Мэт посмотрел на первые строчки своей диссертации. Семнадцатый век. Почему он должен растрачивать свое время на такую чепуху? Здесь у него под рукой было нечто более современное. Случайно он натолкнулся на такую штуку, которая может перевернуть мир вверх дном или поставить его с головы на ноги.
Мэт снова обернулся. Эби, кончив штопать его брюки, сидела у стола и смотрела прямо перед собой в открытую дверь хижины. Мэт встал и подошел к ней. Она повернула к нему голову и тихо улыбнулась.
— Я вам могу чем-нибудь помочь? — озабоченно спросила она.
Мэт вытащил иглу из мотка штопальных ниток и слегка воткнул ее в неструганую поверхность стола, так что игла стояла вертикально.
— Заставь ее двигаться, — с вызовом произнес Мэт.
Эби уставилась на него.
— Зачем?
— Я хочу посмотреть, как ты это делаешь, — сказал Мэт, — разве этого недостаточно?
— Но я не хочу этого делать, — возразила Эби, — я никогда не хочу делать такие вещи. Они случаются сами собой.
— Попробуй.
— Нет, мистер Райт, — твердо ответила Эби, — мне никогда это не приносило ничего, кроме неприятностей. Это распугало всех моих друзей и всех знакомых па.
— Если ты хочешь остаться здесь, ты будешь делать то, что я тебе велю.
— Ну, пожалуйста, мистер Райт, — умоляющим голосом сказала Эби, — не заставляйте меня. Добром это не кончится.
В ответ Мэт только рявкнул. Эби опустила глаза и прикусила губу. Затем она посмотрела на иглу. На ее гладком лбу появились морщины от напряжения. Ничего не произошло. Игла продолжала стоять. Эби глубоко вздохнула.
— Не могу, мистер Райт, — простонала она, — я просто не могу этого сделать.
— Но почему? — свирепо спросил Мэт.
— Не знаю, — ответила Эби. Машинально она начала разглаживать рукой складки юбки у себя на коленях. — Мне кажется, это потому, что я счастлива.
Мэт потратил целое утро на эксперименты. Он предлагал Эби катушку ниток, авторучку, монетку, листок бумаги, бутылку… последнее показалось самому Мэту гениальной идеей. Но бутылка, как и все прочее, пребывала в полной неподвижности. Он даже вытащил запасное колесо из багажника и прислонил его к машине. Пятнадцать минут спустя колесо было все в том же положении.
Наконец Мэт снял с полки чашку и поставил ее на стол.
— Ты так хорошо умеешь бить посуду, — сказал он, — разбей ее.
Эби безнадежно уставилась на чашку. Лицо ее выглядело старым и осунувшимся. На секунду все ее тело напряглось, затем она бессильно опустилась на стул.
— Не получается, — простонала она, — ни в какую не получается.
— Никак! — заорал на нее Мэт. — Неужели ты такая дура, что даже не умеешь говорить правильно? Нельзя говорить “ни в какую”, надо говорить “никак”.
С немой мольбой Эби подняла на Мэта свои голубые глаза.
— Никак, — сказала она голосом, в котором слышались рыдания, и опустила голову на руки. Плечи ее стали судорожно вздрагивать.
Мэт в мрачном раздумье уставился на ее спину. Неужели ей и в самом деле нужно быть несчастной, чтобы происходили чудеса? Мэт поджал губы. Если это так, то ей придется плохо.
— Собирай свои вещи, — резко сказал он, — ты поедешь домой к отцу.
Эби сжалась и подняла голову.
— Я не буду ехать, — сказала она.
— “Я не поеду”, — резко поправил ее Мэт.
— Не поеду, — свирепо повторила Эби, — не поеду, не поеду.
Внезапно чашка полетела по направлению к голове Мэта. Инстинктивно он выставил вперед руку. Чашка, ударившись в нее, упала на пол. Мэт растерянно посмотрел на осколки, потом на Эби. Ее руки по-прежнему были сложены на коленях.
— Ты сделала это?! — заорал Мэт. — Значит, это все-таки правда.
— Так ехать мне к па?
— Нет, если ты будешь мне помогать.
Эби поджала губы.
— Разве одного раза мало, мистер Райт? Вы же теперь знаете, что я могу это сделать. Увидите, добра не будет… — Она посмотрела на его каменное лицо. — Но я буду делать это, раз вы хотите…
— Это очень важно, — мягко сказал Мэт. — Но послушай, что ты почувствовала перед тем, как чашка полетела в меня?
— Бешенство.
— Нет, меня не интересуют твои эмоции. Что ты ощущала?
Эби нахмурила брови.
— Ей-богу, мистер Райт, я ни в какую… — она быстро взглянула на него, я никак не могу подобрать слова. Вроде как если бы я захотела схватить что поближе и швырнуть в вас, а затем получилось, как будто я и швырнула. Вроде как я толкнула чашку всем телом, а не только рукой.
Мэт, задумавшись, снял с полки вторую чашку и поставил ее на стол.
— Попробуй повторить.
Лицо Эбигайль напряглось. Затем она бессильно откинулась на спинку стула.
— Я ни в… я никак не могу. У меня просто нет подходящего настроения.
— Ты едешь домой к отцу, — выпалил Мэт.
Чашка шевельнулась.
— Вот, вот, — быстро произнес Мэт, — попробуй еще раз, пока ты не забыла!
Чашка снова покачнулась.
— Еще раз…
Чашка поднялась на дюйм над столом и опустилась. Эби вздохнула.
— Вы ведь так нарочно сказали, мистер Райт. Вы ведь не хотите чтобы я поехала домой?
— Не хочу. Но, может быть, ты сама захочешь, прежде чем мы кончим опыты. Теперь ты будешь практиковаться, пока не сможешь проделывать это сознательно, что бы это там ни было.
— Ладно, — покорно сказала Эби, — только это ужасть как утомительно, когда нет подходящего настроения.
— “Очень утомительно”, — поправил Мэт
— Очень утомительно, — повторила Эби.
— А теперь, — сказал Мэт, — попробуй еще раз.
Эби практиковалась до полудня. Самое большее, на что она оказалась способна, — поднять чашку на фут от стола, но это она делала к концу очень хорошо.
У Мэта не было никакой возможности определить без точных приборов, как далеко простирались способности Эби. Впрочем, необходимое оборудование можно достать в Спрингфильде. Пока же он выяснил, что феномен Эби достигал наибольшей силы, когда девушка чувствовала себя несчастной. Мэт задумчиво смотрел в окно хижины. Постепенно в его голове сформировался план, как сделать Эби несчастнее, чем она была когда-либо за всю свою короткую жизнь.
Весь день Мэт был очень ласков с Эби. Несмотря на отчаянные протесты, он помог ей вытереть посуду. Он рассказывал ей о своей жизни и учебе в Канзасском университете. Он рассказал ей о своей диссертации по психологии и о том, что будет делать, когда защитит ее.
— Расскажите мне еще о студентках, — вздохнула Эби.
Он начал рассказывать, что надевают студентки, когда они ходят на лекции, и что они надевают, когда идут на свидания или отправляются на танцы. Глаза Эби стали большими и круглыми.
— Наверно, это здорово, — со вздохом сказала Эби. — А зачем они поступают в университет?
— Чтобы выйти замуж, — ответил Мэт, — во всяком случае, большинство из них.
Эби покачала головой.
— Красивые платья. И все такое. Эти девушки, должно быть, ужасть… ужасно нерасторопные, если сразу не выскакивают замуж. А почему они не могут выйти замуж дома?
Мэт задумчиво нахмурился. Эби умела задавать вопросы, касающиеся самой глубины человеческих отношений.
— Мужчины, с которыми они познакомятся в университете, будут зарабатывать им больше денег.
— Ах так? — сказала Эби. — Ну что ж, если это то, чего они хотят, то они должны быть довольны.
Дальше все шло в том же духе. Мэт сказал, что не может понять, почему Эби не осаждают толпы претендентов на ее руку и почему она давно уже не вышла замуж. За ужином он поглощал ее стряпню в огромных количествах и клялся, что никогда не пробовал лучшей.
Эби не могла быть счастливее. Любая работа кипела в ее руках. Тарелки были вымыты почти в ту же самую минуту, когда она за них принялась.
Мэт вышел на крыльцо и сел на ступеньку. Эби устроилась рядом с ним, положив руки себе на колени.
Хижина стояла на вершине холма. Хотя уже наступила ночь, луна, большая и желтая, освещала лежавшую у их ног долину. Далеко внизу озеро в темно-зеленой оправе из деревьев отсвечивало серебром.
— Здорово красиво, правда? — вздохнула Эби.
— Очень, — рассеянно ответил Мэт.
Они помолчали. Мэт почти физически ощущал ее близость. Несмотря на нелепые платья, простое лицо, босые ноги и отсутствие образования, в Эби было что-то очень женственное и трогательное. Пожалуй, она была женственней, чем те девушки, которых он знал по университету. Эби по крайней мере знала, чего она хотела от жизни. Она будет кому-нибудь очень хорошей женой. Единственная ее цель будет заключаться в том, чтобы ее муж был счастлив. Она будет ему готовить, и убирать, и рожать ему сильных и здоровых детей, и будет довольна своей судьбой. Она будет молчать, когда он будет молчалив; не будет надоедать, когда он будет работать; будет веселой, когда будет весел он; будет удовлетворять все его желания.
Дальше все шло в том же духе. Мэт сказал, что не может понять, почему Эби не осаждают толпы претендентов на ее руку и почему она давно уже не вышла замуж. За ужином он поглощал ее стряпню в огромных количествах и клялся, что никогда не пробовал лучшей.
Эби не могла быть счастливее. Любая работа кипела в ее руках. Тарелки были вымыты почти в ту же самую минуту, когда она за них принялась.
Мэт вышел на крыльцо и сел на ступеньку. Эби устроилась рядом с ним, положив руки себе на колени.
Хижина стояла на вершине холма. Хотя уже наступила ночь, луна, большая и желтая, освещала лежавшую у их ног долину. Далеко внизу озеро в темно-зеленой оправе из деревьев отсвечивало серебром.
— Здорово красиво, правда? — вздохнула Эби.
— Очень, — рассеянно ответил Мэт.
Они помолчали. Мэт почти физически ощущал ее близость. Несмотря на нелепые платья, простое лицо, босые ноги и отсутствие образования, в Эби было что-то очень женственное и трогательное. Пожалуй, она была женственней, чем те девушки, которых он знал по университету. Эби по крайней мере знала, чего она хотела от жизни. Она будет кому-нибудь очень хорошей женой. Единственная ее цель будет заключаться в том, чтобы ее муж был счастлив. Она будет ему готовить, и убирать, и рожать ему сильных и здоровых детей, и будет довольна своей судьбой. Она будет молчать, когда он будет молчалив; не будет надоедать, когда он будет работать; будет веселой, когда будет весел он; будет удовлетворять все его желания.
Мэт зажег сигарету, пытаясь согнать это настроение. При свете спички он взглянул на ее лицо.
— Как ухаживают у вас в горах? — спросил он.
— Иногда мы гуляем, — мечтательно ответила Эби, — и вместе смотрим на все, и немножко разговариваем. Иногда в школе устраивают танцы. Если у парня есть лодка, можно поехать кататься по озеру. Иногда бывают вечера в церкви или пикники. Но чаще всего, когда ночь бывает теплой и светит луна, мы сидим на крыльце, взявшись за руки, и делаем то, что девушка согласна позволить.
Мэт взял ее руку в свою. Рука была сухой, прохладной и сильной. Эби повернула голову, пытаясь рассмотреть в темноте его лицо.
— Я вам хоть капельку нравлюсь, мистер Райт? — спросила она. — Не так чтобы жениться на мне, а по-дружески?
— Мне кажется, ты самая женственная из всех женщин, каких я знал, ответил он и понял, что это действительно так.
Словно сговорившись, они одновременно прижались друг к другу. Мэт нашел губами ее губы, и они были мягкими, теплыми и страстными. Тяжело дыша, он оттолкнул ее. Эби, слегка повернувшись, прикорнула к его плечу; рука Мэт обнимала ее за талию. Она удовлетворенно вздохнула.
— Мне кажется, что я бы вам все позволила, — сказала она.
— Не понимаю, почему ты давно не вышла замуж? — спросил он.
— Наверное, я виновата, — задумчиво сказала Эби. — Мне не нравился никто из тех, кто за мной ухаживал. Я злилась на них без всякой причины, а потом с ними случалось что-нибудь нехорошее. Может быть, мне хотелось, чтобы они были другими. Думаю, что я не была влюблена ни в одного из них. Во всяком случае, я рада, что не вышла замуж, — она вздохнула.
Мэт почувствовал что-то вроде угрызения совести. Ну и свинья же ты, Мэттью Райт! — подумал он.
— А что случилось с этими парнями, которые за тобой ухаживали? — спросил он. — Ты была в этом виновата?
— Люди всякое болтали, — с горечью в голосе ответила Эби, — они говорили, что у меня дурной глаз. Конечно, когда Хэнк как-то опоздал, я сказала ему, что он мог с таким же успехом сломать себе ногу. На следующий день он полез забивать планки на крыше и упал и сломал ногу. Но он всегда был очень неуклюжим. А Джим был таким холодным, и я посоветовала ему прыгнуть в озеро, чтобы согреть свою кровь. Но, по-моему, человек, который только и делает, что удит рыбу, должен часто падать вводу.
— Думаю, что так, — ответил Мэт. Его стала пробирать дрожь.
— Вам холодно, мистер Райт? — спросила с беспокойством Эби. — Позвольте мне принести ваш пиджак.
— Не надо, — ответил Мэт, — все равно уже пора идти спать. Иди ложись. Завтра утром мы поедем в Спрингфильд за покупками.
— Взаправду, мистер Райт? Я никогда не была в Спрингфильде, недоверчиво сказала Эби. — Честное-пречестное слово, что поедем?
— Честное слово, — ответил Мэт, — иди ложись спать.
Мэт посидел на крыльце еще несколько минут. Забавные вещи происходили с теми, в ком Эби разочаровывалась. Когда он зажигал сигарету, его руки слегка дрожали. В Эби было скрыто множество различных людей. Мэт знал уже четырех из них: задумчивую маленькую девочку с тоненькими косичками за спиной, бродившую босиком по пыльным дорогам; счастливую домохозяйку; несчастное вместилище непонятных сил; девушку с горячими губами. Кто из них была настоящая Эби?
Наутро Мэт познакомился еще с одной Эби. Ее волосы, заплетенные в косички, были уложены короной вокруг головы. На ней было новое, опять-таки совершенно не шедшее ей платье из блестящей голубой ткани с красной отделкой. На бедре была приколота большая искусственная роза. Голые ноги облегали дешевые черные сандалии.
Боже, подумал Мэт, это ведь ее лучшее воскресное платье. И мне придется появиться с нею в таком виде на улицах Спрингфильда. Он содрогнулся и подавил желание сорвать эту ужасную розу.
— Ну что ж, — спросил он, — ты готова?
Глаза Эби возбужденно заблестели.
— Значит, мы взаправду едем в Спрингфильд, мистер Райт?
— Едем, если заведется машина.
— Она заведется, — уверенно сказала Эби.
Мэт искоса поглядел на нее. Над этим тоже следовало поразмыслить…
…Глаза Эби горели. Она смотрела на городские дома так, словно они каким-то чудом возникали из небытия специально для нее. Затем она принялась изучать прохожих. Мэт заметил, что наибольшее внимание она обращала на женщин.
Внезапно Мэт обнаружил, что Эби как-то странно затихла. Он поглядел на нее. Эби сидела, сложив руки на коленях и опустив глаза.
— В чем дело? — спросил Мэт.
— Мне кажется, что я выгляжу очень смешной, — ответила она. Голос ее слегка дрожал. — Мне кажется, вам должно быть стыдно за меня, мистер Райт. Если вы не против, я просто посижу в машине.
— Ерунда, — ответил Мэт, стараясь, чтобы его голос звучал убедительно. Ты выглядишь чудесно.
Вот чертенок, подумал он, у нее удивительная способность все понимать. Она или необычно тонко чувствует, или…
— Кроме того, — сказал он вслух, — я собираюсь купить тебе новое платье.
— Платье? Вы хотите купить мне новое платье, мистер Райт? — Ей было трудно говорить.
Мэт кивнул. Он остановил машину у самого крупного универмага в Спрингфильде. Обойдя машину, он открыл Эби дверцу и помог ей вылезти. Они вошли в магазин. Эби прижалась к его руке. Мэт чувствовал, как быстро бьется ее сердце.
— Нам на второй этаж, — сказал Мэт.
Эби смотрела широко раскрытыми глазами на длинные ряды платьев.
— Я никогда не думала, — прошептала она, — что на свете так много платьев.
Мэт рассеянно кивнул. Ему нужно было отлучиться, и надолго, чтобы найти лабораторию, где бы он смог взять в аренду измерительную аппаратуру. Он отвел в сторону продавщицу.
— Со мной девушка, — сказал он, — я хочу, чтобы вы отвели ее в салон красоты и поработали над ней. Стрижка, шампунь, укладка волос, брови и все прочее. Затем оденьте ее с головы до ног. Согласны? — Мэт вытащил бумажник и заглянул в него. Медленно он вытащил один аккредитив на сто долларов, затем еще один. У него оставалось всего триста долларов, а ему предстояло достать оборудование и жить до конца лета на эти деньги. Мэт вздохнул и подписал аккредитивы. — Постарайтесь, если возможно, держаться в этих пределах.
— Да, сэр, — сказала продавщица и нерешительно улыбнулась. — Это ваша невеста?
— Боже великий, конечно нет! — вырвалось у Мэта. — То есть я хотел сказать, она моя племянница. Сегодня у нее день рождения.
Тяжело дыша, он подошел к Эби.
— Ты пойдешь с этой женщиной, Эби, и будешь делать все, что она тебе скажет.
— Хорошо, мистер Райт, — ответила Эби как во сне. Она пошла за продавщицей с таким видом, словно вступала в сказочную страну.
Мэт отвернулся, закусив губу. На душе у него скребли кошки.
Сев в машину, он посмотрел на часы. У него в запасе было по меньшей мере два с половиной часа. За это время он сможет найти все необходимое.
Впрочем, ему пришлось по возвращении прождать еще часа два. Затем…
— Мистер Райт! — Голос был грудным и мелодичным.
Мэт поднял глаза и вскочил с кресла. Перед ним стояла блондинка, такая красивая, что у него захватило дыхание. Коротко остриженные волосы, слегка завивающиеся на концах, обрамляли прекрасное лицо. Простое черное платье с низким вырезом облегало маленькую женственную фигурку. Изящные длинные ноги были обуты в маленькие черные туфельки с высокими каблуками.