Лик Победы - Вера Камша 56 стр.

– Этот юнец – мой друг, – огрызнулся Робер и схватил себя за язык. Альдо был прежде всего Раканом, забывать об этом не следовало, иначе хлопот не оберешься, – и он – прямой потомок Эрнани.

– Ну и что? – Карваль упрямством посрамил бы всех ослов мира. – Кто такие Раканы? Мы их не видели четыреста лет. Много они нам помогали, когда нас объедали север и столица? Эпинэ нужен король-южанин, а не залетный выскочка.

– Хватит! – прикрикнул Робер. – Нам сейчас драться, а вы тут…

Что именно «тут», Робер с ходу придумать не смог, но Карваль уже отдавал честь.

– Прошу меня простить, монсеньор. Прикажете строиться?

– Никола, – не хватало еще ссоры перед боем, – четверо моих друзей – опытные воины. Я понимаю, они для вас – чужаки. Что ж, они пойдут с обходным отрядом и покажут себя в деле. Альдо Ракан и Ричард Окделл останутся со мной. Так же, как и вы. Об остальном поговорим после. Не хватало нам перегрызться. На радость Манрику и Сабве.

– Как скажете, – на лице южанина особой радости не было, – но мы свою победу никому не отдадим. На троне Эпинэ никаких Раканов не будет.

– После боя, – устало повторил Робер, – а пока разыщите Агиррэ.

– Отряд поведет Агиррэ?

– Он, – по справедливости и по опыту командовать должен был Рихард, но он из Придды. Счастье, что им придется уносить ноги, а не делить лавры, иначе без склок точно бы не обошлось.

Никола умчался. Оставалось объяснить полковнику Борну, почему отряд поведет местный граф, и что-то сделать с Альдо. Сюзерен не из тех, кто остается в стороне, но он не нюхал пороха и не понимает, что южане не горят желанием становиться его подданными. Ну прямо тебе старая притча о бедолаге, которому пришлось запрягать в одну телегу волка, собаку, курицу и кошку…

Альдо не зря торопил проводников, промедление и в самом деле было смерти подобно. Эпинэ восстала против узурпаторов, хватило одной-единственной искры, теперь пожар не погаснет, пока над Олларией не взовьются стяги Раканов. Святой Алан, не над Олларией, над Кабитэлой! Как же все-таки прилипают к нам чужие слова.

Ричард Окделл улыбнулся невысокому офицеру в цветах Эпинэ.

– Разрешите представиться, Ричард Окделл.

– Капитан Никола Карваль.

Почему он такой хмурый? Не верит в победу? Или просто устал?

– Рад знакомству с истинным талигойцем.

– Прошу меня простить, – офицер слегка наклонил голову, – я должен исполнить поручение монсеньора.

– Монсеньора?!

– Моего герцога, – Карваль казался удивленным, и правильно казался. Для капитана Робер Эпинэ – монсеньор. Кто ж виноват, что Ричард Окделл привык так называть другого человека?! Настроение немного испортилось, и Ричард торопливо подъехал к Роберу и Альдо. Они о чем-то спорили.

– …место короля на холме у знамени, к тому же ты не знаешь местности, а люди не знают тебя.

– И никогда не узнают, если я стану прятаться за других. В том числе за тебя!

– Тебе за меня не спрятаться, – засмеялся Робер, – ты же выше! Альдо, пойми, это не то сражение, где нужно махать шпагой и бросаться вперед. Нам главное – продержаться до вечера.

– Я сам поведу отряд!

– Отряд поведет граф Агиррэ, он здесь свой, а Борны ему помогут. Ты должен командовать всей битвой, если, разумеется, собираешься стать королем, а не полковником.

– Убедил, – улыбнулся Альдо, – я остаюсь.

– Мы остаемся, – поправил Робер, – ты, я и Ричард. Не волнуйся, драки на наш век хватит.

– Хватит, – глаза принца блеснули. – Робер, мы на нашей земле, и мы наконец-то взяли свою судьбу в собственные руки! Начинается новая жизнь. Сейчас самое время принести клятву.

– Клятву? – не понял Робер. – О чем ты?

– Ты и так мой маршал, и другого мне не надо. Но ты еще не приносил присяги своему королю.

– Не рано ли? Матильда говорит, снимать шкуру с неубитого медведя – дурная примета.

– Ерунда, – твердо сказал принц. – Я вернулся в свое королевство и вернулся навсегда. Все происходит стремительней, чем я рассчитывал, но удивляться не приходится: на носу излом эпох, а я венчан на царство самой Кэртианой. Когда я добуду реликвии Раканов, я присягну в Гальтаре своим предкам, но сегодня я жду клятвы своего маршала.

Робер без лишних слов обнажил шпагу:

– Клянусь Честью служить Талигойе и своему королю!

– Не сомневаюсь, – улыбнулся принц, расстегивая седельную сумку, – но возрождение величия начинается с памяти. Вот древняя клятва, я нашел ее в поучениях Бланш.

– Альдо, – Робер взял листок, – сейчас здесь будет отряд, который я отправляю в тыл Манрикам. Я не успею все запомнить.

– Запоминать ничего не нужно. Просто прочти и произнеси вслух последние слова, а потом поговорим о сражении.

Иноходец кивнул и опустил глаза. Когда он вновь взглянул на сюзерена, его лицо выражало недоумение.

– Ты уверен, что это та самая клятва?

– Конечно, – принц казался удивленным, – а что такое?

– Она чуть ли не слово в слово повторяет присягу Первого маршала Талига, нам ее читали в Лаик.

– Значит, Франциск украл и ее, но я не стану выбрасывать трон предков потому, что на нем сидел узурпатор. То же и с присягой. Итак, мой маршал, я жду! Колени можешь не преклонять, это эсператистские выдумки, они унижают и меня, и тебя.

Так говорить может лишь истинный король. Ничтожество вроде Фердинанда будет кутаться в горностаевую мантию и протягивать руку для поцелуев, но Фердинанду осталось чуть больше года. Грядет новое время, и оно станет временем Чести.

– Во имя Ушедших и Их именем, – медленно произнес Робер, глядя в низкое небо, – моя кровь и моя жизнь принадлежит Талигойе и Раканам!

Робер по праву стал маршалом, он не просто Повелитель Молний и потомок великих полководцев. Он потерял семью, прошел через ад; он в конце концов поднял восстание, которое сметет с лица земли черно-белую плесень, но Повелитель Скал тоже имеет право на клятву.

Ричард Окделл звонко выкрикнул прямо в серые осенние облака:

– Клянусь, моя кровь и моя жизнь принадлежат Талигойе и Раканам! Во имя Ушедших и Их именем!

…Резкая боль в запястье, отдаленный удар грома и покой, блаженный, неслыханный покой. Осознание того, что все правильно, так, как должно быть, ничего не пройдет зря, не будет забыто, не исчезнет. Он там и с теми, с кем должен, он больше не один, теперь все будет хорошо…

– Монсеньор, вы все-таки ранены!

– Ранен?

– Рука…

– В самом деле, Робер! – Сюзерен казался растерянным, Никола – сердитым, а левая манжета и впрямь намокла от крови. Робер быстро засучил рукав: ничего особенного, ранка совсем небольшая, и кровь уже почти не идет.

– Все в порядке, – он зажал руку платком, – старая царапина. Открылась не вовремя. Никола, все готово?

– Да, но я продолжаю настаивать на своем участии.

– Капитан Карваль, – иногда приходится рычать, иначе доброхоты сядут на голову, – вы мне нужны здесь.

Леворукий тебя побери, Никола, мне без тебя не обойтись, когда я буду гнать это стадо в Ургот. Шуэза больше нет, зато есть сюзерен, с которым справиться потрудней, чем с четырьмя ослами. И потом, ты еще не нюхал пороху, ты почти такой же щенок, как Альдо Ракан.

– Робер… Мой маршал…

Дикон, и какой серьезный!

– В чем дело, Ричард?

– Я… Прошу меня отпустить с графом Агиррэ. Я имею опыт кавалерийских стычек.

Опыт? Ах да, в Сагранне он был вместе с Эмилем, но это не повод.

– Герцог Окделл, вы поступаете в распоряжение капитана Борна, – улыбнулся Альдо. – Я уверен, вы не уроните Чести Скал!

– Честь и Верность!

Закатные твари, нечего Ричарду там делать. Нечего! Но спорить сразу с ним и с Альдо, да еще при южанах…

Робер тронул поводья и поравнялся с Рихардом и Удо.

– Мы так и не поздоровались как следует.

– Сам виноват, – рассмеялся Рихард. – Развоевался тут! Нам обещали прогулку в горы, а ты что учудил?

– Не я, – признался Иноходец, – жизнь. Приглядите за Ричардом. И за Агиррэ. По справедливости командовать тебе, но мои земляки, мягко говоря, закусили удила.

– Я заметил, – усмехнулся Удо.

– Для того чтоб бунтовать сейчас и здесь, нужно взбеситься, – Рихард задумчиво тронул усы, Робер помнил этот жест. – Кто их укусил?

– Штанцлер, раздери его кошки!

Удо присвистнул, Рихард промолчал, но глаза его потемнели.

– Долгий разговор, – вздохнул Робер, – а вам пора. Проводник у вас неплохой, но граф Агиррэ – дурак. Впрочем, тут все такие. Кроме барона Гаржиака, но он нужен мне здесь.

– Я понял, – кивнул полковник Борн. – За Окделла не беспокойся, Удо его придержит. Леворукий, как же я рад тебя видеть!

– А я вас, – засмеялся Робер. Он и впрямь был рад появлению Борнов. Но насколько больше бы он был рад, если б Альдо и Дикон остались в Сакаци.

Глава 8 Эпинэ

Все случилось неожиданно. Еще ночью они кружили по каким-то виноградникам в поисках армии Робера, а теперь он скачет в бой. Сразу, не отдохнув, хотя, правду сказать, он вовсе не устал. И Сона тоже. Ричард любовно погладил атласную шею, кобылица благодарно фыркнула и кокетливо покосилась на коня Рихарда.

Глава 8

Эпинэ

Все случилось неожиданно. Еще ночью они кружили по каким-то виноградникам в поисках армии Робера, а теперь он скачет в бой. Сразу, не отдохнув, хотя, правду сказать, он вовсе не устал. И Сона тоже. Ричард любовно погладил атласную шею, кобылица благодарно фыркнула и кокетливо покосилась на коня Рихарда.

– Как бы не было дождя, – Дуглас хмуро глянул на низкие тучи. – Носиться по раскисшим полям – то еще удовольствие.

Дождь? Странное дело, если бы Дика спросили, какая сегодня погода, он бы, не задумываясь, ответил, что прекрасная. Наверное, потому, что он дома, и не просто дома, а сражается за свободу Талигойи и дело Раканов. Было бы ужасно, если б они опоздали и сражение закончилось без них. Ричард улыбнулся спутнику:

– Как хорошо, что мы успели.

– Скорее, угодили, – Удо переложил поводья в одну руку и поправил шляпу. – Не скажу, что наши дела блестящи. Робер погорячился. Конечно, если считать по головам, силы почти равны, но если по умению… Ты заметил, в лесу сплошные крестьяне? Они ничего страшней вил в руках не держали, а у Манрика – настоящая армия. Может, и не лучшая в мире, но нам хватит и такой.

– Нельзя сомневаться в победе! – выпалил Ричард. – На нашей стороне Честь и Правда!

– Они на нашей стороне уже четыреста лет, – вмешался Рихард Борн, – правда, вино изрядно разбавили мочой.

– Сударь! Как вы можете… – Разрубленный Змей, ну почему он никак не научится вовремя находить нужные слова?!

– Не обрывай чужие крылышки, братец, – покачал головой Удо. – Дикон слишком мало пробыл в Агарисе и не успел насладиться обществом хогбердов и кавендишей. Кстати, вам не кажется, что нам тут рады далеко не все?

– Скорее, нам все не рады, – откликнулся Рихард, – и южан можно понять. Мы свалились на голову их любимому Повелителю Молний без армии, но с сюзереном.

– Альдо – Ракан, – выпалил Ричард, – он вернулся в свое королевство!

– В свое? При последних Раканах провинции были верны своим герцогам, а не королю… Не забывай, если не считать Рамиро, первым на сторону Олларов перешел маршал Шарль. И с ним Савиньяки и Дораки. О Раканах в Эпинэ тоскуют не больше, чем о засохшей лебеде.

– Пойми, Дикон, – поддержал брата Удо, – то, что несколько графств взбунтовались против Олларов, а вернее, против Колиньяров, отнюдь не означает, что здесь ждут не дождутся Раканов. Если восстание не прихлопнут, придется очень постараться, чтоб на юге нас признали хотя бы за ровню. Эпинэ никогда не любила Придду и Надор.

Святой Алан, как же это?! Они спешили на помощь, а им не рады? Эти южане думают Леворукий знает о чем, а не о Талигойе.

– Им нечем гордиться! – обиделся Ричард, хотя Удо и Рихард были в том же положении, что и он. – Южане дважды бросали нас на произвол судьбы. Если б они поддержали отца или вашего брата, мы бы были свободны.

– Ты только Роберу это не говори, – нахмурился Удо. – Если кто и пришел на помощь Эгмонту Окделлу, то это Морис Эпинэ.

– Да, – смутился Дик, – конечно…

– Господа, – молодой южанин в черном плаще не улыбался, – граф Агиррэ просит к себе господ Борнов.

– Благодарю, – Удо подмигнул Дику и, пропустив брата вперед, последовал за порученцем. Повелитель Скал вздохнул – навязывать свое общество полковникам и капитанам корнет не может. Будь он оруженосцем Альдо или Робера, с ним бы обращались иначе. Ничего, в бою он покажет, чего стоит. Скорей бы сражение!

– Дуглас…

– Что?

– Долго еще?

– Наберись терпения. Робер хочет шугануть Манрика под вечер, а сейчас нет и полудня. Мы еще успеем выспаться.

Укрепленная опушка выглядела внушительно. Впереди – подобие вала с баррикадой из срубленных деревьев, укрепленной легкими пушками. Дальше, у самого леса – вторая линия: завалы из бревен и нечто, издалека весьма похожее на тяжелые батареи. По крайней мере, проехав от оврага на левом фланге до подступающих к лесу холмов на правом, Робер едва сам не поверил, что каким-то чудом разжился артиллерией.

Иноходец надеялся, что замеченный им расфуфыренный всадник, в окружении офицеров осматривавший позиции повстанцев, во-первых, был Манриком, а во-вторых, дал себя обмануть. Во всяком случае, действия королевских войск говорили именно об этом. Не успели Агиррэ и его люди скрыться из глаз, как «фламинго» принялись вытаскивать из лагеря артиллерию.

Устанавливать орудия – дело небыстрое, королевские артиллеристы провозились часа три, но к полудню все было готово. Тяжелая батарея встала в центре развернувшейся вражеской линии, легкие пушки выдвинулись вперед. Ламброс из Гайифы, без сомнения, расположил бы их ближе к лесу, но маршал Леонард, к счастью, и впрямь был осторожен.

Первый залп застиг Робера еще в лесу. За деревьями глухо рявкнуло, сидящий на бревне крестьянин вздрогнул и выронил ложку – он как раз собирался перекусить.

– Да не дергайся ты, – прикрикнул расположившийся рядом усач, – сюды не долетит.

Ответ обладателя ложки Эпинэ слушать не стал. Тяжелые пушки грохнули снова, мелкие пока молчали. Еще бы. Оттуда, где их поставили, стрелять по лесу – только порох изводить. Стенобитные бьют дальше, но из-за деревьев наводчики не видели, попали или нет.

Чугунные ядра падали наземь, попадали в деревья, ломали кусты и, без сомнения, причиняли огромные страдания законным обитателям леса Святой Мартины и их небесной покровительнице.

Обстрел окончательно погубил поврежденный Леоном Дюварри муравейник, распугал всех сорок, а белок, зайцев и травяных мышей заставил панически отступить на противоположный край рощи. Бревнам на лафетах и засевшим в глубине леса крестьянам обстрел урона не наносил. По крайней мере пока.

Конечно, будь у Манрика не десять, а шестьдесят орудий, он бы снес опушку вместе со всеми баррикадами, «пушками» и вороньими гнездами, а так… Пусть лупит в белый свет, как в «яблочко», и да здравствует осторожность, особенно чужая!

Эпинэ, не удержавшись от искушения, помахал шляпой королевским войскам, выстраивающимся двумя линиями под прикрытием батарей, и тут же поймал укоризненный взгляд Карваля. Поднявшая было голову радость издохла на месте. Чтобы скрыть смущение, Робер рявкнул на расположившегося слишком близко к опушке недоросля и поскакал на правый фланг, где развивались стяги Повелителя Молний и Раканов.

На холмике под знаменами все было спокойно. Гаржиак умудрился занять Альдо азами линейной тактики, хотя, говоря по чести, сюзерену следовало это знать. Хотя бы в теории, тем более что Манрик действовал в строжайшем соответствии с фундаментальными трудами фельдмаршала Гаунау Рейнгольда Пфейхтайера, что изрядно облегчало задачу повстанцев.

– Они ожидают фронтальной атаки из леса или попытки конной атаки из-за холмов в обход своего левого фланга, – объяснял Констанс Гаржиак, и сюзерен с умным видом кивал. – На левом фланге у них сосредоточено достаточно конницы, чтобы предотвратить подобный удар, хотя тут все зависит от командующего. Если вы помните битву при Каделе…

– О, Робер, – просиял Альдо, – а что ты знаешь о сражении при Каделе?

– Спроси Ричарда, – посоветовал Робер, бросая поводья кому-то из порученцев. – Он обожает старые битвы.

– Ты прав, – вздернул подбородок сюзерен, – за нами не прошлое, а будущее.

– Я проверю своих людей, – Констанс Гаржиак коротко поклонился и вскочил в седло.

Сюзерен проводил его взглядом:

– Я был с ним любезен. По твоему совету, между прочим. Возможно, он и не дурак, но человек неприятный.

– Быстро же ты забыл Хогберда… Ладно, скажи, только честно, ты понимаешь, что тут происходит?

– Честно? – сюзерен потер переносицу. – Нет. И это довольно досадно.

– Бери трубу и смотри на «черно-белых». Видишь, пехота развернулась в линии? Сейчас их две, но может быть и больше. Длинные линии вместо колонн позволят Манрику использовать преимущество в числе мушкетеров. Это сказалось бы, попри мы на них в лоб. На флангах у мушкетеров – колонны пикинеров. Их дело – при необходимости быстро выдвинуться вперед, развернуться и прикрыть стрелков от нашей атаки, а пока они не должны закрывать мушкетерам обзор. Судя по построению, Манрик к решительным действиям не склонен. Думаю, он хочет выждать.

– И долго они будут так торчать? – вопросил Альдо, опуская трубу.

– Чем дольше, тем лучше, но вряд ли больше двух часов.

Обход получился не просто глубоким, а очень глубоким, и все равно до вечера оставалась уйма времени. У деревеньки Важоле устроили привал, чему Дик был искренне рад. Утреннее возбуждение улеглось, и юноша понял, что устал, причем сильно. Еще бы, ведь их рывок из Сакаци в Эпинэ был сплошной гонкой.

Альдо хотел ехать еще быстрее, меняя коней, но Борны его отговорили. Братья, как и Дик, были не в силах расстаться со своими лошадьми и утверждали, что несколько дней ничего не меняют. Они ошибались: в Эпинэ счет шел на часы.