— Можешь сказать правду, — заметил Йол. — Не слишком сложно будет доказать, что ты получил свои акции только сегодня.
— Не пойдет. Я ходячая сенсация, Йол. Эксцентричный тип. В отношении меня пресса никогда не сомневается. Если я каким-то образом буду с этим связан, никакие протесты не спасут меня от таблоидов, и ты это знаешь. Ты дал мне акции специально, чтобы я варился с тобой в одном котле, сволочь.
Йол вздохнул. Когда были видны его глаза, он выглядел гораздо старше.
— Может быть, — ответил он, — я просто хотел, чтобы ты почувствовал то же, что и я. Я ничего не знал обо всем этом раковом фиаско, когда покупал эту контору. Самое худшее они выложили мне две недели назад.
— Йол, — сказал я, — тебе нужно поговорить с властями. Это слишком серьезно.
— Знаю. И говорю. Сегодня федералы пришлют представителей Центра по контролю и профилактике заболеваний.[7] Инженеров подвергнут карантину. Меня, возможно, тоже. Я еще никому об этом не говорил. Но, Стивен, правительство ошибается. Они неправильно на это смотрят. Тут дело не в инфекции, а в информации.
— Труп, — согласился я, кивая. — Как «И-3» могла такое допустить? Они что, не учли, что он был буквально ходячим жестким диском?
— Тело должны были кремировать, — сообщил Йол. — Часть внутреннего соглашения. Не предполагалось, что это будет проблемой. И даже если это похищение, информацию не так просто извлечь. Здесь каждый позаботился о том, чтобы зашифровать данные, которые хранятся в его клетках. Ты слышал о схеме одноразовых блокнотов?[8]
— Конечно, — сказал я. — Случайное шифрование, для декодирования которого нужен уникальный ключ. Считается, что его нельзя взломать.
— С точки зрения математики, это единственная форма шифра, не поддающаяся взлому, — сказал Йол. — Процесс не совсем удобен для ежедневного использования, но то, чем здесь занимаются, еще далеко от регулярного применения. Политика компании настаивала на таком шифровании. Прежде чем поместить данные в свои тела, они шифровали их уникальным ключом. Чтобы прочесть эти данные, нужен в точности такой же ключ. К несчастью, ключа от шифра Паноса у нас нет.
— Если только он решил соблюсти правила и зашифровал свои данные.
Йол поморщился:
— Ты заметил?
— Наш покойный друг не особо жаловал безопасность.
— Ну, нам остается надеяться, что ключ он использовал. Потому что в этом случае, люди, у которых его тело, не смогут прочитать ту информацию, которая в нем хранится. И мы можем быть спасены.
— Если только они не найдут и ключ.
Йол подтолкнул ко мне толстую папку:
— Именно. Я заставил их распечатать это перед нашим приездом.
— И что это?
— Интернет-активность Паноса. Все его действия за последние несколько месяцев. Каждое письмо, каждое сообщение на форуме. Нам не удалось ничего раскопать, но я подумал, что тебе это может понадобиться, просто на всякий случай.
— Ты уверен, что я стану тебе помогать?
— Ты сказал Гарвэсу…
— Я сказал ему, что найду труп. Но не уверен, что верну его тебе, когда это сделаю.
— Ну и ладно, — ответил Йол, вставая и доставая из кармана свои солнечные очки. — У нас есть информация, Стивен. Мы просто не хотим, чтобы она попала не в те руки. Ты разве не согласен?
— Я совершенно уверен, что твои руки как раз и есть не те. — Я сделал паузу. — Это ты его убил, Йол?
— Паноса? Нет. Насколько я могу судить, это действительно был несчастный случай.
Я внимательно посмотрел на него, и он встретился со мной глазами, до того, как нацепил свои дурацкие очки. Заслуживает ли он доверия? Раньше я всегда думал, что да. Он побарабанил пальцами по папке с информацией:
— Я прослежу, чтобы Гарвэс и его команда доставили тебе все, что ты просишь.
— Если бы речь шла только о твоей компании, — высказался я, — скорее всего, я бы просто дал тебе прогореть.
— Знаю. Но люди в опасности.
Проклятье. Он был прав. Я встал.
— У тебя есть мой номер, — сказал Йол. — Похоже, я буду здесь заперт, но для связи останусь доступен. Однако тебе нужно быстрее сматываться, пока не нагрянули федералы.
— Ладно. — Я прошел мимо него к двери.
— Найти ключ шифра недостаточно, — сказал Йол вдогонку. — Мы не знаем, как много у него копий. И в первую очередь, нужно учитывать, что Панос мог не соблюдать шифровальный протокол. Найди тело, Стивен, и сожги его. Давно нужно было так поступить со всем этим зданием.
Я открыл дверь, вышел и махнул Айви, Тобиасу и Джей Си. Они присоединились ко мне по пути.
— Джей Си, — сказал я, — возьми этот свой телефон. Позвони другим аспектам. Пригласи их в Белую Комнату. У нас есть работа.
Часть 2
Глава 8
У меня много аспектов. Если быть точным — сорок семь, вместе с Арно, который присоединился к нам последним. Обычно я не нуждаюсь во всех сразу, на самом деле представлять одновременно более четырех или пяти утомительно, поэтому я не могу делать это подолгу. Это ограничение — еще одна проблема, по поводу которой мои психологи исходят слюной. Псих, для которого создавать воображаемый мир утомительнее, чем жить в реальном?
Но когда работа требует дополнительных усилий, мне необходимо привлечь большее количество аспектов. Поэтому я сделал Белую Комнату. Глухие стены, пол и потолок окрашены в однообразный матово-белый цвет; ничто не нарушает гладкости холодных поверхностей, кроме потолочных светильников. В звуконепроницаемой и наполненной спокойствием комнате не было ничего отвлекающего, ничего, на чем можно было сосредоточить внимание, кроме десятков воображаемых людей, которые хлынули внутрь через двойные двери.
Я не выбираю внешний вид аспектов осознанно, но, видимо, какая-то часть моего сознания склонна к разнообразию. Самоанец Луа, мускулистый парень с широкой улыбкой, был одет в свободные камуфляжные штаны из прочной ткани и куртку с множеством карманов, атрибуты специалиста по выживанию. Ми Вон — кореянка — наш хирург и полевой медик. Эксперт-криминалист, темнокожая Нгози, была ростом под два метра, в то время как Флип — толстым коротышкой, который постоянно уставал.
Они все появлялись, появлялись и появлялись, присоединяясь ко мне постепенно, по одному, когда возникала необходимость изучить какой-то новый навык — заполняя мой перегруженный мозг множеством разнообразных умений. Они действовали так, как действовали бы настоящие люди, и даже разговаривали на разных языках. Одри выглядела растрепанной, явно только что поднялась с постели. Клайв и Оуэн были в костюмах для гольфа, и на плече Клайв держал клюшку. Я и не знал, что Оуэн наконец уговорил его заняться спортом. Нарядная Калиани в ярко-красном шелковом сари с золотой отделкой закатила глаза, когда Джей Си снова назвал ее Ахмедом, но я видел, что она начинает ему нравиться. Оставаться равнодушным к Калиани было непросто.
— Мистер Стив! — обратилась ко мне Калиани. — Как прошло ваше свидание? Надеюсь, вы получили удовольствие?
— Это был шаг вперед, — сказал я, оглядывая комнату. — Ты не видела Армандо?
— О! Мистер Стив. — Миниатюрная индианка взяла меня под руку. — Некоторые из нас пытались заставить его спуститься, но он отказался. Говорит, что объявил голодовку, пока ему не вернут трон.
Я поморщился. Армандо становилось все хуже. Стоящая рядом Айви одарила меня многозначительным взглядом.
— Мистер Стив, — сказала Калиани, — вы должны позволить моему мужу Рахулу присоединиться к нам.
— Калиани, я ведь уже объяснял. Твой муж — не аспект.
— Но Рахул очень полезен, — сказала Калиана. — Он фотограф, и раз уж от Армандо в последнее время так мало пользы…
— Я подумаю над этим, — ответил я и, похоже, это ее успокоило. Калиани была новенькой и еще не знала, как все это работает. Я не мог создавать новых аспектов по желанию, и хотя многие из них говорили о своей жизни, семье, друзьях и хобби, на самом деле я никогда ничего этого не видел. И это очень хорошо. Отслеживание сорока семи галлюцинаций — уже само по себе достаточно сложно. Если бы мне пришлось представлять еще и родственников, в конечном счете я просто сошел бы с ума.
Тобиас прокашлялся, пытаясь привлечь всеобщее внимание. Но в толпе продолжающих болтать аспектов это не дало результата. Общие собрания были для них в новинку, и они наслаждались общением. Поэтому Джей Си вытащил пистолет и выстрелил в воздух.
Мгновенно наступила тишина, а затем комната наполнилась жалобами и ворчанием потирающих уши аспектов. Тобиас отошел с того места, куда сверху осыпалась тонкая струйка штукатурной пыли.
Я посмотрел на Джей Си:
— Гениально. Ты хоть понимаешь, что теперь всякий раз, когда мы будем здесь собираться, мне придется представлять дыру в потолке?
— Гениально. Ты хоть понимаешь, что теперь всякий раз, когда мы будем здесь собираться, мне придется представлять дыру в потолке?
Джей Си пожал плечами, убирая оружие. По крайней мере ему хватило приличия выглядеть смущенным.
Тобиас похлопал меня по руке.
— Я заделаю дыру, — сказал он, затем повернулся к замолчавшей толпе. — Украден труп. Нас наняли его вернуть.
Айви ходила среди аспектов, раздавая листы бумаги.
— Подробности здесь, — продолжил Тобиас. Хоть все аспекты и располагали информацией, которая находилась у меня в мозгу, иногда процесс формального ознакомления был полезен для всех нас. — Важно, чтобы вы понимали: на карту поставлены жизни. Возможно, множество жизней. Нам нужен план и как можно быстрее. Приступайте к работе.
Закончив раздавать листы, Айви подошла ко мне и вручила оставшуюся у нее стопку бумаг.
— Я уже знаю подробности, — возразил я.
— Здесь другое, — сказала Айви. — Это все, что известно о компаниях, конкурирующих с «И-3».
Я бросил взгляд на бумаги и удивился, как много там информации. По дороге домой я думал над тем, что сообщил мне Йол, и не читал переданных им заметок, только бегло взглянул на названия трех компаний, которые Йол считал наиболее вероятными кандидатами на похищение трупа. Вероятно, информация об этих компаниях хранилась где-то в глубинах моей памяти. Я задумчиво пролистал страницы. Мне не приходилось исследовать биотехнологические компании с тех самых пор, как Игнасио… покинул нас. Я полагал, что знания в этой сфере должны были уйти вместе с ним.
— Спасибо, — сказал я Айви.
— Не за что.
Аспекты разбрелись по Белой комнате, каждый приступил к работе по-своему. Калиани села на пол рядом со стеной и вынула ярко-красный маркер. Дилан ходил туда-сюда. Луа присоединился к тем, кто был поближе и завел беседу. Большинство записывало свои идеи на стенах. Одни рисовали схемы, другие составляли списки идей, кто-то что-то записывал и вычеркивал.
Чтобы освежить память, я просмотрел бумаги Айви, затем погрузился в изучение папки, которую дал мне Йол. Она включала отчет криминалиста с фотографиями мертвого мужчины, который действительно выглядел весьма мертвым. Отчет составляла Лиза. Возможно потребуется ее посетить. К сожалению.
Дочитав, я с Тобиасом прошелся по комнате, осматривая работу аспектов. Некоторые сосредоточились на том, не играет ли с нами Йол в какую-то игру. Другие, в том числе Айви, обрабатывали имеющуюся информацию о Паносе, пытаясь вычислить, где он мог спрятать цифровой ключ. Третьи работали над проблемой вируса.
Сделав круг по комнате, я облокотился о стену и достал большую стопку бумаги, полученную от Йола. Ту, что содержала записи интернет-активности и сообщений Паноса за последние несколько месяцев. Она была объемной, но сейчас я не беспокоился о том, чтобы сконцентрироваться на прочитанном. Я просто хотел быстро ознакомиться с записями, чтобы загрузить их в свой мозг, дабы аспекты могли с этим поиграть.
Все равно это заняло целый час. К тому времени, как я потянулся и встал, большая часть белого пространства комнаты была наполнена теориями, идеями, и, в случае Маринды, большими цветочными узорами и впечатляюще детальным наброском дракона. Заведя руки за спину, я сделал еще один круг, подбадривая заскучавших, задавая вопросы о том, что они написали, и разрешив несколько споров.
В процессе обхода я прошел мимо Одри, которая записывала свои мысли в воздухе, используя вместо ручки палец.
Я остановился и поднял бровь.
— Я смотрю, позволяешь себе вольности.
Одри пожала плечами. У нее были длинные темные волосы, симпатичное лицо и, как она сама говорила, «пышная фигура». Для специалиста в области графологического анализа ее почерк был ужасен.
— На стене не было свободного места, — возразила Одри.
— Ну конечно, — сказал я, глядя на парящий текст. Секунду спустя на том месте, где она писала, появилась стеклянная панель, создававшая впечатление, что она все время писала на стекле. Я почувствовал, что головная боль на подходе.
— О, так не прикольно, — сказала она, складывая руки.
— Так должно быть, Одри, — сказал я. — Есть правила.
— Правила, которые ты сам и выдумал.
— Правила, по которым мы все живем, — сказал я, — для нашего же блага. — Нахмурившись, я стал читать ее каракули. — Биохимические уравнения? С каких пор ты стала этим интересоваться?
Она пожала плечами:
— Я подумала, что кто-то должен хоть немного разбираться в этой теме, и поскольку ты наотрез отказался вообразить для меня питомца, у меня было полно свободного времени.
Я коснулся пальцами стекла, просматривая каракули Одри. Она пыталась выяснить, какой метод использовал Панос для создания вируса. Однако в ее схемах были большие пробелы — пропущенные места. Это выглядело, словно из контекста вырвали случайные куски. А то, что осталось, едва ли выходило за рамки школьного курса химии.
— Не сработает, Одри, — сказал я. — У нас больше нет этих знаний.
— А разве они не должны быть где-нибудь у тебя в голове?
— Нет. Они исчезли.
— Но…
— Нет, — сказал я твердо.
— Ты помешанный.
— Я самый здравомыслящий в этой комнате.
— Формально, — парировала она, — но ты же и самый безумный.
Не обращая внимания на комментарий, я присел на корточки перед стеклянной панелью, изучая записи, сделанные ею на другие темы:
— Ищешь закономерности в том, что Панос писал в сети?
— Я подумала, что в его сообщениях на форумах могут быть скрытые послания, — объяснила Одри.
Я кивнул. Изучая графологический анализ, в процессе чего и была создана Одри, я вскользь коснулся криптографии. Эти дисциплины имеют много общего, и некоторые прочитанные мною книги описывали способы расшифровки сообщений путем выявления преднамеренных изменений почерка, как, например, написание буквы «Т» с различным наклоном для передачи скрытой информации.
Поэтому Одри немного разбиралась в криптографии. По крайней мере больше, чем любой из нас.
— Это может быть полезно, — сказал я, коснувшись стекла.
— Было бы полезнее, — заметила она, — если бы я — то есть ты — действительно разобрался в криптографии. Может, найдешь время, чтобы загрузить еще пару книг?
— Просто ты хочешь чаще принимать участие в миссиях, — сказал я вставая.
— Шутишь? На этих миссиях в тебя стреляют.
— Лишь однажды за все время.
— Этого достаточно. Я не настолько упиваюсь своей нереальностью, чтобы желать увидеть тебя мертвым. Ты буквально весь мой мир, Стиви. — Она помолчала. — Хотя, если честно, мне всегда было любопытно, что произойдет, если ты примешь ЛСД…
— Посмотрим, чем я могу помочь с криптографией, — сказал я. — Продолжай с анализом его сообщений на форумах. И прекращай притворяться химиком.
Она вздохнула, но начала вытирать уравнения рукавом. Я пошел дальше, доставая телефон и отыскивая книги по криптографии. Если я их сейчас изучу, то появится новый аспект? Или эти способности обретет Одри, как она и предполагает? Я бы сказал, что первое более вероятно, но Одри, как самой самосознательной из всех моих аспектов, сходили с рук совершенно неожиданные вещи.
Когда я перебирал доступные в электронном виде тома по криптографии, ко мне присоединился Тобиас.
— Докладывай, — сказал я.
— По общему мнению, эта технология жизнеспособна, — сказал Тобиас, — и угроза реальна, хотя Ми Вон намерена еще поработать над эффектами введения чужеродных штаммов ДНК в мышцы. Джей Си советует самостоятельно проверить, закрыта ли «И-3» на карантин и действительно ли привлечены федералы. Это даст нам возможность убедиться, насколько мистер Чей был с нами честен.
— Хорошая идея. Какие у нас связи в Агентстве национальной безопасности?
— Элси, — сказал Тобиас. — Ты нашел ее кота.
Ах да, кота. Не все мои миссии связанны с террористами или судьбой мира. Некоторые из них гораздо более просты и прозаичны. Как, например, поиски телепортировавшегося кота.
— Позвони ей, — рассеянно сказал я. — Посмотрим, подтвердит ли она, что Йол оповестил власти.
Тобиас остановился:
— Позвонить ей?
Я оторвал взгляд от экрана и покраснел:
— Верно. Извини. Я говорил с Одри. — Она обычно выбивает меня из равновесия.
— О, дражайшая Одри, — проговорил Тобиас. — Я искренне думаю, что она, должно быть, некий компенсирующий фактор твоей психики, способ немного выпустить пар, как говорится. Гениальность часто сопровождается причудами ума. Вот хотя бы Никола Тесла, он испытывал необъяснимое, непреодолимое отвращение к жемчугу во всех его проявлениях. Он отсылал прочь всех, кто приходил к нему с жемчужными украшениями, и это говорит о том….