Я сидел тише мыши. Сердце мое сковал ужас. По лицу стекали капли пота, рубашка промокла насквозь. Я не сомневался, что, если Человек в Маске заметит меня, со мной произойдет то же самое, что и с грабителями.
Примерно с минуту Человек в Маске стоял над убитыми без движения. Потом он подошел к двери, через которую я проник в шатер, достал из своей невидимой в темноте одежды связку ключей и запер дверь. Обернулся и прокричал в глубь коридора, откуда пришел, одно-единственное слово. Это слово я до сих пор слышу в ночных кошмарах. Хриплым, гортанным голосом индейского шамана он прокричал: «Альвадорио!»
Спустя секунд десять из коридора пришли два человека, одетые в пестрые костюмы Арлекинов, и, взяв под мышки труп одного из грабителей, поволокли его по полу куда-то в зияющую пасть черного коридора. Минуты через две они вернулись и точно так же уволокли труп второго грабителя.
Все это время Человек в Маске молча стоял, вглядываясь в темноту. Явившихся Арлекинов он даже не удостоил взглядом.
А дальше случилось нечто совсем невообразимое. Тишину демонического шатра разбили удары настенных часов. Часы пробили двенадцать. Едва отзвучал последний удар, как зажегся яркий свет, и я увидел, что коридор, который прежде скрывала тьма, напоминает собой шахматную доску. Пол, потолок, стены — все было раскрашено в черно-белую клетку.
Из глубины коридора, казавшегося бесконечным, приходили мужчины, одетые в костюмы Арлекинов, и женщины в костюмах Коломбин. Лица их были укрыты масками, и на мгновение мне показалось, будто я попал на Венецианский карнавал. Пришедшие (а всего их было около тридцати человек) выстроились на черно-белом полу, словно шахматные фигуры.
Теперь я смог разглядеть также и Человека в Маске, убившего двух грабителей. Стало ясно, почему в темноте мне показалось, что одежда его состоит из кусков тьмы: он был одет в черную мантию из дорогой парчи, которая даже сейчас, казалось, источает тьму. Маска его при свете нагоняла ужас: лист железа покрывал лицо до самых губ, только для глаз были сделаны прорези, а над губами свисал острый совиный клюв.
Человек в Маске хлопнул в ладоши, и в тот же миг заиграла музыка, тревожная и одновременно гипнотическая, в ней смешивались звуки шарманки и скрипок, шум ветра и скрип несмазанных дверей. Едва музыка ворвалась в здание, Арлекины и Коломбины принялись танцевать. Их танец поражал воображение, они двигались не как люди, а словно заведенные куклы. А лица их, покрытые белым гримом, делали схожесть с куклами просто пугающей. Все это время Человек в Маске молча стоял ко мне спиной и смотрел на танцующих, но создавалось ощущение, будто бы именно он подсказывает им танец. И даже больше — будто он и есть тот кукловод, что заставляет их двигаться.
Танец продолжался ровно час. Как только пробили настенные часы, свет снова погас, музыка стихла и танцующие начали расходиться. Движения их снова сделались живыми, от инфернальной механики не осталось следа. Потом ушел и Человек в Маске.
Я просидел в шкафу еще минут двадцать. Увиденное напугало меня не меньше, чем смерть грабителей. Что происходит в этом здании? Кто все эти люди? Кучка актеров, репетирующих представление? Но почему среди ночи и строго по сигналу хозяина в черной мантии? И почему эти актеры так легко отреагировали, увидев два трупа, почему, не произнеся ни слова, унесли их, словно это обычная для них процедура?
Аккуратно, стараясь как можно меньше шуметь, я приоткрыл дверцу и выбрался из шкафа. Подошел к входной двери в шатер и, схватившись за железную ручку, дернул ее что было сил. Но дверь не поддавалась. Деревянная, обитая железными листами, она была для меня неуязвима. Взломать ее не удастся, ключи находятся у загадочного убийцы. От отчаяния я готов был заплакать. Стоя перед запертой дверью, я проклинал себя за любовь к вечерним прогулкам и нежелание ехать домой на такси. Если бы я только знал, в какую попаду переделку! Внезапно я услышал шаги. Во рту у меня пересохло, сердце затрепыхало, словно пойманная птица. Не помня себя от ужаса, я обернулся.
Передо мной стояла Коломбина. Одна из тех, что танцевали полчаса назад на шахматном полу. Почти не различимая во тьме, она стояла, сложив руки на груди.
— Что вы здесь делаете? — голос ее взорвал тишину и вместе с ней мои последние шансы на спасение.
С трудом подбирая слова и нелепо пятясь к двери, я произнес:
— Понимаете, за мной гнались грабители, и я решил здесь спрятаться.
— Какой ужас! Идемте скорее со мной, вам нельзя здесь оставаться!
Она подошла ко мне и, взяв за руку, потянула куда-то в глубь таинственного коридора.
Однако я продолжал стоять на месте.
— Зачем это нужно?
— Если вы сейчас же отсюда не уйдете, вам конец. Решайте.
— Идем, — я кивнул и, держа ее за руку, последовал за ней.
Она вела меня через шахматную доску мимо множества закрытых дверей. Каждую секунду я ожидал столкновения с ужасным Человеком в Маске либо его Арлекинами. Она вполне могла вести меня к ним.
Наконец она остановилась возле одной двери. Открыла ее, втолкнула меня внутрь, вошла следом и включила свет. Тут-то я ее и рассмотрел. Лицо, покрытое белым гримом, поражало мертвенной бледностью, казалось каким-то неживым, напоминало о вампирах. Губы накрашены алой помадой. Верхнюю часть лица почти до кончика носа скрывала черная бархатная маска в сеточку. Вьющиеся каштановые волосы доходили до самых плеч. Над правым ухом в волосы был вплетен ярко-красный бутон розы. Но больше всего меня поразили ее глаза — умные и грустные, они проникали взглядом в самую душу. Ее лицо завораживало. Я никогда не видел такой красивой девушки. Одета она была в костюм Коломбины — сочетание красных и черных ромбов. Эта одежда так сильно обтягивала ее тело, что явственно выступали упругая грудь и превосходные бедра. Помимо удивительной красоты лица, у нее была идеальная фигура. Рост примерно метр восемьдесят. Впрочем, возможно из-за туфель — черных, бархатистых, на огромных-преогромных каблуках.
Комната, в которой я оказался, была невелика. Как и коридор, выполнена в стиле шахматной доски — все тот же пол в клеточку, потолок в клеточку, стены. Из мебели в комнате только кровать, ночной столик и шкаф для одежды. Вместе с тем комната была красиво украшена: на стенах гигантские веера различных расцветок, павлиньи перья, венецианские маски, куклы-марионетки, необычное зеркало, рама которого напоминала раскрывшую клюв сову. Кроме того, на полу и кровати были разбросаны причудливые платья, искусственные розы, маски, туфли на каблуках.
Включив свет, Коломбина тут же закрыла дверь на ключ.
— Садитесь и сидите тише мыши! — На этот раз голос ее не показался мне столь пугающим, как тогда в темноте. Теперь, когда я видел, как она хороша, он показался мне волнующим и красивым.
— Как скажете. — Я сел на кровать и демонстративно огляделся вокруг. — У вас тут прямо настоящая гримерная.
— Я знаю. — Она смотрела на меня так пристально, что мне стало не по себе. — Как вы здесь оказались?
— Меня преследовали. Я… понимаете, я очень люблю джаз. Люблю джазовые концерты. Вот и этим вечером я тоже пошел в джазовый клуб. Слушал там игру одного музыканта. А потом… потом я решил прогуляться. И за мной увязались два здоровенных типа с ножами. Я убежал от них и спрятался здесь.
— Боже, — она обхватила голову руками, — вы даже не представляете, в какую беду попали!
— Кто этот человек в маске?
Она села рядом со мной, и я почувствовал, что от нее пахнет карамелью. Запах был таким вкусным, что хотелось вдыхать его вновь и вновь.
— Не спрашивайте, лучше вам этого не знать.
Я снова посмотрел ей в глаза.
— А вы? Вы актриса?
— Не могу вам сказать.
— Вы играете в его театре?
Она резко встала, будто давая понять, что вопросов больше задавать не стоит.
— Вы должны бежать отсюда, пока он вас не нашел.
— Я бы и рад, но дверь заперта.
— Дверь будет отрыта только через два дня.
— Почему?
— Так тут заведено.
После этих слов мне опять стало страшно.
— Скажите, ради бога, куда я попал? Я думал, это парк аттракционов.
Несколько секунд она молча глядела на меня сочувственным взглядом, как обычно глядят врачи на смертельно больных пациентов.
— Лучше бы вы столкнулись со своими грабителями. Участь, которая подстерегает вас здесь, может оказаться гораздо ужаснее.
— Вы меня пугаете.
— Не бойтесь, я постараюсь вам помочь.
— Каким образом?
— Эти два дня вы пробудете в моей комнате. На второй день дверь в шатер снова будет открыта, и вы сможете отсюда сбежать. Только не делайте глупостей. Стоит мне закричать — и вам не поздоровится.
— Насчет этого не волнуйтесь. Я буду во всем вас слушаться.
— Вот и славно. Сейчас я принесу вам еды.
— Вот и славно. Сейчас я принесу вам еды.
Она снова открыла дверь и ушла. Я сидел на кровати и разглядывал висящие на стене маски. Даже самые красивые из них вызывали страх. Внезапно я услышал за дверью шаги. Все внутри меня сжалось, и я приготовился к драке. Как знать, она вполне могла привести с собой Человека в Маске. Дверь скрипнула. Она вошла. Одна. В руках — широкий поднос. На подносе — большое блюдо с фруктами: виноград, два куска дыни, груши и яблоки, а кроме того, стакан сока, судя по цвету, апельсинового.
Я встал и принял поднос.
— Огромное вам спасибо.
— Не за что. К сожалению, остались только фрукты. Завтра принесу вам супа и ветчины.
— Спасибо, — повторил я.
— Ешьте. — Она села рядом со мной на кровать и принялась смотреть, как я поедаю виноград. Казалось, это доставляло ей удовольствие.
Когда я расправился с виноградом и принялся за грушу, она произнесла:
— Завтра вечером вы должны будете отсюда уйти и спрятаться в шкафу.
— В каком шкафу?
— В коридоре. Вы ведь там прятались?
— Откуда вы знаете?
— Знаю, и всё. В общем, завтра вечером, ближе к одиннадцати вы должны будете снова там спрятаться.
— Вы же говорили, что я смогу пересидеть у вас.
— Только не в это время. С одиннадцати и до часа комнаты проверяются.
— Кем проверяются? Бог мой, что у вас тут происходит? Какой странной жизнью вы живете!
Она промолчала. Я тоже помолчал несколько Минут, потом отстранил поднос и внимательно на нее посмотрел.
— Скажите, почему вы мне помогаете?
— Не задавайте вопросов. Если я отвечу, вам будет только хуже.
— Хорошо, как скажете, я же обещал вас слушаться.
— Вот и славно. А теперь давайте спать. Я очень устала. И кстати, раз уж вы заговорили о послушании, спать вам придется на полу.
— Как скажете, — повторил я и лег на пол.
— Постойте. — Она открыла шкаф и вынула одеяло. — Постелите себе.
Я взял одеяло, постелил на полу и снова лег.
— Спокойной ночи. — Она подошла к выключателю и погасила свет. Потом сняла туфли и прямо в маске и в костюме легла на кровать.
— Спокойной ночи.
Первые минут двадцать я думал только о Человеке в Маске. Вспоминал, как он убил грабителей и как по его команде два Арлекина уволокли их трупы. Я думал о том, что место, в которое попал, просто ужасно и что я впервые вишу на волосок от смерти. Но потом вкрадчивый запах карамели, исходивший от Коломбины, заставил меня полностью переключиться. И, вопреки здравому смыслу, я начал думать не о том, как мне отсюда выбраться, а о том, как было бы здорово снять с нее маску и поцеловать в розоподобные губы. Заснул я, наверное, только часа через два, и снилось мне, как я снимаю с нее обтягивающий костюм в ромбических узорах.
Когда я проснулся, она уже сидела за столиком у зеркала и пила кофе.
— Доброе утро, — голос ее был бодрым и веселым.
— Доброе.
Я отбросил в сторону одеяло и прошел в располагавшуюся в двух шагах от комнаты душевую. Привел себя в порядок. Вернувшись, я обнаружил на столе поднос с супницей, черным хлебом и аккуратно порезанной ветчиной. Коломбина сидела на кровати и разбирала свои маски.
— Когда же вы успели? — указал я на поднос.
— Пока вы причесывались.
— Просто не люблю ходить лохматым, — смутился я.
Она внимательно посмотрела на меня и в первый раз улыбнулась.
— Ешьте.
Я сел за стол и с удовольствием съел горячего куриного супа и ветчину.
Все это время она молчала, продолжая перебирать свои маски.
— Спасибо, — я не столько стремился отблагодарить ее за еду, сколько привлечь внимание.
— Пожалуйста, — она даже не посмотрела в мою сторону.
— Скажите, эти маски… вам среди них не страшно?
— А вам среди ваших друзей?
— Ну, это все-таки не одно и то же…
— Разве?
— Конечно.
— И в чем разница?
— Ваши маски… они какие-то зловещие… даже самые красивые из них. Понимаете, в них чувствуется что-то пугающее, что-то демоническое… Какая-то…
— Магия?
— Да. — Некоторое время я молчал, пораженный тем, насколько точно это слово характеризует сковавший меня страх.
— Что ж, возможно, вы и правы. — Она продолжала разбирать свои маски, даже не глядя в мою сторону. Мне же хотелось разговорить ее, узнать о ней как можно больше.
— У вас тут довольно скучно. Как вы живете без музыки?
— А вы?
— Я постоянно слушаю музыку. У меня дома стоит огромный музыкальный центр, и я каждый вечер гоняю на нем диски Луи Армстронга, Дюка Эллингтона, Эллы Фицджеральд.
— У меня тоже есть музыка. Хотя и несколько иная.
Она подошла к шкафу, открыла дверцу и принялась что-то искать. Пока она это делала, я разглядел несколько совершенно умопомрачительных платьев, висящих в ее гардеробе, они были столь необычны, что я с трудом мог представить, куда еще их можно было бы надеть кроме карнавала. Наконец она вытащила красивую деревянную шкатулку, от которой буквально исходил дух древности. Я бы не удивился, если б узнал, что этой шкатулке лет триста.
Коломбина подошла ко мне, села рядом, раскрыла шкатулку. Заиграла старинная мелодия, наподобие той, под которую они танцевали прошлой ночью. Эта мелодия была одновременно и красивой и пугающей. Она усыпляла, погружала в транс, словно взгляд опытного гипнотизера.
Коломбина посмотрела мне в глаза, и я понял, что она хочет узнать мое мнение об услышанном.
— Очень необычная музыка, — сказал я.
— Что вы чувствуете, когда ее слышите?
— Будто погружаюсь в какой-то вязкий кошмарный сон. А вы?
Секунд десять она молчала, а потом медленно-медленно, словно во сне, произнесла:
— Я чувствую себя так, будто бы давно уже умерла и стала лишь одним из звуков этой мелодии. Когда она играет, я только и делаю, что жду своего часа, точнее своего мига, чтобы прозвучать. А еще я чувствую, что эта мелодия ведет меня за собой… ведет куда-то далеко-далеко в иной… загадочный мир.
Вот это было точно, из этой мелодии будто протягивалась некая нить, теряющаяся где-то далеко-далеко, в каком-то кошмарном месте, из которого нет выхода.
— Это какая-то жуткая музыка, давайте уж лучше без нее.
— Как скажете. — Она закрыла шкатулку и снова убрала ее в шкаф.
— Скажите, а вам она нравится? Эта мелодия.
— Глупый вопрос.
— Почему?
— Скажите, а вам нравится ваше дыхание? Нравится биение вашего сердца?
— Это слово здесь неприменимо.
— Вот именно.
Минут пятнадцать мы сидели молча, потом я предпринял еще одну попытку до нее достучаться.
— Скажите, почему у вас нет ни одной живой розы в комнате, одни искусственные?
— А какой мне прок от живых?
— Они цветут, дышат, наполняют комнату жизнью.
— Зато мои никогда не увянут.
— Но ваши тряпичные розы никогда не будут пахнуть.
— Я могу побрызгать их духами, и они будут пахнуть ничуть не хуже живых. А кроме того, они никогда не поранят мне пальцы своими дрянными шипами.
Вечером, как мы и договаривались, она провела меня к шкафу, в котором я прятался прошлой ночью. На всякий случай я все-таки подошел к входной двери в шатер и дернул за ручку. Дверь была заперта.
— Я же вам говорила, — голос ее был строгим, но глаза смотрели сочувственно.
— Хотелось все же попробовать.
— Прячьтесь. И сидите там тише мыши!
— Хорошо.
Я подошел к шкафу, открыл дверь и залез в него, как прошлой ночью. Коломбина прислонила указательный палец к губам, призывая меня к тишине, и ушла. В темноте я видел, как удаляются от меня ее стройные, обтянутые пестрой тканью ноги.
Без пяти двенадцать, когда я уже вдоволь «насладился» сидением в шкафу и, как следствие, болью в затекшей спине и шее, появился Человек в Маске. Он будто выплыл из тьмы. И едва я его увидел, сердце мое забилось в сто раз быстрее, желудок заныл, а во рту пересохло. Казалось, я увидел самого дьявола.
Между тем он прошел до того места, где стоял вчера ночью, и трижды хлопнул в ладоши. Зажегся свет. Часы пробили двенадцать. Из коридора начали приходить Арлекины и Коломбины. Все они — и мужчины и женщины — были примерно одного роста, и все очень хороши собой. Однако по-настоящему меня интересовала только одна Коломбина, та, что укрыла меня в своей комнате и кормила обедом. Она пришла одной из последних. Всё в том же костюме, ослепительно красивая и невыносимо загадочная. Почти сразу к ней подошел Арлекин. Он был отлично сложен, и лицо его в целом было довольно симпатичным, но мне казалось, что он недостоин ее, недостоин моей Коломбины, с которой хотелось танцевать мне. Да, именно так, я хотел обнять ее, прижать к себе, вдохнуть приятный карамельный запах и закружить ее в танце.
Но вместо этого я сидел в шкафу, скорчившись как паралитик, а она танцевала с другим. Танцевала страшный, безжизненный танец марионетки под дьявольским взглядом Человека в Маске.