– Да. А вам известно о Катерине?
– Увы, я также разыскиваю ее. – Он протянул Шайлер руку, помогая встать. – Я, похоже, забыл о хороших манерах. В этих краях меня знают как Махруса Абдель Массиха. Сейчас я живу в Иордании, но некогда я исцелял людей в Риме. Катерина Сиенская – моя сестра.
Глава 17 Демон алчности
Дождь лил, не переставая. Они уже много часов напролет ехали под темными грозовыми небесами. Дорога изменилась, и «Мустанг» оказался не одинок – на шоссе стали попадаться машины. Оливеру захотелось знать, где они сейчас. Они больше не находились в фальшивом Нантукете. Эти места не имели ничего общего с восточным побережьем США. Ливень все продолжался. Он начал затапливать шоссе, но внезапно прекратился. Все здесь было непредсказуемым. Двухполосная дорога превратилась в оживленную восьмиполосную автомагистраль с уходящими во все стороны путевыми развязками.
Мими взглянула на мигающий знак над шоссе. Надпись гласила: «Воспользуйтесь ближайшим съездом».
– Думаю, это нам, – сказала Мими, перестраиваясь в правый ряд. Они выехали на широкий бульвар, застроенный небоскребами. Служащий в ярко-красной куртке взмахом руки указал на дорожку, ведущую к самому высокому и сверкающему зданию на всей улице. Парковку переполняли дорогостоящие и редкие машины европейских марок.
– Сюда, пожалуйста, – произнес привратник, указывая на стеклянные двери. – Вас ждут.
– Ты ошиблась – в аду есть слуги, – пошутил Оливер. Он заметил, что шея служащего опоясана серебряным ошейником. Значит, мир ада приводили в движение тролли. Их ручищи незримо снабжали остальных обитателей обедами и следили за точным расписанием поездов. Рабы преисподней.
Оливер почесал лицо и почувствовал под пальцами отросшую щетину, появившуюся за слишком короткий срок. Проходя через дверь, он мимоходом заметил свое отражение: фланелевая рубашка, берет, очки-«авиаторы», мешковатые синие джинсы и дорогие теннисные туфли.
– Выгляжу как полный лох, – пожаловался Оливер.
– Не нуди, – одернула его Мими, скривившись. Она была облачена в стильный наряд: облегающие джинсы, высокие каблуки и удобный черный свитер свободного покроя. Солнечные очки поддерживали волосы, а на локте девушки болталась дорогая сумочка. Мими почти почувствовала себя в своей тарелке.
Они вошли в просторный мраморный холл с несколькими лифтами. Мими дождалась, когда двери одного откроются, и нажала кнопку «Вверх». Спустя мгновение путники оказались в другом пустынном и красивом вестибюле. Все спроектировано так, чтобы запугать и лишить самообладания, оставив посетителям только ощущение собственного ничтожества и неловкости.
Оливер следом за Мими приблизился к секретарской стойке, где три миловидные девушки (разумеется, тролли) в телефонных наушниках отвечали на звонки. Серебряные наушники обвивали их шеи наподобие собачьих ошейников. Впрочем, крови было не видать. Когда Оливер с Мими подошли, ближайшая сотрудница мило улыбнулась:
– Чем могу помочь?
– Мими Форс и… э-э… Оливер Хазард-Перри. Нас ждут, – сказала Мими.
– Да-да, конечно. Присядьте, а я сообщу ему о вашем прибытии.
Они прошествовали к неудобной, но красивой мебели. К ним порхнула еще одна неправдоподобно эффектная девушка-тролль в невероятно элегантном наряде и ошейнике-колье. Оливер мог поклясться, что тот усеян бриллиантами.
– Мими? Оливер? – спросила она. – Не желаете ли перекусить? Воды? Кофе? Холодного чаю?
Мими покачала головой:
– Спасибо, не нужно.
– И мне также, – поддержал юноша. Когда секретарша отошла, он повернулся к своей спутнице: – Что это значит? Где мы?
– Думаю, Хельда собирается сделать мне предложение, – ответила девушка. Очередное искушение, следующая преграда на пути к исполнению желания.
Едва Оливер услышал слова Мими, как в голове у него словно что-то щелкнуло. Он понял, почему обстановка кажется такой знакомой. Поскольку Хельда собралась сделать Мими предложение, рецепция выглядела точь в точь как лощеное голливудское агентство.
Они ждали примерно час. Сотрудницы вились вокруг и подносили напитки, хотя их об этом и не просили. У Оливера начала зудеть кожа под джинсами – ткань царапалась.
– Долго нам ждать?
Он надеялся, что все продлится не настолько долго, как поездка через лимб.
– А кто ж его знает? – раздраженно откликнулась Мими.
Наконец эффектная секретарша вернулась. Теперь она уже не стала предлагать обоим соблазнительные напитки.
– Следуйте за мной, – произнесла она с отрепетированной улыбкой стюардессы или хостесс ресторана, встречающей и рассаживающей посетителей.
– Оставайся здесь. Ничего не пей! – предупредила Мими. Оливер сразу выплюнул кофе. Девушка проследовала за секретаршей в просторный кабинет, откуда открывался эффектный вид на холмы и утопающие в зелени черепичные крыши.
Демон – хозяин офиса – сидел спиной к Мими, перекинув ноги через спинку кресла. Он обернулся и подмигнул девушке:
– Она сейчас у меня. Да, я скажу. Неплохая идея. Мы сходим пообедаем. Тут неподалеку появилось новое местечко, которое все хвалят. Туда не прорвешься, но я знаком с владельцем. Ну ладно, пока. Поговорим попозже.
Демон снял наушники и повернулся к Мими, хитро улыбаясь. У него были зачесанные назад волосы и светлый костюм. Он выглядел как типичный влиятельный мужчина. Демона окружала аура уверенности, богатства и безжалостности. Запонки сверкнули на солнце серебром.
– Азраил! Красотка! Сколько лет, сколько зим, крошка!
– Маммон, – отозвалась Мими. – Я вижу, ты сменил интерьер?
– Тебе нравятся эти штучки с ниндзя? Самый писк моды – во всяком случае, так твердит мой непомерно дорогой дизайнер. – Маммон расплылся в ухмылке. – Как жизнь? Я слыхал, наверху в последнее время не все ладно? Михаил с Габриэллой исчезли, ковен рвется в подполье и все такое прочее?
– Я и не знала, что тебя это интересует. Думала, слухи ниже твоего достоинства.
– Люблю держать ушки на макушке, – улыбнулся Маммон. – Как протекает твое путешествие?
– С неудобствами.
– Не уверен… ведь не так уж плохо, – возразил Маммон, перебирая бумаги на столе. – Ты же знала, что ковер под ноги тебе не бросят.
– Чего тебе надо, демон?! – разозлилась Мими. – Зачем меня сюда зазвали? Мне нужно пройти на седьмой круг! Ты меня задерживаешь! Я такого не потерплю!
– Ладно, не кипятись. Я позвал тебя из-за Хельды. Она хочет кое-что тебе предложить. И прежде, чем говорить «нет», выслушай меня.
Мими приподняла бровь:
– Если это не связано с Кингсли, которого вернут мне живым и невредимым, то мне не интересно.
Демон Алчности помахал пальцем:
– Ты отлично знаешь, что это невозможно. Но у нас имеется нечто более выгодное. Хочешь быть Регисом?
– Я и так регент, – фыркнула Мими. – Вашу должность мне уже предлагали год назад, и я отказалась.
Она раздраженно закинула ногу на ногу.
– Но ведь они второй раз не попросили? В данный момент ты держишь их в заложниках, потому что взяла ключ. Но, если мы сделаем тебя Регисом, одно твое слово свяжет их воедино. Тебе вообще не потребуется Хранилище. Душа ковена будет в только твоих руках.
Мими пожала плечами.
– Я знаю о твоих переживаниях на протяжении многих лет, Азраил. Они никогда не доверяли тебе со времен Падения, с момента твоего предательства. Ты все земные столетия тяжко трудилась на Несовращенных. Ради чего? Они по-прежнему считают тебя одной из нас. Теперь, когда Михаил сгинул, а Габриэлла исчезла в неизвестность, ты – будущий Регис – можешь завоевать уважение и власть, которых жаждала столько лет. Ты возглавишь Падших. Станешь их королевой. Если ты согласишься, о Габриэлле никто и не вспомнит. Да кто она такая? А, одна потаскушка, которая слишком часто беременеет!
Мими не желала показывать, что согласна с Маммоном – а ведь он прав! Она должна сосредоточиться на истинной цели своего путешествия по преисподней. Демон просто отвлекает ее, сбивает с пути.
– Что еще у тебя в запасе?
Маммон нахмурился:
– Мало?
– Конечно.
Красавчик дьявол проницательно взглянул на девушку.
– Отлично. А тогда как насчет возможности прикончить твоего братца?
– Вы можете изловить для меня Джека? – спросила Мими, не в силах скрыть возбуждения.
– Аббадона? Разумеется. На раз плюнуть. Ты только скажи, дорогуша. Ты же знаешь, нам это под силу. Стоит послать за ним Адских Гончих – и его приволокут. – Маммон хищно улыбнулся, и его зубы, острые, словно кинжалы, сверкнули на свету. Демон соскочил с кресла.
Мими передернуло. Мощь и злоба Гончих вошли в легенду.
– Пойдем, пройдемся со мной, – предложил Маммон и протянул девушке руку.
– Пойдем, пройдемся со мной, – предложил Маммон и протянул девушке руку.
Когда Мими открыла глаза, оказалось, что она стоит у алтаря в одиночестве. Это был как раз следующий день после несостоявшегося заключения уз. Именно тогда Джек бросил ее и улетел во Флоренцию с Шайлер. Мими пришла сюда, чтобы исполнить долг, а Джек сбежал с полукровкой, с этой маленькой Мерзостью! Как мило со стороны Шайлер – не испытывать к ней ненависти. А вот она, Мими, не столь великодушна. Она ненавит девчонку всеми силами своей бессмертной души. Тому есть причина – Шайлер заставила Аббадона презреть узы и позволила ему нарушить Кодекс. Без закона вампиры – ничто! Брат стал непрощенным. Никакая любовь этого не стоит. Шайлер запятнала свои руки кровью Ангелов. Говорили, что дочь Аллегры станет спасительницей Падших. Ни за что!
– Они смеялись над тобой, ты в курсе? – зашептал ей в ухо Маммон. – Когда услышали, что Аббадон бросил тебя прямо у алтаря. Тебя банально кинули. Они говорили друг другу: чего тут удивительного? Азраил? Кто в силах любить ее? А он всегда был влюблен в Габриэллу! Эта же его вечная слабость, тяга к Свету! Они до сих пор смеются у тебя за спиной. Тебя прозвали Азраил Нежеланная.
Мими закрыла глаза и почувствовала, как в ней вскипают слезы ярости. Каждое слово Маммона звучало правдиво. Конечно, она не первая, кого унизили подобным образом. Даже Величайшего бросили в день заключения уз, но тогда Мими не находилась в цикле и не являлась свитетелем события. Зато она слишком хорошо прочувствовала собственный опыт, зная не понаслышке об этой холодной тошноте стыда и отторжения.
– Хельда может все изменить.
Когда Мими вновь открыла глаза, Джек лежал перед ней. Его меч сломался, и юноша смотрел на сестру со страхом. Мими спокойно встала над ним, занося свой клинок, который вошел ему в грудь, прямо в сердце. Тело легко разделилось пополам. Мими прикончила Джека. От жара меча его плоть вспыхнула.
Девушка почувствовала кровь брата на своем лице и ощутила жар темного пламени. Джека не существовало. Ее переполнило могучее ликование.
– Мими! Что ты делаешь?!
К ней бежал Оливер с круглыми от страха и тревоги глазами.
– Мими! Остановись! Прекрати немедленно! Ты не хочешь этого!
Девушка стояла над мертвым, изломанным телом Аббадона.
– Нет, хочу! Он бросил меня! Мы долгие века связаны узами. Мы созданы из тьмы и связаны долгом! Он должен умереть!!!
Она направила оружие на Оливера:
– Не смей мне мешать!
– Тебе это не нужно. Тебе необходим Кингсли – помнишь? Мы пришли сюда за ним.
– Выбирай, Азраил! – громовым голосом потребовал демон. – Скажи лишь слово – и Аббадон твой. Все, что ты видела, станет реальностью!
Да. Да! Да!!!
– Мими! Подумай о Кингсли!
Если она примет предложение Маммона, то никогда не получит Кингсли. Она получит власть и возмездие – но не любовь. И когда кровь на лице высохнет, а острие будет вытерто насухо – зачем тогда жить?
– Приди в себя! – взмолился Оливер. – Ты знаешь, почему мы здесь!
– Скажи – и он твой. Смерть брата принесет тебе славу, – прошептал Маммон.
Признание. Месть. Кровь. Насмешки прекратятся. Унижение сгинет. Она вернет себе собственную гордость и имя. Азраил доведет дело до конца и покажет Аббадону, что бывает с нарушителями уз.
Кингсли…
Но когда она думала о Кингсли, то не ощущала ярости и гнева. Она вспомнила его улыбку и голос. Девушку переполнила нежность, которая прохладным покрывалом окутала прежний гнев. Мими осознала все самопожертвование Кингсли. Как много он сделал для нее и для ковена! Она не забыла его слова, сказанные в день заключения уз: «Пойдем со мной к жизни, полной опасности и приключений».
Она пришла в ад за Кингсли и не уйдет из преисподней без него.
– Не катит! – презрительно бросила Мими. – Быстро выпусти меня!
Едва последние слова сорвались с ее губ, видение рассеялось, и будто тяжелый бархатный занавес разошелся на сцене. Они вступили в седьмой круг.
Мими и Оливер стояли на холме, глядя на город с высотными зданиями.
Тартар. Столица ада.
– Странно… – заметил юноша. – На вид прямо как Нью-Йорк.
Глава 18 Правда и ложь
Шли месяцы. Аллегра вернулась к размеренной жизни в Нью-Йорке. Картина прибыла с сопроводительной запиской от Ренни: «Спасибо за прекрасный вечер! До новых встреч!» Аллегра порвала лисок в клочья, а холст отправила на чердак, пока Чарльз не заинтересовался покупкой. Осенний светский сезон был в полном разгаре. У обоих нашлась масса дел. Аллегра погрузилась в благотворительность, также она присматривала за ремонтом городского особняка в Верхнем Ист-Сайде, руководила различными комитетами, из которых состояло сообщество вампиров. «Бессмертная рутина!» – часто думала она. Большая часть собственной деятельности казалась Аллегре декоративной и пустой. Возможно, она мало чем отличается от легкомысленных и пустоголовых светских львиц Красной крови, шествующих сквозь года под флагом филантропии. Она пыталась выбросить Бендикса из головы, и временами ей это удавалось. Юноша делал то, что ему и надлежало. Он женится, обзаведется детьми и будет счастлив. Аллегра не нужна ему. Она принесла бы ему лишь отчаяние и безумие. Как хорошо, что Бену хватило сил выжить после роли фамильяра!
Однажды ясным октябрьским днем Аллегра направлялась домой после посещения Хранилища. Вдруг она заметила белый автофургон, перегородивший боковой вход на Сто первую улицу. Фургон походил на машину «Скорой помощи», но Аллегра не увидела на нем названия какой-либо больницы. Хотя улица была вполне спокойной, ей требовались две полосы для бесперебойного движения, и вокруг уже собрались зеваки. Люди с любопытсвом глазели, не вывезут ли тело на каталке. Они вынюхивали кровь и бедствия. Алчный интерес отталкивал Аллегру. Но она и сама начала волноваться. Может, с Чарльзом или Корделией что-то случилось? Аллегра пробралась через толпу и вошла через парадную дверь с чувством растущей тревоги.
Дома все было как обычно. Корделия обсуждала меню ужина с персоналом, Чарльз сидел в кабинете и бурно дискутировал с Форсайтом Ллевеллином. Юноша пытался убедить гостя переехать в Нью-Йорк и войти в конклав. Аллегра недолюбливала Форсайта и предпочла, чтобы Чарльз поменьше полагался на него. Ллевеллин слишком странно посматривал на нее, что заставляло Аллегру нервничать. Он словно знал о девушке какую-то темную историю или секрет, неведомый ей самой. В нынешнем цикле Чарльз сблизился с Форсайтом. Но Аллегра помнила, что отец всегда терпеть не мог Ллевеллина. Лоуренсу бы это точно не понравилось.
Когда она вошла в комнату, спорщики на мгновение умолкли.
– Чарльз, что за фургон на улице? Он случайно не наш? Машина перекрыла улицу. Вокруг сгрудилось много народа.
– Форсайт, уберешь? – попросил Чарльз.
– Да-да, конечно! – отозвался тот, вскакивая с кресла. Аллегре показалось, что он нервничает.
– Что происходит? – спросила она у Чарльза, когда Форсайт вышел.
– Ничего особенного, – отозвался чюноша. – Тебе не стоит волноваться, дорогая.
Больше он ничего не добавил. Аллегра начала злиться:
– Ты снова что-то от меня скрываешь! Ты знаешь, я терпеть этого не могу!
Похоже, ее слова задели Чарльза:
– Вовсе нет! Просто…
Аллегра от досады прикусила щеки изнутри. Она знала, почему он так себя ведет. Все из-за одного происшествия во Флоренции времен Ренессанса. Тогда она совершила ужасную ошибку и могла все погубить. Она никогда не справится с последствиями. Никогда не простит себя. Воспоминание останется с Аллегрой на всю ее бессмертную жизнь. Хуже всего то, что она даже не знает всех деталей того случая. Конечно, она была в курсе содеянного, но не уверена, что история закончилась благополучно. Чарльз заявлял, что ничего не скрывает от Аллегры и она имеет точные сведения. Сама девушка иногда пыталась подсмотреть, не отыщется ли чего-нибудь важного в потайных уголках памяти Чарльза, но безрезультатно. Либо юноша хорошенько запрятал мысли, либо действительно говорил правду. Аллегра не знала, что хуже.
Чарльз вздохнул:
– В любом случае ситуация под контролем. Но, если ты спрашиваешь, я расскажу. Несколько молодых вампиров Сан-Франциско подхватили человеческую заразу. В фургоне фамильяр, умерший от заболевания. Нужно, чтобы врачи изучили Красную кровь.
Аллегра приподняла бровь:
– Ты прекрасно осведомлен, что вампиры не болеют, как люди!
– Возможны исключения, – парировал он.
– Чарльз, ты должен понимать, что это невозможно! Не мели чушь! – Аллегра скрестила руки на груди. – Скажи, что находится в фургоне!
– Ты обвиняешь меня во лжи? – спросил Чарльз спокойным и одновременно напряженным голосом. Аллегра заметила боль в его темно-серых глазах.