– Мертвее не бывает.
– Говорят, его сбила машина.
– Говорят, у него не было врагов.
– Разве что эта машина. Какой марки?
– Уточняем. Это произошло в двух шагах от его дома, – официально сказал Барышев. – Ты бы приехал, начальник службы его безопасности.
– Серега, я клянусь!
– Успеешь. Я жду. – И Барышев дал отбой.
Его можно понять. Нынче старший лейтенант Сергей Барышев – оперуполномоченный УВД в этом самом районе Москвы. И хотя убийство Петра Волового – это серьезно, дело могут передать на Петровку, подключаться надо. На участке труп, закрепленный за этим участком. Барышеву придется побегать.
А главное… Главное, что об убитом Серега слышал столько, что порою ему казалось, будто Петр Андреевич Воловой – член его семьи. Они с Леонидовым дружили уже много лет. Рассказывали друг другу о работе, обсуждали жен, детей, тещу и начальников. Тещу в количестве одна боевая единица, ибо у Леонидова тещи не было. (Трагическая история, которая и свела его с женой Александрой.)
Вот уже два года Леонидов рассказывал лучшему другу, какой замечательный человек Петр Андреевич Воловой. Как он умеет ладить с людьми, как успешно ведет дела, врагов не наживает, любовниц не бросает из-за отсутствия таковых, и какая плевая это работа возглавлять службу безопасности у такого человека. И вдруг такой удар! Леонидов просто терялся в догадках. Ну не бизнес тому виной, что Волового убили! Только не бизнес! Петр Андреевич дорогу никому не переходил, налоги платил исправно и в ту, и в другую казну, сотрудники фирмы его уважали, секретарша боготворила. На бытовой почве?
Бытовая почва под ногами Петра Волового по составу близка к железобетону. Петр Андреевич был женат вот уже семнадцать лет на женщине, с которой познакомился, будучи еще студентом. Студентом же и женился. Жену свою Воловой боготворил. Это был идеальный брак. Свершенный на небе и обретший земную жизнь в союзе Насти и Пети Воловых. За семнадцать лет совместной жизни жена родила Воловому троих детей, старшему из которых, сыну Петру, теперь уже шестнадцать. Петр Петрович – по призванию круглый отличник, не курит, пива не пьет, наркотиков не употребляет, в подозрительных компаниях не болтается. Единственное увлечение – компьютер. Главная цель жизни – со временем стать главой компании. Петру Андреевичу повезло и с женой, и с детьми. Две дочери Волового пяти и двенадцати лет были под неусыпным присмотром неработающей матери и гувернантки. Жену Воловой любил безумно, хотел от нее еще детей и все праздники отмечал дома и только дома. Охранять его было легко. Потому что не от кого. Да он и не просил никакой охраны. Ни разу. И вдруг…
– Мираж, – покачал головой Леонидов. – Или роковая случайность?
Воловой жил в этом же районе, что было одной из причин, по которой Алексей пошел к нему работать. Все под рукой, в том числе и шеф. Большая семья Воловых обитала в большой квартире. То есть в двух трехкомнатных на шестом этаже, объединенных в одну. Окна дома выходили на широкий проспект. Петр Андреевич Воловой любил размах. Зрелище широкого московского проспекта, по которому день и ночь проносились машины, вдохновляло его на новые подвиги. Это был лучший вид из окна, который Воловой мог себе вообразить. Леони дов это знал.
На проспекте его и сбила машина. Петра Андреевича Волового. Когда Алексей дошел до перекрестка, тело уже увезли. Барышев топтался на обочине возле места происшествия, которое все еще было огорожено ленточкой. Ленточку развевал ветер, она трепетала. Барышев ветра не чувствовал. Вид огромного, почти двухметрового роста, Сереги Барышева будил у Алексея комплекс неполноценности. Ну почему природа не может сделать так, чтобы все люди были одинакового роста? Вот он, Леша Леонидов. Сказать среднего – значит слегка себе польстить. А Барышев – гигант.
– Ну давай. Клянись, – мрачно изрек тот, глянув сверху вниз. – Самое время.
– Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда, – поспешно сказал Леонидов и скрестил пальцы. Мол, век свободы не видать.
– Старо, – поморщился Серега. – Леша, ты теряешь хватку.
– Ну не было ничего! Ни намека! Ума не приложу! Кто? Зачем?
– Конкуренты.
– Да не было у него конкурентов! Он давно уже подмял под себя практически всю розничную сеть и со всеми договорился.
– Крыша? – деловито спросил Барышев.
– Крыша сверху.
– С самого верху?
– Именно. Там все чисто. На крупные партии товара госзаказ. Воловой исправно платил налоги в казну. И откаты исправно.
– Вообще-то убийство странное. Очень, – задумчиво сказал Барышев.
– Это уже ближе к сути, – перевел дух Леонидов.
Странное – значит, не служба безопасности виновата. От маньяков никто не застрахован.
– Отойдем в сторонку.
Барышев ему положил на плечо огромную руку. Лучше сказать длань. Выразительнее.
Леонидов пошел за Серегой, словно бычок на веревочке. Попробовал бы не пойти!
Отошли.
– Ну? – напряженно спросил Алексей.
– Все это некстати, – поморщился Серега. – Мне в ближайшем обозримом будущем капитана должны дать. В должности повысить…
– К слову «оперуполномоченный» добавить приставку «старший».
– Не иронизируй, Леша. Ты знаешь, у меня проблемы с жильем. Ну сколько можно снимать квартиру?
– Понимаю.
– Зря я, что ли, учился?
– Ты молодец! Уважаю.
– Леша…
– Я серьезно. Подхватил упавшее из моих рук знамя. Я понимаю, как вам с Аней тяжело.
– Да не то слово! И ты хорош. Свинью подложил.
– То есть? – опешил Леонидов.
– Сбежал из «Алексера». В должности коммерческого ты ее неплохо прикрывал. Мою жену.
– Насколько я в курсе, из короткого декретного отпуска Анна вышла на прежнее место. Директором магазина. Я звонил Ирине Сергеевне.
– Да знаю я! Все знаю! И причину, по которой ты ушел. Серебряков-младший. Но… Убийство Волового. И, как назло, на моем участке. В такой момент…
– Насколько я в курсе, расследовать особо важные дела в компетенции особого отдела? – сухо спросил Алексей.
– Пока еще непонятно, что это. Убийство или несчастный случай. Особо важные люди не торопятся взять на себя особые обязательства. А у меня работы по горло. Зашиваюсь. Что делать?
– Пиши отказ в возбуждении уголовного дела. Раз несчастный случай. Воловой шел, шел и споткнулся. Мимо ехала машина, которая случайно задела его колесами. Он от страха забыл, как дышать, и умер.
– Ерунды не говори, – уже в который раз поморщился Барышев. – Не время сейчас для шуток.
– А что ты от меня хочешь? – разозлился Алексей. – Ходишь кругами. Давай в лоб.
– В лоб? Ты – мое особое обстоятельство.
– То есть?
– Ты мой друг. И ты – начальник его службы безопасности.
– Я виноват в том, что его убили?
– Мог бы сказать правду.
– Ты мне не веришь?! Не было у него врагов! Ну не было!
– Хорошо, – устало сказал Барышев и сделал два шага назад. – Вот здесь он стоял. Долго стоял. Минут пятнадцать. Для делового человека, у которого время расписано по минутам, солидный срок. А он стоял и ждал. Топтался на обочине. Потом сделал два шага вперед. И очутился на проезжей части.
Барышев сделал те самые два шага вперед. Алексей внимательно следил за его манипуляциями.
– Он очутился на проезжей части. И здесь его на полном ходу сбила машина марки «форд». Черного цвета. Просто-таки врезалась.
Воловой этого не ожидал. Даже не среагировал, как в один голос утверждают свидетели. Воловой упал, ударился головой о бордюр, «форд» притормозил, дал задний ход, и колеса проехались по телу. Раздавили грудную клетку. «форд» – большая машина. Полторы тонны его утюжили. Именно утюжили. Водитель давил Волового сознательно. Какой уж тут несчастный случай!
– И как жестоко!
– Да, – согласился Барышев. – Жестоко. Тем более, что Петр Андреевич, как ты утверждаешь, был хорошим человеком.
– И с хорошими людьми это случается, – вздохнул Алексей. – Смерть. А странность-то в чем?
– Странность? Убийца не прятался. Напротив, хотел, чтобы его увидели. Даже стекло опустил. Рисовался.
– И ты боишься, что не раскроешь это убийство?!
– Когда я чего-то не понимаю, это значит, что преступник понимал слишком много. Когда убийство разыгрывается, как по нотам, когда преступник пытается скрыться – это правильно, это в порядке вещей. А здесь что? У нас есть подробное описание. И убийцы и машины. Почти все цифры номера. Не счесть свидетелей. Воловой убийцу знал, потому что его ждал. Знал давно, потому что ждал долго. Терпеливо. Как ждут только старых друзей. Которым можно все простить. В том числе опоздание. Осталось зайти к его жене и выяснить, кто этот человек. Так просто. Уверен, его фотографии есть в семейных альбомах.
– Так просто, – эхом откликнулся Алексей. – Ну а я тебе зачем?
– На тот самый случай, если преступник – умница необыкновенный. Если это блеф.
– Это блеф, – сказал Алексей. – Двойное дно. Нельзя убить такого человека, как Петр Воловой, среди бела дня, показавшись при этом во всей красе. Если только это не наемный убийца, которого за углом ждет вертолет, а вертолет ждет миномет. Человек, дни которого сочтены. И который знает это.
– Это блеф, – сказал Алексей. – Двойное дно. Нельзя убить такого человека, как Петр Воловой, среди бела дня, показавшись при этом во всей красе. Если только это не наемный убийца, которого за углом ждет вертолет, а вертолет ждет миномет. Человек, дни которого сочтены. И который знает это.
– Пойдем к его жене вместе, мужики там уже побывали, но она с ними почти не разговаривала. Ты ее хорошо знаешь. Помоги.
– Думаешь, мне легко?! Как я ей в глаза посмотрю?!
– Леша. Наберись мужества. Анастасия Вячеславовна – наш главный свидетель.
– Насколько я знаю эту женщину… Никакого разговора не получится. Это для нее огромное горе. Да что там! Она любила мужа! И только мужа! Ты понимаешь? Любила!
– А домработница? С ней можно поговорить?
– У них гувернантка.
– Она знает друзей семьи. Нам нужны фотографии. Машина машиной, но тот, кто был за рулем…
– Ладно. Пошли.
Леонидов развернулся и решительно зашагал к дому, где жили Воловые. У него не укладывалось в голове. Волового убили! Убили Петра Волового! Барышев все сказал верно. Если это был старый друг, значит, он, Алексей Леонидов, этого человека знает. По долгу службы. Не может не знать, ибо он с Воловым и его семьей тесно общался. На даче у него бывал. Ша шлыки жарил. Вино пил.
Проморгал. Как?
Батман (в фехтовании удар клинка о клинок)
Он ехал в лифте и грустил. Через минуту его обвинят во всех смертных грехах. И за дело. Петра Андреевича проморгал. Настю Воловую откровенно жаль. Леонидов тайком ей симпатизировал. Тайком, потому что жена ревновала. Несмотря на то, что Настя не была красавицей. Напротив. Петр Андреевич был высокого роста, метр девяносто, Настя – не больше метра шестидесяти. В юности худенькая, субтильная, после трех тяжелых родов располнела, черты лица расплылись, начались болезни. Настя страдала заболеванием почек, кожа ее лица была пористая, землистого оттенка. Она ходила по врачам, а порою ложилась в больницу очищать организм от всякой дряни. Но хотеть рожать детей не перестала. По натуре она была неисправимой оптимисткой. Про таких женщин говорят: «В них что-то есть». В том, что Воловой обожал жену, не было ничего странного. Путь от бедности к богатству они прошли вместе, бывало всякое. Настя смеялась, разбавляя водой тушь для ресниц. Смеялась, штопая мужу носки и ставя кожаные заплатки на джинсы сыну. Смеялась, когда маленькая дочь подарила на день рождения бусы, сделанные из макарон. Нанизанные на суровую нитку «перья». И до сих пор это ее любимые бусы. Потом она так же звонко смеялась, стоя на Эйфелевой башне рядом с любимым Петей. Внизу был Париж. Ей было смешно, что жизнь такая странная, непредсказуемая штука.
Непредсказуемая…
Леонидов знал, что восемь лет назад она вывозила мужа с курорта со сломанной в двух местах ногой и травмированным позвоночником. На экскурсии в аквапарке огромный Петр Андреевич неудачно упал с водяной горки. Точный диагноз могли поставить только в Москве, по месту жительства, там же оказать квалифицированную медицинскую помощь и по необходимости сделать операцию. На руках у Насти, кроме стонущего от боли мужа, было двое детей. Четырехлетняя девочка плакала от страха. Надо было срочно найти вертолет, потом погрузиться на самолет. Но Настя справилась. Маленькая женщина, которая мужественно переносила любые невзгоды.
Справится ли она теперь?
– Спокойно, Леша, – положил ему руку на плечо Барышев.
– Я спокоен.
Дверь в секцию, где находились обе квартиры Воловых, была не заперта. И дверь в саму квартиру, как оказалось, тоже. Они зашаркали ногами в прихожей, чтобы обозначить свое присутствие. Наконец, в холле появилась хозяйка. Леонидов отметил, что, быть может, впервые в жизни Настя не улыбается. А тогда, на юге? Какое у нее было выражение лица?
– Я знала, что вы придете, – устало сказала маленькая женщина. – Потому и не поехала с ним. Я…
Леонидов испугался, что она сейчас упадет в обморок. В квартире было тихо. В первой квартире. Должно быть, дети и гувернантка ушли в другую половину.
– Я в порядке, – сказала Настя. Анастасия Вячеславовна.
И тут Алексей поймал ее взгляд. «Как ты, начальник его службы безопасности, мог допустить?!» А как, если ничего не было?!
– Анастасия Вячеславовна, у нас к вам несколько вопросов, – официально сказал Серега. – Если вы, конечно, в состоянии ответить.
– Я отвечу. Уверена, вы его поймаете…
– Задержим, – мягко поправил Барышев.
– Какая разница? Мне теперь какая разница?
– Настя, вы должны вспомнить, – Алексей вздохнул, – что было? Вчера он уехал с работы в прекрасном настроении. Вы собирались на дачу…
– Да, – кивнула Настя. – Я хочу вам показать… Пройдемте в его кабинет.
Следом за хозяйкой они прошли в квартиру. Леонидов прекрасно знал расположение комнат, ибо бывал здесь не раз. Там, на другой половине, жили дети. Трое детей, три комнаты. Если бы родился еще ребенок, Воловой купил бы третью квартиру и присоединил ее к двум другим. Деньги, которые он зарабатывал, были предназначены его детям. На этой половине была огромная кухня, точнее сказать, столовая, а также гостиная, спальня супругов и рабочий кабинет хозяина. Анастасия Вячеславовна открыла дверь:
– Прошу.
Они вошли. Барышев невольно присвистнул. То, что в кабинете стоял рабочий стол, а на нем плоский жидкокристаллический монитор, было в порядке вещей. Рабочее место крупного бизнесмена. Телефон, модем, принтер… Но одну из стен занимал роскошный ковер ручной работы. На ковре две шпаги. Судя по инкрустированному камнями эфесу и позолоте, века минувшего. Не исключено, что раритет. Ведь Петр Андреевич Воловой был богатым человеком. Итак, шпага. Дуэльное оружие. Тут же огромных размеров колет и маска. Все это не вязалось с компьютером и прочей оргтехникой.
– Петина страсть, – тихо сказала жена.
– Он занимался фехтованием? – спросил Барышев, подходя к ковру. И протянул руку к шпаге.
– Осторожнее! – предупредила Настя. – Настоящие. Для учебных боев у Пети были другие. Это оружие девятнадцатого века. Дуэльные шпаги. Колет и маска сделаны на заказ. Петя очень крупный мужчина. Был, – тихо добавила она. И вновь не заплакала.
– Так что с фехтованием? – осторожно напомнил Алексей.
– В детстве он ходил в фехтовальный клуб «Рапира». А лет двадцать назад их четверка, все из «Рапиры», выиграла первенство города. У Пети первый разряд, – с гордостью сказала Настя. – Потом он забросил тренировки, поступил в институт. Учиться было трудно, а Петя… Он окончил с красным дипломом. Было не до фехтования. Прошли годы. Работал экономистом на крупном предприятии, потом открыл собственное дело. Было трудно, иногда очень трудно, – равнодушно сказала она.
Ее взгляд скользнул по ковру. Дуэльная шпага в руке мужа казалась ей игрушкой. После тридцати Петр Андреевич заметно отяжелел. Мечтал похудеть, сел на строгую диету. Беспокоила травма позвоночника, полученная восемь лет назад. А он так мечтал возобновить тренировки…
– Фотография есть? – спросил Алексей. – С кубком, который выиграла четверка?
– Да, конечно. Для Пети это была святыня. Так же, как их дружба, – сказала Анастасия Вячеславовна. – Хотя они не собирались вчетвером лет двадцать. Так, чтобы всем вместе. Но у них была договоренность…
Она подошла к шкафу и осторожно, словно та была хрустальной, открыла дверцу. Мебель в кабинете была старинная, красного дерева. Женщина достала старый альбом в бархатном переплете синего цвета. Подошла к столу и аккуратно положила альбом на сверкающую поверхность:
– Вот.
Леонидов открыл альбом. В свое увлечение хозяин фирмы его не посвящал. Это была тайна за семью печатями. Работа есть работа, а друзья есть друзья. А хобби есть хобби. Петр Андреевич в быту был человеком немного застенчивым. Если уж предстать перед знакомыми со шпагой в руке, то так, чтобы не показаться смешным. Тренировался он тайно. Теперь Алексей был уверен: да, тренировался.
Леонидов и не подозревал, что в юности Воловой был неплохим фехтовальщиком. Шпаги и колет в кабинете видел, но предполагал, что это так называемые «понты». Когда деньги девать некуда, начинается охота за экзотикой. Всяк мечтает прослыть оригиналом. Некоторые крокодилов в доме держат или гремучих змей, а Петр Андреевич держал дуэльные шпаги. Оказывается, Воловой умел обращаться с холодным оружием. И вот тому подтверждение. Четверка парней салютует шпагами. Команда спортивного клуба «Рапира». Они же после финального боя. В руках у того, что стоит в центре, кубок. Алексей внимательно вгляделся в лицо. Парень и сам похож на стальной клинок. Худой, гибкий и весь какой-то узкий. Губы узкие, а нос хрящеватый, хищный. Жесткие черные волосы, глубокие темные глаза…
Тут он понял: знакомое лицо. Это же…
– Да. Евгений Рощин. Известный театральный режиссер, – кивнула Анастасия Вячеславовна. – Его часто показывают на канале «Культура». Рощин в моде. – В ее голосе прозвучало легкое презрение.