Денис надел тонкие кожаные перчатки, обошел все комнаты и, никого не обнаружив, решил провести небольшой осмотр квартиры – внук Яффе и его подруга как минимум с утра были мертвы. Для начала он проверил всю верхнюю одежду, нашел лишь несколько мятых сторублевых бумажек – никакого намека на доллары, и подумал, что внук, скорее всего, не брал дедовского саквояжа. Тем не менее методично обыскал все комнаты. В кабинете Яффе все было уже кем-то перелопачено, содержимое письменного стола выворочено на пол, сейф открыт и тоже опустошен. Денис бегло просмотрел документы, но ничего интересного не нашел. На всякий случай решил поискать возможные тайники.
Кабинет был обставлен очень скромно: письменный стол, книжный шкаф, стул и кресло. Правда, мебель вся из красного дерева, возможно, еще девятнадцатого века, но, видно, недавно отреставрирована. На столе стоял разобранный компьютер – жесткий диск, похоже, у него отсутствовал. Тщательно осмотрев письменный стол, Денис перешел к книжному шкафу. Книги стояли вразнобой или лежали неровными стопками. Среди книг по юриспруденции одиноко смотрелся большой «Атлас мира» в жестком переплете. Денис взял его и сразу увидел, что листы в середине книги отличались по цвету и по размеру от остальных. Оказалось, что часть их была заменена на обычные, формата А4. Открыв вставку, Денис увидел какие-то документы и понял, что здесь были собраны все данные по заграничным банковским счетам Гогена, номера, коды, пароли, а также движения средств за последний год. Кроме всего прочего, данные по отмыванию черного нала авторитетами Нижнедонска через банки Гогена. Все операции были снабжены комментариями, так что разобраться мог даже человек малосведущий. Странно, что те, кто обыскивал кабинет, не обратили внимания на «Атлас». Скорее всего, они не перелистывали книги, а лишь встряхивали их.
Сунув находку под куртку, Денис выключил свет во всех комнатах, обтер дверную ручку в гостиной, выйдя в коридор, аккуратно приоткрыл входную дверь и прислушался. В подъезде было тихо. Тогда он выскользнул на лестничную площадку, протер ручку входной двери и быстро пробежал четыре пролета, после чего замедлил шаг и уже спокойно спустился вниз. Выходя из подъезда, он столкнулся со старухой, одетой в какое-то грязное ветхое тряпье и нагруженной сумкой с барахлом, явно с мусорки. Старуха даже не взглянула на него, и он беспрепятственно прошел мимо, юркнул в проход между дворами и оказался на проезжей улице. Из первого же исправного телефона-автомата позвонил в «Скорую».
– Алло, «Скорая»! Примите вызов! Лермонтова, 18, квартира 84, острое пищевое отравление, двое молодых людей. Срочно!
Это было все, что он мог сделать для незнакомого ему адвокатского внука и его невезучей подружки.
Денис быстрым шагом направлялся к парку Победы. Резко рванувшись вправо, он со всей мочи пробежал метров пятьдесят и нырнул в боковую аллею, затаившись за большим кленом. Как и предполагал, через некоторое время в аллее появился человек в кепке и замшевой куртке. Он остановился неподалеку от дерева, за которым стоял Денис. Потерянно озираясь, «топтун» сунулся в кусты, и тут же Денис резко рванул его на себя, ребром ладони заехал по шее так, что обладатель кепки сразу упал лицом вниз на прошлогоднюю листву и затих. Денис стянул ему руки скотчем, перевернул, запихал кепку в рот и посадил, прислонив к дереву.
– Ну давай, корешок, поговорим. Только смотри, закричишь, свяжу ноги и брошу здесь. Договорились?
Пленник истово закивал головой, бешено тараща глаза. Помедлив немного, Денис выдернул кепку изо рта.
– Н-не-е суй больше, у меня насморк, – проговорил «топтун», заикаясь.
– Любой каприз за ваши деньги… Зовут-то как? – спросил Денис, обшаривая его. – О! «Макаров»! Обойму-то я приберу. Ну так как?
– Перец.
– Вижу, что перец! А имя человеческое у тебя есть?
– Василием меня зовут. А Перец – это погоняло.
– А меня знаешь, как зовут?
– Денис Краснов.
– И кто я, знаешь?
– Говорят, ты Черепа завалил.
– Кто именно говорит?
– Да пацаны между собой тему перетирают. Говорят, он на тебя наехал, а через два дня – сам с копыт.
– Бывает. Ну а сам ты чей?
Пленник не ответил. Тогда Денис снова скомкал кепку, показывая, что собирается засунуть ее куда полагается. Парень судорожно замотал головой.
– Хорошо, скажу. Меня Коля Темный послал.
– Вот и молоток! И давно ты шаришься за мной?
– Второй день.
– Что разнюхал?
– Вчера ты у прокурорши был дома до четырех утра. Потом я тебя потерял. Ждал у офиса утром и весь день за тобой ходил.
– Ладно, Вася-Перец, я тебя сейчас развяжу, а ты смотри, не дергайся! Мне человеку шею свернуть – раз плюнуть. Коле скажешь, что я заночевал в офисе. Вообще советую: чтобы сохранить здоровье, забейся куда-нибудь и носа не показывай. Лучше позвони мне на трубку, я сам расскажу, где был и что делал. Тебе сколько Коля платит?
– Если тем нет, то пять сотен, а так – сдельно.
– За меня сколько дает?
– Три.
– Смотри, Вася. Вот тебе моя визитка, если у вас будет затеваться что-то интересное, обязательно позвони. В зависимости от новости, получишь от пятисот до трех штук. Понял?
– Понял. Ты мне волыну-то верни, а то Коля голову оторвет.
– Хорошо. Вон, видишь пенек? Там и возьмешь. А обойма на следующем пеньке будет. – Денис перочинным ножом разрезал скотч на руках Василия и отступил на пару шагов. – Ну пока, Василий! Ты от греха не вставай пару минут, а то передумаю…
Дениса обеспокоил интерес к его персоне Коли Темного, уж очень тот оправдывал свою кличку. Если бы Гоген хотел проследить за ним, то сделал бы это несколько поаккуратнее. Кроме того, Денису показалось, что задание Черемина прошло мимо Темного и его интерес продиктован банальной ревностью. Однако могло быть и так, что Коля тоже чувствовал приближение бури и пытался откусить от живого Гогена все, чего нельзя будет откусить от мертвого. Краснов вспомнил о Даше и искренне пожалел ее. Но это сочувствие быстро испарилось, отодвинутое делами, требующими сиюминутного решения. В первую очередь он набрал номер Черемина.
– Здравствуйте, Игорь Федорович, это Денис Краснов. У вас найдется минутка?
– Да, разумеется. – Голос Гогена звучал устало, но к нему Денис сочувствия не испытал, хотя и антипатии тоже.
– Этот телефон надежный? Я могу говорить свободно?
– Мой – да, а ваш?
– Я звоню по сотовому с улицы. Людей поблизости нет.
– Тогда без проблем. Говорите.
– Темный отрядил за мной слежку, вы в курсе?
– Нет. Но это на него похоже. Я давно стал им тяготиться, и он это чувствует.
– Насколько он может быть опасен?
– Ведите себя рядом с ним так, как вели бы себя в бассейне с акулой. Лучше вообще не сближаться.
– Понятно. Я начал активно работать по вашему делу. Оно вас еще интересует?
– Почему вы об этом спрашиваете?
– Слухи ходят…
– Да, я тоже наслышан. Но то, что гипотетически может произойти, пока не отменяет реального состояния вещей. Если что-то случится, вы сами поймете, как поступить.
– Я был там только что. Похоже, внук сегодня утром умер от передозировки. Это может быть как-то связано с моими поисками?
– Думаю, нет. Он пришел после того, как все произошло, а подослать кого-то, чтобы украсть у Бени портфель, он вряд ли додумался бы. По-моему, он сам нашел свой конец. Что-то интересное было?
– Ничего. – Денис не хотел пока козырять своей находкой. – Кто-то хорошо выпотрошил кабинет старика.
– Это мои. – Гоген замолчал, а когда заговорил снова, голос его наполнился пафосом обреченности: – Я присматривался к вам, Денис, и вы мне показались человеком надежным. У меня будет поручение для вас. Цена его выполнения – триста тысяч зеленых. Давайте завтра встретимся с вами, но так, чтобы никто об этом не знал.
– Где и когда?
– После обеда, в три, зайдите во двор дома 27 на Соловьевой аллее. Там будет стоять старая «Волга» бежевого цвета. Ключ – за правым задним колесом. Садитесь за руль и ждите меня. Если я не приду через четверть часа, сразу же уезжайте. Только заберите портфель в багажнике, он вам пригодится.
– Понял. В три, бежевая «Волга», Соловьевая аллея, 27.
– До завтра…
Разделавшись с основными делами, Денис решил навестить Наташу. Купив осетрового балыка и четыре бутылки пива, он взял такси и поехал сначала к офису, где должны были оставить его «девятку». Пересев в нее, он несколько раз проверился и, не обнаружив хвоста, направился к дому Наташи. Но и тут решил не рисковать, а оставил машину за два квартала и пробрался в подъезд привычным путем – через забор и черный вход. Уже в подъезде выглянул в окно и осмотрел двор. Возле дома напротив стояла белая «семерка», но номеров он не смог рассмотреть. Нехорошее предчувствие холодком зашевелилось внутри. Денис взбежал на третий этаж, постоял немного, прислушиваясь, и, достав пистолет, тихо открыл дверь своим ключом. В квартире было темно, только в гостиной горел торшер и слышалась тихая скрипичная музыка. Наташа была повернута на классике, недаром закончила консерваторию по классу фортепьяно. Денис осмотрелся и подошел к дверям. Наташа спокойно сидела на диване с чашкой чая в руках. На ней было черное шелковое кимоно, контрастировавшее с белыми ногами, закинутыми одна на другую. Увидев Дениса, она поставила чашку на журнальный столик и поднялась навстречу.
– Ты чего, Дэн, с пистолетом? Тихо ведь все, – прошептала Наташа, шутливо дунув в дуло «макарова» и подставив губы для поцелуя.
– Так, для профилактики. А чего ты шепчешь?
– У нас гостья.
– Кто еще?
– А ты угадай!
– Сейчас. Нужно только гостинцы забрать с лестничной площадки, а то сопрут.
– Гостинцы я люблю. – Она дождалась, когда Денис вернулся с кульком, в котором позвякивали бутылки, и, забрав кулек, сразу пошла на кухню, откуда тут же донесся ее певучий голос: – Ой! Балычок! Пи-и-во! А я приготовила оливье. Ты любишь оливье?
– Из твоих рук – даже змеиный супчик.
– А я в Таиланде ела змею, очень даже ничего.
– А мы как-то зависли в окружении, в горах. Ни воды, ни пайка. Так я камнем подбил сурка и съел его сырым.
– Фу! Сурка не хочу! Так ты догадался насчет гостьи?
– Нет. Ума не приложу, кто это может быть.
– Дашка твоя, с запиской от мужа. Записка тебе, но я не утерпела и прочла.
– И где она?
– Спит. Приехала вся в растрепанных чувствах, я ее успокоила, сделала массаж, и она уснула.
– Я про записку. Давай ее сюда. А твой массаж могу себе представить!
– Массаж был почти безобидный. Ну пошалили немного, в пределах нормы. Зато с ней уже можно было вразумительно разговаривать.
Денис вернулся в гостиную, сел на диван и, развернув записку, прочел следующее:
«Уважаемый Денис Владимирович! Так складываются обстоятельства, что не могу положиться ни на кого, кроме Вас. Ваша услуга будет оплачена при условии, что вы ее выполните. Ближайшие два дня будут для меня решающими. Прошу не отпускать Дашу и надежно ее спрятать, пока все не прояснится. Подробные инструкции посланы на электронную почту, указанную на вашей визитке. О том, что Даша у Вас, никто не должен знать, иначе не отвяжутся. Надеюсь на Вас. И.Ч.»
– Не было печали… – вздохнул он и снова направился в кухню, где Наташа подогревала тушеную курицу. Он молча свернул записку трубочкой и сунул в огонь. Бумага быстро занялась, и Денис положил ее в раковину, чтобы не обжечь пальцы.
– Думаешь, это серьезно? – спросила Наташа, прижавшись щекой к его плечу.
– Если человек такого калибра обращается ко мне как к последней инстанции, значит, прижало по-взрослому. Он не знает, кто из окружающих холуев его сливает, поэтому боится всех.
– Ну и жаргон у тебя, Дэн!
– Извини. Издержки профессии. Забыл, что твоя нежная натура не приемлет «новояза».
– Ладно. Признайся, ты ей поможешь?
– А ты как думаешь? Куда мне деваться?
– Вот и отлично! Таким я тебя обожаю! – Она захлопала в ладоши. – Можешь и дальше говорить на своем «новоязе». А вообще, все как в кино. Рыцарь спасает принцессу и женится на ней!
– Еще чего! Ты же знаешь, что мне все женщины на одно лицо. Почему я должен жениться на одной из них? Ты не в счет, ты – друг, дружочек.
– А если бы сейчас появилась твоя Алка?
– Не сыпь мне соль на шляпу! Во-первых, она не появится, во-вторых, я не знаю, в-третьих, Даша – жена Гогена.
– Ну, как я поняла, это ненадолго.
– Тьфу, тьфу, тьфу! Не дай бог!
Наташа накрыла стол в гостиной. Удивительно, как в ее руках простые вещи превращались в шедевры. Дымящееся блюдо с чахохбили было украшено веточками зелени и тончайшими кружками лимона. Оливье она выложила на блюдо с помощью высокой формочки, и эта аппетитная пирамидка тоже была украшена резаными огурцами, помидорами и зеленью. Тонко нарезанный балык лежал на тарелке в виде цветка розы с горкой черной икры в центре. Эта хозяйственная сноровка никак не вязалась с ее имиджем белоручки и светской дивы.
– Наташка, ты гений! – не удержался Денис.
И тут в гостиную вошла Даша, слегка заспанная, розовощекая, отчего лицо ее приобрело выражение какой-то детскости. Она была в Наташином пеньюаре, накинутом на голое тело и даже не застегнутом. Увидев Дениса, Даша резко запахнулась и, смутившись, покраснела еще больше.
– Здравствуй, Денис. Я не знала, что ты здесь.
– Привет!
– Ой, Дашка! У тебя там все в порядке, стесняться нечего, – пошутила Наташа, усаживая Дашу рядом с Денисом. – Я принесу еще тарелку.
– Нет, спасибо, я не голодна.
– Ну а мы уже терпеть не можем! – Денис придвинул к себе блюдо с остывающим чахохбили и с аппетитом принялся за еду.
– Дашенька, а мы с тобой по пивку под балычок, а?
– Давай. – Даша задумчиво смотрела, как опускается пена в высоком стакане, потом решительно повернулась к Денису. – Денис! Ты мне должен сказать, что было в той записке, которую Игорь передал для тебя!
– Могла бы заглянуть одним глазком, – продолжала подтрунивать над ней Наташа.
– Нет, не могла!
– Ничего, теперь научишься. – Наташа свернула пластинку балыка трубочкой и отправила в рот.
– Хорошо, – сказал Денис, посмотрев на Дашу таким взглядом, от которого она вся будто сжалась в комочек. – Только пообещай мне, что не будешь психовать, плакать и тому подобное. Я не посмотрю на то, что ты женщина, скручу в бараний рог и запру в сортире.
– Э нет! Я тебе выделила две комнаты, вот там и запирай, а сортир мне самой нужен!
– Ната, хватит! Я обещаю, Денис.
– Твой муж попросил меня до его личного распоряжения спрятать тебя в надежном месте.
– А он где? Что это он придумал?! Я сейчас позвоню ему! – Даша вскочила с места, но Денис схватил ее за руку и силой заставил снова сесть.
– Ты же обещала! Неужто ты, прожив с ним несколько лет, считаешь его круглым идиотом? Он меня нанял, и я выполню эту работу, как и любую другую! Или ты боишься, что я, такой страшный дядька, буду морить тебя голодом и насиловать по двенадцать раз в сутки?
– Нет, она боится, что ты этого делать не будешь!
– Наташка! Прекращай! Доведешь ребенка! – Денис повернулся к Даше и погладил ее по голове. – Ты мне доверяешь?
– Да. Может, я доверяю тебе даже больше, чем Игорю. Но как он мог со мной так поступить?
– Он поступает так, потому что хочет оградить тебя от больших неприятностей. И давай установим мораторий на муссирование этой темы. Все! Сейчас поешь, выпей пива или еще чего-нибудь. У Наташки, я знаю, запасено. Давайте проведем вечер по-человечески! Побузим, поболтаем, и время пролетит. А утром будем думать.
Сотовый завибрировал, подпрыгивая на столе. Денис чертыхнулся и нажал кнопку ответа.
– Здравствуйте, Денис Владимирович!
– Здравствуйте. С кем имею честь? Не узнаю вашего голоса.
– Главное, что я вас знаю, а меня вам знать не обязательно. Считайте, что у меня нет ни имени, ни тела. Я просто голос. Голос бога.
– Даже так? Ну что ж, уважаемый Голос бога, я рад, что вы, наконец, позвонили. А то я уже начал сомневаться в вашем существовании.
– Я тоже рад, что вы начинаете разговор в таком конструктивном ключе. Тогда давайте сразу к делу.
– Буду премного благодарен.
– У меня свой бизнес, и я делаю его, как считаю нужным. На самом деле все местные авторитеты в той или иной степени участвуют в моем бизнесе. Группировка Черепа была моим ударным отрядом и очень неплохо прогрессировала, но после вашего вмешательства она практически перестала существовать… Вы почему-то не возражаете…
– А какой смысл? Вы ведь звоните не для того, чтобы слушать мои возражения. Давайте ближе к сути. Я очень устал и хочу спать.
– Мне нравится ваш настрой. Ну что ж, к сути так к сути. Мне нужна компенсация. От всех, кто приложил руку к разгрому Черепа. С Армавирского я со временем вычту пеню. Убирать его нет смысла – он цербер при общаке. Уберу этого, пришлют другого. А вот Гоген расплатится сполна. Он единственный из всех не захотел играть по моим правилам. Но мне удалось разобщить группировку Темного с финансовыми структурами Гогена. Я пообещал Темному больше, и он сдал Гогена. Отчасти это произошло благодаря вашему вмешательству в дела Новореченска. Но мне этого мало. Вы собрали очень серьезную команду, которая стреляет из пушки по воробьям. Хотя честолюбия у вас больше чем достаточно. Специалисты такого класса могли бы навести порядок в регионе, если бы им вместо десяти христианских заповедей предложить более современную программу. Я ведь знаю, что «смотрящий» предложил вам взять в свои руки дела Черепа и принял ваш отказ с облегчением, потому что он не понимает вас, а значит, боится. Вот я как раз вас понимаю. Сам служил Великому Совку, но в нашем учреждении учили приводить моральные принципы к общему знаменателю с целями. Сейчас новые цели и у вас, и у меня. Давайте попробуем идти к ним вместе. Учтите, я вас не прошу и отказов не принимаю. Вы ведь знакомы с моими способами убеждения?
– Разумеется, знаком. Только на меня они не действуют. Смерти я боюсь не больше, чем уколов. Семьи у меня нет, жены, детей…
– А как же ваши друзья, ваши женщины? Жалко ведь, если вашей очаровательной Наташе всадят пулю в ее роскошную грудь. Потом придется с этим жить!
– Это верно, я и сейчас мучаюсь, вспоминая ребят, которых мы потеряли на Кавказе. Разумеется, мне будет больно, но уверяю вас, я это переживу. Вопрос в другом. Пойдут ли со мной мои парни, если я решу присоединиться к вам? Я ведь собирал их не под «Веселого Роджера», а под знамя благополучия в пределах законности. Мне нужно поговорить со всеми. Иначе я не могу – принимать решения за всех в таких вопросах у нас не принято.