19 часов 40 минут 3 сентября 2047 г.
Шестёрка коротко стриженых новичков в серых комбинезонах заканчивала ужин. Столовая оказалась небольшой мягко освещённой комнатой без окон со сводчатым ячеистым потолком и с блистающим чистотой полом, вымощенным полированной плиткой. Наставники (Апельсинка, Плюс и Морж) уже собрали посуду с полупрозрачных столов, вымыли её и расставили на сушилке, предупредив, что утром после завтрака это сделают дежурные из группы.
— А кто будет дежурить? — спросил кто-то из новоприбывших.
— По алфавиту. — ответил Плюс. — Выберете себе новые имена, напишете их, как у нас принято, на одежде. Вот и определимся: «а», «бе», «ве»… Только не придумывайте всё на букву «я». Ведь всё равно кому-то придётся открывать дежурство, а вам потом жить Яблоками, Ящерицами и Ящиками, да? Бррр….
— А если мне понравится «Янтарь» или «Ясень»? — полюбопытствовал всё тот же новичок.
— На здоровье. Авось, тёзок у тебя не найдётся.
Апельсинка внесла на большом керамическом блюде чашку и полдюжины зелёно-перламутровых, полупрозрачных шариков, размером с грецкий орех.
— Чтобы лучше глоталось, — посоветовала она, — обмакните в вишнёвый сироп. Раскусить даже не пытайтесь.
— Нужно заглатывать?! — ужаснулась русоволосая новенькая. — Эту громадину?!
— Не преувеличивайте. — улыбнулся Плюс. — Не ананас же вперёд хвостом. Капсулы только с виду большие и страшные, а внутрь проскальзывают сами собой.
Светлана осторожно взяла шарик. Он оказался податливым, мягким на ощупь, словно желатиновая плёнка, наполненная тёплым, мутным и чуть заметно светящимся студнем.
— Смелее. — подбодрил Морж.
— А что это?
— Одно могу сказать — не яд. Остальное узнаете в свое время. Ну?
Игорь Рогожин храбро ткнул шарик в сироп, положил на язык и… Новички напряженно смотрели на него.
— Ну? — не выдержала русоволосая.
— Всё… — озадаченно сказал Игорь.
— А чего ты ждал? — рассмеялась Апельсинка. — Плюс ведь предупреждал — ничего страшного.
Зона
Стена, «Детский сад»
20 часов 00 минут 3 сентября 2047 г.
Игорь Рогожин в сатиновых трусах до колен, майке и носках сидел в комнате бытового обслуживания на серо-коричневом диване и сосредоточенно слушал наставления наставника. Рядом с ним в таком же трогательном виде восседали еще двое новичков.
— Вам придется в «детском саду» носить вот такие серые комбинезоны. Удобно, практично, прочно: натуральный хлопок. Цвет, конечно, не очень… Зато через неделю, когда определишься со своими занятиями, наденешь другую одежду: оранжевую, как моя, зелёную или фиолетовую. Так уж повелось, что на спине и левой стороне груди мы пишем новые имена, которые приняли, переселившись в Зону. Видишь, у меня: «Морж»? Тебе что вписывать?
— Кактус. — веско сказал Игорь.
— Как?!
— …тус.
— Гм… Однако… Как корабль назовёшь, так он и потонет… Будешь ходить небритым, а?
— Нет. Из-за характера.
— А, ну да, логично. Кстати и я Морж, не потому, что усатый, а оттого, что люблю купаться в холодной воде.
Морж мгновенно набрал шесть букв на клавиатуре компьютера и из принтера с шелестом пополз лист бумаги.
— Ага, готов трафарет. Вырезаем контуры букв… Накладываем на ткань. Где там у нас баллончик с краской?
Дважды зашипел распылитель. — Воняет, конечно, зато мгновенно высохло. — довольно объявил Морж. — Влезай в комбез, Кактус. Теперь — следующий. Как, говоришь, тебя отныне звать-окликать? Нет, «Медведя» настоятельно не рекомендую брать, уже слишком большая популяция мишек в Зоне скопилась, путать будут постоянно. Что? «Айсберг»?! Х-хе! Ну, фантазия у вас, ребята… Хотя, в принципе, почему нет, пусть будет еврейская фамилия…
Через четверть часа все имена были нанесены на плотную серую ткань.
Надев комбинезон и шнуруя новенькие ботинки, Кактус спросил: —А что вы называете «детским садом»?
— Да детский сад и называем. — совершенно серьёзно ответил наставник. — Хотя, возможно, правильнее было бы сказать: «школа».
Морж присел на тумбочку и критически оглядел новичка, запутавшего ботиночный шнурок в узел.
— Начну издалека. — вздохнул он. — Смертность у нас низкая, составляет два процента. От девяти с половиной тысяч это составляет… ммм…
— Сто девяносто смертей в год. — мгновенно ответил Кактус, распутав узел. — Ноль целых пятьдесят две сотых в день.
— Молодец. Надо было Калькулятором назваться. — уважительно заметил Морж. — Так вот, когда в Зоне кто-то умирает и Переселяется, сразу же приглашаем кандидата снаружи. Вот и выходит, что ежегодно у нас появляется около двух сотен новосёлов. Последние полмесяца мы никого не теряли, зато прошлая неделя оказалось печальной — не стало сразу семерых. Кстати, среди них — Тихоня, старейший из нас, последний из лично знавших Старика. Он Переселился вчера.
— Что значит «Переселился»?
— Эээ… пока не забивай голову, Кактус. Позднее узнаешь. Все обулись? Идём, покажу ваше временное место жительства.
Они вышли из комнаты бытового обслуживания, прошли мимо душевой и туалета, блиставших белоснежным кафелем в щель приоткрытой двери. Вошли в безоконную спальню, тускло освещённую синими плафонами в изголовьях пяти безукоризненно застеленных кроватей.
— Ночевать будете тут. — сказал Морж. — Апельсинка разместит женщин в их резиденции. Так вот, сегодня в Зону прибыли четверо мужчин и три женщины. Правда, одному потребовалась, скажем так, медицинская помощь, но он скоро присоединится к вам. Итого — семь ново…
— …сёлов. — подсказал Кактус.
— …рожденных. — с ударением поправил Морж. — Именно новорожденных, потому что с завтрашнего утра у каждого начинается совершенно другая жизнь, в которой будет очень мало общего с той, что вы жили раньше. Вы — малыши, которым предстоит многое узнать и понять. На неделю вернётесь, если не в детсадовские, то уж точно в «школьные годы чудесные, с музыкой, танцами, песнями». Мда… Всё будет у вас: классная комната, тетради с ручками. И уроки, конечно. География Зоны, биология её же, Матушки, нашей. Физика, то есть что нам известно об аномалиях, штуках, подземном мире и прочем. История Зоны до Старика и после. Демография, в смысле, сколько-кого-где-проживает. Мораль и правила поведения, что, по-моему, главное.
— Ого! — пробормотал Кактус, — Я ж только три класса закончил, в китайскую-то среднюю школу было не попасть.
— А считаешь быстро.
— Да это отец постарался. Занимался со мной дома, как мог.
— О! В коридоре слышатся голоса, значит, Апельсинка ведёт дам в их спальню. Что ж, на сегодняшний день хватит впечатлений и информации, оставляю вас в покое до утра. Мыло, зубные щётки и всё прочее — в ящиках тумбочек. Где умывальники — уже видели. Подъём завтра — в 6.00. Объясню обязанности дежурным — Айсбергу и Вирусу. Потом вместе с Апельсинкой отведём вас на завтрак и к 8.00 — на занятия. А сейчас приводите себя в порядок и ложитесь спать. Тем более, что вам потребуется не менее десяти часов на то, чтобы в полном покое и расслабленном состоянии переварить десерт.
— Тот зелёный шар в повидле, которым давились после ужина? — сморщился Айсберг. — Бррр… Что за гадость, кстати?
— Считай это своего рода обязательной детской прививкой. Теперь ты не можешь покинуть Зону. А взамен получаешь возможность продлить себе жизнь на пару миллионов лет.
— Чего-чего?!
Зона
Стена, «Детский сад»
16 часов 00 минут 7 сентября 2047 г.
— А вот интересно, — спросил Вирус, отложив тетрадь и авторучку, — что было бы, кабы китайцы заслали вместо нас семёрку своих невероятно крутых суперменов? Ну, самых-самых из спецназа. Они разнесли бы тут всё в мелкие щепки. А потом открыли ворота целому отряду. Сказку про троянскую лошадь знаете?
Апельсинка выключила компьютер, на экране которого синела надпись: «Конец занятия». Чарующе улыбнулась.
— Кто же её не знает? — проворковала она. — И её, и другие-прочие очень поучительные. «Бил дед, бил — не разбил, била-била баба — не разбила»… Это из другой сказки… Конечно пробовали проделать и это, и кое-что другое. Постсоветский расеянецкий режим пытался, и сменившие их китайские власти силились. Не раз. И сейчас время от времени пробуют. Но мы не жадные и после каждой попытки аккуратно возвращаем им трупы… как ты сказал?.. ах, да, «невероятно крутых суперменов». Удивляет, что они там, снаружи, ничему не учатся и постоянно экспериментируют в этом направлении. С тем же неизменным результатом.
— Но всё же. — сказал Электроник потирая зудящий шрамик на шее. — Семь подготовленных человек — сила.
— Сила. — согласилась Апельсинка. — Посмотрим, что значит эта сила. Перейдём к практической части урока «Взаимоотношения жителей Зоны».
Она взяла со стола стакан, вылила из него воду в раковину и подбросила, обратившись куда-то вверх: —Сестрёнка, прошу!
Её подопечные подпрыгнули от неожиданности, когда одновременно звонко защёлкнулся замок на двери, а осколки стакана, разбитого пулей на лету, брызнули по комнате.
— Спасибо, сестричка. Попрошу на перемене дежурных по классу подмести пол и аккуратно заделать дырочку в стене. — еще лучезарнее улыбнулась наставница. — Вопросы?
В гробовой тишине хлёстко прозвучал щелчок автоматически открывшегося дверного замка.
— Так что же, все тут ходят под подозрением и под прицелом? — ошарашенно спросил Айсберг. Он, не отрываясь, смотрел на тоненькую струйку синего порохового дыма, таявшую в темном оконце под потолком. — Всю жизнь?
— Что за чушь! Это всего лишь самая малая из необходимых мер предосторожности здесь, в «детском саду». Когда вы усвоите главные правила жизни в Зоне, когда выйдете из «детсада», когда будете жить здесь, в Стене, или во внутреннем пространстве, никто не будет держать вас на мушке. Более того, хотя ношение оружия в Зоне не только не запрещено, но даже приветствуется, один из самых строгих законов гласит: «В человека никогда не целятся!»
Апельсинка помолчала, задумчиво глядя на донышко разбитого стакана у носка высокого шнурованного ботинка.
— Но может быть засланный коварный враг, гнусный диверсант и злобный шпион, злокозненно дождётся выпуска из «детского сада» и уже потом начнёт плести сети и строить интриги? — задумчиво осведомилась она у осколка. И тут же ответила: — Абсолютно исключено. Поверьте, никто и ни при каких обстоятельствах не сможет ни покинуть Зону, ни передать за её пределы какую-либо информацию, ни нанести кому-либо ущерба.
— Почему?
— Потому что. — исчерпывающе объяснила Апельсинка.
Зона
Стена, «Детский сад»
10 часов 05 минут 11 сентября 2047 г.
Дежа вю: Кактус в сатиновых трусах до колен, майке и носках сидел на серо-коричневом диване в комнате бытового обслуживания и ждал, пока просохнут белые буквы имени на новеньком оранжевом комбинезоне. Рядом с ним Электроник склонился над столом и со всевозможной аккуратностью распылял из баллончика краску на трафарет, приколотый к его фиолетовой одежде. Айсберг и Вирус, держа на коленях развёрнутые зелёные одеяния, подтягивали пряжки и ожидали своей очереди.
— Ну, краска! В горле першит. — брюзжал Электроник. — И буквы едва уместил над карманом.
— Кто ж тебя заставлял выбирать такое длинное имя? — резонно возразил Кактус. — То ли дело — у меня. Гордо, коротко, со вкусом.
Он, шурша тканью, сунул ноги в штанины.
— Задом наперёд. — тут же отыгрался Электроник. — Хе-хе.
— Тьфу ты! — констатировал Кактус и переоделся.
Электроник один за другим выдвигал ящички широкого шкафа.
— Не вижу лиловых шевронов. — недоумённо сказал он. — Оранжевые — есть, зелёные — имеются, а нужного мне нет.
— То есть, как нет? — удивился Морж. — Лично принёс вчера целую пачку. Не там ищешь, вот же лежат. И петлички на воротник здесь, и эмблемки в достаточном количестве. Давай помогу.
Он приложил линейку к левому рукаву комбинезона Электроника, сделал отметку карандашом, затем прижал горячим утюгом тёмно-сиреневый шеврон.
— Вот и всё. — сказал Морж. — Теперь не оторвёшь. Петлички пришивай сам.
— Ну, хорошо. Вот мы, мужики, тут всё понятно. — рассудительно сказал с дивана Айсберг. — Влез в мундир — удобно и практично, прочно и гигиенично. О, надо же, стихи получились… А все женщины в Зоне тоже ходят в комбинезонах? Им не разрешается носить всяких там платьев-юбок?
— Бальных, свадебных и театральных? — деловито уточнил Морж. — Равно как курортных, выходных и карнавальных? Видишь, не один ты поэт.
— Эээ… Вроде того… — неуверенно промямлил Айсберг. — А, понятно, откуда тут курорт, балы и театры…
— То есть как «откуда»? — искренне обиделся Морж. — Обижаешь! Допустим, кинотеатральная студия у нас любительская, но спектакли ставит неплохие, все на них ходят с удовольствием, свободных мест не бывает. А уж Новый Год и дни рождения отмечаем так, что… В общем, поживёте — увидите. Другое дело, что фраков-смокингов не надеваем. Но это не потому, что кто-то запрещает.
— А почему?
— Пусть каждый мысленно представит своего ровесника. — задумчиво сказал Морж. — В смокинге и белоснежной рубашке. Перстень на пальце, заколка на галстуке. Платочек в кармане, стрелочка на брюках, крокодиловые туфли…
— Извращенец. Богатенький. Бабу хочет охмурить. Политик. — хором предположила аудитория.
— Обращаю внимание, — Морж назидательно поднял палец, — не прозвучало ни одной положительной характеристики описанного типа. — Так и я о том же говорю: с мужиками всё ясно, как день. — не сдавался Айсберг, — Для нас, мохнатых и тупых, вообще нет ничего красивее униформы и слаще морковки. Но дамы-с?
— Теперь о дамах-с, поручик Ржевский. — Морж продемонстрировал знание анекдота. — Продолжим мысленный эксперимент. Возможно, вы решите через некоторое время найти себе здесь верную подругу и спутницу жизни. Выбор будет, уверяю вас. На что вы обратите внимание в первую очередь, во вторую и третью? Отвечайте по очереди.
Выслушав всех четверых, Морж вздохнул: —Подвожу итоги. На первом месте — душевные качества: доброта, чуткость и так далее. На втором — ум, сообразительность и производные от них. На третьем — симпатичная внешность. В смысле — лицо и фигура. Насчёт платьев и косметики ничего сказано не было!
— Так что же?
— Так то же, что не следует считать женщину Зоны глупее себя. Если она прекрасно знает, что иенно тебя в первую очередь в ней интересует, зачем ей, словно какой-нибудь смазливой идиотке там за стеной, накладывать в три слоя косметику и напяливать на себя что-нибудь невообразимое? Приманивая богатого самца? Они здесь отсутствуют. От безделья? Наши женщины им не маются. От глупости и пустоты духовной? Таковых женщин Старик не отбирает
— Но всё-таки, — настаивал Айсберг, — как насчёт подчеркивания одеждой духовной красоты?
— Поверь, — грустно сказал Морж, — с этим всё в порядке. Даже чересчур.
Неизвестно, принял ли Айсберг на веру слова наставника, но Кактус поверил Моржу. Он-то заметил взгляды, которые Морж украдкой бросал на Апельсинку.
Часть 3. Три сословия рая
Глава 1. Евангелие от Тихони: «И был вечер, и было утро»
Зона
Марьино, дом Тихони
19 часов 50 минут 15 сентября 2047 г.
Белоснежка спрыгнула с дрезины. Протянула титану полиэтиленовый пакет с мытой морковью. Тот бережно принял лопатоообразной ладонью вожделенное лакомство. Осторожно слез, уселся прямо на мощёную гранитными блоками дорогу. Сладострастно засопел, зажмурился, сунул морковку за щёку и принялся обсасывать. Вот ведь моркоманы-то, не устанешь поражаться!
— Обожди меня здесь, пожалуйста. — попросила Белоснежка кучера. Тот флегматично кивнул. Она оглядел прицепной дом на колёсах, полускрытый за кронами яблонь-дичек. Утвердительно хмыкнула, увидев надпись «Тихоня» большими стилизованными буквами над лобовым окном. Прошла по вкусно пахнущей сочной траве к дому, постучала в белую дверь с окошком.
— Входи. — послышалось из полуоткрытого окна. — Смотри не заблудись: прямо, потом — сразу направо.
Белоснежка еще раз хмыкнула, уже насмешливо, и последовала данным инструкциям. Одна стена передвижного домика представляла собой сплошную до потолка полку, плотно уставленную книгами и коробочками с компьютерными дата-картами. Единственное свободное место занимал рисованный портрет Старика. У окна в углу стоял компьютерный стол. За ним во вращающемся кресле с высокой спинкой сидел бритоголовый крепыш в таком же, как у неё, фиолетовом комбинезоне, но с эмблемами служителя.
— Эстет. — представился он, повернувшись с креслом. — Привет, Белоснежка! Это я тебе вчера вечером звонил. Как добралась?
— Спасибо, получилась замечательная утренняя прогулка.
— Присаживайся, наливай сок, если хочешь. Что, опять совка на диване? Ну, наглая птица, поселилась тут и отсыпается весь день. Скоро до того растолстеет, что летать по ночам разучится. Будет гулять вперевалку, словно пингвин. А может быть меня на руках носить заставит. Да сгони её, не церемонься, пусть ближе к плите перебирается, поест и дрыхнет на шкафу! Там для неё даже блюдечко и корзинка стоят. Значит, ты и есть Белоснежка? Тут вот какое дело…
Эстет сдвинул кипу бумаг на столе и вытащил из-под них устрашающего вида том в потёртой картонной обложке. Покачал на руке. — Килограмма два мелкого почерка, однако. — с уважением сказал он. — Начну сразу по существу дела. Этот дом принадлежал Тихоне, который оставил его мне. В наследство, так сказать. Две недели назад Тихоня уехал к Шлюзу, потому что пришёл его срок переселяться. Жаль, конечно, слов нет как жаль! Последний из лично знавших Старика… Его главный апостол, так сказать. Ты ему заочно приглянулась, поэтому перед отъездом он поручил передать тебе своё сочинение. Вот, прочти первую страницу.