Вообще русского человека Франция и французы обычно не разочаровывают. Наоборот, заражают оптимизмом, умением ценить простые жизненные радости, небезразличием к окружающему. Можно отметить более быстрый темп речи, движения, мысли. Мы на фоне французов медлительные и инертные тугодумы. Но после нескольких дней пребывания замечаешь, что сам стремительнее двигаешься и быстрее соображаешь – порыв галльского духа заражает. Какой-то внутренний жар, естественность, гибкий и пластичный порыв – слагаемые самовыражения по-французски. А этому, ей-богу, стоит поучиться на этой замечательной земле.
Уроки китайской грамоты
Запад есть Запад, Восток есть Восток…» – писал когда-то английский поэт Редьярд Киплинг. Россиянину нелегко найти свое место в этой жесткой формуле. Одни, начиная с петровских времен, тяготеют к просвещенному Западу, другие, напротив, готовы повторять за своим местным стихотворцем: «Да, азиаты мы…», третьи упорно ищут свой особый путь, который почему-то всякий раз оказывается бездорожьем. И только столкнувшись лицом к лицу с настоящими азиатами, начинаешь понимать, что мы, россияне, в своем мироощущении явно тяготеем к западной традиции, а менталитет восточного человека остается для нас непостижимой «китайской грамотой». Может быть, потому, что, устремив свои взоры на Запад, мы поспешили отгородиться от своих восточных соседей стеной предрассудков повыше, чем Великая Китайская. Например, о китайцах мы знаем до обидного мало, хотя они составляют почти четверть населения планеты и производят львиную долю того, что вообще производится и потребляется на Земле, – от пуговиц и безобидных детских хлопушек до компьютеров и «хлопушек» отнюдь не детских и далеко не безобидных (даже знаменитые на весь мир автоматы Калашникова – сегодня в основном китайского производства). Тут, наверное, сказывается отчасти небезосновательное пренебрежение ко всякой китайской продукции: изрядная доля наводнившего наш рынок китайского ширпотреба в самом деле не стоит доброго слова. Но в этом, как это ни обидно, в основном виноваты мы сами, точнее – наше неумение и нежелание понять психологию своего восточного соседа и партнера.
Все начинается с того, что наш предприниматель приезжает в Китай и попадает, скажем, на швейное предприятие. Придирчиво ознакомившись с образцами продукции, он выбирает то, что должно найти спрос на российском рынке. Начинаются переговоры. Выясняется, что цена облюбованной им куртки составляет 90 долларов. Но, как всякий уважающий себя бизнесмен, наш соотечественник считает своим долгом поторговаться: «А за восемьдесят?» – «Можно», – соглашается его китайский партнер.
Поскольку уступка, по мнению русского, далась очень легко, он спешит продолжить торг: «А за шестьдесят можете сделать?» После недолгих размышлений китаец соглашается.
Шалея от открывающихся перспектив, русский продолжает настойчиво сбивать цену, практически не встречая возражений. «Если вы так хотите, сделаем», – всякий раз кивает китаец. Наконец цена куртки падает до пятнадцати долларов. «Меньше никак нельзя», – едва не плача, разводит руками китаец. Русский в полном восторге и в душе посмеивается над незадачливым партнером. Но радость его преждевременна, потому что он не представляет ни психологической подоплеки всей процедуры, ни ее последствий.
Смысл этого торга для партнеров совершенно различен. Наш соотечественник наивно полагает, что сумел заставить производителя отказаться от части прибыли в свою пользу. Китаец тем временем размышляет, что можно предпринять, чтобы свою прибыль сохранить. Для этого нужно заменить материалы, упростить технологию и тем самым удешевить изделие. При этом свою прибыль китаец оставляет такой же, как вначале: ведь цена в 90 долларов почти не предусматривала торга.
С плачевным результатом такого недопонимания мы можем познакомиться на ближайшем вещевом рынке. Куртка за пятнадцать долларов лишь фасоном напоминает куртку за девяносто, а в остальном производит впечатление симфонии, сыгранной на губной гармошке. По сравнению с образцом ткань, нитки, подкладка, пуговицы – все значительно дешевле и соответственно хуже. Через неделю носки изделие начинает ползти по швам, а через месяц-другой не годится даже на половик.
Парадокс в том, что сами китайцы не могут без слез смотреть на это убожество. Но что они могут поделать: их ведь очень просили, чтобы товар был подешевле, они ведь только стараются угодить этим странным русским, которые плохое предпочитают хорошему!
Дошло до того, что государственные органы Китая на самом высоком уровне не на шутку встревожились: интенсивная торговля с северным соседом так отразилась на качестве китайских товаров, что это уже стало угрожать престижу страны. В результате был принят законодательный акт, запрещающий производство низкосортных товаров. Получилось так, что китайским властям пришлось ограждать россиян от того безобразия, до которого они сами довели свой потребительский рынок, не уставая попрекать услужливых и исполнительных китайцев.
В то же время вся Европа и Америка буквально наводнены китайскими товарами, более того – охотно их потребляют, потому что это хорошие, качественные товары, хотя и относительно недорогие в сравнении с продукцией местного производства. Объясняется это тем, что китайский рабочий, который еще живо помнит голодные времена, готов довольствоваться гораздо более скромной заработной платой, чем американец или европеец, и при этом в силу своих национальных особенностей отличается исключительной исполнительностью. В глубокой древности именно китайцы изобрели компас, бумагу, порох. Но слава минувших дней давно принадлежит истории, а современные достижения черпаются из иных источников. Современный китаец пороха не изобретет, зато будет скрупулезно и методично выполнять то, что поручено. Сделает точь-в-точь, будь то американский компьютер или российский бронетранспортер. И этим активно пользуются западные бизнесмены, полагаясь на китайцев как на безупречных исполнителей.
Со своей точки зрения китайцы ведут себя абсолютно правильно: что у них просят, то они и дают. Не в их традициях переубеждать и перевоспитывать клиента, сколь бы неразумным он ни казался. Сказывается и невероятно либеральное отношение к иностранцам, которое парадоксальным образом уживается с высокой требовательностью к соотечественникам. Показателен такой пример (к сожалению, до боли банальный). Группа российских «челноков», напившись, учинила дебош в местной гостинице. «Ничего не поделаешь, – рассудил директор. – Такая у них национальная особенность: много выпьют, подерутся, сломают что-нибудь, потом сожалеют и извиняются». Если бы то же самое сделали китайцы (хотя такое почти невозможно представить), суровые репрессии последовали бы незамедлительно. Иностранец же в Китае может вести себя как угодно (до известных пределов, разумеется), и никому не придет в голову его осуждать. А если в деловых отношениях возникают какие-то неувязки, китаец обычно относит это на свой счет: «Я недостаточно разъяснил, не уточнил, не переспросил лишний раз, не учел национальных особенностей партнера».
Этим отчасти объясняется та особенность китайского бизнеса, которая часто удивляет и даже раздражает западных (в том числе и российских) партнеров, – удивительная дотошность и въедливость китайцев. Мельчайшие детали контракта они склонны уточнять и согласовывать так подробно и долго, что это немыслимо затягивает переговоры и со стороны даже производит впечатление откровенного издевательства. При этом сами китайцы могут быть очень серьезно настроены на развитие отношений и отнюдь не собираются морочить голову партнерам нелепыми проволочками. Но помимо сознания того, что дело ведется с представителями иной культуры (о чем мы сами часто забываем), в этих неторопливых до изнурительности переговорах проявляется еще одна важная черта, которую непременно следует учитывать человеку, начинающему бизнес в Китае.
Весь китайский бизнес основан на доверии. Масса сделок совершается под честное слово, и устная гарантия – очень существенная вещь. Поэтому китайцы, прежде чем вступить в партнерские отношения, долго и пристально присматриваются к человеку, особенно – к чужаку. Был случай, когда китаец изучал своего потенциального компаньона так долго, что тот умер. Зато хоронили его всем кланом, почти как родственника, и скорбь была непомерная.
Поэтому знающие люди утверждают: если китаец идет на немедленное сотрудничество, не заручившись надежными рекомендациями, не познакомившись с вами как следует, не изучив ваших притязаний, слабостей и пристрастий, то скорее всего это проходимец, который намеревается ловко нажиться за ваш счет (такие встречаются где угодно, и разговоры о поголовной честности того или иного народа – не более чем националистический миф). Но если доверительные отношения утвердились, ваш новый партнер станет вам ближе родного дяди и будет постоянно звонить вам по делу, а если дела не окажется, позвонит просто для того, чтобы искренне справиться о здоровье семьи.
Выше родственных отношений для китайца нет ничего. Это – основа, на которой строится все, в том числе и бизнес. В каком бы конце света китаец ни встретил сородича или хотя бы земляка, он через него надежно включается во все возможные социальные и деловые связи в данном месте. Если вы сумели заручиться расположением какого-то китайца, он может порекомендовать вам, например, посетить ресторан в далекой стране, куда вы направляетесь и где он сам, возможно, никогда и не бывал. Наивысшей рекомендацией из его уст прозвучит то, что ресторан содержит двоюродный брат его близкого друга. Сославшись на его рекомендацию, можете быть уверены, что ресторатор окажет вам самый любезный прием, может быть, сделает существенную скидку или даже угостит за свой счет. Тем самым он лишний раз продемонстрирует свою принадлежность к огромному разветвленному клану, в благополучие которого он готов вносить свой вклад и сам вправе рассчитывать на поддержку в случае необходимости.
Впрочем, сколь бы доверительные и тесные отношения ни сложились у вас с китайцами, дружить вы будете семьями, но не «домами». В гости к себе домой вас вряд ли пригласят. Все дело в том, что китайцы испокон века жили очень скученно, большинство населения по сей день теснится в клетушках, и у них просто не сложилось традиции приема гостей. Традиционное жилье китайца, даже разбогатевшего владельца собственного просторного дома, – не то место, куда приглашают посторонних людей. С гостями встречаются либо в ресторанах, либо в офисах, где могут устроить неторопливые посиделки с выпивкой и трапезой. Впрочем, и то и другое будет весьма умеренным – сказывается вековая традиция вынужденного воздержания. Тучный китаец – большая редкость, пьяный – тем более. Так что, если решите пригласить китайца к себе домой, не удивляйтесь, если он почувствует себя неловко, тем более за столом, накрытым по-русски изобильно.
Наверное, популярная в прежние времена песня «Русский с китайцем – братья навек» содержит изрядную долю преувеличения: для братьев мы все-таки слишком несхожи. А вот партнерами можем быть неплохими. И наши национальные особенности не станут этому препятствием, если их разумно учитывать.
Приложение I Психологическая мозаика
Неужели в отпуске глупеют?
Все мы стремимся в отпуск, чтобы восстановить подрастраченные силы – физические и душевные, ну и, разумеется, интеллектуальные. Нередко приходится слышать: «Голова совсем не соображает – пора в отпуск». По мнению немецкого психолога Зигфрида Лерла, это опасное заблуждение. Так по крайней мере явствует из недавно обнародованного им сенсационного открытия. Доктор Лерл, профессор медицинской психологии в г. Эрланген, много лет изучает проблему умственных способностей. Для их оценки на Западе, а в последние годы и у нас используется так называемый интеллектуальный коэффициент, или IQ. У большинства людей этот коэффициент равен примерно 100 баллам; IQ свыше 120 свидетельствует о высокой одаренности, ниже 80 – об умственной отсталости. Принято считать, что интеллектуальный коэффициент взрослого человека – это относительно стабильный показатель. Иногда, правда, может наблюдаться некоторое его снижение (на несколько баллов) в силу разных причин, в первую очередь – усталости. Доктор Лерл, напротив, утверждает: люди глупеют в результате отдыха. Ученый измерил IQ нескольких десятков добровольных испытуемых перед их уходом в отпуск, а затем – по возвращении из отпуска. Оказалось: три недели безделья снижают интеллектуальный коэффициент в среднем на 20 баллов. По мнению психолога, длительное расслабление и отказ от интеллектуальной деятельности приводят к утрате навыков концентрации, снижению способности находить решения проблем. Он советует отпускникам не «отключаться» всецело, а уделять хотя бы некоторое время таким играм, как шахматы или бридж, требующим умственного напряжения. Но самое лучшее – специальные упражнения для тренировки мозга.
Впрочем, тут-то, похоже, и таится секрет «сенсационного» открытия. Дело в том, что доктор Лерл успешно совмещает амплуа ученого и бизнесмена. Он является президентом Ассоциации тренировки мозга, автором соответствующих упражнений и ведущим специальных тренингов. Трудно сказать, как новые данные повлияют на поведение миллионов отпускников, однако клиентура предприимчивого психолога увеличилась изрядно.
Эротика стимулирует или отвлекает?
Легко понять работодателя, который строго пресекает путешествия своих работников по эротическим сайтам Интернета. Когда такое развлечение практикуется в рабочее время на служебном компьютере, фирма несет двойные убытки – это и лишние расходы на Интернет, да еще и потери рабочего времени. А как быть, если работник «всего-навсего» размещает пикантное фото в качестве скринсейвера? Казалось бы – убытков никаких, а яркая картинка на дисплее только повышает настроение.
С этим не согласен итальянский психолог Массимо Чиконья. В результате изучения поведения 800 служащих он установил, что наличие эротических скринсейверов снижает производительность труда в среднем на 40 %. Немногим более оптимистичная, но тоже не слишком утешительная для работодателя картина наблюдается, когда в качестве скринсейвера фигурируют фото одетых топ-моделей и кинозвезд. Чиконья установил, что работники не только любуются на эти картинки в среднем по 15 минут в день, но после просмотра еще некоторое время «приходят в себя», переключаясь с эротических фантазий на профессиональные задачи.
Руководство фирмы, в которой проводилось исследование, потребовало от своих сотрудников заменить отвлекающие картинки хотя бы на невинные пейзажи. Некоторые сотрудники стали возражать. Например, один откровенно заявил, что фотография обнаженной Каприс на дисплее стимулирует его на творческие достижения.
Если вы скорее готовы согласиться с этим темпераментным итальянцем, чем с его соотечественником-психологом, то позаботьтесь хотя бы о бикини для звезды, чтобы отвлекаться не слишком сильно.
Преимущества гибкого графика
Многие работодатели считают, что фиксированный график работы сотрудников обеспечивает трудовую дисциплину и способствует высокой производительности. Многие, впрочем, также отдают себе отчет, что утомление, раздражение, недовольство сотрудников высокой производительности отнюдь не способствуют. Оказывается, именно жесткий, фиксированный график работы и вызывает эти негативные состояния. Напротив, гибкий график рабочего времени позволяет добиться от работника более высоких результатов труда и при этом оставить его с ощущением морального удовлетворения и психологического комфорта.
К такому выводу пришли американские психологи, основываясь на данных опроса 6400 сотрудников фирмы IBM. Руководство фирмы столкнулось с тем, что многие сотрудники из-за профессиональной загруженности все меньше успевают видеться с близкими, мало внимания уделяют воспитанию детей, у них почти не остается времени для домашних дел и досуга. Дабы сгладить остроту этой проблемы, руководство пошло на введение гибкого графика работы на тех участках, где это возможно. В результате опроса выяснилось, что только 28 % служащих с гибким графиком работы жаловались на недостаток времени для домашних дел. Среди тех, кому приходилось посвящать службе на благо компании строго определенные часы, неуспевающих было 46 процентов. Надо заметить, что и те и другие работали не положенные по закону 40 часов в неделю, а по собственному почину набирали до 50 часов. Но и это оказалось не предел. При нефиксированном рабочем времени служащие были готовы гореть на работе и по 60 часов в неделю, не чувствуя усталости. При жестком графике усталость наступала уже после 44-часовой рабочей недели.
Многостаночник – не значит ударник
Чем больше разнообразных служебных обязанностей выпадает на долю человека, тем менее эффективно он расходует свое время. К такому выводу пришла группа американских ученых из Университета штата Мичиган, опубликовавшая результаты своих исследований в издаваемом Американской психологической ассоциацией «Журнале экспериментальной психологии».
В ходе исследования были проведены четыре эксперимента с группой молодых людей. В них психологи пытались выяснить, сколько времени им потребуется на переход от выполнения одного задания к другому, отличавшемуся по содержанию от предыдущего. Как оказалось, на это расходуется от 20 до 40 процентов рабочего времени. При этом факторами, непосредственно влияющими на количество затраченного на переход к другому занятию времени, являются сложность выполняемой операции и степень знакомства с ней участниками эксперимента. «Многофункциональность» работника считается сейчас в странах Запада одним из главных критериев при отборе кандидатов на рабочее место. Исследования американских психологов показывают, что, возможно, такой подход не всегда эффективен.