В это время ас финансового террора был уволен с работы и некоторое время ему пришлось жить исключительно за счет своего изобретения.
В это время ас финансового террора был уволен с работы и некоторое время ему пришлось жить исключительно за счет своего изобретения. Он не терял присутствия духа, собираясь повторить попытку обмена денег и с головой окунуться в мир расчетов и изобретений. Виктор понятия не имел, что образцы его купюр с подробным объяснением технических дефектов уже разосланы во все крупные отделения ОБХСС, а сыщики интенсивно разыскивают источник появления фальшивок.
...Сначала ему не поверили. Думали, что простоватый на вид мужчина только сбывал фальшивки, выгораживая настоящих преступников. Но когда оперативники увидели содержимое сарая и сложенные аккуратными рядками пачки денег, у них глаза полезли на лоб. Примерно такая же реакция была у экспертных групп Следственного управления МВД и Госзнака, срочно прибывших в Ставрополь. На дюжине следственных экспериментов провинциал продемонстрировал мастерам полиграфии нечто настолько потрясающее, что комиссия Госзнака незамедлительно признала: уровень фальшивомонетчика соответствует совокупному уровню группы ответственных за выпуск денег специалистов. Такой талант не признать было невозможно. Его и признали, приговорив к 12 годам заключения.
В СИЗО фальшивомонетчик № 1 написал письмо самому министру, раскрывая слабые места отечественных денежных знаков и предлагая свои знания в их устранении. Виктор и тогда не оставлял надежд оказаться полезным. Но ревностному блюстителю закона, товарищу Щелокову, подобные сделки отчего-то были противны, и откликаться на действительно заманчивое для государства предложение он не стал. Возможно, прими он предложение гения, страна поставила бы себе на службу мощнейший творческий потенциал, в несколько раз превосходящий научную посредственность многих академиков. Жаль, что история не терпит сослагательного наклонения.
…Его изобретения в печати не были забыты и по сей день активно используются в полиграфии. В тюрьме к нему, простому человеку, авторитетные уголовники обращались на Вы. Ему посвятили несколько документальных фильмов, часть из которых предназначена исключительно для служебного пользования, чтобы сотрудники компетентных органов на столь выдающемся примере познакомились с настоящим виртуозом своего дела.
Виктор Баранов – изобретатель и фальшивомонетчик № 1
Виктор Баранов освободился в 1990 году и в настоящее время живет в Ставрополе, продолжая время от времени заниматься своими изобретениями и решая задачки для частных фирм, проявляющих к таланту фальшивомонетчика № 1 значительно больший интерес, нежели в свое время государство.
Директорское дело
Немецкий ученый Фердинанд Тённис, живший 100 лет назад, в своих трудах, касающихся государственного устройства, делил общество на две разновидности. Их трудные для славянского уха названия – «гезельшафт» (от немецкого Gesellschcift – общество) и «гемайншафт» (от немецкого Gemeinschcift — сообщество) – означали не столько формальные условности вроде типа правления или формы государственного устройства, сколько тип отношений, бытующий в соответствующем обществе. И если западное общество XX века – это холодный и рациональный «гезельшафт», то Советский Союз 1970– 1980-х годов – чистейший «гемайншафт». Эдакая большая деревня, где решающий аргумент в любом споре – связи и родство. Прямота правосудия в такой деревне подчас зависит от близости к сильным мира сего.
В 1982 году, когда всей партийной верхушке, правящей в Советском Союзе, уже было ясно, что до конца правления Леонида Ильича Брежнева остались считанные месяцы, в государстве остро встал вопрос наследования власти. Самого Леонида Ильича на этот счет спрашивать опасались, однако между собой отцы партии вели осторожные разговоры. Кандидатур было несколько, но, по сути, только две из них имели значение. Один располагал деньгами, мощью правоохранительных органов и властью над столицей. Второй имел за спиной силу одного только ведомства – КГБ.
Леонид Брежнев – Генеральный секретарь ЦК КПСС в 1966-1 982 годах: его уход предвещал сильнейшие потрясения и жесточайшую борьбу за власть
Если с позицией первого все было понятно (она была ясна и удобна сытому большинству ЦК), то поведение второго вызывало изрядные опасения.
Начиная с лета 1982 года, когда перебои с поставками продуктов в московские гастрономы достигли своего апогея, при этом перестав удивлять даже последнего инженера, глава КГБ Юрий Андропов отчего-то очень обеспокоился этим явлением. Те, кто слышал его выступление на пленуме, посвященное этой проблеме, испытывали двойственные чувства. Москвичи большей частью слушали равнодушно, воспринимая сентенции секретаря ЦК (он к тому моменту уже сменил должность, оставив в качестве председателя КГБ надежного человека) как очередную сказку для взрослых. Зато чиновники забеспокоились. За словами могли последовать действия. Учитывая, что эпоха тотального дефицита создавалась при участии сотен ответственных работников, удар мог последовать с любой стороны. Это понимали все, в том числе и самый вероятный оппонент Андропова в борьбе за власть – хозяин Москвы Виктор Гришин.
Однако никто, даже хороший друг Гришина, министр внутренних дел Щелоков, понятия не имел, что творилось за стенами Лубянки. Если бы они знали, что Андропов затеял ни много ни мало еще одну чистку, возможно, товарищ секретарь умер бы даже раньше Брежнева. Но они не знали.
Виктор Гришин – первый секретарь Московского горкома КПСС и один из претендентов на пост Генерального секретаря
Между тем начинать Юрий Андропов решил с московской торговли, находящейся под контролем Гришина. В то время данная отрасль была одним из самых перспективных направлений отечественной экономики, своеобразной денежной короной на челе первого секретаря горкома Москвы. Жемчужиной в этой короне был знаменитый гастроном «Елисеевский». Место, в котором было все и где чиновники, артисты и прочая обожающая сладко поесть «прислуга народа» могли при желании достать все, что душа пожелает. Разумеется, только они и могли. Прочие гастрономы также были очень прибыльными местами, и их руководители могли себе позволить практически любой каприз, но «Елисеевский» стоял на голову выше всех. Точно знаменоносец великой торгово-пищевой армии Москвы.
Центральный зал царства изобилия – гастронома «Елисеевского» (снимок 1 970-х годов)
Его бессменный в течение 10 лет (с января 1972 года) директор Юрий Соколов был ярчайшим представителем своего племени. В меру умный, преданный делу, изворотливый, имеющий десятки влиятельных друзей и с головой замешанный в том, что сегодня именуется коррупцией и что даже в мыслях не пытались искоренить чиновники советской эпохи. Юрий Андропов поставил перед своими подчиненными ответственную и весьма опасную задачу. Нужно было убрать Соколова – разыскать улики, найти доказательства. Никто тогда не сомневался, что таковые найдутся. С одной стороны, в те годы (равно как и сейчас), подавляющее большинство крупных чиновников были в чем-нибудь да замешаны. Это аксиома. С другой стороны, Соколов не был злейшим из худших. Никто не оспаривал его организаторские таланты. Просто он представлял собой идеальную стартовую мишень. Однако начинать с него работники КГБ не торопились. Сначала следовало получить точные данные об объекте. Для достижения этой цели комитет двигался в двух направлениях. Компетентные сотрудники установили за гастрономом и квартирой Соколова круглосуточное наблюдение. Кроме того, в здании гастронома была размещена специальная прослушивающая аппаратура, позволявшая получать информацию из первых уст.
...Одновременно с этим до Соколова начали добираться по линии его ближайших помощников. Такую возможность предоставило задержание директора «Внешпосылторга» (более известного как «Березка») Авилова, чья жена работала заместителем Соколова. Круговая порука в виде принятых по взаимозачету на хорошую работу друзей и родственников должностных лиц сыграла чекистам на руку. Вызванная для разговора женщина запиралась недолго и, когда на нее нажали чуть сильнее, созналась в том, что директор «Елисеевского» брал взятки. Получив такое подтверждение, чекисты куда охотнее принялись за разработку Соколова, продолжая восстанавливать хитросплетения незримых связей, спаявших между собой крупные представительства торговой отрасли. В целом было вычленено порядка 7 филиалов, деливших прибыль с «Елисеевским».
Одновременно с этим до Соколова начали добираться по линии его ближайших помощников. Такую возможность предоставило задержание директора «Внешпосылторга» (более известного как «Березка») Авилова, чья жена работала заместителем Соколова. Круговая порука в виде принятых по взаимозачету на хорошую работу друзей и родственников должностных лиц сыграла чекистам на руку. Вызванная для разговора женщина запиралась недолго и, когда на нее нажали чуть сильнее, созналась в том, что директор «Елисеевского» брал взятки. Получив такое подтверждение, чекисты куда охотнее принялись за разработку Соколова, продолжая восстанавливать хитросплетения незримых связей, спаявших между собой крупные представительства торговой отрасли. В целом было вычленено порядка 7 филиалов, деливших прибыль с «Елисеевским».
В день Ч, 30 октября 1982 года, в кабинет к Юрию Соколову, не обращая внимания на его высокопоставленного посетителя, вошли незваные гости. Увидев красные корочки со знакомым вензелем «Щит и меч», Соколов удивленно поднял брови. Когда из его стола были извлечены деньги, совершенно точно полученные в результате рядовой взятки, Соколов не выказал никакого беспокойства. Только раздражение. Когда же ему предложили добровольно покинуть кабинет и пройти в машину, директор и вовсе стал возмущаться, намекая на уровень своих покровителей. Наивный, он не понимал, что в КГБ и без его подсказок о покровителях знали более чем достаточно.
Негодование Гришина было легко представить: он, всесильный и всемогущий в пределах Москвы, вот так среди бела дня на ровном месте потерял ценного человека!
И наихудшим в этой ситуации было то, что даже МВД здесь бы не помогло. Поговорить или просто увидеть Соколова в Лефортово было нереально. Жаловаться на Андропова также было некому: председатель КГБ был в своей стезе, расследовал кражи дефицита, реагировал на остро стоящую проблему, а секретарь ЦК к нему формально вообще никакого отношения не имел.
В тайной борьбе и интригах политической элиты СССР даже всемогущий КГБ часто был вынужден играть ва-банк
Таким образом, все, что мог сделать в этой ситуации Гришин, – защищаться. Внимательно смотреть по сторонам и не позволять хитрой лисе воровать цыплят из своего курятника. Однако и здесь КГБ действовал более чем осмотрительно, не форсируя события и не проводя громкие, бессмысленные задержания. Юрий Соколов не терял присутствия духа и молчал, сидя в изоляторе. Было совершенно очевидно: пока директор «Елисеевского» не утратит надежду на спасение свыше, он не скажет ни слова. Взамен сотрудники КГБ стали вызывать на допросы окружение Соколова. Среди его подчиненных не все имели крепкие нервы и были готовы горой стоять за спасение патрона. Постепенно доказательная база росла, хотя главный подозреваемый держал рот на замке.
Ситуация складывалась патовая: одна из сторон ушла в глухую защиту, а другая, сделав ход, была вынуждена выжидать. Андропов, в прежние годы мастерски ставивший на место всех своих конкурентов, ждать умел. И дождался. Спустя 10 дней после задержания умер Брежнев. Трон опустел. Короткая, но агрессивная борьба между сложившимися заранее группировками почти сразу продемонстрировала превосходство Андропова. На его стороне была армия и кадровый состав мощнейшей организации СССР, имевшей крючок на большинство оппонентов. Гришину и другим претендентам, в чьих руках были деньги да обесценившееся влияние ЦК, пришлось отступить. Это был перелом. 12 ноября 1982 года Андропов стал новым генеральным секретарем ЦК КПСС. Самые старые враги стали для него не опаснее муравьев.
Юрий Андропов – Генеральный секретарь ЦК КПСС в 1982–1984 годах
После расправы над Щелоковым – короткой и беспощадной – всем стало ясно, что в Советском Союзе грядут перемены. Это поняли даже те, кто, по идее, был оторван от мирской суеты и предоставлен прохладной тишине следственных изоляторов. 20 декабря 1982 года Юрий Соколов осознал, что никто его не вытащит. Это сломало торговца, и он стал откровенничать.
Показания Юрия Соколова стали своего рода сенсацией. Хотя до сих пор сложно судить, какие из указанных им имен действительно были причастны к охватившей Москву паутине взяточничества, а какие нашептали заботливые люди, оставшиеся неизвестными, однако размах был воистину государственный. Согласно рассказу Соколова, одних только взяток он лично получил более 250 ООО рублей. При обыске дома у бывшего директора гастронома было обнаружено 50 ООО рублей, предназначенных, по его словам, для передачи в Главторг. Это позволило КГБ вплотную подобраться к ключевой в торговой отрасли фигуре – Николаю Трегубову, начальнику Моспродторга и хорошему другу Гришина. Но одного крючка, чтобы вытащить рыбу таких размеров, было маловато, поэтому для начала сотрудники арестовали старого сослуживца Трегубова – Моисея Яковлевича Байгельмана.
Байгельман, немолодой и поднаторевший в торговых делах еврей, со своими теневыми доходами мог позволить себе жить лучше генерального секретаря. А все потому, что Моисей Яковлевич умел заключать сделки. Он мог торговать с кем угодно и, лишь взглянув на человека, мог точно определить, сколько из того можно выжать. Попав в руки к следователям КГБ, Моисей Яковлевич безошибочно определил все возможные условия сделки и ту небогатую, но очень важную прибыль, которую с нее можно было получить. Он рассказал все, что знал о делах Трегубова и Главторга....Изменений ему увидеть не предвиделось. Даже первый секретарь горкома, поспешно возвратившийся из отпуска, теперь не смог бы помочь своему протеже. Делу был дан ход. Морально сломленный Соколов не спорил и не торговался с судом. Рассказывал обо всем, о чем его спрашивали. Выдавал сообщников и до последнего верил, что обещания, которые давали ему в Лефортово, будут исполнены. Что ему сохранят жизнь.
Общий размер взяток, циркулировавших в торговой сфере Москвы, составил порядка 1,5 миллиарда рублей [34] . Под следствие попали 15 000 сотрудников торговли. По установленным фактам злоупотреблений, взяточничества, а также получения черной прибыли были арестованы 174 крупных должностных лица. В их число попали директора «Диетторга», ГУМа, «Елисеевского» и многие другие.
...Однако настоящим народным врагом был признан сам Соколов. Официальная пропаганда слепила из него монстра. Беспринципного торгаша, без единой положительной черты. Кровопийцу, едва ли не единолично наживавшегося на бедах трудового населения. В общем, сделали все, как любил и продолжает любить народ. Люди ненавидели Соколова и требовали расправы. И получили ее.
14 декабря 1984 года по решению суда Юрий Соколов был расстрелян. Николай Трегубов, так ни в чем и не сознавшийся, был осужден на 15 лет, из которых отсидел 9. На свободе, прежде чем умереть, старик прожил еще один год. Коррупции и взяточничеству в торговле был нанесен сильный удар. Но главных реформ, которые, возможно, сумели бы искоренить ключевые для государства проблемы, страна не дождалась. Чего хотел Юрий Андропов на самом деле – модернизировать государство, которому служил, или освободить лакомые места для верных ему людей, – мы так и не узнаем. Он умер 9 февраля 1984 года, так и не узнав, чем закончилось начатое им дело.
Глава 5 Красное безмолвие. Криминальные группировки застоя
«Фантомасы» из Ростова
Одной из первых группировок, получивших всесоюзную известность и удостоившейся громкого звания бандитской, была действовавшая в начале 1970-х годов группа братьев Толстопятовых. Они были своего рода пионерами нового бандитизма, открывшими эту шкатулку Пандоры для широкой общественности. Свое прозвище «фантомасы» получили за несколько театральную манеру ходить на дело с чулком на голове. Образ грабителя с револьвером и озверелым, смазанным под тонким капроном лицом – это их образ.
Никто из них не принадлежал к кругу лиц, которых компетентные органы держали на карандаше за склонность к садизму или асоциальному поведению. Особенных предпосылок к их появлению также не было. Собственно поэтому, когда бандиты свалились как снег на голову ростовским милиционерам, долгое время никто не мог предложить адекватных мер по борьбе с налетчиками. Само слово «налетчик» могло показаться неприличным в конце 1960-х годов! А уж их стиль, тактика и оружие вовсе будили подспудное ощущение нереальности происходящего и в мирных жителях, и в сотрудниках МВД. «Фантомасы» действовали, словно картинные громилы, соскочившие с серых экранов зарубежных гангстерских кинолент: оглушительно громко, с автоматными очередями в потолок, в саднящем дыму сыплющейся бетонной крошки и пороховых газов. 7 октября 1968 года банда в первый раз вышла на сцену, совершив вполне себе киношный захват автомобиля Ростовского часового завода. Машина была им нужна для крупного дела.