Высокий глерд, которого он назвал лордом Генрихом, дернулся, откинулся всем корпусом и с изумлением посмотрел на Мяффнера с высоты своего немалого роста.
Второй воззрился на советника королевы с не меньшим изумлением и растущим, видно по его темнеющему от прилива крови лицу, возмущением.
— Глерд, — проговорил лорд Генрих, — следует ли это понимать, как…
Мяффнер торопливо затряс головой.
— Нет–нет, вовсе не следует!
— Но тогда…
— Все объясняется совсем иначе, — заверил Мяффнер. — Наши дружеские отношения с королевством
Уламрией совсем не изменились!.. Однако, благородный глерд, после захвата вашим королем земель Эстрингии и той резни, что там учинили ваши солдаты… как вы понимаете, все переговоры о браке с ее величеством королевой Орландией отпадают.
Лорд Генрих дернулся.
— Но это в какой мере…
Мяффнер поклонился и произнес мягко:
— Простите, но мне добавить нечего.
Он вернулся ко мне и кивком предложил следовать дальше. Я успел увидеть, как оба глерда, у них там это лорды, растерянно смотрят нам вслед. Похоже, даже не поняли, что у советника королевы за странный заскок. Дескать, королева, увидев мощь их короля, тем более должна возжелать выйти за него замуж!
Мяффнер остановился, оглянулся украдкой. Дрожащими пальцами вытащил из–за обшлага носовой платок, вытер потный лоб.
— Подождем, — сказал он тихо, — нам еще рано.
— А чего так спешили?
Он ответил еще тише:
— Не хотел продолжать неприятный разговор. Не люблю говорить нехорошее. Но вынужден.
— Вы все сказали, — подбодрил я, — чего еще там щелкать хлебалом?.. Мудрые не говорят многословно.
Он посмотрел на меня искоса.
— Правда? Ну тогда подождите здесь. Я сейчас вернусь.
— Не споткнитесь, — посоветовал я благожелательно. — Вы такой шустрый, ее величество на вас не нарадуется. Прямо пудель.
Он отмахнулся и укатил, часто–часто перебирая короткими ножками.
Я посматривал по сторонам, уже заметно, что отношение ко мне резко изменилось. Или не так уж резко, но изменилось.
Раньше одни стремились уничтожить меня как возможного шпиона, другие — как опасного дурака, что непродуманными изменениями может ввергнуть королевство в катастрофу.
Теперь же высокий статус говорит о том, что это уже и мое королевство, вредить ему не должен. Высокий статус подразумевает, что я понимаю, что делаю, и ничего опасного не сотворю.
Даже глерд Иршир, что совсем недавно велел привести меня перед свои ясны очи и требовал, чтобы я ничего не смел улучшать, пока не получу от него разрешения, вон издали поклонился как равному и прошел мимо без всякой вражды, ее я бы точно почувствовал.
И другие глерды тоже кланяются, хоть и нехотя, слишком быстро я взлетел в их высшее общество, как же, щас полезу со всеми целоваться, размечтались.
В сторонке, словно отделенные стеклянной стеной, беседуют двое: высокой дородный мужчина, великолепно одетый и с безукоризненными манерами, и глерд Кливард.
Я ощутил некоторую настороженность между ними, видно по изысканной вежливости и подчеркнутым знакам внимания и уважительности. Так часто ведут себя дуэлянты, уточняя условия, где, когда и каким оружием постараться лишить любезного собеседника жизни.
В ожидании Мяффнера невольно начал прислушиваться, стараясь этого не показывать слишком уж явно, даже вроде бы нечаянно приблизился, рассматривая роскошные портреты в массивных рамах на стенах.
Глерд Кливард бросил в мою сторону настороженный взгляд, чуть–чуть понизил голос, но я все равно услышал:
— Доблестный лорд Тердлер, я все понимаю… но поймите и вы, трон королевства Кельмия настолько важен, что ее величеству нужно очень тщательно взвесить, кого из претендентов следует поддержать.
Похоже, это посол другого королевства, там в ходу «лорд» вместо «глерд», лишнее доказательство для меня, что когда–то наши миры были одним целым.
Тем временем посол, или некто уполномоченный от другого королевства, выслушал, обдумал, неспешно поклонился.
— Кто в моем сердце, — произнес он церемонно, — всем известно.
Кливард ответил мягко:
— Важно не то, кто в вашем благородном сердце, доблестный лорд Тердлер, а кто в сердце нашей королевы.
Лорд спросил скептически:
— У нее есть сердце?
— Тогда на уме, — уточнил Кливард. — В уме ее величеству не откажете?
Лорд Тердлер зябко передернул плечами.
— Ни за что!.. Когда смотрит на меня, всегда кажется, что это царица всех змей, а змеи вообще твари мудрые… Вы полагаете, поддержит притязания на трон лорда Уласкеса?
— Смотря, — ответил Кливард осторожно, — что от этого получит наше королевство.
— Возможно, — сказал лорд Тердлер, — ей отдать за поддержку приграничную область Сепинтио?
Кливард покачал головой.
— Не стоит. Тогда она остается раздражающим напоминанием. Проще либо заключить торговый союз, либо разрешить в наших королевствах беспошлинную торговлю.
Лорд Тердлер произнес осторожно:
— Вообще–то у вас экономика покрепче… Хотя, с другой стороны, поддержка вашей королевы стоит некоторых неудобств.
— Временных, — подчеркнул Кливард.
— Да, — согласился лорд Тердлер несколько кисло, — потом все наладится, но не сразу. Зато ваша партия получит преимущество на выборах нового короля.
— Не такое уж и большое, благородный лорд. Все–та- ки беспошлинная торговля может разорить наших ремесленников.
— Зато остальные станут богаче, — подчеркнул Тердлер. — А ремесленники пусть учатся работать лучше и больше!
Глава 4
Из дальней двери выкатился Мяффнер, в новом костюме он еще толще, замахал мне торопливо обеими ручками тем жестом, словно хватает меня и с жаром прижимает к своей материнской груди.
— Королева сейчас вас примет, — сообщил он возбужденным голосом, когда я осторожно приблизился. — Ей нужен перерыв между сложными переговорами с послами!.. Подождите, ее величество сейчас заканчивает разговор с главой купеческой гильдии.
— А можно мне взглянуть одним глазком?
Он испуганно замахал обеими руками.
— Нет, это невозможно…
— Ну ладно, — ответил я. — Видите, какой я покладистый? Куда ни положи, ничуть не спорю. Лишь бы мягко.
Он умолк, лицо стало строгим. Я тоже подтянулся и застыл, а мимо медленно прошли глерд Джуэл и одетый в роскошные одежды иностранного кроя человек, которого я раньше не видел.
Джуэл медленно удалился, не взглянув в нашу сторону, а Мяффнер прошептал тихо:
— Сейчас ее величество покидает зал церемониальных приемов и переходит в свой кабинет.
— Тьфу–тьфу, — сказал я.
Мяффнер насторожился.
— Это заклятие?
— Пожелание успеха, — пояснил я. — Королеве, понятно. А мы обойдемся.
— Почему? — спросил он пугливо.
— А мы и так свое урвем, — сообщил я бодро.
Через пару минут к Мяффнеру подбежал старший слуга, что–то пошептал быстро–быстро на ухо, поглядывая на меня искоса одним глазам, как торопливая сорока.
Мяффнер кивнул, повернулся ко мне.
— Ее величество уже в кабинете. Пойдемте, но не спешите. А то вызовем толки…
— Толки что, — ответил я с пониманием, — но в мирное время, если лорд–канцлер бежит вприпрыжку — это смешит, а в военное вызовет панику.
Он посмотрел сердито, но с его добродушным лицом и мягкими манерами меньше всего пвлучается сердитость, а я принял достойно–величавый вид и пошел с ним рядом, изображая государственные интересы.
У двери королевского кабинета двое крепких гвардейцев в доспехах, раньше прикрывали кирасы цветными нарядами, если вообще носили кирасы, а сейчас все напоказ, словно некое предостережение.
Оба пытливо взглянули на Мяффнера и без вопросов отступили в стороны. Похоже, Мяффнер по–прежнему
пользуется полным королевским расположением и доверием.
- Дверь распахнулась, я перешагнул порог, переходя из строгого коридора в мир блеска, шика, золота на стенах и на креслах, низко свисающей огромной люстры с сотней свечей, если не больше, и непомерной роскоши, что свидетельствует о власти и могуществе.
Королева красиво и грозно восседает в кресле с высокой спинкой. Кресло на помосте, на самом верху спинки крупно вырезаны, чтобы видели издали, герб и знаки власти. Глерды Эллиан и Джуэл стоят перед нею и что–то объясняют негромко и почтительно.
Заметив нас с Мяффнером, она, не поворачивая головы в нашу сторону, сказала им ровным голосом:
Заметив нас с Мяффнером, она, не поворачивая головы в нашу сторону, сказала им ровным голосом:
— Да, это стоит обдумать. Можете идти.
Они поклонились и отступили, бросая в мою сторону острые и недовольные взгляды. Когда за ними закрылась дверь, королева чуть повернула голову в сторону Мяффнера.
— Спасибо за услугу, глерд. Подготовьтесь к приему посла из Дронтарии, посмотрите сводки, что у них там сейчас. Возобновим прием через полчаса.
Он поклонился и двинулся через весь просторный кабинет в направлении другой двери. Королева не двигалась, пока Мяффнер не скрылся.
Я терпеливо ждал, наконец она с галактической неспешностью обратила взор холодных светлых глаз в мою сторону.
— Глерд Юджин…
— Ваше величество, — ответил я.
— Подойди, — велела она.
— Бягу, — заверил я, — бягу!
Однако подошел неспешно и тоже начал рассматривать ее с головы до ног, на что она абсолютно не обратила внимания, словно я кошка, которой тоже позволено смотреть на королеву.
Некоторое время молчала, разглядывая меня свысока, я уже собирался заговорить сам, когда она произнесла с той же королевской холодной отстраненностью:
— Как здесь?
— Спасибо, ваше величество, — ответил я. — Куда деться пленнику? Осваиваюсь в этой просторной темнице.
Она проигнорировала упрек, поинтересовалась с той же королевской безмятежностью:
— Получается?
В ее словах таился намек, типа того, никому ли еще не брякнул, но я не стал заверять, что не сумасшедший, ответил так, словно прибыл из соседнего королевства, такого же дремучего:
— Да, ваше величество, здесь все такое же. Кто бы подумал, двуногие, надо же!
Она чуть наклонила голову.
— Быстро заметили, поздравляю вас, глерд. Что–то еще нужно? Говорите, постараюсь помочь. В пределах, понятно… Кстати, вы как–то намекнули насчет своей секретной службы… Вы могли бы заниматься этим и здесь. У нас достаточно опасных врагов на кордонах.
Я поморщился.
— А мне это надо?
— Я полагала, — заметила она холодно, — сердце героя не выдержит долгого безделья и отвратительного комфорта.
— Так то долгого, — буркнул я.
— Вы здесь уже с неделю? — спросила она. — Думаю, успели возненавидеть уют, хорошую еду, покорных женщин…
— Чё, правда? — изумился я. — Ах да, у меня ж сердце героя… Кто бы подумал!
— Вот–вот, — согласилась она.
— Нет, — заверил я, — не возненавидел. Странно, почему не возненавидел уют, хорошую еду и покорных женщин?.. Сам не па–а–анимаю… Но вот не возненавидел! Еще как не возненавидел. Попробую еще всего и больше, вдруг да возненавижу?
Она посмотрела несколько высокомерно.
— Да?.. Видимо, вас готовят к каким–то особо важным свершениям. Дают накопить силы.
— Кто готовит?
Она произнесла, почтительно понизив голос:
— Высшие Силы…
— Высшие Силы, — протянул я, — как хорошо, что они как бы существуют. Всегда есть на кого сложить ответственность и оправдать свою дурь. Но я не настолько трус, чтобы прятаться за предсказаниями, пророчествами и всякой хренью, вроде гороскопов. Хотя и хотелось бы.
— Значит, все–таки трус?
— Конечно, — согласился я. — А кто из нас не трус? Только последний идиот. Я сказал, что хоть и трус, но не настолько, чтобы закрывать глаза на реальность. Потому смотрю и прикидываю, что делать дальше… Забегая вперед, скажу, ваше величество, что служить вам как–то совсем не желается. Даже не изводится!..
— Вы обижены, — произнесла она ровно, но почти с ноткой сочувствия, — даже оскорблены, но все–таки понимаете, если не совсем глупы, я не могла поступить иначе. И это вас раздражает еще больше.
— Ах да, интересы королевства превыше всего!
— Вот–вот, — сказала она ровным голосом. — Вам все еще не понять, но я сжилась с этим бременем.
Я ответил беспечно:
— Ваше величество, я могу только поздравить себя с тем, что я не король!.. Уж простите, но на службу как–то не тороплюсь. Я обживаюсь пока. Охочусь на зверушек, насилую служанок…
Она поморщилась.
— Насилуете? Это не в вашем характере.
— Правда? — спросил я. — Значит, просто замечательный или просто очень хороший?.. Но считаю, что когда хозяин вяжет слуг, это уже насилие и злоупотребление властью. Пусть даже потом и делает какие–то подарки или просто платит.
Она посмотрела с сомнением, всерьез ли несу такой бред, наконец обронила с неохотой:
— В таких отношениях почти всегда корысть с обеих сторон. И кто кого использует больше, сказать трудно. Потому мужчине не стоит углубляться в такие вопросы… как и в такие отношения. У вас есть меч и конь! Зачем еще и женщины?
— Гм, — сказал я задумчиво, — я вообще–то не настолько либерал… Но в общем, верно, и я прибыл как бы по делу, хотя оно ближе к развлекаловке…
— Говорите… глерд.
— Зеркало Древних, — сказал я.
Ее лицо стало моментально строгим и жестоким.
— Что–что?
— Ваше величество, — сказал я, глядя, ей в глаза, — вы разрушили возможность проникать в другие миры. Проникать! Открывать туда двери. Да, для этого требуется огромная энергия и неслыханное количество бриллиантов и других драгоценностей, но теперь установка разрушена вами полностью. Я уже молчу о непоправимом вреде для науки.
Она кивнула, взгляд ее оставался холодным и твердым.
— Я поступила правильно.
— Понимаю, — ответил я. — Впрочем, при меньших затратах теоретически можно добиться возможности просто смотреть… Это для проникновения нужны огромные мощности, а для наблюдений… во много раз меньше. Правда, даже их сейчас нет, но все же можно пытаться отыскать, как это сделать.
Она посмотрела на меня пронизывающим взглядом, словно старается прочесть то, что у меня прячется под словами.
— И что ты хочешь?
— Ваше величество, — произнес я ровно, — Зеркало Древних уже не работает. Я просил бы вашего разрешения взять его в свой замок.
Она спросила резко:
— Зачем?
— Можно попытаться найти методы, — сказал я, — наблюдать жизнь в других мирах. Просто смотреть! На проникновение требуется мощь целого королевства, а для наблюдения, как я надеюсь, хватит и усилий одного достаточно богатого глерда.
Она подумала, не сводя с меня взгляда, покачала головой.
— Нет.
— Теперь оно бесполезно…
— В любом случае, — отрезала она, — это достояние короны!
Я вздохнул, развел руками.
— Жаль… Простите за беспокойство, ваше величество.
Я поклонился, отступил и пошел к двери, смутно надеясь, что она остановит, и уже взялся за ручку двери, в кабинете ни одного слуги, чтобы распахнул передо мной, как со стороны кабинетного трона донесся ее холодный голос:
— Глерд… раз уж вы прибыли в столицу, почему не погостить в ней? Если нет друзей в городе, можете воспользоваться гостевыми комнаты при дворце!
Я выслушал, повернувшись к ней лицом, еще раз поклонился.
— Спасибо, ваше величество. Я лучше вернусь в отныне свою нору. Земляную нору.
Она спросила резко:
— Чего–то опасаетесь?
— Да, ваше величество.
— Чего?
— Вас, ваше величество.
Она недовольно поджала губы.
— Догадываюсь, что вы имеете в виду, глерд. Но вы ошибаетесь… хотя доказать ничем не могу. Хорошо, вам нужно Зеркало Древних? Оно в вашем распоряжении!..
— Спасибо, — ответил я с настороженностью, — ваше величество…
— Но только на прежнем месте, — договорила она. — В башне Рундельштотта. И старику будет не так тоскливо, и ваша работа окажется под наблюдением. Моим наблюдением!
Я покачал головой.
— Ваше величество, вы же понимаете, я не смогу воссоздать ту установку даже с помощью Рундельштотта. Для этого потребуются все ваши сокровища, а я беднее, чем ваши крестьяне.
Она огрызнулась, хотя и с королевским величием:
— Мои крестьяне гораздо богаче, чем в соседних королевствах!.. Это мое последнее слово, глерд. С королевой не торгуются. Либо вы принимаете, либо желаю вам благополучного возвращения в вашу, как вы ее называете, нору. Хотя это далеко не нора, я там не раз проезжала и видела ту крепость.
Я вздохнул.
— Хорошо быть королевой, верно? Такая власть… Да, я принимаю. Что еще остается… пленнику.
Она стиснула челюсти, но смолчала, ниже своего достоинства уверять какого–то пусть и глерда, что он не пленник, а глерд со всеми привилегиями глерда.
Я поклонился, снова взялся за ручку двери, помедлил, чувствуя, что королева сейчас что–то скажет, и — как в воду глядел! — она произнесла негромко: