— Точно такая же процедура была бы весьма полезна и этому игривому, добродушному созданию, — одобрительно заметил Джимми. — Разве только он вегетерианец — в таком случае можете не беспокоиться.
Крупный мужчина сумрачно уставился на него.
— А ты кто такой? — резко спросил он.
— Мое имя… — начал Джимми.
— Слышь, начальник, — вмешался в разговор Штырь, — это же медвежатник-ас!
— Да ну? — сказал хозяин дома, прикрывая дверь.
— Медвежатник-ас из-за океана. Верно говорю. С Лондону. Хы, ну он и крут! Расскажите ему про банк, и про те брульянты, что вы стырили у герцогини, и про этот, как его — автоген!
По мнению Джимми, Штырь повел себя несколько бестактно. Когда домовладелец с револьвером в руках застает вас у себя в гостиной в три часа ночи, не совсем разумно излишне выпячивать свои успехи на грабительском поприще. Хозяин дома о них и так догадается. В этот напряженный момент лучше постараться осветить неграбительскую сторону своей натуры. Можно, скажем, упомянуть о том, что в детстве вы регулярно посещали воскресную школу. Кстати процитируйте, что сказал приходской священник, вручая вам похвальный лист по богословию. Следует заронить в сознание домохозяина мысль о том, что если он отпустит вас, ограничившись предупреждением, ваши благие задатки возьмут верх и вы исправитесь, дабы избежать подобных сцен в будущем.
Вследствие этого Джимми был отчасти удивлен, обнаружив, что откровения Штыря не только не восстановили против него человека с револьвером, но, напротив, судя по всему, расположили в его пользу. Человек с револьвером смотрел теперь на Джимми скорее с интересом, нежели с осуждением.
— Ага, так ты мошенник из Лондона, вот оно что?
Джимми не колебался ни секунды. Если звание лондонского мошенника может служить пропуском в гостиные граждан в ночное время суток, а главное — пропуском на выход из оных без вреда для здоровья, то Джимми ни в коем случае не был намерен отказываться от предложенной роли. Он поклонился вместо ответа.
— Ну, так вот: теперь ты на этом берегу. Ты теперь в Нью-Йорке, усвой это раз и навсегда! Так что тебе придется пойти нам навстречу.
— Само собой, — воскликнул Штырь, радуясь, что обстановка разрядилась и можно перейти на милую сердцу деловую основу.
— Само собой, — любезно откликнулся Джимми. Он не совсем понял смысл слов домохозяина, однако дело явно шло на лад, так зачем же нарушать гармонию?
— Тот вон тип, — почтительно объяснил Штырь, — он у нас главный полицейский начальник. Начальник округа, — уточнил Штырь.
Во мраке забрезжил свет. Джимми удивился, как это он раньше не сообразил. Проработав год в одной из нью-йоркских газет, он успел познакомиться с некоторыми особенностями здешней полицейской практики. Теперь-то он понял, отчего так переменилось обращение хозяина дома.
— Рад с вами познакомиться, — сказал Джимми. — Надо бы нам с вами пообщаться как-нибудь на днях.
— Обязательно, — сказал полицейский со значением. Он был богат, богаче, чем когда-то мог надеяться, но он все еще пребывал на земле Тома Тиддлера и собирался воспользоваться этим на полную катушку.
— Я, конечно, не знаю, какие у вас тут, за океаном, методы, но все, что полагается, я всегда…
— Зайдете ко мне на службу. Штырь Маллинз покажет дорогу.
— Очень хорошо. Вы уж нам простите этот предварительный неофициальныйа визит. Мы, собственно, просто зашли переждать дождь, не что-нибудь такое…
— Да что вы говорите!
Джимми почувствовал, что обязан защитить свое достоинство. Этого требовала сложившаяся ситуация.
— Видите ли, — произнес он надменно, — как правило, я не трачу времени на подобную мелочевку.
— Он больше по банкам, — прошептал Штырь в экстазе. — Банковские сейфы прям живьем глотает. И брульянты у герцогинь.
— Признаюсь, у меня слабость к бриллиантам и герцогиням, — сказал Джимми. — А теперь, поскольку уже довольно поздно, нам, быть может… Ты готов. Штырь? В таком случае, спокойной ночи. Приятно было познакомиться.
— Зайдете ко мне на службу.
— Постараюсь заглянуть. Вероятно, я буду очень мало работать в Нью-Йорке. Я приехал сюда отдохнуть.
— Мало, не мало, — холодно возразил полицейский, — если вообще собираетесь работать, зайдите ко мне на службу, не то пожалеете, да поздно будет.
— Конечно-конечно. Я, безусловно, хотел бы выполнить все, что полагается. Но едва ли я стану прерывать свой отпуск. Кстати, еще одна мелкая подробность. Вы не возражаете, если я вырежу на вашей входной двери заглавную букву «Д»?
Полицейский вытаращил глаза.
— С внутренней стороны. Будет совсем незаметно. Просто маленькая причуда. Не возражаете?
— Да что вы мне тут… — начал полицейский.
— Вы меня неправильно поняли. Это просто такой способ расплатиться за обед. Я ни в коем случае не стал бы…
Полицейский ткнул пальцем в сторону окна.
— Вон отсюда, — рявкнул он. — Вы мне надоели, оба. И не забудьте явиться ко мне в кабинет!
Штырь, все еще глубоко не доверяя бульдогу Растусу, ухватился за это приглашение. Он выскочил в окно и скрылся в дружелюбной темноте еще прежде, чем полицейский начальник закончил фразу. Джимми медлил.
— Буду очень рад… — начал он и умолк.
В дверях стояла девушка, и девушку эту он узнал. Ее удивленный взгляд говорил о том, что и она его узнала.
В который раз с той минуты, как он вышел сегодня из своей квартиры в обществе Штыря, у Джимми появилось ощущение нереальности происходящего. Именно так все могло бы случиться во сне! Он заснул, думая об этой девушке, и вот она перед ним. Но один-единственный взгляд на человека с револьвером вернул Джимми на землю. Полицейский начальник ни в коем случае не был существом из мира грез.
Этот джентльмен стоял спиной к двери, и потому не заметил, что народу в комнате прибавилось. Молли тихонько повернула дверную ручку, а ее домашние тапочки ступали совсем бесшумно. Только увидев изумленное выражение на лице Джимми, начальник полиции обернулся к двери.
— Молли!
Девушка улыбнулась, хотя лицо у нее было белое. Ее успокоил вечерний костюм Джимми. Она не понимала, как он здесь оказался, но, по-видимому, все было в порядке. Она застала беседу, а не драку.
— Я услышала шум, ты пошел вниз, а я спустила собак, чтобы они тебе помогли, папа, — сказала Молли. — Потом немножко подождала и сама спустилась посмотреть, как ты тут.
Мистер МакИкерн был озадачен. Приход Молли поставил его в трудное положение. Разоблачить гостя как грабителя было невозможно — он слишком много знал. Полицейский только одного боялся в жизни — как бы дочь не узнала, какого рода денежные операции связаны с его профессиональной деятельностью.
Вдруг его осенило.
— К нам вломился воришка, милая, — сказал он. — Этот джентльмен проходил мимо и увидел его.
— Совершенно отчетливо, — подтвердил Джимми. — Ну и мерзкий же тип!
— Но он выскочил в окошко и убежал, — закончил полицейский.
— Очень шустрый, — сказал Джимми. — Я даже думаю, может быть, это профессиональный акробат.
— Он тебя не ранил, папа?
— Нет-нет, милая.
— Вероятно, испугался меня, — заметил Джимми небрежным тоном.
Мистер МакИкерн исподтишка нахмурился на него.
— Не будем вас задерживать, мистер…
— Питт, — сказал Джимми. — Моя фамилия Питт. — Он обратился к Молли: — Надеюсь, путешествие было приятным.
Полицейский выпучил глаза:
— Вы знакомы с моей дочерью?
— К сожалению, только издали. Мы оба были пассажирами на «Лузитании». Очень жаль, но я путешествовал вторым классом. Пару раз видел вашу дочь на палубе.
Молли улыбнулась:
— Я помню, я тоже вас видела… пару раз.
— Так вы… — взорвался полицейский. Запнулся и взглянул на Молли.
Девушка склонилась над Растусом и принялась почесывать ему за ухом.
— Позвольте, я провожу вас к выходу, мистер Питт, — отрывисто произнес полицейский.
Голос его прозвучал грубовато, но когда разговариваешь с человеком, которого с дорогой душой хотел бы выбросить в окошко, без грубоватости никак не обойтись.
— Мне, наверное, пора, — сказал Джимми.
— Спокойной ночи, мистер Питт, — сказала Молли.
— Надеюсь, мы еще встретимся, — сказал Джимми.
— Вам сюда, мистер Питт, — прорычал МакИкерн, распахивая дверь.
— Не беспокойтесь, пожалуйста.
Джимми подошел к окну, перекинул ногу через подоконник и беззвучно спрыгнул на землю. Потом обернулся и снова сунул голову в окно.
— А неплохо получилось, — сказал он приветливо. — Пожалуй, можно было бы заняться этим профессионально. Спокойной ночи.
Глава VIII В ЗАМКЕ ДРИВЕР
В те времена, когда жители Уэльса еще не научились расходовать излишек энергии на игру в регби, у них было в обычае разнообразить унылую монотонность будней другим способом. Когда повседневная рутина начинала угнетать валлийца, он собирал нескольких приятелей и вместе с ними совершал набег через границу, в Англию, к большому неудобству ее граждан. И вот для борьбы с этой вредной привычкой был выстроен в графстве Шропшир замок под названием Дривер. Потребность в таком строении давным-давно назрела. На время беспорядков замок превращался в безопасное прибежище. Со всех сторон сюда стекались люди, а когда разбойники уходили, потихонечку снова выбирались на свет Божий. За всю историю замка сохранились сведения только об одном случае, когда некий разбойник попытался взять крепость штурмом, но потерпел сокрушительное поражение. Приняв на голову половник расплавленного свинца, прицельно выплеснутый неким Джоном Капелланом (видимо, из числа духовных лиц, увлекающихся спортом), незадачливый вояка в поджаренном состоянии удалился в свое логово в горах, и больше о нем никто никогда не слышал. Но, судя по всему, он оповестил своих друзей о печальном происшествии; во всяком случае, в дальнейшем разбойничьи шайки старательно обходили замок стороной, и любой крестьянин, успевший переступить его порог, оказывался «в домике», так что его уже нельзя было осалить.
В те времена, когда жители Уэльса еще не научились расходовать излишек энергии на игру в регби, у них было в обычае разнообразить унылую монотонность будней другим способом. Когда повседневная рутина начинала угнетать валлийца, он собирал нескольких приятелей и вместе с ними совершал набег через границу, в Англию, к большому неудобству ее граждан. И вот для борьбы с этой вредной привычкой был выстроен в графстве Шропшир замок под названием Дривер. Потребность в таком строении давным-давно назрела. На время беспорядков замок превращался в безопасное прибежище. Со всех сторон сюда стекались люди, а когда разбойники уходили, потихонечку снова выбирались на свет Божий. За всю историю замка сохранились сведения только об одном случае, когда некий разбойник попытался взять крепость штурмом, но потерпел сокрушительное поражение. Приняв на голову половник расплавленного свинца, прицельно выплеснутый неким Джоном Капелланом (видимо, из числа духовных лиц, увлекающихся спортом), незадачливый вояка в поджаренном состоянии удалился в свое логово в горах, и больше о нем никто никогда не слышал. Но, судя по всему, он оповестил своих друзей о печальном происшествии; во всяком случае, в дальнейшем разбойничьи шайки старательно обходили замок стороной, и любой крестьянин, успевший переступить его порог, оказывался «в домике», так что его уже нельзя было осалить.
Таков был замок Дривер в стародавние времена. Со временем валлийцы стали спокойнее, подрастеряли былую воинственность. Древние крепостные стены высились все так же грозно, но только они одни и напоминали о прошлом. Сам замок превратился в весьма комфортабельное загородное жилище, которым номинально владел Гильдебранд Спенсер Пуант де Бург Джон Хэннесайд Кумби-Кромби, двенадцатый граф Дривер (Спенни — для близких друзей и родственников), белобрысый молодой человек двадцати четырех лет. На самом же деле всем здесь заправляли его дядя и тетя, сэр Томас и леди Джулия Блант.
Положение лорда Дривера было довольно щекотливое. Дриверов на протяжении всей истории рода никак нельзя было назвать бережливым семейством. Как только подворачивался случай потратить деньги каким-нибудь особенно безумным и бесполезным способом, очередной Дривер всякий раз хватался за такую возможность с азартом чистокровной борзой. Мыльный Пузырь Южных Морей поглотил двести тысяч фунтов полновесных дриверских капиталов, а остаток семейного состояния растранжирил до последнего пенни джентльмен спортивного склада, носивший фамильный титул в эпоху Регентства, когда клубы «Ватье» и «Кокосовая пальма»[7] расцвели пышным цветом и целые состояния улетали, словно дым, в течение одного вечера. К тому времени, как Спенни стал графом Дривером, богатство, хранившееся в семейных сундуках, составляло приблизительно один доллар и тридцать центов.
Тут в семейную историю Дриверов ворвался сэр Томас Блант. Сэр Томас был низенький, розовый, суматошный, упрямый человечек с невероятными способностями к торговле и честолюбием Александра Македонского. Пожалуй, это был один из самых ярких и цельных образчиков того класса миллионеров, что «пришел-в-Лондон-по-мосту-Ватерлоо-с-полукроной-в-кармане-а-теперь-посмотрите-ка-на-него». Тщательно ограждая свой мозг от любых мыслей, не связанных с наживанием денег, он продвигался по жизненной лестнице с мрачным и жутким упорством, для которого не существовало преград. К пятидесяти одному году он стал председателем компании «Универмаги Бланта Лимитед», членом парламента (безмолвным, словно восковая фигура, зато исправно радующим свою партию щедрыми пожертвованиями), и был посвящен в рыцари. Все это было хорошо, но он метил еще выше, и вот, встретив тетушку Спенни, леди Джулию Кумби-Кромби в тот момент, когда Дриверы переживали период сильнейшего финансового упадка, сэр Томас осуществил крайне выгодную сделку, женившись на этой даме, что позволило ему сделаться, так сказать, председателем фирмы «Дривер Лимитед». До тех пор, пока Спенни не уступит настойчивым требованиям председателя и не найдет себе богатую невесту, сэр Томас держал в своих руках семейный кошель и распоряжался решительно всем в доме, за исключением кое-каких мелочей, находившихся в ведении его жены, — перед нею сэр Томас трепетал.
Однажды под вечер, чуть больше года спустя после событий, описанных в предыдущей главе, сэр Томас у себя в комнате смотрел в окно, откуда открывался очень красивый вид. Замок стоял на холме, нижняя часть которого между домом и озером была нарезана широкими террасами. Само озеро с островком в центре и небольшим лодочным сараем на островке были похожи на кусочек волшебной страны фей.
Но не только красоты пейзажа влекли сэра Томаса к окну. Он глядел в окошко главным образом ради того, чтобы не смотреть в глаза своей жены. В эту минуту ему чрезвычайно не хотелось в них смотреть. Заседание семейного совета директоров происходило довольно-таки бурно, и леди Джулия, собственно и составлявшая весь совет в одном лице, совсем заклевала председателя. На повестке дня стоял вопрос об этикете, а в делах этикета сэр Томас чувствовал себя не слишком уверенно.
— Я тебе говорю, моя дорогая, — обратился он к оконному стеклу, — на душе у меня неспокойно.
— Чепуха! — отрезала леди Джулия. — Нелепость! Просто смешно!
Леди Джулия манерой вести беседу больше всего напоминала пулемет «Максим».
— Дорогая, а твои бриллианты?
— Мы и сами можем о них позаботиться.
— Зачем же беспокоиться? Вот если бы мы…
— Никакого тут нет беспокойства.
— На нашей свадьбе присутствовал детектив…
— Не будь ребенком, Томас. Детективы на свадьбе — обычное дело.
— Но…
— Ба!
— Я заплатил за это ожерелье двадцать тысяч фунтов стерлингов, — упрямо возразил сэр Томас.
Ему было проще оперировать финансовыми понятиями.
— Позволь спросить, уж не подозреваешь ли ты, что среди наших гостей могут оказаться уголовники? — осведомилась леди Джулия с ледяным презрением.
Сэр Томас выглянул в окошко. Даже самый суровый критик не нашел бы, к чему придраться в поведении обитателей дома, попавших в поле его зрения. Кто-то играл в теннис, еще кто-то — в гольф, остальные курили.
— Да нет, — признал сэр Томас.
— Еще бы! Нелепость, просто нелепость!
— А слуги? В последнее время мы наняли несколько новых слуг.
— С прекрасными рекомендациями.
Сэр Томас чуть было не намекнул, что рекомендации можно и подделать, но мужество ему изменило. Джулия иногда бывала так резка! Она даже не пыталась встать на его точку зрения. Сэр Томас имел наклонность воспринимать замок как очередной филиал «Универмагов Бланта». Как владелец универмагов он поставил себе за правило подозревать всех, и такой подход приносил великолепные результаты. В универмагах Бланта нельзя было и шагу ступить, чтобы не наткнуться на чрезвычайно любезного детектива в штатском. Сэр Томас, хоть убей, не мог понять, почему тот же метод нельзя применить в замке Дривер. Как правило, гости, живущие в загородном поместье, не воруют имущество хозяина дома, но ведь и в магазине далеко не каждый покупатель тащит с полок товар. Тут дело в принципе, размышлял сэр Томас: будь готов на случай чего. Подозрительность сэра Томаса Бланта граничила с манией. Он вынужден был согласиться, что вероятность проявления воровских тенденций у кого-либо из гостей крайне мала, но вот слугам сэр Томас совершенно не доверял, кроме разве что Сондерса, дворецкого. Это же элементарная предосторожность — поместить в замке детектива из частного агентства на то время, пока здесь полно гостей. Сэр Томас необдуманно обмолвился об этом жене, на что леди Джулия ответила едкой и весьма нелестной критикой.
— По-видимому, — саркастически заметила леди Джулия, — ты станешь утверждать, будто этот человек, которого привезет с собой Спенни, тоже какой-нибудь преступник?
— А? Спенни хочет привезти с собой приятеля?
В голосе сэра Томаса не было слышно большого энтузиазма. Племянник не пользовался особым уважением дядюшки. Спенни смотрел на сэра Томаса со смутным опасением, как на человека, способного чересчур сурово отнестись к его маленьким недостаткам. Сэр Томас, со своей стороны, смотрел на Спенни как на юнца, за которым нужен глаз да глаз, не то он обязательно влипнет в какую-нибудь дрянную историю.
— Я только что получила от него телеграмму, — объяснила леди Джулия.
— Кто этот его друг?
— Он не написал. Просто сказал, что познакомился с этим человеком в Лондоне.
— Хм-м!
— И что означает это «Хм-м»? — строго спросила леди Джулия.
— В Лондоне можно познакомиться с довольно странными типами, — рассудительно отвечал сэр Томас.
— Чепуха!
— Как скажешь, дорогая. Леди Джулия встала.