Впрочем, не думаю, что эти товарищи вообще стали бы разбираться русский я там или американец. Не похоже, что и они сами они были арабами, у грохнутого мною боевика были вполне европейские черты лица. Возможно, то был рекрут, из какой ни будь страны Евросоюза. А то и из самих Штатов. Вот только массовое использование карликов-неформалов, местные крестоносцы и мутанты — наводили меня насовсем уж дурные мысли.
Какая мне разница кто они и откуда! Моя задача оказаться подальше от гостеприимных террористов, чтобы мамке и сестре не пришлось проливать слёзы, глядя в программе «Вести Недели» как их Игорю очередной «Джихади Бобик» отрезает на камеру голову. А вот желания разбираться кто прав, а кто виноват в сражении «сарацинов» и «крестоносцев» у меня не было.
Я резко остановился буквально раздавленный, мелькнувшей мыслью.
«Что ж ты за скотина то Нечаев!? А ещё русским морпехом себя называешь…» — пронеслось в голове, и от этого меня бросило в пот, а в висках застучали колокола.
Обернувшись на повозки-фургоны, запряжённые жутковатыми мутантами, размером с военный «Урал» каждый, я зло ощерился, вдыхая вонь грязных тряпок.
Сам-то я цел и невредим. Выбрался, выкарабкался и первым делом свинтить решил! Испугался, сдрейфил? О шкуре своей только и думаю… Вот я живой и со мной всё хорошо, а Батя, Вадик, Лёха, Толян и Петро и другие? Может быть, они по остальным повозкам распиханы? Их мамки и жёны пусть значит, посмотрят на последнее интервью своих близких?
Шумно, со свистом, втянув в себя воздух, я перехватил киянку поближе к бойку. Оглянулся на спасительные заросли и, кивнув своим мыслям, скользнул обратно к каравану. Колючки словно не желая отпускать меня, рвали халат, шипы оставляли длинные кровавые полосы на тыльных сторонах, не защищённых тканью, ладоней.
Прильнув к борту первого фургона в колонне, того в котором похитители везли меня, я отдышался. Запряжённая в него жуткая зверюга, порождение сумрачного гения арабских селекционеров-вредителей похоже была мертва. Мутант лежал на животе, подогнув под себя короткие мощные копыта, высунув длинный сизый язык из своего почти человеческого рта.
Перебежав к следующей повозке, я рванул ткань купола и, не таясь, заглянул внутрь. Пусто — телега была забита какими-то вещами, но пленников в ней не наблюдалось. Так же как и в следующей, и ещё через одну.
Пару раз мне пришлось, упав на землю забираться под днище, пропуская мимо себя конных лучников-крестоносцев. А у последней телеги так и вовсе кипела нешуточная схватка между воином с саблей и щитом в кожаной броне, сарацином и карликом-цыганом. А что самое поганое — последние двое увидели меня и разразились радостными криками.
Прошлось импровизировать. Киянка с размаху звонко щёлкнула по блестящему шлему резко обернувшегося ко мне «европейца», а потом почти сразу же приложила полбу радостно вскинувшего руки коротышку. Его напарник что-то заорал, выставляя перед собой топор, но тут же умолк, с тихим хрустом приняв на висок тяжёлый боёк.
И снова телега оказалась пуста. На душе стало как-то грустно, тяготно — ведь это означало что из всей группы выжил только я, а ребята остались там на перевал. Но, тем не менее, я чувствовал, что всё сделал правильно и когда спустя пару секунд нырнул в терновник, на колючки и вонь чужих одежд, я не обращал ровным счётом никакого внимания.
Оказалось, что полоса кустарника, от телег выглядящая непролазными зарослями не очень-то и широкая. Похоже, это был язык охватывающий поворот дороги, который я пересёк минут за пять. И лишь когда я снова вывалился на умятую колею тракта, исцарапанный и в порванной одежде, стало понятно, что крики и звон металла слышны не только со стороны оставленного мной каравана.
Видимо, что пара повозок пыталась сбежать, вырвавшись из засады. Проскочив поворот, хитрозадые возчики, надеялись скрыться, покуда основную часть каравана грабят гномо-панки со своими корешами. Но удача не была к ним благосклонна. Повозки догнали, не дав тем как следует оторваться.
Прямо передо мной, возле одного из фургонов боевики азартно соображали двое на четверых. Правда, если быть педантично точным, то защитников каравана, а ими как я уже понял, были сарацины и цыгане, оставалось полтора, против трёх с половиной из команды противника. И дело не в том, что один обороняющийся оказался лысым карликом в ярких одеждах попугайских цветов. Просто он был хорошенько располосован чем-то острым, как и один из крестоносцев, заимевший незапланированный природой разрез в животе и сейчас с упорством утопающего отползавший в сторону, подтягивая за собой волочащиеся по земле сизые внутренности.
Его обидчик, высокий и худощавый мужчина, с лицом смазливого красавца с огромными раскосыми глазами, скорее гламурный китайце-француз чем араб, ловко отбивался саблей от троих наседающих на него бойцов. Возвышаясь над противниками почти на голову, он успевал даже иногда переходить в контратаки, но по тяжёлому дыханию было понятно, что долго так продолжаться не может.
За спиной, что-то радостно жахнуло, обдав меня волной горячего воздуха. Мысль отступить и пересидеть действо в кустах отбили дикие крики раздавшиеся с той стороны дороги. Да и царапины этого странного терновника зудели, прогоняя любое желание вновь соваться в эту придорожную растительность.
Получается, единственный путь к отступлению мне преграждали эти местные «косплейщики», с азартом пускавшие друг другу кровь средневековым оружием. И вот тут это зрелище полностью вывело меня из равновесия. Эти злобные буратины, которые заставляли трястись весь «цивилизованный» мир, словно бы насмехались надо мной, размахивая зубочистками.
Не так я представлял себе подобную встречу с воинами джихада. Ощутив самую настоящую волну разочарования, я покрепче перехватил свой молот, и уже сделав шаг вперёд, остановился.
Да что со мной не так-то! Веду себя как новобранец, впервые узнавший, что в армии сейчас нет дедовщины девяностых годов и непонятно: то ли злиться, ведь на гражданке перед девочками спокойной службой особо не похвастаешься. То ли идти самому насаждать её родимую, наплевав на то, что на каждом столбе висит телефон военного прокурора, а все бойцы при мобильниках!
Круто развернувшись, я дернулся было к кустикам, словно переволновавшийся пионер на первом свидании, но моим попыткам скрыться не суждено было сбыться. Один из крестоносцев, обернувшись на секунду, увидел меня, и видимо из соображений спортивного интереса решив дать фору и так одолевающему их с приятелями французу.
С грозным гортанным рёвом: «Павирт Бхуми ке-ле Маро!», во всяком случае, именно так я понял его выкрик, он кинулся на меня, потрясая своей заточенной железякой. И, похоже, что если я хотел сохранить свою шкуру целой, следовало уделить ему самое пристальное внимание. Во всяком случае — он настаивал!
Пока противник вопил, взбивая дорожную пыль подкованными сапогами, я успел подготовиться. Всё же моему оружию требовался простор. К тому же здесь можно было сделать пару вещей, о которых не пишут в рыцарских романах.
Размахнувшись, как для удара по футбольному мечу, я шоркнул ногой по земле, запуская песок в оскаленную морду крестоносца. Но, выросший в полупустыне, воин прекрасно знал подобные уловки, и не повёлся, ловко заслонил лицо предплечьем, оберегая глаза. Песок запорошил его кожаные одежды и пара мелких камешков бессильно звякнули по стали наплечника. Однако на какую-то секунду, я пропал из его поля зрения, и этого было вполне достаточно.
Как в молодости на тренировках, я крутанул деревянный молот над головой. Боёк радостно свистнул, нанося мощный, боковой свинг. Разогнавшийся мужик, заметив опасность и не имея возможности уйти от удара, попытался поднырнуть под киянку, заодно выставляя что-то типа блока своей железякой. Дёрнулся влево, вправо, всем своим видом показывая, что готовится уйти в перекат.
Ах — если бы всё было так просто! Перехитривший сам себя боец вместо того, что бы поваляться по земле, исполняя акробатические кульбиты, просто присел, резко выкинув вроде бы подготовленное под блокировку оружие вперёд, целясь остриём мне в незащищённый живот. Будто бы не знал, что молот это не меч, копьё и не алебарда, чуткие к пожеланиям владельца.
Всё чего он добился — сам подставил свою голову под удар. Не дёргался бы, может быть и принял бы боёк, а то и топорище, на руку или вообще защищённым плечом. Ведь бил то я на уровне грудной клетки. Желание непременно попасть в голову подобным оружием наш инструктор отбивал у пацанов в первую очередь. Ведь нанести хороший удар в корпус гораздо легче, а эффект будет ничуть не хуже.
Киянка напрочь снёсла мужику шлем, а самого его, закрутив словно Плющенко в кульбите, отшвырнула на пару метров. Прямо к терновым кустам на обочину дороги. Вылетевший из рук ятаган, бабочкой блеснув на солнце, улетел куда-то в заросли, оставив за собой лёгкое сожаление об отсутствии у меня нормального более-менее привычного оружия. Но искать его сейчас, означало потерять время и темп, к тому же я сомневался, что османский клинок будет удобнее моего строительного инвентаря.
Киянка напрочь снёсла мужику шлем, а самого его, закрутив словно Плющенко в кульбите, отшвырнула на пару метров. Прямо к терновым кустам на обочину дороги. Вылетевший из рук ятаган, бабочкой блеснув на солнце, улетел куда-то в заросли, оставив за собой лёгкое сожаление об отсутствии у меня нормального более-менее привычного оружия. Но искать его сейчас, означало потерять время и темп, к тому же я сомневался, что османский клинок будет удобнее моего строительного инвентаря.
К тому же, судя по крикам, доносящимся от основного каравана, веселье там подходило к завершению, а значит, времени на поиски у меня просто не было. Нужно было немедленно убраться отсюда как можно дальше от этого проклятого места.
Я мягким, стелющимся шагом направился к основной группе боевиков-реконструкторов, увлечённо полосующих друг друга средневековым оружием. Здесь произошли некоторые изменения. В частности, высокий сарацин в чалме получил таки пару порезов, что не могло не сказаться на ходе боя. Его уже припёрли к борту повозки, и он, из последних сил отражал, довольно слаженные атаки нападавших.
Крестоносцы же, наоборот, будто почуявшие кровь волки усилили натиск. Мелькнула мысль подождать развязки, что бы уменьшить количество возможных противников. Но с другой стороны, слишком много было непонятного вокруг, а чем больше у меня будет источников информации, тем более полную картину происходящего вокруг я смогу построить. А это означало, что мне нужен «язык» и при учёте, что вопли парней в шлемах я не понимал, у меня оставалась единственная кандидатура
Двойка крестоносцев разошлась пошире, максимально усложняя жизнь сарацину. Было видно, что они настроены очень серьёзно и вот-вот готовы закончить концерт нанизав китайце-француза на свои клинки. В мою сторону они даже не смотрели. Видимо, уверенные в победе своего товарища. А их жертва, приняла меня за своего и старалась всеми силами не выдать моего присутствия.
Что ж! Мне это было только на руку.
Боёк киянки, после могучего замаха, приласкал шлем ближайшего бойца. От удара воина перекосило и швырнуло лицом на борт повозки, по которому, он сполз на землю, оставляя за собой широкую кровавую полосу. Его напарник, увидев полёт товарища, разразился воплем про «Павирты» и «Бхуми», нанося мощный удар по своему текущему противнику и тут же поворачиваясь к источнику новой опасности, даже не проверив, попал он по смазливому или нет. Чем мгновенно воспользовался его противник, ловко полоснув отвлёкшегося врага по животу и тут же взрезав быстрым движением неприкрытое горло.
Он улыбнулся мне во все свои зубы, демонстрируя плод работы халифатских дантистов.
— Bra gjort! Låt oss gå… — произнёс он.
— Ага! Я такой! — ответил я, прописывая сарацину классический прямой в челюсть, после которого тот мешком рухнул на землю. — Но больше не обзывайся!
Интерлюдия 1 Домашний очаг
— …Вы действительно угощали своих гостей голубцами с фекалиями? — вставил ведущий, перебивая насупившегося, раскрасневшегося мужика в безвкусном костюме.
— Нет! Мать его! — перемежая слова с матом, прорычал некий Иван Семёныч, привставая с дивана. — Я ж говорю! Шутили мы так! Шу-ти-ли! Нормальные были голубцы! С мясом. Да и когда это было то! Больше десяти лет назад!
— А что скажет представитель Роспотребнадзора? — ведущий подошёл к одному из гостей.
— Вы знаете. Что я могу сказать. Подобные претензии к директору комбината по производству замороженных полуфабрикатов звучат очень серьёзно, — экзальтированная дамочка в синем платье, нахмурила тонко выщипанные брови. — Даже если этот инцидент всего лишь шутка, нам стоит обратить пристальное внимание на продукцию данного комбината.
— А его деятельность будет приостановлена?
— Непременно, на весь срок проверок.
Она глубокомысленно замолчала. Взвыв разоренный бизнесмен, вскочил со своего места и накинулся с кулаками на обидчика. Интернет эксперта — худого и высокого молодого человека с унылым вытянутым лицом. Именно он связал и запустил в прессу слух о связи преуспевающего коммерсанта с известным онлайновым мемом середины двухтысячных. Более того смог доказать свои подозрения, что серьёзно ударило по репутации предприятия.
Завязавшуюся потасовку разняли крепкие парни из охраны телестудии. Утирающий кровавую юшку эксперт с разбитыми очками, убежал за сцену.
— Нам потребуется несколько минут, чтобы успокоить зал гостей и экспертов. За кулисами нас ждут люди, готовые шокировать нас новыми подробностями этой запутанной истории. Оставайтесь с нами.
— Новый! Восхитительно летний! Освежающий вкус холодца с хреном принесут вам чипсы «Raids!». Чипсы «Raids» всё что нужно тебе и твоим друзьям…
Тренькнула духовая плита, сообщая о двухминутной готовности, и Софья, отложив в сторону нож и недорезанные овощи, отвернулась от телевизора. Залезкая всегда хлопотала на кухне, готовя ужин под мерное бурчание одного из выбранных наугад каналов, практически не вслушиваясь в то, что лилось на неё из телеэфира.
Когда в семье два подростка, считающие себя уже взрослыми, любая готовка из каждодневной рутины превращалась в самый настоящий ритуал. Дети хоть и пытались уже казаться независимыми, сметали с тарелок всё, сколько не положи, главное чтобы это было приготовлено правильно, с душой. А потому женщине не просто приходилось постоянно самосовершенствоваться в кулинарии, но и самой придумывать всё новые и новые интересные и аппетитные блюда.
А прибавь к этому мужа — ныне вегетарианца, который, последние пол года ел только продукты растительного происхождения… К тому же в последнее время Ипполит всё чаще возмущался когда она кормила его пропаренными или тушёными овощами, что не позволяло Софье готовить одновременно для всех. Характер у супруга был тот ещё и появись перед ним на столе банальная жареная картошка — вся сковорода рисковала оказаться в мусорном ведре, даже если она с детьми не ели ничего с самого утра.
Так что процесс приготовления пищи для семейных ужинов всегда затягивался и отнимал много сил. К тому же сегодня Залезкая планировала не обычный ужин. Не смотря на взаимную нелюбовь с Ипполитом, к ним обещала заглянуть соседка Регина — лучшая Софьина подруга. Да ещё с каким-то сюрпризом. Одно только её присутствие гарантировало, что супруг будет вести себя нормально и вечер будет великолепным. И это было дополнительным поводом расстараться.
Нет, ей это было не в тягость. Семья Залезких имела возможность нанять и служанку и любую прислугу, да хоть кухарку с шеф-поваром и дворецким, но к неудовольствию Ипполита, Софья заправлявшая домашними делами была категорически против. С некоторых пор ей была противна даже сама мысль о том, что в её уютном гнёздышке кроме неё будут заправлять какие-нибудь чужие люди. К тому же она была убеждена, что даже специалист поварским дипломом, не сможет приготовить так вкусно, как любящая мать и жена.
А ведь надо ещё позаботиться, что бы пища была полезной в том понимании, в которое вкладывала в это понятие именно она. Учесть пожелания приёмной дочурки, хоть и не забивающей себе голову различными модными диетами, но старающейся питаться правильно, и младшего сына, который, словно бы в пику всеядным сестре и старшему брату, был тот ещё привереда. Наверное, сказывалось влияние отца.
Громко тренькнул таймер, сообщая о готовности. Софья, открыв дверку, ловко подхватила противень прихватками за края и вынула его из духовки. Одуряющий запах свиного рулета с черносливом, яблоками и грибами разнёсся по квартире. Вдохнув нежный аромат, Залесская наверное впервые за сегодняшний день улыбнулась и кивнула. Одновременно сделав в уме пометку: «Не забыть проветрить квартиру, а то муж со своим нытьём о „трупном запахе“ все-таки может испортить весь вечер. Ах, да! И не забыть запарить ему зелёную гречку. У него же сейчас „период живых круп“».
Словно бы освоив телепортацию, на кухне возникли два чрезвычайно забавных, «няшных», как выражалась дочка, кота-манчкина. Их ещё котятами лет десять назад подарил Залесским настоящий отец старшего сына. Он ещё что-то говорил об их необычном окрасе, но Софья тогда совсем не слушала Данила, да и вообще предпочитала избегать общения. А вот сейчас думала, что, наверное — зря.
Мяукая словно заведённые, огненно-рыжая и голубовато-зелёная кошки немедленно начали тереться о ноги хозяйки. При этом их мурчание было такой силы, что казалось, будто рядом работает перфоратор. Шикнув на выпрашивающую подачку хвостатых девиц, Софья, погрозив хитрющим усато-глазастым мордам пальцем, напомнила, что не далее как час назад они умяли по приличной миске своего элитного корма. И, если верить тому, что написано на его упаковке, ягнёнок в соусе ничем не хуже свинины её, Софьиного приготовления. Которую, к тому же им — кошкам, категорически нельзя.