Святослав посоветовал Свенельду отдать Весняну Славовиту, мол, натешится младень девичьими прелестями и остынет. Свенельд послушал князя. Однако Славовит настолько привязался к Весняне, что взял ее с собой, уходя в поход на Дунай. Теперь Свенельд при всяком удобном случае укорял Святослава, сравнивая его самого со Славовитом. Презрев законную жену, Святослав пригрел у своего сердца Верхуславу, не расставаясь с нею даже на войне.
Святослав пропускал мимо ушей ворчание Свенельда, а Весняну подружил с Верхуславой, дабы та не скучала в роскошных чертогах болгарского царя. Хитрый Святослав познакомил Верхуславу и с женой царя Бориса, желая через женские чары воздействовать на неопытную душу юного царя.
Хазаринку Кейлу Святослав тоже взял с собой в поход, не решившись оставить ее в Киеве подле ревнивой и мстительной Предславы. Уже в Болгарии Святослав подарил красивую хазаринку воеводе Сфенкелу, видя, что она ему приглянулась. Сфенкел жил в одних покоях со Святославом, поэтому и Кейла вскоре стала близкой подругой Верхуславы и Весняны.
Когда эти три красавицы выходили из дворца погулять по городу, многие жители Преслава выглядывали из дверей и окон, чтобы полюбоваться на них.
Дождавшись таяния снегов на горных перевалах, Святослав, верный своей привычке, отправил в Царьград посла с грозным уведомлением: «Иду на вы!» Посол Самоха, вернувшись, передал Святославу письменное послание Иоанна Цимисхия.
Цимисхий писал: «Мы верим в то, что не люди, но провидение управляет Вселенной, и исповедуем все христианские заповеди. Поэтому мы считаем, что не должны сами разрушать доставшийся нам от отцов мирный договор. Вот почему мы настоятельно убеждаем и советуем русам, как друзьям, без промедления и оговорок покинуть страну, которая вам не принадлежит. Знайте, если вы не последуете сему доброму совету, то не мы, а вы окажетесь нарушителями заключенного в давние времена мира. Пусть наш ответ не покажется вам дерзким; мы уповаем на бессмертного Бога-Христа: если вы сами не уйдете из Болгарии, то мы изгоним вас силой. Полагаю, князь Святослав еще не забыл о поражении своего отца Игоря, который, презрев клятвенный договор, приплыл к нашей столице с огромным войском на двух тысячах судов, а к Киммерийскому Боспору прибыл после неудачной битвы с нами всего лишь с десятком ладей, сам став вестником своей беды.
Я призываю князя Святослава вернуться на Русь. Если же твоя дерзость, князь, сильнее твоего разума, если ты вынудишь ромейскую силу выступить против тебя, – ты найдешь погибель здесь со всем своим войском и ни один гонец не прибудет в Киев, чтобы возвестить о постигшей вас ужасной участи».
Вместе с греческими купцами, зимовавшими в Великом Преславе и с наступлением весны собравшимися домой, Святослав отправил Иоанну Цимисхию письменный ответ. Это послание написал по-гречески Калокир.
Письмо Святослава гласило: «Я не вижу никакой необходимости для василевса Цимисхия спешить к нам сюда. Пусть Цимисхий не изнуряет себя на путешествие в Болгарию – русы скоро сами придут к нему и поставят свои шатры у ворот Царьграда!»
Боляре в окружении царя Бориса согласились помогать Святославу, при условии, что русы избавят их от тирании Георгия Сурсовула и уничтожат непокорного Шишмана. Был торжественно заключен договор о союзе. Однако в дружине царя Бориса насчитывалось всего полторы тысячи воинов. На сборы более многочисленного болгарского войска времени уже не оставалось.
Неожиданно близ дельты Дуная объявилась печенежская орда хана Ковагюя; степняки намеревались пограбить болгарские земли. Святослав уговорил печенегов выступить вместе с ним против ромеев, пообещав богатую добычу. Ковагюй рассказал Святославу, что хан Куря выжил, но остался без левого глаза. Дочь Кури, ставшая женой Владислава, родила сына.
Когда закончилось половодье на Дунае, в пределы равнинной Болгарии вторглись угры. Как сказали Святославу приближенные царя Бориса, у болгар с уграми существует договор, по которому угры могут проходить через земли болгар, идя в набег на владения ромеев. На обратном пути угры отдают болгарам часть своей военной добычи.
Святослав завязал переговоры с вождем угров Шавершолом, предложив ему не просто пощипать приграничные владения ромеев, но дойти вместе с ним до самого Царьграда. Шавершол охотно заключил союз со Святославом, о победах которого были наслышаны при дворе угорского короля Такшоня.
Угры были хорошо известны на Руси, с ними доводилось воевать Олегу Вещему и Олегу Смелому. Угры донимали своими набегами не только ромеев, но и поляков с чехами, а также владения германского императора. Сами себя угры называли мадьярами, то есть людьми из племени мадье.
* * *Уходя в поход на Царьград, Святослав оставил в Болгарии значительные силы. В Великом Преславе им был оставлен отряд в три тысячи ратников. В Динии, неподалеку от Плиски, стоял гарнизон в две тысячи воинов. Тысяча русичей расположилась в крепости Доростол. Еще четыре тысячи воинов были оставлены Святославом в Переяславце.
Русское войско, подошедшее к проходам в Балканских горах, насчитывало тридцать тысяч пехоты и пять тысяч конницы. Отряд союзных болгар состоял из двух тысяч воинов. Угорский отряд Шавершола насчитывал шесть тысяч всадников. В печенежской орде хана Ковагюя было восемь тысяч конников.
Переход через горы занял четыре дня.
Спустившись с гор, войско Святослава оказалось в долине реки Марица. Эти плодородные земли отвоевал у ромеев болгарский царь Симеон. Город Филиппополь Симеон заселил болгарами, изгнав отсюда всех греков.
В Филиппополе стояло воинство Георгия Сурсовула, который вел переговоры с Иоанном Цимисхием о совместных действиях против Святослава. Узнав, что Святослав уже рядом, Георгий Сурсовул спешно увел свой отряд в горы. Святослав оставил в Филиппополе гарнизон во главе со Славовитом, сыном Свенельда, и без промедления двинулся дальше по дороге на Адрианополь.
Отойдя от Филиппополя на один дневной переход, войско Святослава расположилось на ночлег. В это время к стану русичей со стороны Царьграда подъехали ромейские послы с очередным письменным ответом Цимисхия Святославу.
Стража привела послов к костру, возле которого кружком сидели русские воеводы вместе со своим князем. Было время ужина. Князь и воеводы ножами вылавливали из кипящего на огне котла куски вареного мяса и угощались ими, успевая при этом перекидываться фразами и шутками.
При виде строгих ромейских послов у костра водворилось молчание.
Старший посол, седой и горбоносый, протянул князю пергаментный свиток. Два других посла выглядели смущенными и обескураженными, они никак не ожидали встретить русов уже по эту сторону Балканского хребта.
Взяв свиток, Святослав передал его кому-то из своих младших дружинников. Князь встал и поприветствовал послов.
Воеводы так и остались сидеть на траве, продолжая свою нехитрую трапезу.
– Василевс Иоанн приказывает вам покинуть Болгарию, – сурово произнес старший посол, – иначе…
– Так мы и покинули ее, – перебил посла Святослав. – Вот уже пять дней, как ушли оттуда!
– Но вы ушли не в ту сторону, – озадаченно промолвил седовласый посол, – эта дорога ведет на юг, а вам надо было двигаться на север. Вон туда! – Посол указал узловатым пальцем на белые шапки Балканского хребта.
– Вот и я все время думаю, что мы идем куда-то не туда! – Святослав с притворной досадливостью хлопнул себя ладонью по лбу.
Воеводы у костра негромко рассмеялись; кто-то от смеха даже подавился мясом и закашлялся.
Старший посол насупил седые брови.
– Что передать василевсу Иоанну? – громко спросил он.
– Друг мой, передай Цимисхию, что мое войско идет на Русь через Царьград, – сказал Святослав, подмигнув послу.
Воеводы у костра расхохотались еще громче.
Послы отвесили Святославу прощальный поклон и поспешили к своим лошадям.
Стояла весна 970 года.
Глава 13 Битва при Адрианополе
Близ города Констанции войско Святослава догнал гонец из Филиппополя. Гонец привез оглушающую весть. С гор спустилось войско болгар и ворвалось в город сразу с двух сторон. Русский отряд отбивается изо всех сил, но болгар очень много…
Гонца шатало, он не спал двое суток.
Воеводы окружили вестника, тормошили его за плечи, что-то спрашивали. Кто-то спросил, жив ли Славовит? Ответ гонца прозвучал коротко и страшно: «Убит!»
После столь тяжелого известия Свенельд онемел и замер в неподвижности. Потом старый варяг приблизился к Святославу и хрипло произнес:
– Князь, дозволь мне насытиться местью за смерть сына.
– Дозволяю! – Святослав сочувственно положил свою сильную руку Свенельду на плечо. – Ступай и мсти, как пожелает твое сердце!
Свенельд двинулся к Филиппополю с десятитысячным войском.
Стояла прекрасная пора. Все вокруг было в цветении, все дышало весенним пробуждением природы. Однако чувство радости померкло в душе Святослава. От привезенного гонцом известия разом потускнела живая прелесть цветущих садов.
– Дозволяю! – Святослав сочувственно положил свою сильную руку Свенельду на плечо. – Ступай и мсти, как пожелает твое сердце!
Свенельд двинулся к Филиппополю с десятитысячным войском.
Стояла прекрасная пора. Все вокруг было в цветении, все дышало весенним пробуждением природы. Однако чувство радости померкло в душе Святослава. От привезенного гонцом известия разом потускнела живая прелесть цветущих садов.
На пути движения русского войска стояли полупустые все городки и деревни; окрестное население толпами бежало в Адрианополь и дальше, к морскому побережью. Полупустым стоял и город Констанция.
Святослав занял дом местного архонта. С ним рядом неотступно находился Калокир.
За ужином Святослав был молчалив. В таком состоянии его лицо с тяжелым лбом, массивной нижней челюстью и густыми низкими бровями обретало некоторое сходство с неукротимым быком, который вот-вот начнет бодаться. Калокир предусмотрительно даже не пытался затевать беседу с князем.
Вдруг Святослав спросил:
– Ты прочитал письмо Цимисхия?
Калокир молча кивнул, жуя сыр.
– И что там написано? Опять угрозы?
– Слог письма состоит из напыщенных потуг Цимисхия изобразить свое величие, приплетена также какая-то Ветхозаветная притча, – промолвил Калокир с еле заметной усмешкой. – Затем Цимисхий перечисляет в послании свои несметные войска. И все заканчивается угрозами. Однако Цимисхий лжет, княже, никаких несметных войск у него нет.
– Опять риторика! – мрачно усмехнулся Святослав.
На другой день русское войско двинулось дальше, по-прежнему нигде не встречая сопротивления. Вокруг расстилалась цветущая страна, покрытая полями и виноградниками, с грядами невысоких гор. Селения здешних земледельцев удивляли русичей добротностью каменных жилищ, разнообразием орудий труда; между селениями были проложены дороги с каменным покрытием.
Рассыпавшиеся по округе мадьяры и печенеги ловили разбегающихся париков и проскафименов, зависимых крестьян, посаженных на государственную землю или на землю динатов, богатых землевладельцев.
– Страх идет впереди тебя, князь, и обращает ромеев в бегство! – смеясь, говорил Святославу мадьярский военачальник Шавершол.
– Неужели эдак дойдем до самого Царьграда! – переговаривались между собой дружинники Святослава. – Неужто ромеи уступят нам без сражения свою страну?
Когда воеводы спрашивали о том же Калокира, тот отрицательно мотал головой:
– Не надейтесь на это, други. Цимисхий не уступит Царьград без боя!
Под городом Адрианополем Святослав узрел наконец ромейское войско.
Сидя верхом на коне, Святослав глядел за реку Марицу на стены и башни большого города. Там же, за рекой, на широкой равнине виднелись белые шатры военного стана. Оттуда доносились протяжные сигналы боевых труб. Ромеи, издали похожие на растревоженных муравьев, выбегали из шатров и выстраивались в поле длинными шеренгами: тяжелая пехота отдельно от лучников. Ромейская конница, сверкая на солнце латами, выстроилась ромбом позади пехоты.
Святослав удивился такому построению конных ромеев.
– Ромейская конница всегда так строится, – пояснил князю Калокир.
* * *Ромеи были поражены, увидев, как пешие русы переходят реку. Отыскав место, где глубина Марицы не превышает четырех локтей, русичи вошли в воду, построившись плотными колоннами. При этом каждый воин сжимал в своей руке древко своего копья и древко копья соседа, идущего перед ним. Задержав дыхание, русы всей колонной скрывались под водой и шли по дну к другому берегу. Марица близ Адрианополя была не широка, но имела сильное течение, которое все же не могло снести хитроумно сцепленные колонны славянских пешцев.
Калокир захотел перейти реку таким же способом, но Святослав остановил его:
– Даже не пытайся, друже. Захлебнешься! Тут нужен немалый навык!
Еще в Великом Преславе Калокир приобрел воинское снаряжение, и теперь он впервые облачился в него. Верхом на коне Калокир хотел было присоединиться ко княжеской дружине, начавшей спуск по береговому откосу.
И опять Святослав воспротивился этому.
– Ты останешься здесь, друже Калокир. Не спорь! – властно сказал князь. – Ты мне понадобишься живой там… в Царьграде! – Святослав кивнул на юго-восток, куда так рвались его полки.
Калокиру пришлось смириться.
Дрозды безудержно заливались в кустах, высоко летали ласточки, шелестела листва деревьев на теплом ветру; поля, зеленеющие всходами озимых, залитые косым светом вечернего солнца, уходили вдаль, туда, где синей дымкой виднелся на горизонте горный кряж, поросший лесом.
Калокиру было не до этих красот природы. Он с волнением наблюдал, как русское войско, переходя реку вброд сразу в нескольких местах, с ходу вступает в битву с отрядами ромеев.
Это было столкновение двух тактик. Ромеи с их многовековой традицией легионного строя, который мог легко дробиться и перетекать в сложные соединения пехоты и конницы. Славяне, широко применяющие фланговые охваты, обманные отступления и атаку стенка на стенку. Здесь, под Адрианополем, у ромеев не было возможности для удачного маневра, но и славяне не могли в полной мере использовать свое численное превосходство. Река, разделявшая два враждебных войска, для одних была защитным рубежом, для других преградой.
Панцирная пехота ромеев довольно долго сдерживала русов на топком речном берегу, заняв позиции у бродов. Когда реку перешли угры и печенеги, то их стремительные конные лавины привели в расстройство небольшое войско ромеев. Конный ромейский отряд оказался в полном окружении. Начавшая отступление ромейская пехота оказалась отрезанной от своего стана и спасительных стен Адрианополя.
Угры ворвались в город. Печенеги бросились грабить ромейский лагерь.
Дружина Святослава крушила конных ромейских латников, которые одни оказывали русам достойное сопротивление на фоне повального бегства ромейской пехоты.
Разграбление Адрианополя началось немедленно. В городе проживало немало богатых купцов и динатов, сюда сбежалось множество самого разнообразного люда со всей округи. Люди бежали под защиту крепостных стен, взяв с собой самое ценное. Печенеги и угры взяли в полон больше двадцати тысяч человек: мужчин, женщин, детей… Были разграблены все дома в городе, все церкви и монастыри. Русичи забирали в неволю только юношей цветущего возраста и молодых женщин.
Поражение ромеев под Адрианополем и последовавшее за этим опустошение города отозвалось в Константинополе страхом и смятением, чего тут не бывало со времен осады ромейской столицы болгарским царем Симеоном.
Глава 14 Битва при Аркадиополе
Когда войско Свенельда вступило в Филиппополь, весь русский гарнизон был уже перебит болгарами. Отряд Георгия Сурсовула ушел в горы. Увидев голову сына и многие головы его соратников, насаженные на колья, Свенельд пришел в дикую ярость. Старый варяг приказал своим воинам и двум тысячам печенегов, пришедших к Филиппополю вместе с русами, истребить поголовно все население города.
«Кто-то из местных жителей впустил ночью в Филиппополь отряд Сурсовула, – сказал Свенельд военачальникам. – Стало быть, и на горожанах имеется кровь моего сына. Поступим с болгарами по нашему древнему обычаю: кровь за кровь!»
Резня в Филиппополе продолжалась весь день. Если русичи только убивали болгар, то печенеги еще и насиловали женщин перед тем, как их убить. Пять тысяч болгар, по приказу Свенельда, были посажены на кол. Эти колья с умирающими на них медленной мучительной смертью людьми были установлены по обочинам дороги, ведущей от Филиппополя к городу Констанции. Всего в Филиппополе за один день было перебито тридцать тысяч человек.
Когда слух об этой бойне дошел до Константинополя, то на заседание синклита был вызван Иоанн Цимисхий. Синклитики гневно кричали в лицо Цимисхию, что он слишком увлекся обустройством своих личных дел. Торжественная коронация, примирение Цимисхия с патриархом, женитьба Цимисхия на Феодоре, сестре покойного императора Романа, раздача высоких должностей и наград друзьям и родственникам – вот чем занят василевс Цимисхий! А между тем северные варвары вырезают целые города! Русы и печенеги вот-вот подступят к столице! Цветущая долина реки Марицы превращена войском Святослава в опустошенный край! Пал Адрианополь! Русы двигаются к Аркадиополю!
Из Азии наконец-то прибыли первые корабли с лучшими войсками Империи. Со дня на день ожидались суда с наемниками из Италии и Пелопоннеса. В столице вербовщики войск хватали всех подряд – вольноотпущенников, нищих, бродяг – и зачисляли в пешее ополчение. На деньги казны у всех состоятельных граждан, имеющих собственные конюшни, выкупались лошади, годные для кавалерии. Городские корпорации оружейников были обложены большим чрезвычайным заказом; были нужны сотни прочных панцирей, тысячи щитов и шлемов, десятки тысяч копий и стрел.