Примчавшись на заправку, она огляделась, увидела симпатичную тетю, немного похожую на ее маму, и кинулась к ней со словами:
– Подвезите, пожалуйста, до Безбожного!
– Где это? – спросила женщина.
– Рядышком совсем, – заканючила Люся, – пять минут всего. Я сюда за конфетами без спроса прибежала, мамочка скоро вернется и меня отругает, если дома не застанет.
– Нехорошо родителей обманывать, – ласково пожурила ее незнакомка – Ладно, садись.
– Только ехать надо очень медленно, иначе я поворот пропущу, – заныла юная пассажирка.
– Хорошо, – согласилась водительница.
Автомобиль пополз по шоссе, Люсенька прилипла к окну и вскоре закричала:
– Стойте, там дяденьку сбили!
Женщина затормозила.
– Где?
– Вон, вон! – кричала девочка. – Справа лежит, на дорожке узкой. У вас есть мобильный? Вызовите «Скорую».
– Ничего не вижу, – пробормотала владелица авто. – Ты уверена, что там пострадавший? Нельзя звать врачей попусту. Я сама медсестра, знаю, как ложные вызовы неприятны.
– Надо выйти, тогда увидите, – посоветовала Люся.
Женщина вышла на обочину и рассердилась.
– Девочка, ты меня обманула!
Люся прошла чуть вверх по дорожке и закричала:
– Вот он!
Через секунду около нее оказалась автолюбительница, которая бесстрашно приблизилась к пострадавшему, присела около него на корточки, потом встала, обронив:
– Он умер.
Люсенька попятилась и спустилась к машине. Через пару минут вернулась и тетенька, держа в руках мобильный телефон, красивый, золотой, и несколько купюр.
– Девочка, – вкрадчиво поинтересовалась незнакомка, – как ты узнала, что там труп? С дороги его не видно.
Люсенька растерялась. А женщина юркнула за руль и умчалась, оставив ее одну на трассе…
– Матерь божья! – перекрестилась Вера, когда дочь умолкла. – Детонька, почему ты до сих пор ничего мне не рассказала?
– Боялась, что ты заругаешься. И за пакетиком не вернулась… страшно очень… пропала моя наклейка… – заплакала Люся.
Вера схватила малышку в охапку, забормотала:
– Запомни, маме всегда надо правду говорить. Ну покричу немного, пошумлю, но потом из беды выручу.
А мне очень захотелось найти «добрую тетеньку» и надавать ей, бросившей перепуганного ребенка около мертвеца, пощечин.
Кое-как подавив приступ злости, я перевела дух. Значит, я не ошиблась, у Бражкина был второй телефон, просто его украла «симпатичная женщина». И она же вытащила из кошелька мэра наличку. А нас и местных полицейских отсутствие денег не смутило, ведь у Игоря Семеновича были кредитки. Пластиковые карты подлая баба не тронула.
Мне понадобилась пара минут, чтобы успокоиться и продолжить разговор.
– Люсенька, можешь описать, как выглядел автомобиль, за которым бежал мужчина?
Девочка вытерла ладонью лицо.
– Маленький совсем.
– Знаешь, как модель называется?
Люся покачала головой, а я пожалела, что свидетелем ДТП стал не мальчик, вот тот бы живо сообщил об автомобиле в деталях.
– Цвет какой?
– Темный.
– Черный?
Люся неуверенно кивнула, и я решила задать провокационный вопрос:
– Может, серый, темно-синий?
– Да, – согласилась малышка.
– Или коричневый? – не успокаивалась я. – Оранжевый?
– Машина быстро ехала, я не разглядела, – прошептала Люся, – там тетя сидела.
– Можешь описать ее внешность? – обрадовалась я.
– Не видела ее, окна темные.
– Почему тогда ты решила, что за рулем был не мужчина?
– Дяденьки на таких не катаются, – протянула Люсенька, – они большие джипы любят, а эта машина малюпусенькая, как у Дюймовочки.
Я признала свое поражение и решила подобраться к проблеме с другой стороны.
– Расскажи, пожалуйста, на чем ездит дама, которая согласилась тебя подбросить домой.
– На машине.
– Отлично. И как она выглядит?
Люся начала размахивать руками.
– Ну… спереди блестящая… руль круглый… сиденья жесткие…
Я вынула из сумочки айпад и сразу поняла, что он бесполезен – в Безбожном нет ни Интернета, ни мобильной связи. Научно-технический прогресс вдребезги разбился, повстречавшись с бараком, стоящим на обочине цивилизации.
– Планшетник у нас ловить не будет, – деловито сообщила Люся. – Вот в школе работает, но у меня такого нет.
– Вы не прокатитесь со мной в центр Лоскутова? – попросила я Веру. – Наш сотрудник покажет девочке снимки разных автомобилей.
Мать поморщилась.
– Дел много, постирать надо, белье замочено.
– У нашего компьютерщика несколько айпадов, – тоном Лисы Патрикеевны завела я, – ему столько не нужно, он один Люсе подарит.
– Мама! – с мольбой закричала девочка. – Ну мама же!
Вера с укоризной взглянула на меня.
– Наобещаете, а дочка ничего не получит.
– Полагаю, я смогу убедить Роберта, – улыбнулась я.
Люся умоляюще сложила руки.
– Мама!!! Ну мама!!!
– Ладно, – согласилась Вера.
Глава 19
– Значит, с меня айпад? – ухмыльнулся Троянов, выходя из конференц-зала в небольшой предбанник, где я уютно устроилась в кресле.
– У тебя их штуки четыре, – напомнила я, – и всеми ты не пользуешься. Люся хорошая девочка, но у ее матери совсем нет денег.
Роберт поднял руки.
– Сдаюсь, уговорила. Теперь что касается твоего вопроса об арестованных в пятидесятых годах колдунах…
– Эй, ты забыл про малышку, ей надо фото машин показать, – напомнила я.
– С девочкой и ее мамой Тоня занимается, я объяснил ей, куда нажимать, чтобы картинки менялись, – успокоил меня компьютерщик. – Про то, что Кудрявцевы кого-то отравили, в газетах тех лет нет ни словечка. Зато вот статейка, датированная шестидесятым годом. Слушай.
Троянов открыл планшетник и начал читать.
«Удивительная находка. Известный профессор, автор учебников и научно-популярных книг, Леонид Валерьевич Вербицкий занят сейчас очень интересным делом. Мы задали ученому несколько вопросов.
– Скажите, Леонид Валерьевич, над чем вы работаете?
– У меня на столе лежит уникальный материал, старинные рукописные книги, в них содержатся бесценные сведения. На данном этапе я перевожу записи на современный русский язык.
– Значит, в скором времени мы сможем их прочитать?
– Работа предстоит огромная, надеюсь, лет через десять завершу ее. Книги полны бесценных сведений, в них не только пересказ местных легенд, большинство из которых нам неизвестны, но и рецепты блюд.
– То есть это кулинарные книги?
– Нет. Записи делали члены семьи Кудрявцевых, в основном мужчины, ведь девушек в темные времена грамоте не обучали. Но есть несколько тетрадей, заполненных женским почерком, и это свидетельствует о том, что у Кудрявцевых существовало равенство полов. Я бы назвал эти книги дневниками. Чтобы вы поняли суть дела, процитирую небольшую часть, естественно, специально для вас перетолковав ее на современный лад. «Марта десятого числа одна тысяча шестьсот пятого года от Рождества Христова. На улице мороз. Чтобы не замерзнуть, надо хорошо поесть. На вечер томленка. Брюкву почистила, нарезала, сложила в чугунок, налила туда немного воды, поставила в печь. Жаль, сушеные грибы закончились, с ними вкуснее. Этой осенью надо грибов побольше запасти. У Вани грудь болит, приходила его жена, просила помочь. Взяла одну черную редьку, выдолбила в ней ямку, положила меда, сок потек. Велела Ване его все время пить. Если не поможет, пойду, послушаю, как он кашляет. Если собакой лает, внутри не булькает, то надо сделать настойку из душицы. Взять по мерке, как ложка деревянная, трав, залить водою горячею одной плошкой, укутать и оставить до зари. С утра пить. Если же у Вани внутри клокочет, душица ему не в помощь. Тут другой рецепт: черпалка цветов василька…» Дальше не стану цитировать. Понимаете теперь, почему я сравнил записи с дневниками и по какой причине они бесценны?
– Скажите, профессор, травы в древности назывались так, как сейчас?
– Конечно, нет, в этом и заключается сложность работы. В тексте написано не «душица», а ныне забытое слово. И сложно понять, каков размер упомянутых автором деревянной ложки, а также плошки и черпалки.
– Но вы-то знаете?
– Конечно. Черпалка – это пять миллиграммов, плошка примерно четыреста миллилитров.
– В книгах есть неизвестные рецепты? Какой-нибудь из них вас удивил?
– Сложно ответить однозначно. Я был потрясен, узнав, что Кудрявцевы умели лечить опухоли, слабоумие, генетические недуги. Получается, кое в чем они опередили современную науку. Я опробовал на себе настойку из черноплодной рябины от повышенного давления. Работает прекрасно. Ну а самый пока удивительный для меня рецепт – это состав зелья, проглотив которое мужчина навсегда влюбится в женщину, подавшую ему сей напиток.
– Поделитесь его составом?
– Нет! Лично я считаю, что чувство должно возникнуть само, а не в результате чужой воли. Да и в наших условиях правильно приготовить этот отвар невозможно, он содержит кое-какие уже исчезнувшие растения и редкий вид грибов.
– Вы считаете, что современные врачи должны использовать в своей практике опыт народных лекарей?
– Необходимо отделять зерна от плевел, понимать, что, например, при аппендиците спасет жизнь нож хирурга, никакой отвар при перитоните не поможет».
Роберт закрыл айпад.
– Вербицкий скончался в семьдесят девятом году, у него была дочь. Валерия Леонидовна родилась в начале шестидесятых, сейчас она тоже доктор наук, причем аж двух, защитила диссертации по химии и биологии. Госпожа Вербицкая работает в Медянске, это примерно час езды от Лоскутова в направлении Екатеринбурга, там создан научно-исследовательский медицинский центр, который весьма успешно занимается разработкой новых лекарств. Валерия Леонидовна глава всего комплекса, куда входит еще и клиника. А ее муж, неприлично богатый человек, прочно поселившийся в списке Форбса, поддерживает супругу во всех ее начинаниях. Не так давно Вербицкая внедрила в производство препарат от сосудистых проблем. Я не очень разобрался в том, как работают таблетки и от чего защищают, но они пользуются большой популярностью, в Интернете их с пеной у рта рекламируют. Думаю, Валерия Леонидовна получает неплохие деньги.
Я улыбнулась.
– «От каждого по способностям, каждому по труду». Думаю, так бы отреагировал на твое последнее замечание Федор Михайлович Дубов.
– Танюша, это не поговорка, – сказал Глеб Валерьянович.
Я обернулась.
– Не слышала, как вы вошли.
– Хожу, аки кот на мягких лапах, – улыбнулся Борцов. – Фраза, которую ты сейчас произнесла, – это так называемый «принцип социализма», провозглашенный в Конституции СССР от тысяча девятьсот тридцать шестого года. Но задолго до советских коммунистов ее использовал в своих сочинениях Пьер-Жозеф Прудон[5 – Пьер-Жозеф Прудон (1809–1865) – французский политик, публицист, экономист, философ, социолог. Его называют отцом анархизма.], французский философ, первый человек в истории, назвавший себя анархистом.
– Беседуя с вами, ощущаешь себя неучем, – пробормотала я.
Борцов перевел разговор на другую тему.
– Я просидел с утра в архиве местной больницы, порылся в бумагах. Интересная картина вырисовывается. Сейчас заведующая на обед ушла, у них перерыв строго по часам, я тоже отъехал перекусить. Потом вернусь, еще поковыряюсь, а вечером доложу, что накопал. Танюша, ты Ивана Никифоровича не видела? Стучал ему утром в номер, но ответа не дождался. Мобильный его выключен.
Я постаралась сохранить невозмутимое выражение лица. Ну да, Глеб Валерьянович подходил к двери номера «Япония», но там ночевала я, а потом ни свет ни заря уехала на бензоколонку. Меня охватило беспокойство. Где Иван? Может, ему все-таки стало плохо, и босс сейчас без сознания лежит в номере «СССР»?
Я вскочила и поспешила в коридор.
– Тань, – окликнул меня Роберт, – я договорился с Вербицкой, она тебя ждет ровно в шестнадцать. Сейчас четырнадцать. Между прочим, Валерия Леонидовна знает, что ты начальник особой бригады. Как и то, что мы расследуем смерть Бражкина.
Я рассердилась.
– Кто и зачем ей это сказал?
– Понятия не имею, – хмыкнул Троянов. – Но едва я запел про известную журналистку из Москвы по имени Татьяна, как ученая перебила: «Не стоит придумывать залихватские истории. Чем могу, помогу людям, которые хотят найти убийцу мэра Лоскутова, мужа моей лучшей подруги».
– Похоже, о нашем прибытии знают даже местные голуби, – вздохнула я.
– Собственно, мы ведь и не скрывались, – резонно заметил Борцов, – а Василий Петрович Шаров за день до нашего прилета выступил по местному телевидению с заявлением, суть которого можно выразить одной фразой: «Я пригласил лучших сыщиков из столицы, чтобы они поймали того, кто сбил Игоря Семеновича Бражкина, для меня это дело чести».
– Нас он о своей пиар-акции не поставил в известность, – возмутилась я.
Глеб Валерьянович достал из кармана идеально отглаженный белоснежный носовой платок.
– Шаров привык сам принимать решения, членов бригады здешний олигарх считает кем-то вроде наемных рабочих.
– В принципе это верно, – раздался из коридора голос Тарасова.
– Иван Никифорович! – обрадовалась я. – Очень рада тебя видеть. Вернее, слышать.
Глеб Валерьянович быстро посмотрел на меня и отвел взгляд.
Глава 20
– Извини, заснул у тебя в номере, – смущенно сказал шеф, когда мы вдвоем вышли к лифту.
– Ерунда, – засмеялась я, – ты просто устал, ведь вчера был суматошный день – перелет из Москвы, потом не ближний путь на машине до Лоскутова, поесть нормально удалось только вечером.
– Но ты-то не вырубилась, – вздохнул босс.
Я слегка приукрасила действительность.
– Заснула через пять минут после тебя.
– Где ночевала? – вдруг спросил Иван.
– В номере «Япония», – пояснила я. – Неуютно там, вместо душа бочка стоит. А ты хорошо отдохнул?
– Продрых до одиннадцати, – признался начальник. – С чего меня так унесло? Проснулся от звонка мамы. Сначала даже не понял, что нахожусь в Лоскутове. Может, на кухне какую-то дрянь в ужин подмешали? Голова странная, как не моя, и гудит, словно вчера я ведро виски выпил. А еще зверски есть хочется.
– Так это понятно, время-то обеденное. Что ж, хорошая котлета тебе не помешает, – посоветовала я.
– Ненавижу мясо! – вмиг вскипел босс. – Есть животных мерзко!
– В понедельник ты на моих глазах безо всяких угрызений совести слопал тушеного кролика, – зачем-то сказала я. И сделала это зря, потому что босс тут же взвился:
– Заяц не животное!
Мне следовало вспомнить об отказе Ивана Никифоровича от курения и захлопнуть рот, но меня в недобрый час потянуло спорить.
– А кто? Не птица же и не растение!
– Он тупой! – затопал ногами шеф. – Не похож на собаку! Он идиот! Из них вертеть котлеты можно, у них ума нет!!!
Мимо проходил Борцов и, услышав крики, притормозил со словами:
– Что случилось? Иван Никифорович, ты почему такой красный? Давай-ка тебе давление померяю.
Я, наплевав на все правила приличия, бесцеремонно втолкнула Ивана в кабину, вошла следом за ним и сказала Борцову:
– Все нормально, просто мы обсуждаем детали дела.
Затем сразу же нажала на кнопку с цифрой «один» и повернулась к шефу.
– Тебе надо пить успокаивающие капли.
– Я не истеричка! – огрызнулся босс.
– Конечно, нет, просто организм нервно реагирует на отказ от курева, – мирно продолжила я.
– Глупости! – продолжал шуметь шеф – Не надо мне дудеть одно и то же! Просто я зверски проголодался!
Вспомнив про коробочку с ирисками, подаренную провизором Григорием Николаевичем, я затараторила:
– Извини, не понимаю, почему мне в голову мысль о сигаретах пришла. Ты завтракал?
– Нет, – признался босс. – Когда проснулся, в гостинице предложили какую-то азиатскую экзотику, вроде сушеных лягушек в соевом соусе.
– Не знала, что японцы их едят, – искренне удивилась я, – полагала, что употребление квакушек в пищу исключительно французский гастрономический изыск.
Иван передернулся.
– Конечно, я не рискнул попробовать сие блюдо, – вздохнул Иван. – Поехал к Каролине, вдове Игоря Семеновича, но ее не застал, поговорил со старшим сыном. Сказал ему напрямую: «Чтобы найти того, кто лишил жизни вашего отца, нам надо знать правду. У вашего отца была любовница?»
Я украдкой глянула на экран мобильного, но шеф немедленно отреагировал:
– Торопишься? Расскажу вечером на совещании.
– У меня в запасе почти час, – ответила я. – Пошли в кафе, перекусим, заодно и поболтаем.
*
Мы устроились за тем же столиком, что и вчера, сделали заказ. Шеф взял из корзиночки кусок хлеба и, отщипывая от него кусочки, продолжил рассказ:
– Константин категорически отрицал наличие в жизни отца другой женщины, говорил, что родители нежно относились друг к другу. Конечно, порой ссорились, но это были мелкие бытовые стычки на уровне «зачем на ужин приготовили курицу, я просил рыбу». По принципиальным вопросам у супругов расхождений не было. Каролина всегда поддерживала мужа, заботилась о нем. Праздники и выходные дни Бражкин проводил с семьей. В кино, театр, на концерт мэр никогда не ходил без жены и детей. Раньше, когда мальчики были маленькими, родители брали ребят и дружной компанией катались на лыжах, санках или устраивали походы по окрестностям. Бражкины состояли в клубе «Турист», обошли пешком всю округу, посетили все исторические памятники области. Потом стали ездить на велосипедах. Став мэром, Игорь Семенович сократил время отдыха, но воскресный семейный обед остался. Сейчас дети выросли, Константин и Семен работали с отцом. Максим увлекся наукой – закончил биологический факультет университета, поступил в аспирантуру, написал диссертацию. Младший сын пока не женат, а его братья обзавелись семьями. Каролина занимается благотворительностью, построила на деньги мужа деревню «Родное гнездо». В двадцати домах поселились пары, у которых двое своих и по семь-восемь приемных детей.