У Шайлер от боли подогнулись колени, ей не осталось другого выхода, кроме как разжать пальцы и отдать оружие.
Демоница подобрала лезвие, и в ее руках оно превратилось в длинный сверкающий меч.
– Так я и думала. Оружие Падших. Пойду и дам Ваалу глянуть. Предупредите других – девчонки могут быть того же пошиба.
Она уперла мясистые руки в бока и хмыкнула:
– Спасибо, мальчики, хорошо поработали. Ночью боссы найдут у себя в кроватях ангелов. – Демоница осклабилась: – Валите отсюда, поживее. Тролли заплатят вам на кассе.
Красная кровь ушла, а демоница изучающе уставилась на Шайлер:
– Интересное приобретение! Не совсем то, что мы заказывали, но, думаю, мы найдем кое-кого, и ты ему придешься по вкусу. – И, грохнув дверью, она вышла.
Как только Шайлер оказалась в одиночестве, она стала пытаться найти выход из заточения, но дверь оказалась заперта невидимыми чарами, а стены сделаны из цельного камня. Она перепробовала все заклинания, но не получила никакого результата. Девушка постаралась совладать с паникой, что грозила захлестнуть ее с головой, и заставила себя думать спокойно. Она утратила меч, но, безусловно, сможет найти что-нибудь для обороны. Но, прежде чем она успела составить общий план побега, демоница вернулась, и уже не одна.
С нею явился Кроатан – прекрасный среброволосый ангел с непроницаемыми темно-красными глазами и шрамами на лице, свидетельствовавшими о том, что он Люциферова выводка. Совращенный с вожделением глядел на девушку, и Шайлер, даже на расстоянии, ощущала запах его похоти, а Кроатан слал в ее сознание образы, от которых она не смогла закрыться. Шайлер даже не могла зажмуриться. Картины того, что ее ожидает, возникали прямо в мозгу. Девушка почувствовала, как мужество покидает ее. Поймана, безоружна, беззащитна. Шайлер вскинула голову и яростно сверкнула глазами. Она будет биться, каждой частицей тела и души!
– Сойдет, – произнес Кроатан, одновременно кротко, мелодично и злобно. – Приготовь ее.
Он приподнял подбородок Шайлер:
– Парни правы. Ты красива. Но я не плачу за нее цену невесты. Падшие не способны породить детей, которые мне нужны.
– Но извольте поглядеть на ее волосы, глаза – вылитая Габриэлла! – запротестовала демоница. – Конечно…
– Никакого торга. Тебе повезло, что я избавлю тебя от девчонки, – заявил Кроатан и погладил Шайлер по щеке, прежде чем удалиться.
– Эй, дурочка, слыхала? Пошли, – пробурчала демоница. – Сдам тебя в дом Зани.
– Зани? – спросила Шайлер. – Жрица храма Анубиса? – Она почувствовала, что сердце у нее заколотилось от возможности встретиться с женщиной, которая могла оказаться Екатериной Сиенской.
– О чем болтаешь, деточка? – Демоница прищелкнула языком. – Заният Бабель – так мы называем бордели внизу. Шлюхи Вавилонские, Люциферовы невесты, слыхала? Ясное дело, не каждая удостоится быть избранной Князем Тьмы. Тебя, например, сведут с Даниэлем. Повезло, он прямо красавчик, не находишь?
Шайлер старалась переварить информацию. «Зани», оказывается, вовсе и не жрица! Это кодовое слово для всей операции – похищения смертных девушек на потребу демонам. Екатерины Сиенской тут не найти. О да, «Заният» – древнее слово. Подобные имена давались женщинам, которых в течение столетий забирали Кроатаны. Дэмин рассказывала ей, что Нефилим, которого она убила, называл свою мать «Милашкой». Милашки Сатаны. Шлюхи Вавилонские. Все к одному. Милашка Флорентийская, наверное, одна из первых, кто произвел на свет демонско-человеческое отродье. С тех пор многие оказывались на ее месте. И она, Шайлер, теперь станет очередной добычей.
Демоница провела девушку по другому подземному пути. Когда они выбрались наружу, то оказались в центре базарной площади мелкого городка, окруженной изгородью из пыльных рекламных щитов. Рынок весьма напоминал земной Каир. Владелица Шайлер постучала в дверь одного из строений, и их впустили внутрь. В прихожей обеих встретила группа старух, одетых весьма скудно, зато обильно накрашенных. Шайлер подумала, что присутствие Красной крови свидетельствует в пользу того, что они находятся в лимбе, первом круге ада. Он следовал сразу после глома. В глубинах преисподней люди долго не жили.
– Даниэль желает, чтобы ее подготовили к брачным узам через несколько часов, – сообщила демоница. – И не хочет, чтобы девчонку одурманивали.
Матроны кивнули и втащили Шайлер в маленький будуар, оснащенный гардеробной. Они швырнули ее на мягкую банкетку перед огромным трюмо.
– Ну-ка, посмотрим, что тут, – произнесла самая старая, жирная и темнолицая старуха, позвякивая золотыми браслетами.
– Слишком тощая, – заметила товарка. – Придется подкладывать подушечки.
– Даниэль вечно молоденьких выбирает.
Шайлер сидела на банкетке и свирепо взирала на всю компанию.
– Отпустите меня! – потребовала она. Однако либо сила принуждения слабела в преисподней, либо здешние люди научились закрывать сознание. Старухи только засмеялись.
Шайлер поверить не могла, с какой обыденностью они творили свое действо.
– Вы отдаете своих дочерей демонам! – крикнула она. – Постыдились бы!
«Мадам-Бордель» хлестнула девушку по лицу:
– Только попробуй еще раз такое сказать – лишишься языка!
– Стой! – одернула ее напарница. – У нее губа распухнет. Босс не любит, когда они избиты. Помни, надо, чтобы девка выглядела красиво.
Глава 29 Дворец на реке
«Герб герцога» оказался не отелем. Они увидели дворец, настоящий замок, практически плывущий в небе, поскольку это был роскошный четырехквартирный пентхаус. Расположился «Герб герцога» на крыше величественного небоскреба, который находился на краю Тартара, у берега реки Стикс. Позолоченная высотка не имела и намека на четкий архитектурный облик. Все аляповато и ужасающе уродливо, украшено парящими розового цвета колоннами, херувимами да скалящимися горгульями. Мими полагала, что отделано оно согласно вкусу разухабистого нувориша. Что за огорчение для глаз, да еще за бешеные деньги! Она не думала, что это – промах Кингсли. Очевидно, здание хранило свой жутковатый облик испокон веков. Однако она заметила, что расположен небоскреб в лучшей части города – дышалось тут легче.
Швейцар сообщил гостям, что их ожидают, и проводил до лифта.
Когда они поднялись наверх, Мими и Оливер обнаружили, что они в холле огромного помещения с изогнутой лестницей, соединяющей три этажа. Затянутые в униформу слуги-тролли выстроились перед ними в ряд – дворецкий и лакеи в ливреях, горничные и кухарки в черных платьях и накрахмаленных передниках. Каждый носил вокруг шеи серебряный ошейник со знаком Дома, выгравированным на пластинке спереди.
– Добро пожаловать, – обратился к ним старший дворецкий. – Мы ожидали вас, леди Азраил.
Мими удостоила его царственным кивком.
«Вот теперь хоть что-то стоящее…» – подумал Оливер.
– Желаете ли вы отужинать или предпочтете, чтобы я препроводил вас в предназначенные вам апартаменты?
Мими вопросительно приподняла бровь, оборотившись к своему Проводнику.
– Я умираю с голоду, – зевнул Оливер, – но сначала бы поспал.
– Тогда – наши апартаменты.
– Прошу вас. – И горничная сделала книксен. Они проследовали за ней к другому лифту, который доставил их к анфиладе комнат с видом на восточный берег Стикса.
– Именно здесь останавливается Хельда, когда прибывает с визитом, – шепнула горничная, распахивая двойные двери в шикарную спальню с панорамными окнами. Мими кивнула. Понятно, Кингсли собирался представить ситуацию как особую честь для него. Хотя девушка была благодарна за проявленную заботу, она несколько разочаровалась тем, что Кингсли столь быстро покинул ее. Она предпочла бы любой закуток, но наедине с Кингсли. Зачем ей эти расфуфыренные апартаменты? Она пожелала Оливеру спокойной ночи и стала готовиться ко сну.
Спальня Оливера оказалась также очень хороша, но, как он и ожидал, чего-то в комнате недоставало. Подушки – чуть более мягкие, чем положено, кровать – слишком просторная, кондиционер охлаждал воздух сильнее, чем надо для поддержания комфортной температуры. Но жаловаться юноша не стал. Он радовался тому, что обрел место, где можно отдохнуть (хотя бы и в эрзаце Башни Трампа, обслуживаемом страшненькими троглодитами). Когда его голова коснулась подушки, Оливеру стало все равно – парень заснул мертвым сном, ни разу не пошевелившись за ночь.
Что касается Мими, то она провела долгие часы, сидя в постели.
Девушка обнаружила обширную коллекцию прозрачных шелковых ночных рубашек в гардеробной. Она долгое время пролежала в мраморной ванне, а затем облачилась в самое соблазнительное одеяние, скользнула под покрывала и начала ждать. В конце концов она услышала шум лифта и скользящие шаги Кингсли. Она ждала, когда же он прокрадется в комнату и вплотную займется обольщением.
Она, разумеется, велит ему прекратить и потребует объясниться, прежде чем они продвинутся далее. И когда он поклянется в верности и будет молить о прощении за небрежное приветствие, которым он удостоил ее в клубе, Мими позволит Кингсли делать с собой все, что он захочет. Она призналась самой себе, что ей просто не терпелось подвергнуться насилию. Она извивалась на простынях от одного лишь предвкушения, вспоминая, как они танцевали вдвоем, когда его сильные руки обхватывали ее талию, а тела двигались в едином ритме. После Мими снова устраивалась на кровати так, чтобы выглядеть невинной и сонной.
Но внезапно шаги стали отдаляться, и наступила тишина. Мими в раздражении приоткрыла глаза. Она снова взбила волосы, поправила подушки, убедилась, что шелковая сорочка облекает тело наиболее обворожительным, знойным образом, и приняла выверенную позу. Возможно, это часть игры? Ее снова дразнили? Но часы тикали, и ровным счетом ничего не происходило. Мими не удалось выспаться, хотя Кингсли не появился в ее спальне. Ни в эту, первую, ночь, ни в другие. Фактически она вообще не видела юношу в течение двух следующих дней.
«Отлично разыграно, Мартин, – подумала Мими утром. – Замечательно». Она решила не интересоваться им и не показывать, что ждет от Кингсли первого шага. Он ведь пригласил ее к себе домой. Значит, ему необходимо ее присутствие. Девушка полагала, что знает причину – Кингсли просто заставляет ее ждать. Он хочет, чтобы она дрогнула и покорилась, тогда его победа над ее сердцем будет окончательной. Но у Мими имеется побольше гордости, чем надо для таких случаев. Через неделю после их житья в «Гербе герцога» произошло нечто заслуживающее внимания Мими. Кстати, как она узнала, отель получил свое название в честь герцога ада, который здесь обычно останавливался. Итак, ровно через семь дней после их неуклюжего «воссоединения» девушка обнаружила Кингсли в комнате для завтраков и оказалась в состоянии поддержать вежливую беседу.
– Хорошо ли заботятся о вас мои тролли? – вопросил Кингсли, усаживаясь за огромный стол, уже сервированный для него одной чашей с фруктами и хлопьями (Оливер бы заявил, что им подали чересчур сухие мюсли почти без изюма).
– Да, вполне, благодарю, – кивнула Мими.
Кингсли также поинтересовался, достаточно ли удобны апартаменты, отведенные девушке. Он всячески побуждал ее чувствовать себя как дома и приказывать прислуге все, что душа пожелает. Кингсли действительно оказался весьма заботливым хозяином. Но это наводило тоску.
– Как тебе вид отсюда? – поинтересовался он.
Мими пожала плечами:
– Нормально.
– Понимаю, не Центральный Парк.
– Я и не ожидала, что он сюда перенесется. – Она разглядывала свою тарелку, размышляя, как бы ввернуть в разговор вопрос об их взаимоотношениях. Кингсли будто окружала непроницаемая стена. Они не виделись друг с другом после той первой ночи в клубе. Тогда он даже не поинтересовался, что привело Мими в преисподнюю, и отшучивался. Кингсли превратился в герцога ада, а она – в его почетную гостью. Мими не знала, надолго ли парень затянет свою игру в шарады.
Он выудил очередной кусочек из чаши и начал его смаковать.
– Представляешь, все это – иллюзия, на самом деле я не ем яблоко. Но не правда ли, обыденность помогает? Повседневные ритуалы, своего рода распорядок дня… Здесь никогда не становится ни темнее, ни светлее. Солнца, естественно, нет. Только неугасающий свет Черного Пламени. Пылает и не сгорает, – тихо проговорил он.
– Э-э… – протянула Мими.
– Желаю приятно провести время. – Кингсли распрощался с девушкой и удалился, оставив Мими доедать слегка прокисший йогурт в одиночестве.
Оливер же проводил большую часть дня, плавая в огромном бассейне с морской водой, расположенном на крыше небоскреба. Первый восторг от осознания того, что они живут в настоящем дворце, постепенно истаял. В принципе, пентхаус не особенно сильно отличался от его жилья в Верхнем Ист-Сайде. В «Гербе герцога» юноша стал чувствовать себя сонным и разбитым. Мускулы будто атрофировались, мозги отключились, и Оливер использовал свой интеллект только для приказа троллям принести ему тапочки. Музеи и мюзик-холлы отсутствовали напрочь. Речи не шло об опере, театре или библиотеке. Конечно, обитатели Тартара не догадывались о существовании культурных развлечений. Самое худшее, что здесь действительно было нечего читать. Зато имелось множество ночных клубов и баров со свежей плотью любого толка, проводились гладиаторские бои и тому подобные зрелища. По телевизору постоянно показывали одно и то же: старые сериалы, раскрученные реалити-шоу, несмешные комедии. В Интернете царило порно. Сначала такой расклад выглядел забавно, но когда порок не уравновешивается хоть какой-либо добродетелью, то становится чудовищно скучным. Жизнь, которая состоит только из греховного потворства собственным слабостям, становится тяжкой повинностью.
Вскоре Оливер начал думать, что в Тартаре он помрет от скуки. Поэтому юноша накручивал круги в бассейне олимпийских размеров и пытался сохранить физическую форму. Он жаждал, чтобы Кингсли вернулся вместе с Мими. Да чего парень выжидает? Что он тянет резину? Да, Мими являлась девчонкой… скажем честно, беспокойной. Но совсем не плохой, и, очевидно, Кингсли к ней тянуло. В конце концов, ему может достаться кое-кто и похуже.
Разумеется, такие мысли иногда мелькали в голове Оливера. Он – парень, а Мими красивая девушка, но даже в воображении с трудом представлялось, что они будут хорошей парей. Это выглядело противоестественным и смехотворным. Их отношения были исключительно дружескими. Оливеру нравилась Мими, но он не находил ее привлекательной (несомненно, она бы сказала, что эти чувства взаимны).
Но Кингсли очень повезло. Мими бросила все, чтобы только быть рядом. Сейчас она в преисподней. Их история обязана увенчаться счастливым концом, если только Кингсли не перестал быть собой. А Оливер никогда не достигнет того, чего хочет. Ни в этой жизни, ни в других. И не в первый раз Оливер призадумался… А если положительные герои финишируют последними?
Мими решила, что Кингсли ведет себя индифферентно из-за того, что он потерял интерес к ее неотразимости. Ночи приходили и уходили, а она ждала, когда же Кингсли скользнет под ее одеяло. В конце концов, Мими стала думать, что это – не судьба. Видимо, она приняла обязанности перед ковеном слишком близко к сердцу. И как результат пренебрегла той самой деятельностью, которая требовалась, чтобы сохранить на постаменте место Самой Красивой Девушки Нью-Йорка.
Посмотрим, это исправить нетрудно. Мими загоняла троллей своими требованиями предоставить яично-медовый кондиционер для волос, маску для лица из апельсинной цедры, молочно-миндальные ванны, чтобы кожа стала увлажненной и мягкой. Она обжигала на пламени свечи карандаши для бровей и ресниц, подводила глаза, а на губы наносила помаду, сделанную из розовых растертых лепестков. Кингсли обычно заглядывал домой, чтобы выпить, прежде чем отправляться в клуб поужинать или еще куда-нибудь, но он никогда не приглашал с собой Мими. Однажды вечером она собралась словно лебедь проплыть вниз по ступеням грандиозной лестницы, одетая в ошеломляющее платье. Портниха уверяла, что шелк соткали из облаков над Полями Блаженных и сам Князь Тьмы еще не заказывал одеяния из столь тонкой материи. Соблазнительный вырез доходил чуть ли не до пупка. Волосы Мими уложила волнами, трубчатыми локонами по моде Древнего Египта, где Кингсли впервые положил на нее глаз.
И ее желание исполнилось. Кингсли как раз собирался опрокинуть рюмочку коньяку, когда Мими произвела свой грандиозный выход. В глазах парня сверкнуло восхищение. «Ну, хоть одна живая реакция», – подумала Мими и самодовольно улыбнулась.
– О, привет! – небрежно бросила Мими. Она будто ничего и не планировала в течение целой недели, а просто сошла вниз в изящнейшем наряде, как богиня, решившая почтить юношу своим явлением.
– Ты куда-то собралась? – кротко поинтересовался Кингсли.
– Да. Думаю проверить то новое местечко, от которого Маммон в восторге, – намекнула она. – А ты?
– Хорошо тебе повеселиться, – ответил он, зевая. – Пойду лягу спать. А ты иди, порезвись. И не слишком вляпывайся в неприятности, Форс. – Он шутливо погрозил девушке пальцем.
Мими смотрела, как Кингсли уходит от нее, направляясь в свои апартаменты. И зачем она разоделась в пух и прах для выхода в свет? «Ах ты, гадина!» – подумала девушка. Кинжал, который он вонзил в ее сердце, повернулся и пронзил плоть и душу еще сильнее. Почему она поверила, что он стоит всего ее путешествия в ад?
Глава 30 Злосчастная королева
Любая сказка имеет конец. И мир Аллегры рухнул в один миг. Все случилось днем, на исходе осени, когда она подсчитывала доходы и расходы. Праздник сбора урожая был удивительным. На винограднике собрались сотни людей, которые плясали и давили гроздья. Аллегра смеялась, танцевала и провела вечер в теплой дружеской компании. После, во вторник, виноградник закрыли для посетителей на один день. Бен отправился в город закупать продукты на неделю вперед, а Аллегра уселась за гроссбух. Тут и обрушилась Тьма.