Прим.: артпульбат–артиллерийско–пулеметный батальон. Структура обороны. Там, где надо энергично и действенно прикрыть участок местности создав прочную оборону.
Чрезвычайно высоко насыщен тяжелым вооружением: пулеметами, минометами и орудиями до 122 мм. По весу залпа такой батальон сравним с полком/бригадой.
Как правило используется в системе УРов (УР-укрепленный район). В штат УРовской бригады может быть включена рота/батальон танков.
Качественно описана как раз такая ситуация: мало стрелков–много пулеметов. Жесткая оборона создана быстро, за счет высокой плотности огня.
У китайцев одна дырка–энергично отойти, как–то окопаться и торопливо подтянуть артиллерию.
Искать обходные пути–бессмысленно, а авиция НОАК не имела ни одного шанса, не то что выполнить боевую задачу, но просто вернуться на аэродром. Впрочем, они ее и не применяли. Уважая высочайшую квалификацию бойцов вьетнамской ПВО.
Ярко выписан портрет китайских командиров обчитавшихся цитатами Мао.
Теперь они будут воевать иначе!
Почему нация имевшая столь древнюю культуру и детально проработанные принципы военного искусства, серьезные разведывательные позиции во Вьетнамской армии, не учла эффект присутствия российских советников, мужество, умение и уверенности в своих силах, досыта попившей крови солдат американской армии, вьетнамцев — вот вопрос?
Без разведки, рекогносцировки и без обеспечения, брошенная в бой китайская пехотная дивизия попала последовательно на минное поле, затем под удар дивизионных гаубиц, в оконцовке низинку зачистили пулеметами.
Родион знает, видел своими глазами, что значит ходить по трупам.
Выглядело это как фарш, который вываляли в содержимом мусорного ведра, только вместо окурков из смеси грязного мяса и влажного грунта, торчали стволы винтовок, каски и обрывки тропической формы, как листья срезанной ботвы. Горелыми спичками торчали ноги в резиновых тапках.
Советником у вьетнамца был капитан Егоров, Толик закончил его училище на пять лет раньше и уже представлял из себя некоторую ценность, разумеется, опекал его, как родного. Для привития практических навыков потащил стажера на войну, от которой, сам уже начал уставать.
Штаб советников сработал сверхчетко: инженерная разведка категорически определила направление главного удара на их операционном направлении. В джунглях Северного Вьетнама, организованно могли перемещаться тактические группы до роты, в самых благоприятных условиях батальон, не более. Операторы Китайской ННА зачем — то, на своих картах нарисовали толстые стрелы оперативных и стратегических ударов, забыв об оврагах и других народных мудростях, заложенных в пословицах и поговорках.
Дальше было проще: саперы нашпиговали местность минами нажимного действия в два слоя, украсив обочины дорог и тропок, вошедших в военную моду минами МОН — направленного действия, их устанавливали в грунт, маскировали в кустарнике и лепили к стволам, пряча в кронах деревьев. Плотность минирования была такова, что отказались от систем дистанционного минирования. Штаб счел это излишним.
Пряча свой рост в мелком вьетнамском окопе, Егоров долго смотрел в бинокль за побоищем, потом с побелевшими глазами обернулся к молодому, яростно рванул Родиона за воротник формы: смотри и запоминай — сунул ему бинокль.
Китайцы сначала перли бодрым аллюром, влажная почва не давала пыли при взрывах маломощных противопехотных мин: просто пу — ум, крики и в плотной цепи на малое время возникала щель, ее споро заполняли набегавшие фигурки. Темп первой пехотной волны упал сначала до рыси, потом до шага, потом цепь остановилась и пехота стала залегать. Как чертики из табакерки выскочили то ли командиры, то ли политруки. Фигурки сначала махали руками, слышны были истошные вопли, потом стали стрелять. Цепь поднялась и медленно поползла в сторону вьетнамских окопов, то прилегая, то делая рывок, подстегиваемая пистолетными выстрелами. В этот момент их настигла вторая и третья волны пехоты, сколько непонятно — образовалась стадо и был уже не понять. На противоположном склоне и в самой низинке уплотнилась человеческая масса. Люди стреляли, вопили и толпа помалу прошла самое низкое место распадка и пересекла ручей, форсировав минное поле, обезвредив его под ноль, собственными подошвами.
Родион физической шкурой ощущал, что в этот момент происходит в дивизионе старых, добрых гаубиц М — 30, стоящих за их спиной километрах в семи: с НП дивизиона прошла команда «Пальма — два. Ог — гонь!» Родион краем глаза видел согнувшегося у стереотрубы советника командира дивизиона, лысоватого майора в грязном тропике.
На батареях командиры орудий споро пробежали глазами по бланкам записи стрельбы, старшие офицеры на батареях, видать, чирикали по вьетнамски, а может наши: иметь прицел 140, угломер 23–79, заряд — третий, взрыватель осколочный, трубка 91. Пальма — два! Зарядить! Ог — гонь! Отмашка… и нет спасения. Двадцатичетырех килограммовые чушки, с переведенными флажками с «Ф» на «О» вырвались из коротких стволов, разом осевших на станинах орудий и понеслись к рубежу неподвижного заградительного огня, в варианте «Пальма — 2», создавая максимальную плотность один снаряд на три погонных метра групповой цели.
Прим.: это читать долго, а на деле секунды уходят и начинают рваться снаряды.
Взрыватели без колпачков, установленные на осколки реагировали мгновенно при соприкосновении с любым препятствием на их траектории, будь это кустарник в низинке, будь влажный грунт вдоль ручья или человеческая плоть.
Кило восемьсот грамм тринитротолуола разрывали тела стадвадцатидвух миллиметровых снарядов из хрупкой стали, срезая до грунта кустарник, плодоносный слой почвы и…людей.
Уплотненный до твердости прессованного картона воздух, с встроенными во фронт ударной волны гаубичными осколками, срывал с людей одежду, раздевая труппы до нага, до кривизны коромысла выгибая винтовки, превращая бойцов китайской дивизии в желе, порубленное раскаленной массой осколков снарядов и обломками оружия и снаряжения.
Плоть и кровь превратились газожидкостное образование с вкраплением обрывков формы, мелких и крупных кусков почвы, эта взвесь накрыла низинку, как небольшое облако красногрязного цвета, сделав наблюдение невозможным.
Запах крови и осязаемая, видимая уже без биноклей смерть больших сотен людей поставила мозги многих набекрень и вьетнамские пулеметчики, что бы не свихнуться, открыли огонь без команды, сопровождая трассы ужасом и яростью, уменьшая амплитуду хора попавшего под раздачу.
Но неотвратимо и размеренно, снизу бурый смог пробивался очередными всплесками разрывов, калеча людей, добивая и убивая… звуковая картина поменялась: вместо регулярного грохота разрывов и гортанного мычания — стоны и вопли, как алые ручейки сливались в вой на одной ноте, только временами заглушаясь размеренным строенным буханьем близких разрывов и татаканьем пулеметов.
Очередные волны пехоты пересекая дальнюю границу зоны сплошного поражения и подпитывали местами гаснущий звуковой фон новыми голосами хора сопровождающего побоище.
В полном дивизионе, три гаубичных батареи, всего восемнадцать орудий, с интервалом в две секунды падало по три снаряда, равномерно распределяясь по фронту цели, с правого фланга к левому, ритмично и неотвратимо, как очередной поворот ручки мясорубки.
Российская артиллерия не знает колебаний и чувство жалости не применимо к ней, так было задумано, она или стреляет или готовиться.
Проходя мимо старых, отвоевавших свое, списанных, исполнивший свой долг, орудий некоторые склоняют головы, а кто — то опускает глаза. Обратите внимание. Опытному глазу язык жестов расскажет о многом.
Последняя позиция старых пушек — это не просто мемориал или окрашенная в камуфляж железяка. Это память… Она, эта вязкая штука многое делает невозможным, а что — то неотвратимым!
Китайцев ему не жалко и вьетнамцев тоже, но увидеть гору трупов нашей бессловесной, безропотной и непобедимой в своей ярости русской пехоты — невыносимо.
Родиону повезло: его учили пониманию профессии офицеры прошедшие войну, те кто видел подобное своими глазами, в Сальских степях, под Ржевом, Никополем и на Зееловских высотах. Строго говоря это те, кто обязан был это предотвратить — разведка. С того февраля он очень серьезно делал свое дело. Трепетно, кропотливо и профессионально. Отнюдь не всегда с удовольствием. При необходимости — не щадя живота своего.
Прим.: бои под этими н. п. характеризовались высокими потерями в людях.
Когда дед ломал его, перед глазами мелькнула та вьетнамская низинка, только ручей перекрыли не тела в тропической форме, а в наших серых шинелках. И все было решено. Хотя, за — ради дедова удовольствия Родион еще побрыкался. Для приличия. Куркин не доверял легким победам и скорым решениям.
Прим.: бои под этими н. п. характеризовались высокими потерями в людях.
Когда дед ломал его, перед глазами мелькнула та вьетнамская низинка, только ручей перекрыли не тела в тропической форме, а в наших серых шинелках. И все было решено. Хотя, за — ради дедова удовольствия Родион еще побрыкался. Для приличия. Куркин не доверял легким победам и скорым решениям.
Дорогие пассажиры, наш самолет … тра — ля — ля.
Полковник, честно сделал свое солдатское дело и не только уже оправдал, вложенные в его возвращение в Армию деньги, только подъемных получено и потрачено почти тридцать тысяч, рублей понятно.
Бецкой ложной скромностью не страдал и коварно планировал способ подачи достижения: ему очень хотелось думать — Али поверил, что с ним договаривается существо способное продать ему компактное и эффективное оружие. В умелых руках применение только одного комплекса может залить слезами европейскую страну средних размеров. А при удачном раскладе изменить политику государства.
А «Восток» приценивается сразу к сотне, т. е. надеялся получить пару десятков комплексов «Игла». Но похоже моджахед выцеливает кое — что новое. С этой информацией еще придется разбираться — эта не наша головная боль, пусть ФСБ потеет, ищет где опять потекло.
Москва. Внуково. 14.12.2005 г. 05.20 (время московское).
Легенда продолжала работать и отставного оборонщика встретили у трапа. Привет — привет и традиционные сто грамм (пристрастные традиции предполагают кусок сыра и куриное яйцо вкрутую).
Все! Дома!
Традиция эта сохранилась с тех еще времен, когда обмерзшая, обессиленная постоянным соседством со смертью и близкая к колективному помешательству разведгруппа, переваливаясь через бруствер, сползала в свой окоп. Последнее, что разведчики могли сделать выполняя приказ на поиск: первым в окоп спихивали языка. Если удавалось такового взять и довести. В общем если судьба благоволила. Она и благоволила, но в соотношении один к пяти. Эту цену платили, столько стоила информация. Война тоже рынок и работает, как кассовый аппарат.
Что бы вернуть людям, пусть частично, человеческий облик и быстрее получить драгоценную информацию — в ребят вливали водку. Человечество не изобрело лучшего антидепрессанта, чем алкоголь. А может и не очень старалось?
Встречавший направленец отвез домой, хата в десяти минут ходьбы от дома Серафима в Чертаново. Надо будет зайти к Татьяне на новую квартиру. Не виделись … Как только снимут карантин — сразу!
На хате ждал Дед с домашним пирогом от Натальи Васильевны.
Кормежка, отчет на словах, рапорт завтра, соображения…
Ну, доедай пирог, тебе и на ужин хватит. Завтра в девять — ноль у меня. Дело ты сделал. Насколько качественно, скоро узнаем. Начало, предположительно, вроде удачное. Готовься завтра доложить, слушать тебя будет начальник Управления, полагаю он захочет с тобой погутарить за жизнь, надо определяться с перспективой. Держать тебя на побегушках дороговато будет. Начальство думает! Что бы ты хотел, где себя видишь?
Виктор Владимирович! Я очень отстал, прошло двенадцать лет. Мне бы пару месяцев посидеть в секретке, подчитать Сводку? К операторам наведаться, Миронов еще служит?
Служит — служит, палкой не убьешь! Ладно, я подумаю, с Олегом Геннадьевичем договорюсь. Он тебя проконсультирует, но ты хоть вопросы сформулируй! Олег болтовни не любит, пошлет с ходу, хоть и помнит тебя. Давай, я поехал, до завтра! Из квартиры не выходить, в крайнем случае, если, что приспичит, но ненадолго, друзьям — знакомым не звонить, не приглашать. Имей ввиду телефон на «кнопке», фокус: мне позвонили не пролезет. К соседкам не приставать. Харчи в холодильнике, сигареты в прихожей на полке. Вот тебе чтиво: выписка из разведсводки. Гриф ДСП, изучай. Все, пока!
Стоп! Дай ка сюда мобильник! Вот теперь я ушел… Смотри гангстер?! Выдеру без поправок на мой возраст, не балуй!
И ушел! Учитель — бросил, т. с! И слава Богу!
Э — хе — хе, жисть моя поломатая! Вся его, Бецкого, жизнь — каждодневный подвиг ради Величия Родины! Спрашивается, где благодарность? В этой фолианте грамм двести не секретной информации. И все надо знать на память. Раз в семь больше — секретной и тоже на память. Сов. секретной грамм на триста, но ту информашку, как еврей молитву… Интересно великий Фима, который Гершевич и Масти притом, хучь одну знает? Или только неподражаемо материться …?
Вес «Разведывательной сводки Генерального Штаба Вооруженных Сил Российской Федерации» отчасти отражал эффективность работы всей службы. Полный ее вес, в старые добрые времена мог достигать килограмма и больше.
Бецкой вовсе не собирался сидеть сиднем на оперативной квартире, в Москве и ближнем Подмосковье за годы, у него поднакопилось дел, другого времени у него не будет — это к бабке не ходи. Значит, что мы имеем: Дед категорически запретил приглашать на хату дружков — это раз. Анонимность оперативной квартиры — дело святое. Понятно, тут ни влево ни вправо. В 79 выгорел подъезд типового дома на окраине Москвы, с жертвами… Нормальный пожар! Вот только среди покойников преобладали офицеры ПГУ КГБ и почему? Рыбная мафия что ли?!
Тема закрыта, все ладно — он и не собирался, хотя повидать ребят, конечно хочется.
К соседкам не приставать… Тоже не проблема, хотя здоровые инстинкты напоминают о себе довольно настойчиво. Но приказ… Это два!
Три: дед разрешил выйти ненадолго. Что это значит — это значит: «если нельзя, но очень хочется, то можно!» Ненадолго, Устав таких формулировок не знает. Отлично!
Четыре: опять же, не приставать к соседкам! Слушаюсь! А к соседям? Никаких ограничений — ура!
Нет сомнений — за ним смотрят. Значит этих ребят надо выявить — это путь к свободе. Вперед!!
Осматриваем квартиру, обязательно найдем полезную штуку. Монте — Кристо путь к свободе начал, кажется с миски. Осмотр проводится сверху вниз и слева на право.
Через пятнадцать минут, Бецкой сформулировал свое отношение к тем кто готовил квартиру: крохоборы хреновы. Что ему теперь постельное белье на полосы распускать? Седьмой этаж, а я к десанту никаким боком. Что можно сделать из кастрюли и пирогов Натальи Васильевны? Начинить стрихнином и накормить наружку?
Потом он по десятку минут торчал у каждого из четырех окон и получил неплохой результат: наружка засела в машине, как положено наблюдателей не меньше двух? Двое и было. Машину поставили удачно: скрытно и перекрывали наблюдением выход из подъезда, но если расплющить нос о стекло кухонного окна, то машину можно разглядеть. Серьезный прокол.
Нужны союзники, как их найти если не выносишь мусор? Подтянув штаны Бецкой отправился на разведку. Напихав в ведро газет приготовленных для него — пустое ведро недобрая примета и для того кто им владеет.
Ждать пришлось долго, но и граф мотал на зоне двадцать с чем — то, сначала последовательно две бабульки, одна этажом выше, другая на два ниже. Его не заметили. Потом мальчишка, видимо прогулял школу, из его квартиры слышны были вопли воспитательного содержания. Потом кто — то, на нижних этажах, пришлось проигнорировать. Время подошло к обеду и дело пошло веселей: открывались и закрывались двери, гремел мусоропровод, а нужного контакта не было… Но разведчик рук не опускал, только в тринадцать десять клюнуло: мужик, длинный, худой, вида компанейского, у него можно разжиться сочувствием и превратить его в соучастника: слышь сосед!
Че?
Время есть?
А ты чей?
Сто вторая, уже неделя, как живу.
Прим.: Ох! Знаю этот домик и квартирку на седьмом этаже.
Ты по ремонту или мебель таскать?
Почти. У тебя закусить есть чего?
Спросил! Заходи в девяносто восьмую. Я один, баба на работе.
Ага, я счас (процесс пошел).
Зашли, присели, соучастник оглядел его: так че? Время есть. Что помочь?
Родион давно взял в привычку иметь в заначке бутыльмент, обязательно с винтовой пробкой, на случай дробления гонорара. Такая похвальная запасливость, выручала его многократно.
Замысел был такой: Выйти из дома, прикрываясь мужиком, найти точку, переодеться и свалить.
Сраслось. Выпили по первой и Родион обозначил серьезность намерений: все равно бежать, давай, корешь, сразу. Бабки у меня есть. Одевайся, я счас.
Броском в квартиру, кстати, вовсе не сто вторую. Сцапал набитый шмотками пакет: куртка, шапка, туфли, брюки и назад.
Сосед расслабленный перспективой здоровой выпивки одолжил ему потрепанные кроссовки, куртешку и шапочку. Вот и славно.
Вышли под руку — скользко. Прикрываясь мужиком проскочил. Дальше проще: перед лавкой сунул мужику деньги и подтолкнул его ко входу. Сосед горевать будет недолго — у него водка не прокиснет. И шуметь не будет.
Найти подъезд и переодеться — минута. Дверь на свободу открылась в тринадцать сорок. Но как — то легко получилось и натужно, не красиво.