— Главное, слава Всевышнему, ты вернулся, остальное пустяки.
— Это точно!
Грачев переоделся и прошел в командный отсек, где его ждал командир группы. Войдя в небольшую комнату, Грачев доложил:
— Проверка каньона проведена. За время проверки происшествий не случилось. Трупов, по крайней мере детей семьи Джафара Хатима, не обнаружено.
— Значит ли это, что если в каньоне нет детей, то там нет и отца с матерью? — задумчиво проговорил Валерий.
Лерой сказал:
— Могло быть и так, Джафара с Заидой талибы убили, а детей увезли с собой. Это же хороший товар!
— Может быть, одно не дает покоя и сейчас, почему талибы тайно расстреляли Джафара и Заиду, если учесть вариант гибели только родителей?
Грачев сказал:
— А по-моему, все просто. Талибы намеревались провести ритуальное убийство, ну, как у них принято, с элементами устрашения. И приехали в Ак-Табаз, чтобы казнить семью на виду у всех. А потом, потом кто-то из духов мог предложить по-тихому расправиться с отцом и матерью. Чтобы заполучить детей, за которых позже отхватить неплохой барыш. Банда посоветовалась и приняла предложение одного из самых отмороженных своих подельников. Поэтому Джафара и Заиду убили тихо. С Заидой, думаю, духи неплохо развлеклись, не исключено, на глазах Джафара. Вывешивать одних Джафара и Заиду нельзя, дети-то живы, вот и отвезли родителей к каньону, куда и сбросили, детей же переправили в Пакистан. Разве такое не могло быть?
Лерой с интересом слушал Грачева. Выслушав капитана, перевел взгляд на Седова:
— А что, командир? Неплохая версия. По крайней мере она объясняет, что Хатим не лгал. Он просто не мог знать, что его племянников вывезли в Пакистан. Эта гипотеза или версия объясняет и то, что Грач не нашел в каньоне останки детей. Не нашел, потому что их там никогда не было.
Седов же посмотрел на подчиненных:
— Я бы принял эту версию, но… только в том случае, если бы она не касалась талибов. Карательные отряды Талибана, кровавые, безжалостные, но в то же время очень дисциплинированные формирования, возглавляют которые фанатики. И они не пойдут против приказа верховного начальника. Скажу больше: им даже в голову не пришло бы, что детей можно продать. Причем продать в Пакистане. А если кому-то и пришла подобная идея, то его либо сами духи завалили бы, как только он озвучил свои намерения, либо, что еще хуже, главаря отдали на суд талибанов. А туда не дай бог попасть. Поэтому я продолжаю утверждать, что если в каньоне нет останков детей, то не было и казни. Но, Грач, я доложу руководству о твоем предположении. Ведь Хатим может лгать не только в том, что убили семью его брата, но и в том, кто убил ее, и это могли быть на самом деле не талибы. Сейчас в Афганистане разного сброда полно.
Грачев замялся:
— Да чего уж там? Зачем докладывать мою версию? Ты же, командир, убежден? А то получится у нас внутри разведгруппы раздор и шатания.
— Когда ты успел марксизм-ленинизм изучить?
— Это насчет раздора и шатания? Ни Маркс, ни Ленин тут ни при чем. Да и не изучал я их труды, других инструкций и предметов хватило, например, как из бытовых предметов собрать взрывное устройство. А сказал просто так, где-то вычитал.
— А я-то думал, ты у нас в свободное время повышаешь свой интеллектуальный уровень!
— Нет, — отрезал Грачев, — в свободное время предпочитаю другие занятия.
Седов улыбнулся:
— Понятно! Ну ступай отдыхай, заслужил. Отдых до 22.00. Затем сменишь у аппаратуры Хакера.
— Есть!
Лерой доложил:
— Часть машин Хатима въехала во двор дома Джафара в Ак-Табазе, часть остановилась у ворот, «Тойота» Шади, и это интересно, ушла за виноградник, встала у арыка.
— Для чего?
— Вот и говорю, это интересно.
— Внимательней следи за Ак-Табазом, — приказал Седов и взглянул на Грачева: — Ты еще тут? Свободен.
— Я это, командир, помогу Наиме?
— Если Ниврай не против, ради бога! Но помни мои слова.
— Не только твои придется помнить, Асад тоже дал понять, что примет только серьезные отношения.
— А ты к ним, конечно, не готов.
— Ну, почему?
— Командир, — воскликнул Лерой, — из дома Джафара прошел импульсный сигнал на индийский спутник.
— Так, Грач, свали!
Капитан вышел из командного отсека. Седов пододвинулся ближе к Лерою:
— И что это значит — импульсный сигнал на индийский спутник?
— А значит это то, что Хатим кому-то передал сообщение по закрытому каналу спутниковой связи.
— Только не говори, что твоя чудо-аппаратура не в состоянии разложить импульс.
— Хатим использует новейшую станцию. Причем через компьютер и с блокировкой от перехвата, пеленгации и расшифровки текста.
— Но тебе удалось запеленговать эту станцию?
— Подождите, активирую программу разблокирования компьютера в Ак-Табазе, так, программа загрузилась, начала работу. Компьютер разблокирован.
— Ну и что дальше?
— Все, командир, сигнал-то ушел до того, как удалось нейтрализовать блокаду.
— Конкретней и понятней.
— Я не могу определить, что именно говорил Хатим, единственное, что удалось, это вычислить абонента. И абонент этот находится в Пешаваре.
— В Пешаваре. Там сейчас босс Хатима — Джемал ад Дин. Не с ним ли вел переговоры Мирза?
Лерой развел руки:
— Извините, не знаю.
Седов приказал:
— А ну-ка быстро связь с Москвой!
— Есть!
Не прошло и минуты, как Седов услышал в динамике трубки спутниковой станции «Вега» голос генерал-полковника Белоногова:
— Что, Седой, прозевал сеанс связи Хатима и Джемала.
— Но…
— Не надо ничего объяснять. Специалисты нашего отдела «К» тоже едва не пропустили его. Кто бы мог подумать, что в Ак-Табазе у Хатима есть эта станция.
— Что значит эта, Дмитрий Сергеевич?
— Долго объяснять. А если кратко, то подобные станции, всего десять штук, были закуплены талибами у одной известной японской фирмы. Почему десять? Потому что на данный момент выпущено и выведено на испытания всего двадцать станций подобного типа. Талибы не стали ждать результатов тестирования, выкупили половину экспериментальных образцов и, как видишь, активно их используют.
— Но откуда вам известно, что Хатим говорил в Пешаваре с Джемалом?
— Ты наверняка сам подумал об этом, а Хакер успел запеленговать работу станций и в Афганистане, и в Пакистане. Но, короче, скоро, надеюсь, мы узнаем, о чем именно говорил Хатим с господином Джемалом ад Дином.
Седов спросил:
— Если не секрет, каким образом?
— Не секрет. Департамент Александрова тоже на месте не сидит и почти одновременно с талибами приобрел две секретные станции. Уж как это удалось стратегической разведке, не знаю, факт то, что эти станции у нас есть, и сейчас наши специалисты совместно с ребятами из управления «К» СВР работают над расшифровкой сеанса связи. Александров звонил, импульс удалось разложить. Это, Седой, хорошо, что мы дублируем вас.
— Может быть, мы вообще здесь не нужны, если нашу работу можно выполнить из Москвы?
— Не передергивай, Валера. Вы не имели возможности перехватить переговоры, но дело свое сделали. В общем, жди результатов по разговору Хатима с Пешаваром. А сейчас доложи, что дала разведка каньона?
— Ничего! Грачев не обнаружил на дне останков детей.
— Ясно! Значит, Хатим с самого начала лгал?
— У Грачева есть собственная, довольно оригинальная версия по этому вопросу.
— Что за версия? Слушаю!
Седов довел до советника президента, чрезвычайного представителя России в «Совете Шести» генерал-полковника Белоногова суть предположения капитана Грачева. Белоногов выслушал внимательно, затем ответил:
— Теоретически, конечно, это возможно, в какой-то мере возможно и практически, если бы Хатим во всеуслышание не заявлял бы, что семью брата, причем и Джафара, и его жены, и, особенно подчеркиваю, детей убили именно талибы. А они, полностью с тобой согласен, не посмели бы нарушить приказ своего руководства. Но мысль вообще-то интересная. Я свяжусь с Александровым, попрошу Службу внешней разведки попытаться выяснить, не попадала ли в поле их зрения семья Джафара.
Седов вздохнул:
— Если, Дмитрий Сергеевич, Хатим лжет, Джафар и его семья живы, то их талибы спрятали так, что ни одна разведка не найдет.
— Плохого ты мнения о наших разведчиках, Седой!
— Да я хорошего мнения, но и талибы сейчас далеко не те студенты, из которых набиралось движение.
— Подожди, мне звонит Александров, оставайся на связи.
— На связи, Дмитрий Сергеевич. — Отложив трубу, Седов взглянул на Лероя: — По-моему, парни из управления «К» СВР сложили «кубик» Хатима.
— Если это получилось, вам необходимо запросить у них программы, которые открывают доступ к новым станциям.
— Запросим, все запросим.
— Запросим, все запросим.
На станции Лероя прозвучал дублирующий сигнал вызова.
Седой ответил:
— Я, Дмитрий Сергеевич.
— Прокол, Валера, мы переоценили свои возможности.
— Не удалось полностью разложить импульс?
— Да, черт побери. Часть переговоров зафиксирована, но она практически ничего не дает нам.
— И что это за часть?
— Ну, во-первых, Хатим действительно говорил с Джемалом ад Дином.
— Это уже немало.
— Но и немного. Специалисты сумели раскодировать только незначительную часть текста, а именно: Хатим потребовал у Джемала выдать ему Имада Хазари, Насира и Тамида. Это те, кто, по версии Мирзы, непосредственно участвовал в убийстве семьи его брата. Хотя, что я тебе рассказываю, текст раскодированной части переговоров отправлен на компьютер Хакера. Сам посмотришь и оценишь. И еще, как только что мне стало известно, Администрация планирует вторую встречу с Хатимом.
— Когда?
— В понедельник 23-числа. Состав нашей делегации прежний: Соловьев, Домбовский плюс генерал-майор Окулин Олег Викторович.
— Кто такой Окулин?
— Заместитель Домбовского, во время войны в Афганистане восьмидесятых годов занимал должность начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения бригады, которой командовал Домбовский, сейчас — начальник Управления РАВ Сухопутных войск. И заместитель генерал-лейтенанта Домбовского.
Седов проговорил:
— Похоже, в Москве склоняются к тому, чтобы начать вооружать формирования Хатима.
— Валера, у нас остается все меньше времени. Через две недели все основные боевые части сил по поддержанию мира покинут Афганистан, останутся только части прикрытия. И те ненадолго.
— Но как можно доверять человеку, которого в Москве совершенно не знают? Точнее, знают с его же слов.
— Ну не только со слов.
— А вы представляете, что произойдет, если оружие, предназначенное для нового Северного альянса, попадет в руки талибов?
— Я все прекрасно представляю, подполковник, посему ты с разведгруппой и находишься не в Колитвино, а в Кабуле. Ты должен узнать о Хатиме все! Даже то, что он сам о себе не знает, или то, что забыл.
— Ну, конечно, все стрелки сразу переведены на группу отряда «Z».
— А на кого, Валера, я еще могу положиться?
Седов проговорил:
— Я вас понял. Вопросы разрешите?
— Сколько угодно.
— Где планируется вторая встреча нашей делегации с Хатимом?
— Это пока не определено.
— Кто должен определить место встречи?
— Хатим!
— Понятно. А можно рассчитывать на серьезную активизацию агентурной сети СВР в Пакистане?
— По поиску семьи Джафара?
— Да.
— Ты понимаешь, Служба внешней разведки мне не подчинена, но мы с генералом Александровым попытаемся сделать все от нас зависящее, чтобы этим поискам было придано особое значение. Еще что?
— Я предлагаю установить за селением Ак-Табаз визуальное наблюдение с применением дистанционных прослушек совместно с работой Хакера. Если мы не в состоянии получить исчерпывающую информацию посредством спецоборудования и спецаппаратуры Лероя, то надо сажать контролеров с обычной прослушкой прямо у гнезда Мирзы.
— Это на твое усмотрение.
— Хакер настаивает, чтобы ему сбросили программы, которые применялись для раскрытия новейших спутниковых станций.
— Они будут переданы Хакеру.
Седов, выдержав паузу, сказал:
— Что-то подсказывает мне: вторая встреча российской делегации и Хатима будет назначена последним в кишлаке Ак-Табаз.
— Возможно, но не факт.
— А сейчас, Дмитрий Сергеевич, все не факт. Не знаю, как у вас, а у меня все более крепнет ощущение, что с нами ведется хорошо продуманная игра, в которой победитель определен заранее. И это не мы!
Белоногов повысил голос:
— Ты в панику не впадай! Ты работай, Валера! Я уверен, мы решим эту головоломку.
— Само собой. Вопрос, будет ли от ее решения хоть какой-то толк.
— У меня все!
— До связи, Дмитрий Сергеевич!
Седов бросил трубку:
— Черт бы побрал всех этих специалистов.
— Вы и меня имеете в виду? — спросил Лерой.
— Тебя нет.
— Спасибо. Вы особо не беспокойтесь. Как только на мой компьютер будут загружены специальные программы, я попытаюсь вскрыть весь текст переговоров.
— Ты знаешь, как это сделать?
— Пока нет, но не напрасно же в отряде мне присвоили кодовое имя Хакер?
Седов присел на край стола:
— Имя именем, аппаратура аппаратурой, а время временем, и его вот у нас мало. Надо выставить посты у Ак-Табаза.
— Я готов, — сказал французский капитан.
— Ты-то как раз нужен здесь. А вот кого послать к кишлаку?
— Грачева, он же тоже специалист по электронке и связист отряда.
— Кто тебя будет менять?
— Это пусть вас не волнует.
— Не хватало еще, чтобы ты свалился. Или от перенапряжения, или от передоза препаратами против сна. Вот тогда группа ослепнет на оба глаза. Останется только работать на ощупь. Нет. Грач будет с тобой. А к кишлаку пойдут Бек, Кот и человек Ниврая Фархад Редзай! Да, решено. Пригласи-ка сюда названных офицеров и открой на мониторе карту района Ак-Табаза.
— Есть, командир! Наши-то на месте, а вот Редзай!..
— Собирай наших, насчет Редзая я решу вопрос сам.
Седов прошел в отдельную комнату, соседствующую с женской половиной. Там он застал Ниврая и Наиму. Брат разговаривал с сестрой на повышенных тонах. Впрочем, при появлении Седова они замолчали. Наима выглядела растерянной. Она, закрыв лицо платком, выбежала из комнаты. Ниврай, сидевший у скатерти, разложенной на ковре, на которой стояли чайник и пиалы, указал Седову на место напротив себя. Командир группы присел, спросил:
— Извини, Асад, ваши семейные отношения не мое дело. Скажи только, если захочешь, ссора с сестрой как-то связана с Грачем?
— Да. Наима слишком доверчива, она готова верить людям на слово и искренне не понимает, что люди не так редко банально лгут, дабы добиться своей цели или просто так, ради забавы.
— Грач что-то обещал Наиме и обманул?
— Нет. Я говорил с ним. Уверен, он не обманет Наиму, как это часто делают мужчины в отношениях с женщиной, он не воспользуется ее чувствами, чтобы получить свое. Но дело в другом. Грач-то как раз ведет себя в пределах приличия, а вот Наима вбила себе в голову, что капитан полюбил ее. Ну, а она влюбилась в него чуть ли не с первого взгляда. Вот я и пытался объяснить Наиме, что жизнь не так проста, как ей кажется, и преподносит иногда такие жестокие уроки, что у человека пропадает желание жить. Наима же ничего не желает слушать. Она уверена, понимаете, господин Седой, уверена, что ваш подчиненный непременно заберет ее с собой. И не вините Грача, я знаю, он подобных обещаний не давал, это все фантазии Наимы, превратившиеся в уверенность. И что дальше делать, не знаю. У нас женщины если любят, то любят до смерти. И предпочтут смерть, если их любовь разрушит ложь. Я не хочу потерять Наиму, но и заставить русского офицера любить сестру я тоже не могу.
— Да, — проговорил Седов, — дилемма. Но этот вопрос мы как-нибудь решим. И потом, мне кажется, Грач впервые так серьезно относится к женщине, а я уж его знаю как облупленного. Так что, может быть, и у него любовь?
— Если бы это было так, но вы пришли ко мне по другому вопросу.
— Да, я же не мог знать, что ты беседуешь с сестрой.
— Я слушаю вас, Седой!
— Мне нужен Фархад Редзай!
— Никаких проблем. Позвоню, и он подъедет.
— Нет, не совсем так, Редзай нужен мне как член боевой разведывательной подгруппы, которой предстоит установить визуальное непосредственное наблюдение за усадьбой считающейся погибшей семьи Джафара.
— Что ж, и это вполне решаемо. А вы уверены, что непосредственное наблюдение за домом Джафара вам даст что-то существенное?
— Посмотрим. По крайней мере мы будем точно знать, что происходит в этой усадьбе.
— Но разве Хакер не осуществляет контроль над Ак-Табазом?
— Осуществляет, да вот, как выяснилось, далеко не полный!
— Не понял вас!
Седов доложил Нивраю о ситуации с выходом Хатима в эфир по секретной экспериментальной спутниковой станции, которую не смогли раскрыть ни Хакер, ни идентичные профильные устройства спецслужб в Москве.
Выслушав командира группы, Ниврай воскликнул:
— Но откуда у Хатима такая станция?
— Он же, если ты запамятовал, Асад, формально до сих пор является первым заместителем и, можно сказать, преемником руководителя террористической организации «Свет веры» Джемала ад Дина. Талибы закупили десять станций, две из них они могли отдать Джемалу. А тот, ничего не подозревая, Мирзе Хатиму.
— А Мирза Хатим, — в унисон Седову сказал Ниврай, — сразу же после встречи с российской делегацией помчался в Ак-Табаз и связался по этой закрытой станции с Джемалом. Зачем, если Хатим утверждает, что ведет самостоятельную политику?