– Разве можно со всем этим справиться? – хмыкнул профессор. – Тут нужно быть жонглёром-эквилибристом.
– Для этого и существует наш Гоша, – рассмеялся Ярослав. – Справимся, профессор. Не боги горшки обжигали.
– И то верно! – согласился Кирилл Андреевич. – То есть по дороге домой кораблём будет управлять Гоша?
– Погодите, профессор, – пожал плечами Яр, – он ещё может и отказаться. Видимо, далеко нас завезли братья по разуму, так далеко, что ему понадобилось тридцать шесть часов для расчёта маршрута.
– Какой-то слабенький у него навигатор! – пошутил Кирилл Андреевич.
– И не говорите! – поддержал шутку Ярослав, и они оба рассмеялись.
– Гоша! – Яр вдруг снова обратился к искусственному интеллекту.
– Слушаю, спикер! – ответил тот.
– А кто нас всех сюда доставил? – спросил Ярослав.
– Бывшие пользователи.
– На этом корабле?
– Да.
– Значит, здесь есть специальное место для хранения колб? – поинтересовался Ярослав.
– Да, есть! – подтвердил интеллект. – Пятый этаж, отсеки с 503 по 599.
– Они полетят с нами, – сказал Ярослав.
– Принято, – ответил интеллект, – готовлюсь к приёму.
– Прекрасно! – сказал Яр и, обращаясь к Кириллу Андреевичу спросил: – Вы как считаете, профессор, мы должны забрать с собой колбы?
– Думаю, что это верное решение, Ярослав. Каждый из них имеет право надеяться на возвращение домой.
– Гоша! – воскликнул Кирилл Андреевич.
– Слушаю, профессор! – ответил искусственный интеллект.
– Значит, ты побывал на нашей планете? – спросил Кирилл Андреевич.
– На орбите Земли, – уточнил Гоша.
– Скажи, – профессор задумался на какое-то мгновение, но потом продолжил: – А почему твои руководители рекрутировали сюда народ с территории России?
– В этом нет никакого потаённого смысла, профессор, – ответил Гоша. – Просто мы изначально приземлились в Сибири и все работы по архивации велись на территории одного государства.
– Понятно, – сказал Кирилл Андреевич. – Словом, россиянам пришлось отдуваться за всю планету.
Гоша ничего не ответил на последнюю фразу профессора.
Народ волновался, но виду не подавал. Все ждали, когда Гоша решит свои математические задачи. На следующий день за завтраком Димка, тяжело вздохнув, сказал:
– Как же он долго ведёт свои расчёты…
– Это тебе не из пункта А в пункт Б на велике кататься! – перебил его Лёха.
– Угу! Я и такие задачи иногда целый день решал! – признался Димка.
– Так что терпи, друг, может, скоро и домой поедем.
Всё оставшееся время до объявления Гоши вынужденные переселенцы только и жили одной надеждой.
Глава 12
Прошло трое суток, и Гоша объявил, что на Землю они смогут попасть только через триста двадцать лет.
– Ну а что, – ухмыльнулся Лёха. – По сравнению с тем, сколько мы тут проспали, не так уж и долго.
– Никогда не думала, что помру где-то в космосе, – всхлипнула Мария.
– Маш, прекрати, – обнял её Алексей. – Какая разница, где умирать? Там ведь у нас теперь никого нет – ни друзей, ни подруг, ни родственников. Кто о нас там помнит?
– Всё равно, – возразила Маша, – там родная земля, родное небо, там даже бабочки двухглазые, а это много значит.
– А ты откуда знаешь? – ухмыльнулся Лёха. – Мы не были на Земле тыщу лет. Может, там не только по три глаза, а по три ноги у людей выросло.
– Ой, – махнула рукой Мария, – тоже мне фантазёр нашёлся. Вон посмотри на нашего Ярика, он через тысячу лет после нас жил, а такой же, как и мы.
– Машка, есть идея, пойдём, поговорим, – предложил Алексей.
Они ушли в дальний угол лаборатории долго там о чём-то говорили. Через некоторое время они подошли к Кириллу Андреевичу и объявили:
– Профессор, – робко начал Алексей, – тут такое дело, понимаем, что не вовремя, но… как бы это сказать…
– Ну, как? – ухмыльнулся Кирилл Андреевич. – Прямо. Говори прямо.
– В общем. Мы с Машкой… С Марией, то есть, решили… это… пожениться! Ты не против?
– Юморист ты, Алексей, – рассмеялся Кирилл Андреевич, – почему я должен быть против, если вы решили?
– Ну, кто-то же должен объявить нас мужем и женой? – улыбнулся Лёха. – Ты вроде как председатель нашего колхоза, так сказать, глава и всё такое.
– Нет, не против, дорогие вы мои! – Кирилл Андреевич подошёл к жениху и невесте и обнял их. – Только давайте всё сделаем по-человечески, то есть в торжественной обстановке.
– А может, не стоит? – пожал плечами Алексей.
– Почему это не стоит? – вдруг возразила Мария. – Кирилл Андреевич всё правильно говорит. Я из покрывала сошью себе белое платье, сделаю фату, и сыграем настоящую свадьбу.
– Молодчина, – поддержал её профессор. – Тем более, у нас есть все возможности. И стол соответствующий накроем, свадебный торт закажем. Готовьтесь, ребята.
– Спасибо, Кирилл Андреевич, – Мария обняла профессора и звонко чмокнула его в щёку.
– Всё будет хорошо! – сказал профессор.
Свадьбу назначили через три дня. Мария проявила невероятные способности портнихи. Она сшила, вернее, склеила (иголок и ниток на корабле не оказалось – вот вам и суперцивилизация) свадебное платье, соорудила шикарную фату. И даже Лёхе на лацкан потёртого пиджака прилепила яркую самодельную тряпичную розочку.
– Согласны ли вы, Алексей, стать мужем Марии? – спросил Кирилл Андреевич, исполняя роль работника земного ЗАГСА и вспоминая, что там и как говорят.
– Да, – ответил жених.
– Прекрасно, – сказал председатель и спросил у невесты: – Согласна ли ты, Мария, стать женой Алексея?
– Согласна, – ответила девушка.
– Ну, тогда объявляю вас мужем и женой и вручаю вам «Свидетельство о браке», – объявил Кирилл Андреевич и действительно вручил молодожёнам рукописную бумагу. – А теперь, молодожены, можете поздравить друг друга!
– Ура! – хором вскрикнули Мария и Алексей и поцеловались.
– Гоша! – произнёс Кирилл Андреевич.
– Слушаю, спикер!
– Воспроизведи музыку: Вальс «Амурские волны»!
– Выполняю! – ответил интеллект.
В зале полилась великолепного качества музыка, молодожёны закружились в танце, остальные стали аплодировать.
Вечер удался. Все были в приподнятом настроении, смеялись, шутили, пели, танцевали. Больше всех радовался Тоша, он даже пытался подтанцовывать молодожёнам.
На следующий день председатель и Яр объявили, что необходимо перенести все колбы на корабль. После тщательного подсчёта было выяснено, что колб в хранилище осталось три тысячи сто сорок штук. Чтобы не рисковать, председатель распорядился за одну ходку каждому члену экипажа (Яр теперь так называл коллег) нести только две колбы – по одной в руке. В день каждый человек мог сделать до двадцати ходок, то есть перенести сорок колб. Умножаем семь на сорок, получаем двести восемьдесят посудин в день. Чтобы перенести все колбы, делим три тысячи сто сорок колб на двести восемьдесят – на всё про всё понадобится около одиннадцати дней. Но управились путешественники гораздо раньше – все колбы оказались на корабле через четыре дня.
Лёха не стал таскать по две колбы, он обратился к Гоше и попросил того соорудить носилки. Гоша, правда, не сразу сообразил, что от него хотят, но после долгих объяснений Алексей просто нарисовал предмет, и Гоша выдал лёгкое и вместительное «приспособление для перемещения груза», как обозвал носилки искусственный интеллект. В это приспособление вмещалось до двадцати колб. То есть производительность Алексея и Матвея увеличилась сразу в пять раз. Их примеру тут же последовали Кирилл Андреевич с Яром и Николай Борисович с Димкой. Марию от таких обязательств мужчины освободили.
– Умный ты, барин, – восхищался Матвей. – И носилки получились царские. Удобно рукам, ими и мозоли не натрёшь. Эх, мне бы такие в хозяйство.
– Как перенесём все колбы, – рассмеялся Алексей, – я тебе их подарю.
– Спасибо, барин, – благодарил Матвей, – только теперь-то они мне куда? Ни родины, ни хозяйства, ничего не осталось.
– Пригодятся, – подбадривал Лёха. – Не выбрасывать же добро!
– Упаси боже! – замахал руками Матвей. – Только не выбрасывать. Даже если не надобны, пущай лежат. Поди, есть не просят!
– Ну, вот, видишь, – смеялся Алексей. – Главное, наш Гоша умеет по рисунку смастерить всё, что пожелаешь.
– Барин, – обратился Матвей, – а может, он удочку мне смастерит хорошую? А то мои все высохли.
– А зачем тебе удочки, – рассмеялся Лёха, – если тут еды на триста лет вперёд?
– Так я ж не из-за еды на рыбалку бегаю… Это ж, барин, азарт такой. А удочки все сломались.
– А чего ж ты молчал, Матвейка? – воскликнул Алексей.
– Дык откуда же я знал, – почесал затылок Матвей, – что он на все руки мастер.
– У него и рук-то нету! – рассмеялся Алексей.
– Вот это чудо дивное, – покачал головой Матвей. – И как же он без рук умудряется всё делать-то? Может, они у него где припрятаны там под потолком?
– Кто? – не сразу сообразил Лёха.
– Ну, руки, – сказал Матвей.
– Это долго объяснять, не ломай голову, Мотя. Если честно, я и сам до конца не понимаю, что по чём. Делает и ладно. Важен результат, а не то, как оно там всё закручено.
Люди к отлёту подготовились очень скоро. Дело осталось за Гошей. Но тот не мог ускорить процесс расконсервации. Ярослав возобновил исторические вечера.
– Ярослав, и что же дальше? – не успокаивался Дмитрий. – Расскажи.
– Без проблем, – согласился Яр и после ужина продолжил свой исторический рассказ: – На чём мы остановились?
– На древнеиндийском народе тулу, – выпалил Димка.
– Верно! – подтвердил Яр. – Итак, откуда же появился в Индии этот народ? И вообще, откуда появились разные народы, разные языки, как это всё произошло? Если раньше были только предположения, то сегодня совершенно ясно, что те две тысячи человек были первыми людьми на Земле, от которых и пошло всё человечество.
– Но почему они все стали такими разными и вдруг заговорили на разных языках? – не удержался Димка.
– Почему ты думаешь, что это случилось «вдруг»? – ухмыльнулся Ярослав.
– Но ведь люди говорят по-разному.
– Всё правильно! – согласился Яр. – Но ещё в 1786 году Уильям Джонс, основатель азиатского общества в Калькутте, обратил внимание европейцев на древний язык санскрит и его сходство с древними языками Европы. «Независимо от того, насколько санскрит древний, он обладает поразительной структурой, – писал Уильям Джонс, – он более совершенный, чем греческий язык, более богатый, чем латинский, и более изысканный, чем каждый из них, и в то же время он носит такое близкое сходство с этими двумя языками, как в корнях глаголов, так и в грамматических формах, что это сходство вряд ли может быть случайностью. Оно так велико, что ни один филолог, который занимается исследованием этих языков, не может поверить тому, что они произошли не из общего источника, которого уже не существует».
– Но вы же нашли потом источник! – воскликнул Дмитрий. – Им оказался русский язык.
– Да, конечно! – улыбнулся Ярослав. – Источник, как я уже и говорил, один: русский язык. Я нарочно говорю о событиях и версиях ваших времён, чтобы вам были понятнее пути дальнейших исследований и самого познания. Так вот, известный индийский ученый профессор-санскритолог Дурга Прасад Шастри, живший в двадцатом веке, на одной из научных конференций в Индии заметил, что русский язык и санскрит – это два языка в мире, которые более всего похожи друг на друга! «Удивляет то, – отмечал он, – что в двух наших языках схожи структуры слова, стиль и синтаксис. Добавим еще большую схожесть правил грамматики – это вызывает глубокое любопытство у всех, кто знаком с языкознанием».
– Значит, люди всё время догадывались? – уточнил Дмитрий.
– Конечно, – кивнул Яр, – но в те времена в науках царила такая обстановка, что иногда было лучше промолчать.
– Почему? – удивился Димка. – Разве в наше время всё так было сложно?
– Да! – подтвердил Ярослав. – Как ты думаешь, почему археологи не «копали» в двадцать первом веке Кольский полуостров?
– Понятия не имею. Почему? – изумлённо спросил юноша.
– А потому что понимали: все сведения перевернутся, и нужно было идти вопреки науке, то есть ссориться с мировой наукой.
– Но разве раньше люди не хотели знать истину? – мрачно спросил Дмитрий. – Что же это за наука такая?
– К сожалению, в истории человечества истина часто бывала страшнее вранья, – тяжело вздохнул Ярослав. – А потому раскопки на Русском Севере оставили для последующих поколений. Всё изменилось после Великой Космической войны. Большинство учёных мира согласилось, что когда-то историю русских выкинули и создали псевдоисторию. Многое был сделано после войны, но настоящая история человечества появилась только после возможности заглянуть в космический архив памяти.
– А чему удивляться? – возмущённо заговорил Кирилл Андреевич. – Кто создавал историю при Петре Первом? Все, кому не лень – Байер, Миллер, Шлёцер. Её писали люди, которые до конца жизни так и не научились говорить по-русски. При этом труды по истории Ломоносова и Татищева при их жизни так и не были опубликованы. Опубликовали частично уже после их смерти, да и то в «причёсанном» немцами виде. Да вы взгляните, что началось через семьдесят лет после окончания Второй Мировой войны? Классический пример, как искажали, вернее, пытались исказить историю прямо на наших глазах. Некоторые руководители государств даже упрекали нас тем, что мы никак не могли забыть свою победу над фашизмом. А как же мы могли её забыть, если наша страна понесла самые тяжёлые потери в той войне?
– У меня есть приятель… в смысле, был приятель из Америки, – снова вступил в разговор Димка, – так он рассказывал, как ему в школе, там, в Америке, учитель говорил, что победу во Второй Мировой войне одержали американцы. Помню, мой дед так возмущался этим. Аж кулаки сжимал…
– Ну, так вот! – усмехнувшись, перебил Кирилл Андреевич. – А я о чём говорю?
– Остаётся радоваться, что наконец-то всё встало на свои места. Хотя и в тридцать первом веке ещё много проблем между континентами, – заявил Ярослав.
– Послушай, Яр, – обратился Кирилл Андреевич, – исходя из твоей информации, выходит, история человечества – это история русского народа, ну, если говорить по сути?
– Именно так, коллега, – подтвердил Ярослав. – А вы думаете, почему ваши археологи так дипломатично обходили Кольский полуостров? А потому, что, как и предполагалось, он оказался прародиной одной из самых древних мировых цивилизаций. Это выяснилось сразу же после того, как ученые совершили научную экспедицию к заброшенным пирамидам русского Севера. По их данным, возраст рукотворных строений составлял не менее двенадцати-тринадцати тысяч лет, а это значило, что пирамиды Кольского полуострова в два, а то и в три раза оказались старше египетских.
– М-да, – покачал головой профессор и улыбнулся: – Видимо, пришлось вам поработать.
– Не то слово, коллега, – ответил Яр, – сопротивление было настолько огромным, что сначала с нами даже перестали сотрудничать различные сообщества зарубежных учёных, нас пытались обвинить в шарлатанстве и подтасовках. Окончательно споры прекратились только в двадцать девятом веке, когда стало совершенно очевидно, что территория Евразии в палеолите была территорией Руси, то есть противники названия нашего материка Росазией согласились с нами и прекратили все дискуссии.
– Но всё же хочется узнать, почему наш пранарод разбрёлся по всему миру и заговорил на разных языках, – задумчиво произнёс Дмитрий.
– Наши прапредки создали уникальную мощно развитую цивилизацию на территории Русского Севера, – продолжил Ярослав. – Это была высокотехнологичная цивилизация, но она была другой, не такой, как наша. Речь идёт всё о той же Гиперборее, где все люди говорили на русском языке. Кстати, Гренландия – это осколок затонувшего материка. Найденные на Кольском полуострове и в других регионах России культурные памятники древнейшего происхождения позволили учёным считать Гиперборею праматерью мировой культуры. История человечества получила совершенно новые звучания и отодвинулась в невероятную глубину тысячелетий. Но вдруг… – Яр умолк, словно что-то вспоминая.
– Что-то случилось? – не выдержал молчания Димка.
– Да, – заговорил Яр, – тринадцать тысяч лет назад наша планета совершила кувырок.
– Ничего себе, – раскрыл рот подросток. – Это как?
– Дело в том, – продолжил Ярослав, – что в какой-то момент объём и масса льда на полюсах достигли критической точки, а тут ещё подоспела одна «подруга», которая подтолкнула нашу планету к катастрофе.
– Кто такая? – изумлённо спросил Дмитрий.
– Потерпи! О ней чуть позже, – сказал Яр. – Так вот, учёные много веков недоумевали, о чём это пишет «отец истории» Геродот, рассказывая, что раньше «солнце дважды восходило там, где теперь заходит, и дважды заходило там, где ныне восходит». Геродот опирался на записи и расчёты египетских жрецов.
– Разве такое может быть? – усомнился Димка.
– Конечно, может, – улыбнулся Ярослав и продолжил: – Если учесть, что Земля, образно выражаясь, встала с ног на голову, то есть перевернулась на сто восемьдесят градусов.
– Позвольте добавить, – предложил Кирилл Андреевич.
– Да, пожалуйста, – кивнул Яр.
– Платон в диалоге «Политик» тоже сообщал о стародавних временах, когда восход и закат солнца были обратными, то есть солнце вставало на западе, а заходило на востоке. Можно только представить, что творилось в этот момент на Земле.
– А вы это видели? – спросил Дмитрий.