крыл всех подряд на берегу Иордана. Нет не всех. «Мать ваша ехидна» — так он говорил лишь простым людям. А ещё он им говорил: «сотворите плод, достойный покаяния».
Это значит, что если уж каяться, то хотя бы в стоящих делах. Я себе представляю, что творилось в те дни в Иудее. Наслушавшись Крестителя, народ преисполнялся решимости и бежал… грешить.
Да, простых людей Иоанн материл и призывал грешить. Со служивыми людьми он общался иначе.
«Пришли мытари к нему креститься и сказали: учитель! Что нам делать?»
Вот так. Учитель. Вот, кого он учил — мытарей. Сборщиков податей. Матфей не зря оказался в команде апостолов. И Креститель ласково поучал мытарей:
— Ничего не требуйте более определённого вам.
А ещё приходили к нему солдаты. Военнослужащие действительной службы. Креститься. Этим он говорил:
— Не обижайте бедняков, не клевещите, а главное — будьте довольны своим жалованьем.
Ай да Иоанн! Ай да Лука! Настоящий государственный муж. Кардинал! Мазарини да и только.
Какие пустыни, какие пояса на чреслах! Шестисотый «Мерседес» — вот, что ему полагалось.
И всё-таки Креститель угодил в тюрьму. Его лояльность оказалась ни к чему.
А вот и Христос подоспел.
«Когда же крестился весь народ, и Иисус, крестившись, молился, отверзлось небо…»
Он был вообще «одним из…». Иоанн не бросился завязывать ему шнурки на сандалиях. Или на валенках (учитывая время года). Он его даже не заметил — в такой кутерьме.
Что ему до плотника, когда приходят маршевые роты, преклоняют колена и он их кропит святой водой. А тут ещё кавалькада иномарок с налоговыми инспекторами. И каждого надо приветить, доброе слово молвить. Голова кругом идёт.
«Иисус, начиная свое служение, был лет тридцати». А дальше Лука приводит его родословную. Тут есть три примечательных момента.
Первое. Начинает он с оговорки. «И был, как думали, сын Иосифов». То есть, он знает, что называть Христа сыном Иосифа не имеет смысла.
Но есть официальная церковная родословная, которая утверждает: Иисус, сын Давидов. Лука начинает искать компромисс. Он вообще-то, не такой дурак, каким кажется.
Второе. Родословная отличается от Матфеевой. Там было: Давид — Соломон — Ровоам. У Луки иначе: Давид — Нафан — Маттафай. Из этого следует, что одна из родословных лжива. Но, поскольку, церковь считает их одинаково достоверными, то лживы обе.
Если вы помните Ветхий Завет, то согласитесь, что при описании «деяний» Давида и Соломона упоминается лишь один Нафан — пророк, который подговорил мать Соломона выторговать трон для своего сына.
С другой стороны, у Давида детей было — аж 24 штуки, всех имён нам не назвали, так что, мог быть среди них и Нафан.
Третий момент. Лука доводит родословную Иисуса до самого Адама и даже бога, и таким образом даёт понять, что Христос — сын божий. Вот вам и компромисс. Но очень хлипкий, ведь тогда получается, что любой потомок Адама — божий сын.