1
– Нет, я не могу… – говорил Обл‹омов›. ‹л. 19›
– Врешь ты, переедешь! – сказал Тарантьев. – Ты рассуди, что тебе ведь это вдвое меньше станет. [За одн‹у›] На одной квартире 80 рублей выгадаешь. Стол у тебя будет вдвое лучше и чище.
2 И порядку больше:
3 ведь теперь скверно за стол у тебя сесть: хватишься перцу – нет, уксусу – не куплено, ножи не чищены; белье вон, ты говоришь, пропадает, пыль везде – ну, мерзость! А там женщина будет хозяйничать: ни тебе, ни твоему дураку Захару…
В передней послышалось ворчанье.
4
– Этому старому псу, – продолжал Тарант‹ьев›, – ни о чем и подумать не придется: на всем готовом будешь жить.
5
– Да как же это я вдруг, ни с того ни с сего, на Выборгскую сторону…
– Тетерев эдакой! – говорил Тарантьев, – [дача] теперь же лето: ведь это всё равно что дача. Что ты гниешь здесь летом-то, в Гороховой?… Там Безбородкин сад, Охта под боком, Нева в двух шагах… свой огород, ни пыли, ни духоты; нечего и думать: я сейчас же до
65
обеда слетаю к ней, ты мне дай на извозчика – и завтра же переезжать…
– Ах, Боже мой! – говорил с тоской Обл‹омов›, всячески обороняясь от этой настойчивости, – что это за человек! вдруг выдумает черт знает что: на Выборгскую сторону…
1
– Это кончено: переедешь, я сейчас иду к куме, а про место в другой раз [узнаю] наведаюсь…
Он было пошел.
2
– Постой, постой, куда ты? Вот ты рассуди-ка, что тут мне делать. Вот посмотри.
3
– Где письмо-то? Захар, Захар! опять он куда-то дел его!
4 – говорил Обломов.
– А вот [письмо] и оно,
5 – сказал Алексеев, взял скомканное письмо
6 [со стола и подавая ему].
– Да вот оно [в самом деле], – сказал Обломов и начал читать.
7
– Что ты скажешь? как мне быть: засухи, недоимки… ах, Боже, Боже мой! – со вздохом произнес Обл‹омов›.
66
– Пропащий, совсем пропащий человек! – говорил Тарантьев, – ‹л. 19 об.› ничего не смыслит!
– Полно тебе читать нравоучения: скажи лучше, что мне делать?
1
– А что за это? Стану я тебе даром делать.
– Ведь сказано, что будет шампанское: чего же еще тебе?
– Шампанское за отыскание квартиры! Ведь я тебя облагодетельствовал, а ты не чувствуешь этого;
2 ты неблагодарен. Поди-ка сыщи сам квартиру; да что квартира?
3
– Ну хорошо, хорошо, – перебил Обл‹омов›, – ты вот теперь скажи, что мне со старостой-то делать?
– Нет, прибавь портер к обеду, так скажу.
– Вот теперь портер! мало тебе…
– Ну так прощай, – сказал Таранть‹ев›, опять надевая шляпу.
– Ах ты, Боже мой!
4 Ну хорошо,
5 купи портеру: ведь у тебя останется два от мадеры!
6
– А на извозчика на Выборгскую сторону, – отвечал Тарант‹ьев›, – дай Бог, чтоб полтинник взяли взад и вперед.
Обломов [с досадой] вынул еще целковый и с досадой сунул ему.
7
– Староста твой мошенник, вот что я тебе скажу;
8 а ты веришь ему, разиня рот. Видишь, какую песню поет: засухи, да неурожай, да недоимки, да мужики ушли. Врет, всё врет. Я слышал [от нашего], что
67
в наших местах, в Шумиловой вотчине [с хлебом-то некуда деться, что ныне про‹шлогодним›] прошлогодним урожаем все частные долги уплатили, а у тебя вдруг пожгло
1 да неурожай. Шумиловское-то в 50 верстах от тебя только: отчего же там не сожгло хлеба? Выдумал еще: недоимки! А он чего смотрел, что ж
2 запускал? Откуда это недоимки? Есть, что ли, в нашей стороне нечего? Ах он разбойник! Да я бы его выучил. А мужики разошлись оттого, что сам же он, чай, содрал с них что-нибудь, да и распустил, а исправнику и не думал [кланять‹ся›] жаловаться [это].
– [Как же он пишет] Не может быть, – задумчиво говорил Обл‹омов›, – [вот] [вон] он даже и ответ исправника передает в письме… так натурально… ‹л. 20›
– Эх ты, убитый Богом человек.
3 Да все мошенники натурально пишут: уж это ты мне поверь. [Вот ты честная душа, и он вот тоже, – прибавил Тарантьев, указывая на Алексеева, – [это тоже изрядная овца – только] честная душа сидит, овца овцой, хоть родственник [у него] [его] у него свинья, а что, вы разве напишете натурально? [разве выдумаете] [так, чтоб похоже было как две капли воды на] Дурак никогда натурально] [для] Вот [у него], например, – [гово‹рил›] продолжал он, указывая на Алексеева,
4 – честная душа, овца овцой, а напишет ли он натурально? никогда. А родственник его
5 – свинья и бестия – тот напишет. Дурак никогда натурально не напишет. Только бестия сумеет подгладить [так] на бумаге,
6 что вот как будто в самом деле случилось. И ты не напишешь натурально. Стало быть, староста твой [мошенник] уж потому бестия, что ловко и натурально написал. Видишь ведь, как прибрал, слово к слову: «водворить на место жительства» – слыхал прежде, запомнил да, когда надо, и употребил.
– Что ж делать-то с ним? – спросил Обл‹омов›.
– Смени его сейчас же.
68
– А кого я назначу, почем я знаю мужиков: другой, может быть, хуже будет?
1
– Ступай в деревню сам: без этого нельзя, пробудь там две недели да прямо на новую квартиру и приезжай, а уж я похлопочу тут, чтоб она была готова.
– Э! [какие] переехать на новую квартиру, ехать в деревню:
2 какие ты всё отчаянные меры предлагаешь! – с неудовольствием сказал Обломов, – нет, чтоб избегнуть крайностей и придержаться середины…
3
– Ах ты увалень, олух,
4 да сдвинешься ли ты когда-нибудь с места! – говорил Тарантьев, – ведь погляди-ка ты на себя: срам смотреть!
5 Ползешь врозь, отек, изменился: куда ты годишься? Какая от тебя польза отечеству? [Не может в деревню]
Обломов глубоко вздохнул.
– Не может в деревню съездить!
6 Ну так напиши к исправнику, спроси его, говорил ли ему староста об шатающихся мужиках, да попроси заехать в деревню; потом к губернатору напиши, чтоб предписал исправнику донести о поведении ‹л. 20 об.› старосты.
7
69
– Я сам
1 это же самое думал сделать – я вот Ивану Иванычу перед тобой говорил, что лучше
2 написать к губернатору, – сказал Обломов.
3
– Да попроси соседей: кто у тебя там?
– Добрынин там близко, – сказал Обломов, – я с ним здесь часто виделся – он там теперь.
4
– И ему напиши, попроси хорошенько: «Сделаете, дескать, мне этим кровное одолжение – и обяжете как христианин, как приятель и как сосед», – да приложи к письму какой-нибудь петербургский гостинец… вот ты как поступи, а то ничего [вдвоем] не смыслишь, пропащий человек. У меня наплясался бы староста: я бы [его] ему дал. [Ну] [послал] Когда туда почта?
– Послезавтра, – сказал Обл‹омов›.
– Так вот садись да и пиши.
5
– Ведь послезавтра, так зачем же сейчас? – отвечал Обл‹омов›.
– Ведь послезавтра, так зачем же сейчас? – отвечал Обл‹омов›.
6 – Ах да, завтра нельзя, праздник,
7 – прибавил он потом, – в самом деле. Да послушай-ко, Михей Андреич, уж доверши свои благодеяния – я, так и быть, еще прибавлю что-нибудь к обеду, соус какой-нибудь…
8
– Что еще? – спросил Тарант‹ьев›.
– Присядь да напиши-ка: долго ли тебе три письма настрочить,
9 а вон Иван Иваныч переписал бы…
70
– Э! какие выдумки!
1 Чтоб я писать стал! Я и в должности третий день не пишу: вот что-то этот палец дергает,
2 да и голова затекает, как [нагнусь] [нагнувши‹сь›] нагнусь… лентяй ты, лентяй: [ничего не умеешь] пропадешь, брат, Илья Ильич, ни за копейку…
– Ах, хоть бы [Штольц] Карл поскорей приехал, – со вздохом сказал Обл‹омов›, – он бы мне всё уладил и разговаривать бы не стал. Пока мы говорим, он бы уж написал давно…
3
– Вот нашел благодетеля, – с яростию прервал его Тарант‹ьев›, – немец проклятый, нехристь! Шельма продувная…
4
– Послушай, Михей Андреич, – сказал
5 Обломов, выпрямившись
6 в креслах, – ни слова больше о моем Карле, или я слушать тебя не могу.
7
Он покраснел от досады и сильно нахмурился.
8
– О моем Карле! – с ненавистью возразил Тарантьев, – что он тебе за родня такая! Немец окаянный…
– Он мне друг вот с этих лет; я вместе с ним рос, учился, и никакая родня, никакой брат, ни земляк – никто не заменит его… [и говорить о нем] и ругать его я тебе не позволю.
9 ‹л. 21›
Тарантьев побледнел от злости.
– А! если ты меняешь меня на немца, – сказал он, сжимая губы, – так я к тебе больше ни ногой.
71
Он надел шляпу и пошел к дверям. Обломов мгновенно смягчился. [Ему не] [Он вовсе не имел] Добрый и мягкий от природы, он вовсе не хотел
1 выгонять Тарантьева и потому еще, [что этим нарушались] что это казалось ему нарушением приличия и гостеприимства и вообще сценой, выходившей из порядка обыкновенного быта.
– Никто тебя ни на кого не меняет, – сказал он кротко, – Карл сам по себе, а ты сам по себе. Ты должен уважать
2 в нем моего друга и осторожнее отзываться о нем: вот всё, чего я требую, – кажется, невелика услуга.
– Уважать немца? – с величайшим презрением сказал Тарантьев.
– [Что он теб‹е›] Да, уважать, – говорил Обл‹омов›, стараясь говорить мягче, хотя его и возмущал дерзкий тон Тарантьева. – Он стоит и твоего уважения; таких людей мало: я хотел бы походить на него да и другим желал бы того же…
– Послушай, Илья Ил‹ьич›, не выводи меня из себя,
3 или я никогда не приду к тебе. Что он за благодетель тебе, что ты ставишь его так высоко, как родного отца?
– Да, – отвечал Обл‹омов›,
4 – [после памяти покойного] после покойных отца и матери я ни к кому не был так привязан, как к нему.
– За что это, позволь спросить?
– Я уж тебе сказал, что вместе с ним рос и учился [и тогда].
– Велика важность! Мало ли кто с кем учился!
– Ну, если ты не понимаешь бескорыстной привязанности, так я скажу тебе, что он делал мне столько добра, сколько и родной брат не сделает: он устроил все мои дела, [смотрел, пока] хлопотал об них, пока жил в Петербурге и служил здесь, и вообще, до тех пор как начал странствовать [то куда] по России и за границей, заботился обо мне как о родном брате. Он три раза ездил ко мне в деревню, хозяйничал, распоряжался там за меня, наконец, взял меня в долю, в свои обороты,
72
и сделал мне тысяч 50 капиталу, который и теперь еще у него в обороте в одной торговой компании… Наконец, скажу
1 тебе, что, если б он был здесь, так ‹л. 21 об.› [он давно] с своей ловкостью [и знанием дела] давно бы избавил меня от всяких хлопот, не спросивши ни портеру, ни шампанского…
– А! ты попрекаешь мне! так черт с тобой и с твоим портером и шампанским: на вот, возьми свои деньги… куда, бишь, я их положил? вот совсем забыл, куда сунул. Проклятые… [деньги.]
Он
2 вынул
3 какую-то замасленную исписанную бумажку.
– Нет, не они…
4 Куда это я их…
5
– Не трудись, не доставай, – сказал Обл‹омов›. – Я тебя не упрекаю, я хотел только доказать, [что иногда] как много сделал для меня Карл…
– Много сделал, знаю я, – заревел Тарантьев, – этих благодетелей: это, говорю тебе, продувная шельма, бестия,
6 вот погоди, терпеть не могу этих торговых ‹л. 22› компаний, спекуляций да прочих новых затей,
7 [что] это всё мошенники,
8 я тебе говорю, а твой немец тоже уж по этой части пошел.
9 Эти спекуляторы хуже картежников. Они на чужой карман метят с своими немецкими затеями: вдруг выдумают [без денег] фабрики заводить, дома строить компанией на каких-то акциях, без гроша, облупят какого-нибудь дурака да и разбегутся: ищи их! Ненавидит душа моя [эти проклятые] этих проклятых немецких выдумок…
– К чему ты это говоришь мне? – спросил Обл‹омов›.
– А вот к тому, как ужо немец твой облупит тебя, так ты и будешь знать, как [мне] менять земляка, русского человека, на [прощел‹ыгу›] бродягу какого-то…
10
– Послушай, Михей Андреич… – начал Обл‹омов›.
73
– Нечего слушать-то; я слушал много [от тебя]: натерпелся от тебя горя-то; Бог видит, сколько обид перенес за эту нечисть поганую… Чай, в Саксонии-то там у себя и хлеба-то не видали,
1 а сюда нос поднимать приехали. Мне отец
2 сказывал, что отец-то его в сентябре месяце в одном сюртуке
3 в нашу губернию-то приехал, а тут разжирел от русского добра да и на акциях компании устроивать.
4
– За что ты мертвых тревожишь? Чем виноват отец его?
– Бестии,
5 – мрачно сказал Тарантьев, махнув рукой.
6
– Да чем же бестия отец, например?
– А тем, что без куска хлеба пришел к нам,
7 а тут вдруг сыну наследство оставил: что это значит?
– [А то, что] Оставил он
8 наследства всего 40 тысяч; 25 т‹ысяч› он взял в приданое за женой, а остальные приобрел тем, что учил детей да управлял имением, хорошее жалованье получал…
[ – Сорок тысяч! а у сына вдруг очутилось 400? вдесятеро больше: откуда это?]
– Видишь, что отец не бестия: чем же теперь бестия сын?
– Не бестия! Вдруг из отцовских сорока сделал 400 т‹ысяч›, так на что же, какими спекуляциями,
9 и в службе за надворного перевалился, и [путешествовать] ученый, теперь вон еще путешествует, пострел везде поспел: как же не бестия? разве настоящий-то русский человек умеет всё это сделать?
10
74
– Четыреста тысяч он сделал оборотами, счастливыми спекуляциями…‹л. 22 об.›
– Вот тут мошенничество и есть. [Я ни слова не] Почему не наживаться? Да наживайся честно, чтоб видно было, как наживается человек. Вот, бывало, в старые годы выгодные места были: умный человек решает дела
1 и получает благодарность,