— Полковник Бланд.
— Так! И, зная, что я сын Нордаля, вы все еще отказываетесь сказать мне, о чем говорил Эрик Бланд?
— Да. — Мне пришла в голову мысль о том, что, если Хоу все узнает, я больше не буду свободным в своих поступках и не смогу заключить с Бландом сделку, если в этом возникнет надобность.
— Возможно, это поможет вашему решению. — Хоу встал надо мной с пистолетом в руках. Я моментально сел на койке.
— Не бойтесь, Крейг, я вам не угрожаю, — засмеялся он. — Для меня жизнь не много значит, — речь его текла спокойно, но именно это и заставило насторожиться. — Мне, видите ли, терять почти нечего, а это, — он поднял пистолет, — это, может быть, и выход. Я знаю, почему вас хотел увидеть Эрик. Бланды думают, что смогут замять всю эту историю, если подкупят вас. Эрик что, предлагал вам Джуди в обмен на молчание?
— Как вы догадались? — с удивлением воскликнул я.
— Потому что знаю, что за подлец Эрик Бланд. — В слово «подлец» было вложено столько ярости, сколько раньше я в Хоу не замечал.
Внезапно он засмеялся.
— Если бы он знал всю историю до конца, ничто не заставило бы его расстаться с Джуди. Да ведь сейчас Джуди — это Южно-Антарктическая китобойная компания. Теперь ею владеет она — не Бланд. В Кейптауне я не только должен был продать вклады Нордаля в «Уордс». На выручку я должен был выкупить акции Южно-Антарктической компании у трех акционеров покрупнее. Перед нашим отплытием из Кейптауна у Нордаля было пятьдесят семь процентов акций этой компании. Они об этом не знают — пока. — Доктор удовлетворенно хихикнул. — Вам ведь Джуди нравится? — внезапно спросил он.
Хоу выразился не так категорически, как Бланд, но я понял, что он хочет этим сказать.
— Да. Мне она очень нравится.
Он медленно кивнул.
— Если бы Эрик Бланд был мертв, вы бы женились на ней?
Я внимательно посмотрел на него, стараясь прочесть мысли.
— Этого не может быть, — мой голос прозвучал хрипло.
— Кто знает? — Хоу поигрывал пистолетом. — Ну так как же?
— На это я не могу ответить.
— Ладно, — сказал Хоу. — Мне просто хотелось знать ситуацию. Слава богу, что я убедил Джуди перебраться на «Валь-5». — На какое-то мгновение он задержал на мне взгляд, затем повернулся, сунув пистолет в карман. — Для Бернта Нордаля Южно-Антарктическая компания была целью всей жизни. Вы бы понравились ему, Крейг. Спокойной ночи.
Следующие несколько дней Хоу, не отрываясь, работал над своей книгой. Он стал непосредственней, жизнерадостней, чём когда-либо за все время нашего знакомства. Временами он приходил на мостик, чтобы подышать свежим воздухом, перебрасывался с Гердой шутками и наблюдал за всем с восторженным мальчишеским интересом. Дни шли однообразно, но вдруг киты снова исчезли. 6 февраля «Валь-5» сообщил о стаде финвалов в 150 милях к северо-востоку, и нам было приказано плыть в этом направлении. Утром следующего дня мы забили двух китов и радировали, вызывая буксир. На вызов ответил «Тауэр-3». Облака опустились очень низко и висели грозными рваными клочьями. Барометр быстро падал, и видимость сократилась до расстояния чуть больше мили. Мы медленно продвигались на северо-восток. Все чаще слышался крик дозорного: «Лед!» Иногда это был айсберг. Однажды мы едва избежали столкновения с «гроулером» — обломком айсберга, представлявшим собой огромную ледяную платформу, почти целиком скрытую под водой.
— Надо найти укрытие, — прокричала Герда, обращаясь ко мне. — Очень скверная погода.
Я согласился.
Мы напряженно вглядывались в мрак дождевого, шквала и ждали. Вдруг из штормового хаоса возникла громадная ледяная стена. Рулевой повернул штурвал еще прежде, чем мой приказ достиг его ушей.
— Здесь мы и укроемся, — решила Герда.
Айсберг был огромен. Мы, наверное, прошли около двух миль, прежде чем обогнули его. Однако в ширину он был невелик, и через несколько минут, повернув на северо-запад, мы очутились в сравнительно спокойной воде. Было странно находиться под защитой айсберга и ощущать это неестественное спокойствие в самый разгул шторма. Я провалился в глубокий сон и никак не мог понять, почему Герда трясет меня изо всех сил.
— Прошу вас, Дункан, вставайте. Сигнал бедствия. С одним из китобойцев беда. — Ее лицо было бледным и встревоженным. — Кажется, мы к нему ближе всех.
Я моментально соскочил с койки.
— Что это за китобоец?
— «Валь-5».
— О боже! — Я натянул ботинки. — Они сообщили свои координаты?
— Йа.
— Что с ними произошло?
— Повредили руль.
Я надел дождевик и бросился на кормовую часть палубы к рации. В каюте второго помощника я застал Раадаля.
— С «Южного Креста» передают приказ, чтобы все суда к востоку и к северу от плавбазы оставались у своих радиоточек, — сказал помощник на своем плохом английском.
Дверь распахнулась, вошли Герда и Хоу.
— Я и его вытащила, — сказала она, расстилая карту на койке Раадаля. — Вот где они находятся. Мы от них не дальше чем в сорока милях.
— Вы сообщили на «Южный Крест» наши координаты?
— Йа. У них есть координаты всех судов, находящихся в данном районе.
Вдруг радио начало потрескивать, и послышался голос:
— Алло! Алло! Говорит Сид Корсет. Радист «Валь-5» Сид Корсет.
Хоу, напрягшись, подался вперед. Герда тоже вытянулась и застыла с непроницаемым видом.
— Что там такое? — спросил я. — Что случилось?
Нетерпеливым движением Хоу показал, чтобы я молчал. По радио неудержимым потоком лилась норвежская речь. Все, включая Раадаля, напряженно слушали. Наконец раздались три быстрых свистка, и наступило молчание.
— Что он говорил? — спросил я.
— Они наскочили на льдину. Капитан Ларвик ранен. Они боятся, что судно долго не продержится.
Хлопнув дверью, я выскочил из каюты и помчался на мостик, оставив Герду и Хоу глядеть друг на друга.
— Средний вперед, — приказал я рулевому. — Курс северо-восток.
— Лед! — это кричал наблюдатель.
Я скомандовал «право руля».
Тускло сверкнув в полумраке, мимо скользнула плоская поверхность льдины.
Ко мне подошел Хоу.
— Пока что с ними все в порядке, — сказал он. — Я разговаривал с первым помощником. Их продырявило льдиной, но он считает, что с насосами они еще продержатся. Эйде утвердил ваше решение идти к «Валь-5». Мы — ближайшее судно. «Тауэру-3» приказано оставаться на прежнем месте. Но он не подчинился приказу.
— Вы полагаете, что у них тоже какие-то неполадки?
Он пожал плечами.
— Лед! Лед!
Снова перемена курса. Снова льдина.
Вдалеке небольшой горой возвышался айсберг. Позади нас виднелся другой, поменьше. Я не решался уходить с мостика. В каюте у Раадаля постоянно находились Герда и Хоу, которые держали меня в курсе всех радиосообщений. «Валь-5» доносил, что треснул гребной вал и руль почти вырвало из гнезда. Они пытаются освободиться от него и поставить временный. Они также сообщали о широком разводье, проходящем в полумиле от них.
Вскоре мы увидели его. Но от него нас отделял тесно сомкнувшийся пак. Я завернул судно за край ледового поля, и мы оказались в узком проходе. Это был тупик, а впереди метрах в двухстах виднелась темная полоса разводья. О том, чтобы дать задний ход, не могло быть и речи: путь назад был прегражден льдинами.
— Идите на таран, — посоветовал Хоу. — Толщина льда невелика.
Я кивнул.
Когда все приготовления были окончены, я отдал машинисту приказ «самый полный вперед». От взбившего воду винта судно пронзила дрожь. Я крепче прижался к штурвалу. Китобоец набирал скорость.
Полоса льда стремительно неслась к нам навстречу. Я дернул ручку телеграфа вниз. Шум машины резко оборвался, наступила мертвая тишина, и мостик замер у меня под ногами. Это был мучительный период ожидания, ожидания в полной тишине, если не считать слабого гула двигателей, работающих на холостом ходу, и шума расталкиваемой носом китобойца воды.
Затем последовал удар. Судно, казалось, остановилось. Меня с силой швырнуло на штурвал. Впереди раздался звук, похожий на треск ружейного выстрела, который тут же потонул в скрежете льда, трущегося о сталь.
И вот нас уже медленно несло вперед, и перед нами разверзлась большая трещина. За какие-то считанные минуты мы протиснулись через узкий барьер льда и очутились в чистом разводье. Двумя гудками сирены я оповестил команду о нашем успехе. Герде, взбежавшей ко мне на мостик, я сказал:
— Прошли.
— Вижу, — ответила она. — Хорошая работа.
Я послал ее проверить трюм и убедиться, что в судне нет никаких повреждений. Мы с Хоу молча вглядывались в лежащее впереди черно-белое пространство.
— Интересно, что у Бланда на уме? — неожиданно промолвил он.
— Вы о чем?
— «Тауэр-3» так и не подчинился приказу оставаться на месте.
— Возможно, до него не дошло, — предположил я. — Может, радио не работало.
— Возможно. — Хоу немного помолчал и спросил: — Крейг, вы отдаете себе отчет в том, что мы с вами — единственные люди, располагающие фактами для его обвинения?
— К чему вы клоните? — насторожился я.
— Не знаю. В том-то и проклятье, что не знаю. Но я что-то предчувствую. Мы вот углубляемся в паковый лед, а ведь в пределах сотни миль здесь нет ни одного исправного судна, кроме «Тауэра-3».
— Вы не в своем уме, — сказал я. Мне показалось, что им овладевает страх.
— Не считайте меня сумасшедшим, — медленно промолвил Хоу. — Если бы Бланду удалось убрать нас с дороги одним махом, он был бы в безопасности…
Герда держала меня в курсе всех сообщений с «Валь-5». В трех километрах к юго-западу от потерпевшего судна находился большой айсберг с плоской вершиной. Он должен служить нам вехой. Вскоре после девяти мы достигли того места, где, по моим предположениям, должен был находиться «Валь-5». Но его здесь не было. А тут некстати, как всегда, разыгралась метель.
Герда принесла весть, что мы потеряли связь с потерпевшим аварию китобойцем.
— Это было внезапно — в середине передачи, — волновалась она. — Радист передал: «Лед стал очень плотным. Нас…» — и это все. Мне кажется, я слышала чей-то крик. Боюсь… — Она не докончила и смотрела на меня округлившимися испуганными глазами.
— Нужно что-то делать, — прокричал Хоу. — Запускайте машину. Мы должны их искать.
— Пока видимость не улучшится, все бесполезно. Я отвечаю за жизнь своих людей, — сказал ему я.
Он было хотел возразить, но передумал и стал нервно расхаживать взад и вперед по мостику.
Вскоре после десяти появились признаки улучшения погоды. Снегопад ослаб, и видимость постепенно увеличилась. Герда вышла на корму и потянула носом воздух. Затем поспешила на мостик.
— Уже лучше, йа? — Голос ее был гортанным и хриплым.
Я молча кивнул.
— Какие-нибудь новости?
— Никаких. Они не отвечают.
Минутой позже снежная пелена поднялась, как занавес, и мы увидели темную воду разводья в окружении льда. Вода чернела, словно канал посреди белой пустыни. Я приказал дать «средний вперед» И «право руля». Когда китобоец разворачивался, солнечный свет исчез, и все вокруг стало холодно-серым — суровая картина с рваными клочьями облаков, гонимыми ветром.
— Быть еще дождю, а может быть, и снегу, — сказала Герда, глядя на темнеющее небо.
И вдруг я увидел черную заплату на разорванной поверхности льда. В бинокль угадывались верхние строения китобойца. Его мачта и труба так резко накренились, что казалось, судно лежит на боку. Я дал несколько гудков сирены, затем отозвал наблюдателя и вскарабкался на его место.
Отсюда было видно довольно хорошо. Нас разделяло расстояние не больше мили. «Валь-5» оказался в тисках двух больших льдин, которые наслаивались под напором льда, упирающегося в айсберг. Мне были видны крошечные фигурки, движущиеся по льду, и, насколько я мог разобрать, они были заняты разгрузкой. Я спустился на мостик и отметил направление по компасу.
Хоу схватил меня за плечо.
— Какое-то судно идет нам навстречу по разводью. — Он указал на нос нашего китобойца, но в темноте нельзя ничего было разобрать.
— Ничего не вижу, — сказал я. — Да и этого быть не может.
— Могу поклясться, что видел очертания судна.
— Игра света, и только.
— Наверное. Я подумал, что это «Валь-5».
Минут десять мы углублялись в беспорядочное нагромождение битого льда, сигналя сиреной. Но ничего похожего на ответ не было. Лед становился все толще, плотнее.
Вдруг Хоу схватил меня за плечо и что-то прокричал, показывая рукой на левый борт: там смутно вырисовывался какой-то плывущий предмет. Я потер глаза, думая, не игра ли это воображения. Но через мгновение предмет появился снова. Судно! Я разглядел зыбкие очертания трубы и носовой части.
— Это «Валь-5»? — прокричал мне Хоу.
Я отрицательно покачал головой. Судно было крупнее китобойца и шло прямо на нас. Что-то в нем напомнило военный корабль.
Продолжая сигналить сиреной и поставив наблюдателей на носу и корме китобойца, я начал маневрировать, еще дальше углубляясь в разводье. Но едва я отдал приказ «малый вперед», как раздался вопль Герды: «Полный вперед». Звякнул машинный телеграф, и в это мгновение раздернулась пелена тумана, вспоротая острым, как нож, носом судна, идущего прямо на нас.
Сирена ревела, не переставая, на полную мощность. Но устремлявшееся на нас судно, по-видимому, набирало скорость. Я услышал гул его машины, видел, как у его носа в холодно-зеленой волне взбивалась белая пена. Хоу что-то прокричал и спрыгнул на мостик гарпунера. И только когда он почти добежал до гарпунной пушки, до меня дошло, что он сказал: «Бланд». Я тут же узнал эти обводы корпуса военного корабля, этот острый нос. Это был корвет. Теперь уже можно было различить его название — белым по черному фону: «Тауэр-3».
— Все наверх! — закричал я и дал сигнал застопорить машину.
Взглянув на нос, я увидел, как Хоу разворачивает гарпунную пушку навстречу приближающемуся судну.
На мостике корвета в одиночестве стоял человек в блестящем дождевике и черной зюйдвестке. Его сгорбленная над штурвалом фигура напоминала всадника, пускающего лошадь вскачь. Это был Эрик Бланд.
Дальше все произошло одновременно. С носа раздался оглушительный грохот: это выстрелил Хоу. Гарпун описал широкую дугу и, скользнув над плечом Бланда, исчез где-то за мостиком. И в тот же миг на мостик влетел человек, оттолкнул Бланда и круто повернул штурвал. Нос пошел в сторону. Судно накренилось. Сквозь шум ветра громко и отчетливо прозвенел машинный телеграф. Но было слишком поздно. «Тауэр-3» как бы повис над нами.
Помню, как под ударом, словно лист жести, прогнулся наш фальшборт, помню визг терзаемого металла.
Корвет врезался в наше судно чуть позади машинного отделения, раздавив на левом борту шлюпку и пропахав плиты палубного настила. Сильный удар, затем ужасный скрежет разрываемого металла. Люди плашмя попадали на палубу. Меня так резко кинуло в сторону на деревянную стенку мостика, что начисто перехватило дыхание.
Потом вдруг все стихло. Только выл ветер и гремела ледовая канонада. Я глотнул воздуха, и от боли в боку у меня перехватило дыхание. Все вокруг меня постепенно возвращалось к жизни. Отброшенная в угол мостика, поднималась Герда, пошатываясь, вставали люди на кормовой части палубы. Там в скрученной стальной обшивке огромным клином торчал нос корвета.
На мостике «Тауэра-3» кто-то двигался: судя по всему, тот человек, который пытался овладеть штурвалом. Ветер доносил до меня гневный голос Бланда. Когда тот, другой, уходил с мостика, Бланд обернулся, зубы его были злобно оскалены. Я закричал ему, чтобы он не давал заднего хода. Он услышал, потому что поднял руку, прощаясь, и до меня донесся звонок машинного телеграфа.
Тут я все понял. Гулко заработал двигатель корвета. «Тауэр-3» попятился, и вместе с ним медленно поворачивалась и корма нашего китобойца. Затем с диким скрежетом нос корвета освободился из тисков нашей кормы. С оружейной площадки пронзительно кричал Хоу, чтобы они остановились. Из воды появился гарпунный линь, медленно освобождаясь от петли в слабине, и стал так же медленно натягиваться. И как только он натянулся, откуда-то из глубины корвета донесся тупой приглушенный звук взрыва.
Я увидел, как корвет остановился, и Бланд с потемневшим от ярости лицом повернулся на этот звук.
Даже из беглого осмотра судна стало ясно, что на плаву нам долго не продержаться. Двери кормовой, переборки были повреждены, и в машинное отделение заливалась вода. Жилые и служебные помещения на корме приняли на себя основную тяжесть удара. Раадаль был мертв. Один матрос был пришпилен к своей койке зазубренным куском металла. Двое было ранено: одному сломало руку, другому — ребра. Радио погибло. В корпусе была огромная пробоина с рваными краями — футов восемь в ширину и столько же в высоту — от палубы до киля.
Я взбежал на мостик и через мегафон окликнул «Тауэр-3». Судно дрейфовало ярдах в двадцати от нас, нос его был слегка помят, а из люков машинного отделения выходил пар вперемежку с дымом. На бак выбежал человек.
— Можете подойти к борту и снять нас? — крикнул я.
— Ней, ней, — покачал он головой. — У нас повреждена машина, и в машинном отделении пожар.
— Вы должны нас снять, — крикнул я. — Мы поможем вам потушить пожар.
Человек заколебался. И в этот момент из средней части судна наружу вырвался огромный язык пламени. Раздался мощный рев пара, и все судно окутало белым облаком. Затем пар почернел и повалил густыми клубами. Внутри судна вспыхнуло горючее.
— Нам нужно начинать выгружаться, — раздался голос Герды.