Козара вскочила со стула.
— Вы что, считаете нас сумасшедшими? — завопила она.
— Как раз это мы и собираемся выяснить на Диомеде.
— Почему бы не отправиться сразу на Денницу? Так было бы честнее.
— Другие агенты уже там. Расследование, которое касается целой нации или, по крайней мере, ее лидеров, требует много людей и терпения. Одиночкам вроде меня лучше заниматься маленькими преступлениями, каковым и является, как я полагаю, заговор на Диомеде.
Флэндри сузил глаза.
— Если вы хотите получить свободу, дорогая, вместо того чтобы быть проданной за ненадобностью в бордель, вам следует проявить волю к сотрудничеству. Помните: вы не предаете свой народ. Вы спасаете его от крайне безответственных авантюристов. На борту имеется целая библиотека сведений о Диомеде. Почитайте. Подумайте. Не исключено, что это поможет вашей памяти. Многое из того, что вы забыли, может еще вернуться. В крайнем случае постарайтесь применить логику. Вы же умная девушка. Нас интересует информация о вероятных местах свиданий, где бы мы схватили новых агентов. Или еще лучше: диомедиане, которые были втянуты в заговор и остались на свободе, — они могли бы узнать вас, если вы заявите о себе нужным образом. С вами наладят контакт и тогда… Понимаете?
— Понимаю! — заорала Козара. — Ничего у вас не выйдет. Она выбежала вон.
Доминик помолчал, а затем, обращаясь к пустому стулу, произнес:
— Что ж, хорошо. Если желаете, Чайвз принесет вам обед в каюту.
Глава 6
Флэндри вел «Хулиган» вручную. Диомеда стремительно вырастала на экранах. Из-за сплошной облачности материки и океаны потеряли свои четкие очертания. В лучах тусклого солнца дневная сторона планеты горела янтарно-оранжевым светом. Кое-где виднелись розовые и фиолетовые пятна. Льды и снега ночной стороны возвращали двум лунам и звездам их бледное, белесоватое сияние. Когда Козара в последний раз была на Диомеде, стояли дни осеннего равноденствия. Теперь на половине планеты царила глухая зима.
Флэндри полностью сконцентрировался на пилотировании. Обычно он оставлял управление на долю автоматики или, если на планете отсутствовали наземные системы контроля, поручал Чайвзу. Но на этот раз Доминик должен был пустить в ход весь свой опыт и добытые еще на Терре секретные данные: требовалось ускользнуть от терранских патрулей.
Во-первых, околопланетное пространство кишело маленькими спутниками-детекторами. Такие штуки в великом множестве летали вокруг каждого мира Империи. Они следили за движением, предупреждали о появлении врагов, контрабандистов и бродяг и, кроме того, могли помочь в случае поломки. Флэндри без труда избегал встречи с ними: их орбиты были заранее известны. Однако последние беспорядки на Диомеде и угроза внешнего вторжения заставили местные власти усилить охрану. Просочиться сквозь сеть патрульных кораблей — работа для виртуоза. Доминик получал от нее удовольствие.
Одновременно на заднем плане сознания память повторяла все, что ему удалось узнать о цели своего путешествия. Перед глазами мелькали картинки и отрывки текста:
— Среди всех небесных тел, которым люди дали название Диомеды, среди всех известных нам миров, эта планета во многих отношениях является уникальной.
Несмотря на свой сравнительно небольшой возраст, система бедна металлами. Для объяснения этого факта Монтойя выдвинул гипотезу о химической ректификации первоначального облака пыли и газа под электромагнитным влиянием соседней нейтронной звезды… Как следствие, хотя Диомеда имеет массу, в 4,75 раза превышающую массу Терры, ее сила тяжести, из-за низкой плотности вещества, составляет всего 1,1 g. Однако такое огромное тело не могло не собрать вокруг себя мощной атмосферы. Суммарное действие гравитации, низкой температуры и относительно слабого излучения солнца класса G8 задержали значительное количество газа. С появлением жизни положение изменилось. На сегодняшний день среднее атмосферное давление на уровне моря составляет 6,2 бар. Парциальное давление кислорода, азота и углерода почти не отличается от терранского. Остальная часть воздуха состоит из неона…
В результате давней космической катастрофы ось вращения Диомеды, подобно оси Урана в Солнечной системе, стала лежать в орбитальной плоскости. Арктический и антарктический климатические пояса планеты, таким образом, почти совпали с экватором. В течение года, который длится здесь на 11 процентов дольше, чем на Терре, практически вся поверхность обоих полушарий на период от нескольких недель до нескольких месяцев попадает в зону полярной ночи. Летом здесь холодно, зимой и море, и суша покрываются толстой коркой льда и снега. В таких условиях смогли выжить только высокоспециализированные формы жизни, которые научились или постоянно мигрировать, или впадать в спячку…
Передовые автохтонные культуры довели единственно возможную на планете технологию каменного века до удивительного совершенства. После знакомства с людьми у них появилось желание торговать. Сначала они интересовались только металлами, затем захотели создать собственную промышленность. Диомеда может предложить много полезных органических веществ, которые выгоднее покупать у туземцев, чем синтезировать.
Биохимический состав органики следует отнести к терранскому типу. Он включает водные растворы протеинов, углеводы, липиды и т. п. Однако лишь немногие вещества пригодны в пищу человеку, большинство из них ядовиты. Без полной иммунизации терранин может умереть от единственного глотка воды или воздуха. (Кроме того, необходима адаптация к неону, который в большой концентрации также обладает вредоносным эффектом.) Те, кто приезжает на планету на короткое время, предпочитают пользоваться антиаллергенами, защитными костюмами, шлемами и собственной пищей.
Диомедиане, в свою очередь, вынуждены с большой осторожностью обращаться с чужеродными материалами. В частности, они сильно страдают от многих металлов. Медь и железо для них так же опасны, как бериллий или плутоний для терран. Тем не менее туземцы научились безопасному использованию этих металлов, что делает честь их интеллектуальным способностям. Однако вынужденные меры предосторожности приводят к изменению древних обычаев. Некоторым культурам удалось довольно безболезненно приспособиться к новым условиям, другие продолжают испытывать сильные пертурбации. Неравенство и отчуждение влекут за собой вражду и насилие…
«И все же, — думал Флэндри, — если мы, имперцы, сложим вещички и уберемся восвояси, дела здесь пойдут еще хуже. Произошло слишком много необратимых изменений.
В этой вселенной волну поднимает даже неподвижно сидящий».
Летом солнце здесь не заходит. За те двенадцать с половиной часов, что Диомеда оборачивается вокруг своей оси, оно совершает полный круг в небе. В это время года из той точки, где сел «Хулиган», солнечный диск нельзя было увидеть: его закрывали громоздящиеся на юге горы.
В салоне было тепло и уютно. Тем не менее, увидев на экране пейзаж за бортом, Флэндри невольно поежился:
— Бр-р! Такой климат должен развивать спартанские добродетели. Здешние жители, вероятно, постоянно тренируются, чтобы в будущем эмигрировать и захватить первую приглянувшуюся им планету.
— Вам, наверное, покажется странным, что здесь живут ланнахи, которые желают только одного: сохранить свой мир в неприкосновенности.
Она что, не поняла шутки? Похоже, что нет. После их последнего разговора она держалась отчужденно. Читала то, что было ей сказано, но о выводах не произнесла ни слова.
«Какая жалость, — вздыхал Флэндри. — У нас бы могло получиться великолепное путешествие».
Он окинул девушку долгим взглядом. Комбинезон не мог скрыть налитой зрелости ее высокого и гибкого тела. Глаза цвета морской волны, каштановые, с рыжинкой, волосы, скульптурное лицо — эти черты стали довольно часто посещать его мечты, а в последнее время и сны. Кажется, она говорила тем же хрипловатым контральто, что и Кэтрин Мак-Кормак…
Козара почувствовала взгляд, вспыхнула и кинулась в атаку:
— Мы же и вправду в Ланнахе, так ведь? По-моему, некоторые из этих пиков мне знакомы.
Флэндри кивнул и вновь посмотрел на экран:
— Да. К югу от залива Сагна.
Он рассчитывал вызвать ее восхищение той легкостью, с какой ему удалось провести корабль сквозь грозовую атмосферу, отыскать посреди огромного острова посадочную площадку и удачно приземлиться, воспользовавшись только картами и навигационными приборами. Но ярость вытеснила все остальные чувства девушки.
Что ж, сам виноват: столько времени разжигал ее гнев.
Корабль стоял на склоне горы, на полпути к вершине. Сверху нависал скальный выступ. Внизу тянулись многие километры сильно пересеченной местности, которые оканчивались светлой полоской озера. В аметистовом небе застыли облитые бледно-розовым светом громады облаков. В темно-синих просветах между туч то и дело вспыхивали молнии. Сыпучие склоны были покрыты валунами и обломками скал; над ними гремели небольшие водопады. Повсюду виднелась напоминающая траву тщедушная поросль, серый колючий кустарник и низенькие скрюченные деревья. По мере снижения к туманным долинам растительность становилась гуще, пока наконец не превращалась в лес. Высоко в небе парили крылатые создания: то ли наделенные разумом существа, то ли обыкновенные хищные птицы. Сквозь обшивку корабля глухо стонал ветер.
Что ж, сам виноват: столько времени разжигал ее гнев.
Корабль стоял на склоне горы, на полпути к вершине. Сверху нависал скальный выступ. Внизу тянулись многие километры сильно пересеченной местности, которые оканчивались светлой полоской озера. В аметистовом небе застыли облитые бледно-розовым светом громады облаков. В темно-синих просветах между туч то и дело вспыхивали молнии. Сыпучие склоны были покрыты валунами и обломками скал; над ними гремели небольшие водопады. Повсюду виднелась напоминающая траву тщедушная поросль, серый колючий кустарник и низенькие скрюченные деревья. По мере снижения к туманным долинам растительность становилась гуще, пока наконец не превращалась в лес. Высоко в небе парили крылатые создания: то ли наделенные разумом существа, то ли обыкновенные хищные птицы. Сквозь обшивку корабля глухо стонал ветер.
— Ну хорошо, — мрачно произнесла Козара. — Давайте я задам вопрос, который вы желаете услышать. Почему мы здесь? Разве вам не следовало приземлиться на Четверговой Площадке?
— Я воспользовался своим исключительным правом. Здешний резидент пока не знает о нашем прибытии. По правде сказать, об этом никто не знает, если только моя правая рука не потеряла былой сноровки.
По крайней мере я добился от нее человеческих эмоций. Флэндри любовался, как меняется выражение ее лица. Словно ветреный весенний день, оно становилось то сумрачным, то светлым.
— Понимаете, — сказал Доминик, — если заговорщики по-прежнему продолжают свою деятельность, за имперскими поселениями обязательно установлена слежка. Известие о вашем возвращении, да еще в сопровождении офицера флота, невозможно будет скрыть. Интересующие нас лица насторожатся.
Напротив, неожиданно появившись в центре мятежа, вы застигнете их врасплох. У них не будет времени заподозрить недоброе, и они встретят вас с распростертыми объятиями…
— Почему? — перебила Козара. — Они заинтересуются, как мне удалось вернуться.
— Исключено. Никто не знает, что вы покидали планету. Она застыла в недоумении. Флэндри пояснил:
— Все ваши товарищи погибли. Что могли узнать повстанцы? Только то, что вы остались в живых. Конечно, мои коллеги действовали по отношению к вам как идиоты, но правил они не нарушали и утечки информации не допустили. Вы попросту исчезли — вот и все. Вас же везли на корабль в запломбированной машине, так ведь?.. Да, я знал об этом… Разведке ни к чему было объявлять о том, что вас осудили и депортировали. Следовательно, никакого сообщения и не появлялось.
— Поэтому остатки банды — люди, если они еще на Диомеде, и, что гораздо вернее, непокорные туземцы — имеют все основания полагать, что вас заперли в одиночке. В самом деле, разве не логичней держать вас в тюрьме, чем везти на Терру, чтобы продать там первому встречному сплетнику?
Девушка нахмурилась, не столько от неприятных воспоминаний, сколько от того, что ей никак не удавалось справиться с интеллектуальной проблемой, которая содержалась в этом плане преднамеренного обмана.
— Но ведь меня поймала и… и обработала специальная команда. Что, если теперь их уже нет на планете?
— В таком случае скажите, что вас передали в распоряжение тех агентов, которые находятся здесь постоянно. Лучше держаться именно такой версии. Она и убедительна, и безопасна. Нам следует разработать для вас детальную легенду. Черновой набросок у меня уже имеется. Давайте обсудим его вместе. Было бы неплохо, если б вы согласились стать воображаемой любовницей некоего одинокого капитана. Как-то раз вам удалось улучить момент и угнать аэромобиль. Эту часть истории я беру на себя. У нас в ангаре стоит пара аппаратов, один из них — стандартная гражданская машина, которую легко приспособить к местным условиям. В вашей памяти сохранилась информация, что в этих местах проще всего найти следы подпольной организации.
Козара вновь заподозрила недоброе и настороженно спросила:
— А вы в это время что будете делать? Флэндри пожал плечами:
— Я не проходил иммунной обработки, а потому ограничен в передвижениях. Давайте подумаем. Во-первых, я бы мог появиться под прикрытием, которое мне уже приходилось использовать: безобидного сумасшедшего коммивояжера, сумевшего добраться до еще одной далекой планеты. Но, возможно, гораздо полезней остаться на корабле и следить за вашими действиями до тех пор, пока обстоятельства не потребуют моего вмешательства.
Ее подозрительность увеличилась.
— Как вы будете за мной следить?
Флэндри достал из кармана кольцо. В золотой оправе поблескивало то, что поначалу казалось сапфиром.
— Наденьте-ка. Если спросят, скажите: подарок любовника. В действительности же это портативный передатчик вроде вашего браслета, только на собственном источнике энергии.
— Такая маленькая штучка? — недоверчиво спросила Козара. — Она что, работает на больших расстояниях без всякой электронной сети? И незаметна для тех, за кем я собираюсь шпионить?
Флэндри кивнул:
— Да, она обладает всеми этими удивительными свойствами.
— Никогда не поверю.
— У меня нет права разглашать принцип ее действия. Кроме того, он мне неизвестен. На досуге я было попытался продраться сквозь дебри теории модулированного нейтринного излучения, но зашел куда-то не туда. С уверенностью могу сказать только одно: эта штуковина работает. — Он замялся. — Козара, мне очень жаль, но как бы ни сложились обстоятельства… прежде чем я смогу вас отпустить на свободу, даже прежде чем я доставлю вас на одну из больших планет вроде Терры, мне придется уничтожить из вашей памяти тот факт, что подобные устройства существуют в природе. Операция совсем не сложная и совершенно безболезненная.
Он протянул кольцо. Она потянулась к нему, затем отдернула руку, отвела взгляд, снова посмотрела Доминику в глаза и мягко спросила:
— Почему вы уверены, что я соглашусь сотрудничать?
— Вам нужна свобода, — последовал ответ. Каждая фраза причиняла ему боль. — Одна-единственная ошибка — и вас объявят вне закона. Вы потеряете последний шанс добраться до дома. Орбитальные и наземные патрули будут удвоены. Даже если вас не найдут, вы умрете от голода, когда кончится запас пригодной для вас пищи.
Кроме того, вспомните о Деннице. Вспомните родных, друзей, миллионы маленьких детей, прошлое, настоящее и будущее вашего мира. Нельзя позволить, чтобы все это было поставлено на карту в век вооружения, которое способно уничтожать целые планеты. В таких обстоятельствах теряют смысл любые политические цели и уж тем более тщеславные амбиции нескольких аристократов. Подумайте хорошенько, Козара.
Она долго стояла в задумчивости, затем взяла кольцо и надела на безымянный палец.
— Наличие плотной атмосферы, — бубнил текст, — способствовало эволюции крупных летающих организмов. По крайней мере одна разновидность этих животных стала обладать полноценным интеллектом.
Как и все высшие животные на Диомеде, разумные существа постоянно мигрировали. Будучи теплокровными, двуполыми и живородящими, они с незапамятных времен следовали тому же репродуктивному циклу, что и их менее развитые сородичи. Большинство культур размножаются так и поныне. Осенью стая перемещается в тропики, где проводит зиму. Тяготы столь длительного перелета приводят к гормональным изменениям, которые стимулируют половые железы. Поэтому по прибытии на место начинается брачная оргия. Весной стая возвращается домой. Самки рожают детенышей незадолго до начала следующей миграции. Новорожденные малыши совершают перелет на спинах родителей. Матери, подобно терранским млекопитающим, кормят детенышей молоком. Пока длится кормление, новое зачатие невозможно. На второй год жизни птенцы начинают летать самостоятельно, их отнимают от груди, и самки снова готовы рожать.
Этот цикл формирует базис цивилизации, которая обитает на островах Аханского моря. Туземцы построили города, которые они покидают каждую осень и вновь заселяют каждую весну. Городские жители занимаются оседлыми видами деятельности: каменным строительством, гончарным промыслом, столярными и плотницкими работами, изредка — сельским хозяйством. Но реальной основой их экономики является скотоводство и охота. Если не считать некоторых из ряда вон выходящих всплесков активности, туземцы ведут довольно беззаботный образ жизни. Они ленивы, артистичны, любят церемонии, следят за своим родством по материнской линии (об отцовстве никогда нельзя сказать ничего определенного) и вместе составляют не слишком формализованное сообщество, которое называется Великой Стаей Ланнаха.
Однако в других местах встречается иная практика. Флот Драк'хо поселился в океане на огромных плотах. Он занялся рыбной ловлей и сбором морских растений и, как следствие, перестал мигрировать. Работа с веслами, парусами, сетями, лебедками и строительными конструкциями поддерживает хорошую физическую форму. Брачная жизнь и рождаемость продолжаются круглый год. Все это не могло не иметь своих последствий. Возникла патриархальная моногамия. Ежегодно дракхонам приходилось преодолевать не такие большие расстояния, как Стае, их дома постоянно находились поблизости. Каждый получил возможность обзавестись личным хозяйством, сделать запасы, приобрести машины и книги. По мере роста и усложнения цивилизации патриархальная демократия уступила место авторитарной аристократии.