Но сколько Роман ни набирал номера телефонов Заботина – и мобильный, и служебный, – так до него и не дозвонился. Секретарша отвечала, что Николай Евгеньевич уехал по делам фирмы. Савельев чертыхнулся, сунул мобилу в карман и отправился по своим делам. До завтрашнего утра обе женщины будут точно живы и здоровы, а с Колькой он созвонится попозже.
* * *Начальник финансового отдела фирмы «Зевс», Петр Яковлевич Синюков, явившись на службу, как всегда, первым делом включил компьютер. Пока тот загружался, Синюков, проклиная пресловутый дресс-код, расслабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки – и обомлел. Вместо обычной заставки – уморительного кота в корзинке – ярко-голубой монитор был будто заляпан кровью. Прочитав ужасную надпись, Петр Яковлевич первым делом обильно вспотел, вторым – попробовал убрать надпись. Она не убиралась. Тогда Синюков опустился в кресло и глубоко задумался.
Владимир Иванович Ковалев был очень ценным сотрудником, несмотря на то, что трудился только надомно и никогда не появлялся в офисе. Если он действительно отбыл в иной мир, то это весьма прискорбно. Но если Ковалева собственная сестрица и впрямь укокошила, то это уже не поправишь все равно, а ему, начфину фирмы «Зевс», нет никакого дела до того, в каком обличье явилась смерть за их сотрудником. А вот ежели ознакомить с кровавым письмецом соответствующие органы, то эти самые органы могут в его компе и компе Ковалева нарыть такие материалы, что двери «Зевса» за ним, Петром Яковлевичем Синюковым, тут же закроются. Между прочим, могут незамедлительно открыться другие – двери какого-нибудь неслабого исправительного заведения, чего очень не хотелось бы...
Ковалев, что называется, рассекал ситуации с лету, и начфин совместно с ним проворачивал разные делишки, которые никоим образом не смогут порадовать босса, если он о них узнает. Петр Яковлевич понимал, что ни при каких условиях Ковалев не мог послать подобное письмо, например, на адрес полиции. Ведь если даже сестрица и впрямь попытается его убить, то он все же сможет и выжить. Такое случается... А к собственному компу, в котором содержится компрометирующая переписка, допускать никого нельзя.
Стоило Петру Яковлевичу только в мыслях помянуть босса, то есть Заботина, как тот вошел в его кабинет. Синюков, молниеносно сообразив, что сделать, чтобы Заботин не обратил внимания на монитор, тут же взял со своего стола бумаги, которые ждали подписи начальства, и принялся их раскладывать на длинном столе для переговоров.
– Вот, ознакомьтесь, Николай Евгеньевич, и подпишите, пожалуйста, – сказал он, стараясь интонировать как можно будничнее, но Заботин явно не был расположен что-нибудь подписывать вообще.
– У нас числится сотрудник по имени Ковалев Владимир Иванович? – спросил он, и Синюков вспотел еще обильнее, чем в первый раз.
– Ч-чис-слится... – заикаясь, ответил Петр Яковлевич.
– Насколько я знаю, он у нас работает на дому? – опять спросил босс.
Синюков очень удивился этому знанию Заботина, но вспотеть сильнее уже не мог, поскольку пот и так уже смочил всю его рубашку под темным костюмом, предписанным ненавистным дресс-кодом.
– На дому, – пролепетал Синюков.
– Тогда будьте так добры, Петр Яковлевич, разрешите мне посмотреть вашу деловую переписку с Ковалевым.
Начфин открыл рот, чтобы все же попытаться привлечь внимание Заботина к бумагам, требующим подписи, но начальник уже прошел к его компьютеру и наткнулся взглядом на заставку. Синюков был уверен, что брови Заботина тут же полезут вверх, но босс, оставшись абсолютно спокойным, спросил:
– Вы это уже кому-нибудь показывали?
Петр Яковлевич выдал чистую правду:
– Ну что вы! Как можно?!
– И правильно, – похвалил его начальник и задал следующий вопрос: – Убрать с монитора пробовали?
– Н-не уб-бирается... – опять стал заикаться начфин.
– Понятно, – резюмировал Заботин и вслед за этим строгим голосом распорядился: – Вырубайте из сети и – никому об этом ни слова, если не хотите вылететь из фирмы. А компьютер сейчас у вас заберут, поработайте пока по старинке...
Синюков яростно закивал в знак согласия, хотя ему казалось, что песенка его уже спета, и вылететь из фирмы все равно придется, не сегодня, так завтра.
* * *Закрыв в собственном кабинете компьютер начфина, Николай Заботин поехал в колледж технологии и дизайна, где работали Тамара и Регина Константиновна, которая переписывалась с Лодиком. Сама Тамара занималась похоронами брата, а Николай решил, что чем раньше объяснится с Региной, тем лучше для всех.
Заботину повезло. У Регины Константиновны как раз был свободный час, и она в своем небольшом кабинетике английского языка проверяла контрольные работы учащихся.
Первым делом Николай представился. Поскольку фамилия с Тамарой у него была одинаковой, ему пришлось сразу сказать, что он ее бывший муж. Регина Константиновна с большой охотой отложила в сторону контрольные работы, поскольку бывший муж Заботиной оказался очень интересным мужчиной.
– Скажите, пожалуйста, Регина Константиновна, вы знакомы с человеком по имени Владимир Ковалев? – спросил Заботин.
Этого вопроса англичанка ожидала меньше всего, а потому неожиданно для себя смешалась. Потом решила прикинуться, что не понимает, о каком таком Ковалеве идет речь, но вовремя сообразила: раз человек об этом спрашивает, значит, что-нибудь да знает, хотя совершенно непонятно откуда.
– Ну... да... я знаю Ковалева... но только виртуально. Мы с ним познакомились в одной из социальных сетей и, не скрою, некоторое время даже переписывались, но никогда не встречались. А почему, собственно, это вас интересует и при чем здесь ваша бывшая жена?
– Моя бывшая жена здесь действительно ни при чем. – Николай сразу решил не открывать Регине Константиновне все карты. – В нашем не слишком большом городе возможны и более странные пересечения. Владимир Ковалев был сотрудником фирмы, которую я возглавляю.
– Да? Значит, он все же врал, что не выходит из дома! Я вообще-то так и думала. Треп, чтобы заинтересовать... Красиво врал... – Англичанка сложила ярко накрашенные губы в жесткую ухмылку и добавила: – Вы не поверите, но я получила от него электронное письмецо, будто заляпанное кровью! Уж совсем дешево! Я перестала ему писать месяц назад, а он слал письмо за письмом, одно трагичнее другого. Ну... явный перебор! Театральщина! Достоевщина! А в этом... кровавом письме написано, будто его собирается убить собственная сестра! Наверно, Владимир решил, что я прямо так и начну писать ему снова! Не собираюсь... – Регина замолчала, и лицо ее вдруг сделалось встревоженным. Она нервно поправила прическу и спросила: – А собственно, почему вы пришли ко мне? Это его письмо... про убийство... Он... Владимир, надеюсь, жив?
– Да, конечно... – Заботин посчитал, что таким образом лучше всего отвести мысль англичанки в сторону от Тамары, которая как раз сейчас занимается подготовкой похорон брата. – Дело в том, что Ковалев часто переписывался с вами прямо с рабочего компьютера. А теперь этим дурацким письмом он умудрился заблокировать нам чуть ли не всю сеть. Специалисты утверждают, что разблокировать можно только с вашего компьютера.
– Представьте, мой комп тоже заблокирован! Эту идиотскую надпись никак не убрать! Я собиралась как раз сегодня звонить в фирму по ремонту компьютеров – вызывать мастера.
– Не надо! Если вы не возражаете, сегодня вечером к вам подъедет наша программистка Зоя Владимировна и все сделает совершенно бесплатно, – поспешил переориентировать ее Николай. – Ковалева я уже уволил... А вы, уж пожалуйста, больше не поддавайтесь на его провокации.
– Да, но он же может прислать мне другое письмо, еще кошмарнее этого!
– Вряд ли, им уже заинтересовались соответствующие структуры, – опять сориентировался Заботин. – Ваша переписка – это всего лишь цветочки по сравнению с ущербом, который он принес нашей фирме некоторыми финансовыми махинациями. Так что давайте адрес. Не бойтесь. Вот мои документы. Я не стал присылать к вам сотрудников, специально приехал сам, чтобы вы не сомневались в самых добрых намерениях нашей фирмы.
Заботину было несколько не по себе от того, что приходилось топить и топить Лодика, который уже никогда не сможет ничем ответить, но, с другой стороны, хуже, чем есть, ему уже не будет, а от Тамары надо отвести всякие подозрения.
Регина Константиновна вырвала из изящного блокнотика розовый листочек и, бросив на симпатичного представителя не менее симпатичной фирмы, которая бесплатно чинит компьютеры, проникновенный взгляд, красивым круглым почерком написала адрес, номера своих телефонов, протянула Заботину и с большим значением сказала:
– Я буду ждать!
В коридоре, возле самого кабинета английского языка, Николая взял за локоть незнакомый мужчина и знаками показал, что для разговора нужно отойти от этого кабинета подальше.
– Я буду ждать!
В коридоре, возле самого кабинета английского языка, Николая взял за локоть незнакомый мужчина и знаками показал, что для разговора нужно отойти от этого кабинета подальше.
– Простите, но я... – мужчина в волнении облизнул губы и продолжил: – В общем, я случайно слышал ваш разговор с Региной... то есть... не случайно... или случайно... даже не знаю, как сказать. Я просто хотел зайти к ней в кабинет – и услышал, что она разговаривает с вами... Намеревался уйти, а потом уловил фамилию – Ковалев... Владимир Ковалев... и уже уйти не смог. Конечно, Ковалев – фамилия довольно распространенная, но все же... Скажите, а не имеет ли отношения этот Ковалев к Тамаре Ивановне Заботиной? Впрочем, вы можете и не знать... Простите еще раз...
Мужчина, совершенно смешавшись, хотел уйти, но Николай задержал его.
– Подождите, – сказал он. – Я... знаком с Тамарой, то есть с Тамарой Ивановной. А вы... Какое отношение вы имеете к Тамаре, кроме того, что работаете в одном колледже? Почему вас так волнует Владимир Ковалев?
– Волнует? Впрочем, да... волнует... Он брат Тамары Ивановны, ведь так?
– Так. – Заботин замолчал, выжидательно глядя на преподавателя, и тот, смешно поведя плечами, вынужден был продолжить:
– Я подумал, может, вы решите, что Тамара... Ивановна как-то причастна к махинациям брата, поскольку он ведь не выходит из дому... Так вот, – голос мужчины заметно окреп, – я со всей ответственностью заявляю, что она совершенно ни при чем! И вы не смеете ее ни в чем подозревать! Слышите! Не имеете такого права!
– Я и не подозреваю, – усмехнулся Заботин. – Вы напрасно так горячитесь.
– Да... – преподаватель опять сник, и плечи его безвольно опустились. – Конечно, и чего я так... Еще раз простите...
Николай посмотрел мужчине в глаза, как-то враз понял, что им движет, и предложил:
– А хотите, мы сейчас поедем к Тамаре, и вы сами скажете ей, что ни в чем ее не подозреваете, а то она может так подумать...
– Как?
– Ну, что вы ее связали в одну упряжку с братом.
– Да... я связал... она так думает... но все не совсем так... Я не могу поехать с вами, у меня еще две пары... очень ответственные, перед контрольными работами... но я сам, слышите, я сам к ней приеду вечером... Вы скажите ей... Или нет, лучше не говорите. Я все сам... Я должен сам...
– Ну... это всегда лучше, когда сам, – согласился Заботин, вытащил из кармана свою визитку и протянул преподавателю. – Вот, возьмите, мало ли что... позвоните... если будет нужда... Я всегда готов помочь... Тамаре.
Мужчина взглянул на фамилию на визитке и удивленно вскинул брови.
– Да, я Тамарин муж, – сказал Николай, – только бывший. Препятствий вам никаких чинить не буду. Все в ваших руках, милейший.
И, не дожидаясь ответа преподавателя, Заботин быстрыми шагами пошел в глубь коридора.
* * *– Ничего не понимаю, – сказала Майя и в бессилии ударила кулаком по доскам, которыми было наглухо заколочено узенькое окошко подвала, – почему я оказалась в этом кошмарном месте именно вместе с вами!
– Я тоже не очень понимаю, но некоторая связь между нами все-таки есть! – крикнула Инесса из соседнего подвального помещения, а потом, показавшись в дверном проеме, продолжила: – Ясно ведь, что все это каким-то боком имеет отношение к Роману.
– Потому что ничто другое нас не связывает? – полуутвердительно спросила Майя.
– Вот именно!
– Нет, не может быть. Просто нелепое совпадение! – зачем-то слишком запальчиво выкрикнула Майя, хотя понимала, что Инесса права.
– Ничего нелепого не вижу! Нас обеих очень даже лепо заманили в этот дом россказнями о том, что именно здесь нас ждет Ромочка, попавший в беду. Лучше скажите, как можно было поверить какому-то грязному бомжу?
– Ну... положим, меня сюда привела бомжиха... жуткая такая... Сказала, что Роман Сергеевич не может выйти из этого дома, потому что его ищет полиция, и он собирается сказать мне что-то очень важное. Согласитесь, в свете того, что вы мне рассказали про его второй паспорт, поверить были основания.
– Да, мне напели примерно то же самое. Ну до чего все бабы – дуры! Побежали спасать, идиотки... Неужели Ромочка решил разом избавиться от нас обеих?
– Нет, ну что вы! – Майя содрогнулась всем телом и добавила: – Этого не может быть. Не монстр же он из криминального сериала!
– Конечно, не монстр, просто криминальный элемент! – Инесса уселась на краешек грязного ящика и пнула валявшуюся возле него ржавую консервную банку. Откатившись от женщины, банка плавно вошла в лужу на полу и тут же наполовину погрузилась в нее.
Майя посмотрела, как тонет банка, будто терпящее крушение морское судно, и спросила:
– Но мы-то с вами при чем?
– Возможно, Роман догадался, что я видела его второй паспорт, – ответила Инесса.
– А я? Я же не видела.
– Возможно, вы тоже знаете что-то важное, просто пока не догадываетесь, что это можно использовать против вашего муженька!
– Ничего я не знаю, – буркнула Майя, а потом, внимательно оглядев Инессу, сказала: – Вы с большим презрением произнесли сейчас слово «муженек», а ведь говорили, что любите Романа. Как-то не вяжется...
– Бросьте, Майя! Всякая любовь пройдет мигом, если возлюбленный заточит тебя в подвал... как в башню смерти...
Майя зябко повела плечами, обвела глазами сырое и грязное помещение подвала и произнесла:
– Баш-ня смер-ти... Скорее подземелье... – потом вздохнула и, пытаясь вложить в голос побольше уверенности, сказала: – Нет, не может быть, чтобы нас с вами засунули сюда навсегда. Какой в этом смысл?
– Такой! Мы с вами тут сдохнем от голода, холода и сырости. Вон как несет по ногам. У меня уже не ноги, а ледышки...
Инесса сняла с одной ноги легкую красную босоножку на высоком каблуке и принялась растирать ступню обеими руками. Потом проделала то же самое со второй ногой. Майя невесело подумала, что кое-какие преимущества перед соперницей в данный момент у нее имеются – она вышла из дома не в летнем платье и босоножках, как Инесса, а в джинсах и кроссовках. Хоть кроссовки легкие, летние, но ноги в них пока не мерзнут. Хотя... в нынешней ситуации эта Инесса ей не соперница. Не нужен ей больше Роман. Она хочет быть только с Николаем. С ним одним. Да и зря она попыталась упрекнуть эту женщину. Она ведь и сама разлюбила мужа как-то одномоментно. Любила-любила Романа, а потом вдруг раз – и все к нему прошло. Может, и с Инессой случилось то же самое, когда она поняла, что не без участия Савельева попала в этот подвал.
– Может быть, ваш муж станет вас искать, и... нас как-то найдут до того момента, когда начнем дохнуть от голода и сырости, – предположила Майя.
– Может быть, – отозвалась Инесса. – Правда, мой муж мне вовсе не муж.
– В каком смысле?
– В прямом. Не расписаны мы.
– Но ведь у вас на руке обручальное кольцо!
– Это просто кольцо. А называться супругами за много совместно прожитых лет мы привыкли. Муж... ну... Коля – он глава фирмы, и ему по протоколу полагается быть женатым, носить кольцо... Такой своеобразный дресс-код у фирмачей. При этом можно пускаться во все тяжкие, иметь выводок любовниц, что тоже престижно, но на определенные мероприятия надо являться только с женой.
– Коля... Николай... Надо же... Опять совпадение... – задумчиво проговорила Майя.
– И в чем же тут совпадение? – спросила Инесса.
– Так... пока еще рано говорить определенно... Но, скажите, почему вы живете с этим вашим Колей, если он вам не муж, да и любите... или любили... другого.
– Благодарна я ему... Он меня из дерьма вытащил, отчистил, отмыл, в своем доме поселил... Я ведь погибала совсем, когда меня жених бросил... Чуть в такую же бомжиху не превратилась, которая вас сюда привела. Я ее не видела, но догадываюсь, как она могла выглядеть. Этот мой жених обчистил меня, без квартиры оставил... Я ее сама на него переписала... из большой любви... Работы не было... родственников у меня почти никаких... Так... одна тетка по матери где-то в Белоруссии. Я ее последний раз видела, когда мне было лет четырнадцать, не больше. Коля меня на улице подобрал, пожалел... И даже полюбить пытался, только не вышло у него ничего. Да и я его полюбить так и не смогла, хотя очень старалась. У него были связи на стороне, у меня тоже. Мы в этом друг друга не ограничивали. Никаких условий не выставляли. А сосуществовали очень неплохо. Я ему быт обеспечивала, он мне никогда не отказывал в деньгах. Да и друзьями мы смогли стать очень хорошими. Словом, комфортно жили, ничего другого и не искали. Последнее время, правда, здорово ссориться начали... по любому поводу... Но чтобы прекратить совместное существование – а в нем всегда были свои выгоды, – кому-то из нас надо было влюбиться, а не получалось... Вот вашего мужа вроде и полюбила, но... Знаете, Майя, я всегда ощущала в нем какую-то фальшь... А поскольку уже была научена жизни своим женишком, всегда была настороже. Боялась отдаваться вся, всем существом... А уж когда нашла второй паспорт, вообще... Может быть, я не столько любила Романа, сколько очень хотела любить. В женщинах же потребность любить природой заложена.