– Спасибо за комплимент.
– Полноте. Вы его заслужили…
– Прекращайте трепаться! – возмутился Алексей. – Каким образом в этом деле замешано ЦРУ?
– Обычным, недогадливый ты мой, – вздохнула Алина. – Занималось глобальной геополитикой, вот, и замешалось. Вернее, всё – изначально – и замутило.
– Геополитикой?
– Глобальной, попрошу заметить.
– А, можно, объяснить по-простому? Без гадких заумностей?
– Позвольте мне? – любезно предложил Митя. – Благодарю…. Всё неимоверно просто. Общеизвестно, что СССР «развалился» именно в результате блестящей операции ЦРУ, которая длилась многие годы. То есть, благодаря нашим усилиям, советская экономика – из года в год – планомерно слабела и хронически отставала от экономики западной. Бремя «холодной войны» – штука коварная…. Потом было инициировано резкое падение нефтяных цен и, собственно, всё. Глиняные ноги подломились, и Колосс рухнул. Операция успешно и плодотворно завершилась…. Но существует «золотое» правило рыцарей плаща и кинжала, гласящее, мол: – «Завершив одно секретное мероприятие, незамедлительно, не делая долгих пауз, начинай следующее…». Естественно, стартовала очередная тайная операция, являвшаяся логическим продолжением предыдущей…
– С конечной целью – «расчленить» Россию на семь-пятнадцать независимых государств?
– Естественно. Вы, Бернд, не так и безнадёжны…. Итак, была разыграна «чеченская карта». Всё шло по плану. Москва, устав от активных боевых действий и регулярных терактов, уже была готова признать (пусть и частично, с переходным периодом), независимость Чеченской Республики. При этом, здравомыслящие люди однозначно понимали, что вскоре после этого события начнётся «эффект домино». То есть, все национальные российские республики и прочие территориальный образования выстроятся в очередь – за вожделенной независимостью…. И, вдруг, откуда не возьмись, появляется Владимир Дорогин. Становится Президентом России, ну, а дальше вы знаете…
– То бишь, данная операция была могущественным ЦРУ безнадёжно проиграна? – язвительно хмыкнув, уточнила Аля.
– Всякое случается, – не стал спорить Пушениг. – Не ошибается только тот, кто ничего не делает. Диалектика жизни, так сказать…. Но, мои господа и дамы, что следует делать после свёртывания проваленной операции? Правильно, организовывать и планировать следующую…. На этот раз высоколобые аналитики решили, мол, пусть многострадальная Россия «развалится» сама. Что называется, «изнутри», но с нашей ненавязчивой помощью и негласной поддержкой. Согласно следующей историко-философской сентенции, мол: – «Если в стране элита (включая армейскую), состоит сплошь из воров и жуликов, то такая страна, безусловно, обречена на распад и исчезновение…». Ничего хитрого. Обнаглевшей и зажиревшей элите – рано или поздно – окончательно надоест сильный и независимый Президент. Его – со временем – обязательно заменят на слюнявого и безвольного либерала. А там и до подписания очередных «Беловежских соглашений» не далеко…. Понятно излагаю?
– Доходчиво и красочно, – одобрила Алина. – Хотя, всё это и так было ясно-понятно – как Божий день…. Кстати, а что будет дальше? То есть, со мной и моим мужем? С телом господина Аматова? Ну, и с…м-м-м, с проводимой ЦРУ операцией?
– Операция, конечно, будет продолжена, – высокомерно поморщился Митя. – Создадим новый «финансовый центр». Причём, мощней этого. Естественно, совсем в другой стране…. Аматов? Будет официально считаться, что он покончил жизнь самоубийством, подсыпав – сам себе – яда в вино. И предсмертную записку, как и полагается, найдут в кармане его белоснежного пиджака. Кто вызовет полицию? Естественно, слуги. Или же охранники, которые приедут утром…. Теперь, молодожёны, по вам. Будете доставлены на ближайшую базу НАТО. Извините, но больше ничем не могу порадовать. Вашу дальнейшую судьбу будут решать совсем другие люди. Высокого, так сказать, полёта…. Примерно через полтора часа поменяется охрана этого коттеджного поселения. В новой смене – наши люди. Посадим вас в машинку и поедем с ветерком.
Раздался едва слышный щелчок, и Митрий Пушениг, в голове которого образовалась крохотная дырка, соскользнул со стула на пол…
В гостиную – из тёмного коридора – прошли супруги Наливайко.
– Привет отвязанным «народовольцам»! – пряча в дамскую сумочку чёрный пистолетик с глушителем на стволе, непринуждённо поздоровалась пухленькая Оксана.
– И вам, доблестные «фээсбэшники», не хворать, – насмешливо откликнулась Аля. – Вовремя прибыли. Молодцы.
– Уже прояснили ситуацию? Шустры. Ничего не скажешь…
– Пристрелите? – криво усмехнувшись, поинтересовался Лёха.
– Очень надо, – обиделся Игорь Наливайко. – Отвезём на одну комфортабельную, тщательно охраняемую виллу. Причём, прямо сейчас, пока «наших» охранников не поменяли…. Обнаружили у фигуранта что-нибудь интересное?
– Вон – ноутбук стоит, а рядом с ним – полиэтиленовый пакет.
– Спасибо, конечно. Потом сочтёмся.
– Мы на вилле будем присутствовать в качестве арестантов? – по-деловому уточнила Алина. – Или же – заложников?
– Это, подруга, как посмотреть, – многозначительно хмыкнула Оксана.
– А, как надо правильно?
– Конечно, с философской точки зрения и никак иначе. Мол, сегодня – заложники. Завтра – арестанты. Послезавтра – задержанные. Ещё через некоторое время – коллеги и товарищи по оружию…. Диалектика жизни, не более того. Её, однако, понимать надо…
Глава двадцатая Сюрпризы и повороты
По тёмно-серым водам Ладожского озера, без видимого труда преодолевая мелкие боковые волны, шёл солидный катер импортного производства, оснащённый двумя моторами: основным – в пятьдесят лошадиных сил, и резервным – двадцатисильным.
Впрочем, задуманный маршрут был по-настоящему серьёзным, и даже такое мощное техническое вооружение не являлось стопроцентной гарантией на успешное завершение путешествия. Надо было пройти от неприметной турбазы, расположенной недалеко от городка Олонец, до частной усадьбы, затерявшейся в северных озёрных шхерах. То есть, предстояло пересечь озеро с востока на северо-запад.
Общая протяжённость пути не превышала ста шестидесяти километров. Казалось бы, что это совсем и немного. Мол, подумаешь. Для современной техники и, вовсе, не расстояние, а кусок ерунды ерундовой.
«Всё это, конечно, так», – несуетливо перекладывая ладони на колесе руля, мысленно засомневался единственный пассажир (он же капитан), катера. – «Только Ладога, как известно, водоём однозначно мрачный, сердитый и ужасно-коварный. Сильнейший шквалистый ветер может ударить в любой момент. Не успеешь и заметить, как полный штиль сменится яростным штормом…. Сколько здесь разных кораблей за последние триста-четыреста лет утонуло – и не сосчитать. Не просто же так Пётр Первый, относившийся к Ладоге с искренним уважением, даже решился на строительство длиннющего Старо-Ладожского канала. Мол, проще это озеро стороной обойти, чем переплывать через него…. Впрочем, особого выбора у меня, к сожалению, нет. Конспирация, в данном конкретном случае, превыше всего. Заметать следы – это серьёзное и высокое искусство, не терпящее легкомысленного подхода…».
Одиноким путешественником, старательно заметавшим следы, являлся генерал-полковник Николай Ильич Свиридов, уже лет десять-одиннадцать бессменно возглавлявший легендарное российское ГРУ. Вернее, возглавлявший это могущественное ведомство до вчерашнего вечера. Так, вот, получилось.
Уже почти пять часов Свиридов считался покойником. Мол, выехал с плановой ревизией на некий секретный армейский объект, расположенный на восточном берегу Ладожского озера. Выехал, и внезапно попал в полосу серых неудач…. Сперва у водителя неожиданно воспалился аппендицит. Захворавшего беднягу срочно отправили в госпиталь, а Николай Ильич, наплевав на строгие служебные инструкции, лично пересел за руль. Потом начался жуткий природный катаклизм: гроза, ливень, град, с Ладоги приполз плотный, совершенно непроницаемый туман. Две машины сопровождения, отстав, куда-то запропали…. Этим случайным стечением обстоятельств и воспользовалась гадкая «Народная Воля», организовав покушение на заслуженного генерал-полковника. Меткий выстрел из гранатомёта-огнемёта, обгоревший остов служебного автомобиля, обугленный мужской труп…
На самом деле машина горела отдельно, а труп неизвестного пожилого бомжа – отдельно. На человеческую головешку Свиридов потом вволю поплевал и посморкался (дабы у ведомственных экспертов было вдоволь дельного материала для проведения ДНК-анализа), после чего останки автомобиля и бомжа трансформировали в единое целое.
Кто – трансформировал-соединил? Подчинённые, конечно, которые находились в двух – якобы – отставших машинах сопровождения. Рябят, ясен пень, потом пришлось «зачистить». Мол, возле сгоревшей машины руководителя ГРУ коварные «народовольцы» устроили засаду…
После этого начался следующий этап «эвакуации». Свиридов должен был на катере пересечь Ладогу и доплыть до заброшенной частной усадьбы (её хозяин уже несколько лет постоянно проживал в США), где генерал-полковника поджидал опытный пластический хирург.
– Меня, ребятки, голыми руками не взять, – пристально вглядываясь в таинственную озёрную даль, довольно хмыкнул Николай Ильич. – Уже и паспорта – на разные имена-фамилии – готовы. Причём, с фотографиями моей «будущей» физиономии. Компьютерный «фото-шоп» – великое дело. Интересуетесь, мол, какие паспорта? Самые настоящие. Итальянский, шведский, колумбийский, чилийский, ну, и так далее. Впечатляет? То-то же, молокососы. После пластической операции недельки две отлежусь, потом прирежу доверчивого доктора, соберу рюкзачок и двину…. Куда и как? Конечно, в Финляндию, напрямки, пешочком. Сейчас граница охраняется из рук вон плохо. Перемахнуть – с моим-то опытом – не вопрос. Дальше буду путешествовать уже по надёжному шведскому паспорту…. Конечный пункт маршрута? Пока не знаю. Извините покорно. Заманчивых и перспективных вариантов – бесчисленное количество. Как, впрочем, и финансово-материальных активов…. Эти чудики из «Народной Воли» разместили в Интернете информацию, что, мол, у меня на зарубежных счетах лежит порядка десяти миллионов долларов. Бред наивный и законченный. Стал бы я мараться ради такой мелочи. Раз в двадцать пять денег больше. Не говоря уже про всякую элитную недвижимость, ювелирные изделия и антиквариат…. Это бестолковый и наивный Генеральный прокурор держал основные активы в России. А я-то, калач тёртый, сразу смекнул – что к чему. Мол, добром эта воровская вакханалия не закончится. Давно уже настроился на иммиграцию…. Семья? Пошли они все, куда подальше. Дети – законченные и наглые раздолбаи. То бишь, бесстыжие прожигатели жизни. А жена – старая и жадная стерва, надоевшая до тошноты…. Нет, пришла пора – пожить в собственное удовольствие. Причём, на полную катушку, ни в чём себе не отказывая…
Примерно через пять часов, из которых сорок минут ушло на манёвры в извилистых и длинных шхерах, катер послушно замер возле длинного деревянного причала. Чуть дальше – из-за молодого ельника – выглядывала красная черепичная крыша солидного трёхэтажного особняка.
Навстречу Свиридову вышел высокий, коротко-стриженный мужчина лет пятидесяти пяти от роду.
– Привет, генерал! – изобразив на лице радость, поздоровался мужчина. – Ты точен, как и всегда.
– Стараюсь, – устало улыбнулся Николай Ильич. – Здравствуй, Никитич. Когда мы сможем начать?
– Торопишься?
– Не то, чтобы. Просто нахожусь в рабочем тонусе. Не хотелось бы, честно говоря, делать остановку. Боюсь расслабиться…
– Как скажешь, – понимающе хмыкнул доктор. – Я могу всё подготовить часа за полтора. Устроит?
– Вполне, – подтвердил Свиридов. – Как раз успею принять контрастный душ и слегка перекусить. Что мне, в преддверии операции, можно вкушать? Чего категорически нельзя?
– Главное – не переедай. Обойдись яичницей из трёх яиц. Ну, и пару бутербродов с колбаской можешь присовокупить.
– А, что с алкоголем?
– Грамм двести коньячка, не больше.
В назначенное время Николай Ильич, облачённый в чистую полосатую пижаму, вошёл в просторную комнату, переоборудованную под операционную.
– Ложись, генерал, – сверкая белоснежным халатом, предложил Никитич. – Как тебе тут?
– Белое всё. Чистотой пахнет, – одобрил Свиридов, а устроившись на койке, забеспокоился: – Огонёк зелёненький горит…. Это же, как я понимаю, видеокамера? Зачем?
– Так надо, – отрезал доктор. – Закрывай, Ильич, глаза. Сейчас я тебе руки, для пущей предосторожности, прихвачу кожаными ремнями к скобам, а на мужественную физиономию – временно – напялю специальную маску. Как, кстати, ты наркоз переносишь?
– Нормально, вроде. Только – в последний раз – это давно было. Примерно лет двенадцать тому назад.
Генерал-полковник закрыл глаза, а про себя подумал: – «Какие-то у Никитича странные глаза – строгие и грустные одновременно. А ещё он мне разрешил – перед наркозом – коньячка дерябнуть. Неправильно это. Непорядок и откровенное разгильдяйство…».
Ещё через секунду в горло Свиридова, безжалостно разрезая кадык, вошло-вонзилось лезвие острейшего хирургического скальпеля…
– Ну, как? – не поднимая глаз, спросила Ирина. – Есть новости?
– Нет, родная, – кладя на стол мобильный телефон, признался Хрусталёв. – Любляна подтвердила факт смерти Александра Аматова. Официальная версия прежняя – самоубийство. А Лёха и Алина до сих пор не объявились. Впрочем, ничего неизвестно и об их аресте. Наверное, где-нибудь спрятались.
– Зачем?
– Не знаю, любимая. Скорее всего, чисто на всякий случай. Сама же учила, что перестраховываться не зазорно. Мол, почувствовали реальную опасность – и тут же затаились…
– Почему они третьи сутки не выходят на связь?
– Потому, что находятся в альпийской глухомани. Мобильники разрядились. Нет ни электричества, ни Интернета. Ничего страшного…. Пойду, пожалуй, пройдусь.
– Куда ты собрался? – встревожилась жена.
– Мишку навещу. Ну, того паренька из Ольховки. Он здорово потянул заднюю мышцу бедра. Перетренировался, малец, слегка. Решил, понимаешь, стать каратистом в ускоренном темпе. Теперь, вот, скучает в гордом одиночестве.
– А, где Артём и Егорка? Они же, если я не ошибаюсь, проживают втроём? На конспиративной квартире в Озерках?
– Я ребят на две недели отправил в учебный лагерь, – пояснил Сергей. – Пусть немного постреляют, подучатся сапёрным делам, приобретут навыки правильного обращения с холодным оружием…. Ну, а Мишку-инвалида пришлось дома оставить. Он и по квартире-то передвигается с трудом. Ребята, понятное дело, ему продовольствия вдоволь оставили – на месяц хватит. А, как быть со скукой? Поболтаю с парнишкой. Массаж сделаю…. Не возражаешь?
– Нет, милый, – заторможено покачала головой Ирина. – Сходи, конечно. Только не забудь загримироваться. Бороду, например, прицепи.
– Прицеплю, не беспокойся. А ты, милая, пожалуйста, не грусти и не переживай. Найдутся ребята. Обязательно найдутся.
– Хорошо, договорились. Только поезжай, пожалуйста, на метро. Так мне будет спокойнее…
Доехав до «Озерков», Хрусталёв поднялся на поверхность и недовольно поморщился. Погода портилась прямо на глазах. Задул холодный северный ветер. Из низких серых туч закапал частый дождичек.
Раскрыв зонтик, Сергей двинулся в сторону нужного дома.
Он, переступая через лужи, размеренно шагал, а в голове – сами собой – шевелились грустные мысли: – «Совсем скоро наступит осень. Вон, уже первые жёлтые листья мелькают в кронах деревьев. Осень…. Раньше я очень любил это время года. Хрустальный воздух, заполненный – до самых краёв – звенящей свежестью. Тёмные озёрные воды, подёрнутые лёгкой туманной дымкой. Красный поплавок-гусинка, неподвижно замерший среди разноцветных опавших листьев. Холодные увесистые окуни с круглыми, янтарно-жёлтыми глазами. Крепкие боровички, прячущиеся в пышных белых мхах столетнего соснового бора. Трухлявые берёзовые пни, густо облепленные молоденькими опятами…. А сейчас и о грибах, и о рыбалке пришлось забыть. Дел много. Значит, и осень уже не та. Одно тревожное название, блин подгоревший…. Да и «народовольческая» деятельность утратила былую динамику. Буксуем на одном месте и бестолково суетимся. Надо переходить к очередному этапу. Надо. Но…. Для серьёзных структурных изменений необходим толчок. То бишь, сигнал. Без него начинать нельзя…. Тут ещё Алина с Лёхой куда-то запропали. Осень, короче говоря. Дождливая и злая старуха…».
Подойдя к знакомому подъезду, Хрусталёв старательно и целенаправленно огляделся по сторонам. Не заметив ничего подозрительного, он достал из кармана летней куртки мобильный телефон и нажал на кнопку вызова.
– Здравствуй, дядюшка! – тут же – условным манером – откликнулся бодрый Мишкин голос. – Рад тебя слышать. Спасибо, что позвонил.
– Не за что, – пробурчал в трубку Сергей. – У тебя там как? Чисто? Мыши и тараканы не беспокоят?
– Не, нормально всё.
– Тогда поднимаюсь.
– Жду. Только я в ванну сейчас залез, ногу грею. Еле забрался…. Так что, ты дверь своим ключом отопри. Лады?
– Лады…
Хрусталёв, чувствуя лёгкое беспокойство, ещё раз осмотрелся на местности.
Откуда взялось это беспокойство? Трудно сказать. Вокруг, вроде, всё было спокойно, благостно и безлюдно, только шустрые старушки – на скамейке у соседнего подъезда – оживлённо обсуждали очередные перипетии вечного «Дом-2». Никаких подозрительных машин поблизости не наблюдалось. Да и Мишкин голос – в мобильнике – был обыкновенным, без каких-либо тревожных ноток.
Тем не менее, Сергей чувствовал – на уровне элементарных ощущений и инстинктов – некий душевный дискомфорт.