Юджиния всматривалась в нее с недоверием.
– Потому что… потому что…
– Да?
– Потому что… он не подходит для брака, вот почему. – Юджиния решительно покачала головой. – Если он не изменит своего поведения, то точно разобьет сердце любой женщины, которая будет настолько глупа, что выйдет за него замуж. Но человек есть человек, он не может измениться.
– Не уверена, что мистер Кавендиш таков, – мягко проговорила Фелисити. – Кажется, у него есть кое-какие моральные принципы. Как ты и подчеркивала, я не из тех женщин, к которым он обычно демонстрирует интерес. Ни в одной из сплетен или слухов, которые до меня о нем доходили, не говорилось о том, что он разрушил чью-то репутацию.
– Все когда-то случается, – мрачно заметила Юджиния.
– Значит, ты обо мне столь невысокого мнения? Ты считаешь, что я настолько глупа? Что я позволю разрушить мою репутацию?
– Нет, конечно, нет, – вздохнула Юджиния. – Наверное, ты самая умная из всех знакомых мне женщин. Однако когда дело касается любви, об уме забывают.
Фелисити расхохоталась:
– О любви речь не идет.
– Вот видишь! Когда он женится, а он точно это сделает, женой явно будет кроткое хорошенькое создание без мозгов. Это создание станет следующей виконтессой Кавендиш и поэтому не будет обращать внимания на его неблагоразумные поступки и скандальное поведение. Вот как поступают такие мужчины, как он. Я тебя знаю. Такого поведения ты не потерпишь. А это означает, что ты будешь очень несчастна, и жизнь твоя превратится в сплошное страдание.
– Какую премиленькую картинку ты нарисовала.
– Такая картина рисуется многократно, и мне бы не хотелось видеть на ней тебя, Фелисити… – Тон подруги стал мягче: – Я знакома с несколькими достойными джентльменами, друзьями моего мужа. Хочу тебя с ними познакомить. Они приятны в общении, с хорошей репутацией, а еще подойдут для брака.
– Подойдут для брака? Звучит очень похоже на описание лошади, пригодной для прогулки по парку, но на которую на скачках не поставишь.
– Совершенно неуместное сравнение. Но точное. Скаковая лошадь в роли мужа никому не нужна.
– Лошадь для повозки тоже, – сухо заметила Фелисити.
– О нет, для брака нужна милая практичная лошадка для повседневных нужд. Хорошо приученная к седлу и не склонная к нервному поведению, такая, как мой Альберт.
– Альберту вряд ли понравилось бы сравнение с практичной лошадью. – Хотя, если подумать, милый, приятный в общении Альберт, наверное, не воспротивится сравнению с хорошо обученной лошадью. – Кроме того, Юджиния, я встречала кое-каких лошадей во время последних сезонов, но ни одна не заинтересовалась мной как… всадницей.
– Это потому, что ты не заинтересована в поездке, – возмутилась Юджиния и вздохнула: – Неужели я так сказала?
Фелисити расхохоталась:
– И правда сказала.
– Знаешь, ты на меня дурно влияешь. – Юджиния изо всех сил старалась остаться серьезной, но Фелисити всегда могла вызвать у нее улыбку.
Невозможно найти двух более разных женщин. Не только по внешнему виду, но и по характеру. Юджиния – блондинка невысокого роста, склонная к полноте, с кожей цвета сливок и роскошными формами. Она посоветовала Фелисити быть скромнее в запросах, тогда как самой Юджинии никогда не приходило в голову ограничивать в чем-то себя. Добиваясь брака с простодушной настойчивостью и получив несколько предложений, она не отступала, пока не нашла именно того, кто ей нужен. Мужчиной этим оказался лорд Альберт Килборн – здравомыслящий респектабельный человек с невозмутимой манерой поведения, в равной степени спокойный и в то же время на удивление живой, что удивляло всех, включая саму Юджинию.
– Почему же ты думаешь, что эти приятные в общении друзья Альберта с хорошей репутацией мной заинтересуются? – Фелисити скрестила руки на груди. – В течение пяти сезонов на меня мало кто обращал внимание.
– Возможно, потому, что ты не проявляла к ним интереса. А ты не думала, что по этой причине они находили тебя скучной?
– Нет, даже представить себе такого не могу, – возмутилась Фелисити. – Я занимательная личность, прекрасная собеседница, с чувством юмора. Могу быть просто очаровательной.
Юджиния подняла бровь.
– Да, могу.
– Когда захочешь.
– Ну да, когда захочу. Если же джентльмен мне совершенно неинтересен, не вижу причин тратить время… – Фелисити поморщилась. – О Боже. – Юджиния фыркнула. – Я скучная?
– Ты была скучной.
Фелисити поразила ужасная мысль.
– Ты считала меня скучной?
– Я твоя ближайшая подруга и никогда такого не подумала бы. – Юджиния пристально посмотрела на подругу. – А ты изменилась. Я заметила это сразу, как только увидела тебя снова. Думаю, это все влияние путешествий и континента. Это заметили и джентльмены.
– Что ты имеешь в виду под переменами? – медленно проговорила Фелисити.
– В тебе появилась уверенность, может быть, утонченность. Не знаю, как выразиться. Ты будто знаешь тайну, неизвестную всем остальным, и не собираешься ее раскрывать.
– Ты так считаешь? – Фелисити попыталась скрыть усмешку, но не смогла. Это гораздо лучше, чем быть скучной. – Тайна, которая больше никому не известна? Это мне нравится.
– Я думала, ты расскажешь. – Юджиния нерешительно улыбнулась. – А еще в этом сезоне ты сделала нечто, чего я раньше за тобой не наблюдала.
– Правда?
Юджиния кивнула.
– Ты флиртовала. По-моему я раньше не видела, чтобы ты флиртовала.
Фелисити рассмеялась:
– Глупости. Разумеется, я флиртовала раньше, всегда флиртовала. Я безнадежная любительница флирта.
Юджиния фыркнула:
– Ты никогда не считала, что стоит утруждаться из-за какого-то мужчины.
– Разумеется, нет. Это просто неправда. Могу рассказать о нескольких серьезных флиртах задолго до этого года.
Но Фелисити не могла вспомнить ни одного такого примера до этого сезона. Конечно, она флиртовала с мужчинами во время путешествия. Среди них сын французского графа, симпатичный итальянский аристократ и очаровательный композитор из Вены. С момента возвращения она совершенно явно флиртовала с лордом Бекхемом, мистером Копкорном в театре, а также сэром Кеннетом на маскараде, хотя это мог быть вовсе и не Кеннет. А каждый разговор с Найджелом явно был с ноткой флирта. Ни один из этих флиртов не потребовал никаких усилий. А еще в этом году джентльмены стали к ней гораздо внимательнее.
– Женщина, желающая выйти замуж, должна предпринимать определенные усилия, – заметила Юджиния.
Фелисити помотала головой:
– Очевидно, я никогда этого не осознавала. Почему ты не сказала мне этого раньше?
– Не знаю, – ответила Юджиния и взяла тарталетку. – Мне казалось, это не так уж важно.
Фелисити долго изучала подругу взглядом. Юджинии всегда хотелось есть, когда она была сбита с толку.
– Юджиния?
Юджиния откусила большой кусок. Фелисити забрала у подруги пирожное и швырнула его в кусты.
– Юджиния, что ты пытаешься скрыть?
Юджиния сглотнула и с тоской взглянула на тарталетку.
– Помни, что я твоя подруга.
– Я помню.
Как ни странно, лицо Юджинии приняло виноватое выражение.
– Ты моя самая близкая подруга в целом мире.
Фелисити прищурилась.
– Юджиния?
– Я молчала по ряду причин. – Юджиния помедлила, подбирая слова. – Во-первых, ты совершенно не хотела выйти замуж так сильно, как этого хотела я. Поэтому не было необходимости ничего говорить. А во-вторых…
– Продолжай.
– Честно говоря… – Юджиния прерывисто вздохнула. – Я боялась, если ты приложишь хоть какие-то усилия, то никто не обратит на меня никакого внимания.
– Что ты такое говоришь?
– Ты высокая, грациозная, как античная греческая статуя.
– Я? Греческая статуя? Самая большая глупость, какую я когда-либо слышала, – возмутилась Фелисити.
– Ничего глупого. А сравнение со статуей только усиливает некую отчужденность поведения, всегда свойственную тебе. Мы всегда держались вместе, поэтому я боялась потеряться на твоем фоне, боялась, что меня никто не заметит.
– Тебя – и не заметить? Мужчины все время лезли из кожи вон, лишь бы подойти к тебе. Ты миниатюрная блондинка, и у тебя есть… это. – Фелисити указала на грудь Юджинии.
– Это сослужило мне хорошую службу. Но ты оставалась моим идеалом. Признаюсь, я ревновала.
– Ты ревновала меня? Меня? – Фелисити даже не пыталась скрыть свое удивление.
– Да. – Лицо Юджинии приняло выражение крайнего раскаяния и истинного страдания. – Ты сможешь когда-нибудь простить меня?
– Простить тебя?
Фелисити долго смотрела на подругу. Кто бы мог представить, что все эти годы, когда Фелисити восхищалась изгибами и округлостями Юджинии, подруга завидовала ее формам и манерам?
– Мне кажется, – медленно проговорила Фелисити, – что на самом деле ты просто щадила мои чувства, не сказав, насколько скучной я выглядела…
– Мне кажется, – медленно проговорила Фелисити, – что на самом деле ты просто щадила мои чувства, не сказав, насколько скучной я выглядела…
– Только не я, – тут же возразила Юджиния. – Я всегда считала тебя интересной личностью.
– …не говоря уже о том, что, по твоему мнению, я не прилагала никаких усилий, чтобы привлечь или очаровать джентльменов и была, по сути… как неживая.
– Мне искренне жаль.
– Не стоит.
– Значит, ты все-таки меня прощаешь? – настаивала Юджиния.
– Кроме ревности, которая скорее выглядит как лесть, прощать совершенно нечего.
– Слава Богу, – облегченно выдохнула Юджиния. – Я так переживала по этому поводу. Я чувствовала себя просто ужасно и очень хотела помириться.
– О да!
– Правда, правда, – закивала Юджиния. – Любым доступным мне способом. В конце концов, ты моя ближайшая подруга.
– Да-да, я знаю.
Фелисити задумалась. Она вовсе не была уверена, что хочет воспользоваться помощью Юджинии, но Альберт – совершенно другое дело. При отсутствии плана неплохо иметь помощника. Она усмехнулась, взяла подругу за плечи и повернула лицом к толпе на лужайке.
– Видишь вон там мистера Кавендиша?
– Да, – медленно проговорила Юджиния.
Фелисити наклонилась как можно ближе и тихо зашептала на ухо:
– Я намереваюсь выйти за него замуж.
– Нет, – простонала Юджиния.
– Да. Я приняла твердое решение выйти замуж за мистера Кавендиша, как и ты, когда собиралась выйти за Альберта.
– Но Альберт такой… такой… замечательный.
– И мистер Кавендиш такой. – Фелисити задержала взгляд на Найджеле, сердце ее затрепетало. – Ты мне поможешь.
Юджиния замерла.
– Нет.
– Обязательно поможешь! Потому что ты моя ближайшая подруга. И потому что некоторые из твоих тайн я пока храню… – Она понизила голос и подавила смех.
Юджиния испугалась.
– Ты этого не сделаешь.
– Могу сделать.
– Ну ладно. – Юджиния освободилась от рук Фелисити. – Что ты хочешь, чтобы я сделала?
– Пока не знаю. Просто хочу, чтобы ты помогла мне в случае необходимости.
– Думаю, это ужасная ошибка. – Юджиния решительно вздохнула. – Но очевидно, выбора у меня нет. – Она сдвинула брови. – А ты и правда раскрыла бы мои тайны?
– Только Альберту.
– Фелисити Мелвилл, ты просто безнравственная женщина. Возможно, вы с мистером Кавендишем друг друга стоите.
– Ах, милая Юджиния. Я на это рассчитываю.
Глава 6
– Ты!
Найджел замер на ступенях лестницы, ведущей в бальный зал сестры.
– Что я сейчас натворил?
– Сегодня – совершенно ничего, – откликнулась Мэдди.
Вид у нее был более чем измученный. Странно. Перед началом приема Мэдди всегда все держала под контролем. Но сейчас поверх платья красовалась накидка, перчатки она держала в руках, а вид был такой, будто она собирается покинуть дом. Или сбежать.
– Мне приятно тебя видеть, Найджел.
– Что-то не видно, чтобы ты была особенно довольна. Я не просто здесь, я появился на добрых полчаса раньше. Большего ты просто и желать не могла.
Он взглянула на пустой бальный зал. Никаких суетящихся слуг, никаких музыкантов, настраивающих инструменты, никаких невероятных букетов.
– Может быть, я слишком рано появился?
– Катастрофа, Найджел, сущая катастрофа. – Мэдди расправила плечи, в глазах появилась решительность. – Тем не менее у меня все под контролем.
– Неужели? – Найджел скептически поднял бровь.
– Именно так. – Она направилась вниз, натягивая перчатку. – А теперь мне нужно, чтобы ты остался здесь и…
– Куда ты? Что здесь происходит? – Он указал на бальный зал. – Должен сказать, все выглядит совершенно иначе, чем когда бал вот-вот начнется.
– Потому что он не начнется. По крайней мере, здесь не начнется. – Мэдди расстроенно вздохнула. – Бал перенесен в Кавендиш-Хаус. Матушка предложила провести его там, как только услышала, что произошло.
– Да что же такое здесь произошло?
– У нас потоп, – ответила сестра.
– Я знаю, что такое потоп. Чтобы мой дом привести в первоначальный вид, потребовалось несколько месяцев. Я только на этой неделе переехал. – Он замолчал и пригляделся к сестре. – Почему ты на меня так смотришь?
– Ты дарил моим мальчикам игрушечные лодочки?
Найджел не знал, стоит ли признаваться. Подарок казался ему совершенно безобидным.
– Да…
– Что ты сказал им, когда дарил эти… эти… лодки?
– Я сказал, что в детстве с удовольствием катался на лодках под парусами на садовых прудах.
В памяти тут же всплыли точные слова и сосредоточенные лица племянников, запоминавших каждое слово.
– Что при случае ты запустил бы их в ванну?
– При случае, – слабо ответил он. Сестра прищурилась.
– Они решили, что сегодня как раз такой подходящий случай. Достаточно сказать, что кое-что перелилось через край.
– Мэдди, ты не можешь винить в этом меня, – с приличествующим возмущением проговорил брат. – Где была их гувернантка?
– Упаковывала вещи! – Она закрыла глаза, очевидно, моля Бога придать ей сил, потом вздохнула: – Наверное, мальчики решили, что для лодок им нужны матросы и для этой роли прекрасно подойдут лягушки.
– Лягушки? Даю слово, я ни разу не упоминал лягушек.
Может быть, он и упоминал лягушек по какому-то поводу, но точно не в связи с лодками. Скорее это умная придумка племянников. Нужно отдать дьяволятам должное.
– А где они их взяли?
– Наверное, в саду. Не знаю и не хочу знать. Они решили, что лягушек надо где-то держать, пока лодки не окажутся на воде, и выбрали для этой цели комнату мисс Эверетт. Не стоит и говорить, что бедная женщина просто лишилась чувств, когда открыла дверь комнаты и столкнулась с лягушками. Лягушками!
– Сколько их было? – поинтересовался он, не задумываясь.
Судя по выражению лица сестры, вопрос он задал зря.
– Она сказала, что сотни, хотя я в этом сомневаюсь. Мальчики утверждают, что их было не больше полудюжины. Обычно они любят преувеличивать, но в такой ситуации склонны преуменьшать. – Сестра закусила губу. Найджел не мог понять, сдерживает ли она смех или слезы. – Мы не всех нашли.
– Это проблема, – пробормотал Найджел.
– Мне бы не хотелось, чтобы гости нашли лягушек в чаше с пуншем.
Найджел усмехнулся:
– Вот было бы зрелище.
– Совершенно не смешно. Я просто вне себя. Может быть, немного и весело, но было бы лучше, чтобы все это произошло с кем-то другим. Кстати, вода просочилась до нижнего этажа. Теперь нужно ремонтировать полы и потолки. Когда мы обнаружили, что мальчики решили покорять морскую стихию, а также оценили масштаб проблемы, я поняла, что просто не могу давать здесь бал. Слуги пытались целый день уменьшить ущерб.
– Ты могла бы отменить бал, – мягко предложил брат.
Сестра взглянула на него так, будто он предложил избиение младенцев.
– Это мой бал. По правде сказать, наш бал. Я давала его ежегодно с тех пор, как вышла замуж. Чтобы его отменить, меня должна переехать карета или я должна испустить последний вздох, но даже в этом случае я ожидала бы, что кто-то… – она с намеком взглянула на брата, – храбро занял бы мое место.
Найджел мрачно кивнул:
– Конечно, в разгар траура по тебе.
– Я и не ожидала, что ты будешь веселиться. – Она снова заторопилась. – Большинство слуг уже у матушки. Те, кто остался, заканчивают паковать еду в кухне. Матушка разослала всем гостям извещения о перемене места. Только матушке под силу с этим справиться. Понятия не имею как, но я ей бесконечно благодарна.
– А почему я должен оставаться здесь?
– Возможно, что кто-то из приглашенных не получил матушкиного извещения, так что гости могут прибыть сюда. Мне нужно, чтобы ты направлял их в Кавендиш-Хаус.
– А не может это делать слуга? Или дворецкий?
– Он сопровождает меня. Здесь останется лакей. Но будет ли вежливо лакею предупреждать гостей?
– А твой супруг?
– Он уже уехал, – ответила сестра.
В голову Найджелу пришла ужасная мысль.
– Но ты ведь не оставишь меня с детьми, да?
– Я никогда не поступила бы так с мальчиками, хотя ты этого явно заслуживаешь. Они надежно укрыты в старой детской Кавендиш-Хауса.
– Мэдди!
Она повернулась и взглянула на брата:
– По причинам слишком многочисленным, чтобы перечислять их, вину за это можно было бы с уверенностью возложить на тебя. Мне нужно, чтобы вместо меня здесь оставался кто-то из родственников. Ты ведь можешь оказать сестре эту небольшую услугу? Твоей сестре-близнецу, которая когда-то делила с тобой лоно!
Взглянув на сестру, Найджел понял, что дальнейшие аргументы тщетны.
– С удовольствием. И долго мне пребывать тут в изгнании?
Мадлен подумала.
– Я полагаю, не более часа. Этого вполне достаточно. В конце концов, это не тот бал, во время которого люди могут все время прибывать и убывать. Это небольшое, интимное… мероприятие.