В своей директиве от 26 октября главное командование сухопутных сил вермахта поставило генерал-полковнику Фриснеру задачу удерживать фронт по Тисе, разбить противника в междуречье Дуная и Тисы и при всех условиях сохранять контакт с действующей южнее группой армий «Ф».
Для выполнения этой задачи генерал-полковнику были необходимы дополнительные силы и вооружение. В настоящее время группа армий «Юг» располагала снова более чем шестью германскими пехотными и пятью германскими танковыми и мотопехотными дивизиями, однако с 1 сентября потеряла 19 282 человека убитыми, ранеными и пропавшими без вести и получила пополнением лишь 8669 человек. (Цифры потерь странные, если учесть, что весь конец августа – начало сентября группа армий громилась Красной армией, потеряв безвозвратно только 2 августа – 3 сентября 400 тыс., из них 208 тыс. пленными. В Дебреценской операции 6—28 октября немцы и венгры потеряли только пленными 42 тыс., убитыми более чем вдвое больше. – Ред.)
Положение с танками было еще более напряженным. Недоставало по крайней мере 170 танков или штурмовых орудий для замены уничтоженных в боях, в особенности для пополнения танковых дивизий, понесших тяжелые потери в боях в районе Дебрецена. (Только в Дебреценской операции немцы и венгры потеряли 1053 танка и штурмовых орудия (в т. ч. 138 захвачено Красной армией) и 428 бронетранспортеров и бронемашин. – Ред.)
Венгерские войска, которые, будучи разделенными на три полевые армии, «на бумаге» располагали пока еще силой в 20 дивизий, но рассматривались германской стороной как непригодные для выполнения поставленных серьезных боевых задач. Нередко бывало, что венгерские дивизии – как, например, венгерская 20-я пехотная дивизия, которой командовал генерал Тёмёрь, в районе Надькёрёша (к северо-северо-востоку от Кечкемета) на 26 октября – в качестве боевой силы располагали только 1500 человек личного состава и не имели сколько-нибудь серьезного тяжелого вооружения (любимая песня немцев и их союзников – про «300 спартанцев», отражающих «полчища персов». – Ред.).
С такими силами группа армий «Юг» должна была удерживать фронт протяженностью более 600 километров, проходящий по совершенно плоской и открытой Венгерской низменности, тогда как многократно изгибающееся и непросматриваемое русло Тисы представляло преимущество не для обороняющихся, а для наступающих. (Советские войска действительно превосходили противника – по пехоте в 2 раза, по танкам и САУ в 1,9 раза, по самолетам в 2,6 раза, по орудиям и минометам в 4–4,5 раза. Прежде всего это было следствием огромных потерь, которые несли немцы и их союзники в конце августа-октября. – Ред.)
Поскольку на все запросы относительно усиления группы армий «Юг» как личным составом, так и вооружением из-за планов Гитлера о наступлении в Арденнах (прежде всего из-за огромных потерь на других участках Восточного фронта. – Ред.) ответ был отрицательным, Фриснеру не оставалось ничего другого, как только с имеющимися в его распоряжении средствами попытаться извлечь максимум возможного из сложившейся ситуации. Времени для этого оставалось совсем мало; Малиновский должен был скоро начать наступление на Будапешт, используя свое выгодное стратегическое положение. Поэтому германский командующий приказал своим армиям в ночь на 28 октября, учитывая недостаток личного состава, занять участок фронта вдоль Тисы лишь в отдельных подготовленных к обороне местах. С 29 октября из германской 6-й и венгерской 3-й армий была образована группа «Фреттер-Пико», которая получила задание удерживать свои позиции в междуречье Дуная и Тисы и «любыми средствами» не допустить прорыва русских к Будапешту. Для ее поддержки была приведена в боевую готовность танковая группа в районе Ясберень (в 60 километрах восточнее Будапешта), под общим командованием IV танкового корпуса.
Южный фланг группы армий «Юг» на западном берегу Дуная южнее Байя прикрывали слабые венгерские части. Они представляли собой жалкие остатки венгерской 2-й армии, примкнувшие было к «армейской группе Вёлера», но переброшенные приказом Фриснера сюда, на относительно спокойный участок фронта. Потрепанные в боях части германской 2-й танковой армии (входившей в состав группы армий «Ф») заняли полосу прикрытия на Дунае к югу и поддерживали контакт с основными силами группы армий «Ф», усиливая эту группировку совместно с соединениями группы армий «Е», выведенными из Греции.
Таким образом, немцам в конце октября – начале ноября 1944 года снова удалось создать в Дунайском регионе сплошную, без разрывов, пусть и не везде однородно сильную, линию фронта (хотя и без достаточных резервов). Уповая на стойкость своих войск и с надеждой на то, что они сделают все от них зависящее, чтобы остановить наступление русских, генерал Фриснер ожидал грядущих событий.
Тем временем после изучения положения на фронте Ставка Верховного Главнокомандования русских обнаружила слабую систему вражеской обороны перед левым флангом 2-го Украинского фронта. Дело представлялось так, что единственным ударом можно было рассчитывать разрезать деморализованные и потрепанные венгерские дивизии, после чего рухнула бы и германская оборона, открыв путь на Будапешт. Успехи Красной армии на других фронтах в Восточной Европе вселили в московскую Ставку преждевременный оптимизм. Генеральный штаб даже запланировал к концу года выход на линию Острава– Брно, занятие Вены, Будапешта и Братиславы и установление контроля по всему течению Дуная. Основанием для этого послужили такие быстрые успехи, как взятие Белграда (20 октября), Сегеда (12 октября), Дебрецена (20 октября) и Мукачева (26 октября).
Исходя из этих предпосылок, Верховное главнокомандование русских 28 октября отдало приказ маршалу Малиновскому уже на следующий день перейти в наступление в междуречье Тисы и Дуная силами 46-й армии и двух гвардейских механизированных корпусов (2-го и 4-го МК). Ближайшей целью наступления было смять германскую оборону на западном берегу Тисы, что сделало бы возможным форсирование реки 7-й гвардейской армией. В качестве более отдаленной цели планировался удар 46-й армии, усиленной двумя механизированными корпусами, в направлении Будапешта и уничтожение находящихся на подступах к городу вражеских сил. Известной всем тайной в штабе Малиновского было намерение маршала взять венгерскую столицу к 7 ноября, очередной годовщине большевистской революции.
К началу этой операции, в результате которой немцы должны были быть отброшены с рубежа Тисы, а с другой стороны – венграм предстояло сдать Будапешт, армии 2-го Украинского фронта были значительно усилены. Русские находились в действительно выгодном исходном положении, поскольку за последние недели значительно, практически вдвое, сократили протяженность занимаемого ими фронта – с 1400 до 700 километров – и, кроме этого, оставили у себя в тылу горные районы и поставили под свой контроль обе значительных реки Венгерской низменности. Наряду с этим они смогли значительно укрепить свои фланги, правый у Чопа и левый на Дунае, примкнув их к 4-му и 3-му Украинским фронтам.
Во второй половине дня 29 октября части 46-й армии перешли в наступление. Его поддерживали значительные силы авиации и от 200 до 300 танков обеих механизированных корпусов. (Т. е. по численности танков равных одной, полнокровной немецкой танковой дивизии. – Ред.) Наступающие войска за несколько часов рассекли фронт армейской группы «Фреттер-Пико» в районе Кечкемета. Уже через двое суток русские овладели этим городом, который с его 80 тысячами жителей был пятым по величине городом Венгрии. Сражавшаяся на этом участке фронта венгерская 3-я армия понесла тяжелые потери и была вынуждена отойти к северу. Наступавшие на узком участке русские танки даже вызвали панику среди пехотинцев. (Бросаемые на фронт новобранцы не успевали приобрести боевой опыт в условиях отступления и продолжающегося разгрома – их либо брали в плен, либо убивали, а вместо них бросались новые новобранцы. – Ред.) Переброшенная сюда Фриснером помощь – три германские танковые дивизии – прибыла слишком поздно и не смогла спасти положение. Прорыв русских удался, танки механизированных корпусов, наносившие удар на узком участке фронта, продвинулись почти без сопротивления в северо-западном направлении и к 4 ноября с юга подошли к дальним подступам к Будапешту. Успех русского наступления произвел такое впечатление на представителей прессы в Москве, что они уже 1 ноября телеграфировали в свои газеты: «Наступление на Будапешт… за последние 48 часов настолько ускорилось, что фронтовые корреспонденты русских уже в середине сегодняшнего дня (1 ноября) предсказывают скорое взятие венгерской столицы». Когда затем передовые танковые части 2-го механизированного гвардейского корпуса с пехотинцами на броне ворвались в Шорокшар, один из южных пригородов Будапешта (сейчас в городской черте), в одной из лондонских газет появилось сообщение: «Будапешт пал. Русские танки уже в его пригородах».
Будапешт, однако, оказался крепким орешком для Красной армии. Политико-стратегическую ценность этого города понимали даже в ставке фюрера «Вольфшанце»[50]. Утром 4 ноября генерал-полковнику Фриснеру поступило распоряжение Верховного командования сухопутных сил, которым Гитлер приказывал собрать все имеющиеся в распоряжении силы в районе Цеглед – Сольнок и перебросить по направлению к Кечкемету для удара во фланг и в тыл наступающим на Будапешт войскам русских. Откуда Фриснер должен был раздобыть силы, необходимые для подобного предприятия, если и на другом участке фронта, на Тисе, с успехом наступала русская 7-я гвардейская армия, которая готовилась форсировать реку? Тем не менее генерал-полковник смог найти отчаянное решение. Имея 15 танков, 600 мотопехотинцев и несколько артиллерийских и истребительно-противотанковых подразделений, а также подошедший несколько позднее заградительный батальон, он нанес по русским войскам фланговый удар из района северо-западнее Цегледа.
Операция началась 5 ноября, но, несмотря на первоначальный успех, удар совершенно недостаточных сил был отбит неприятелем уже 7 ноября. Однако своей цели он достиг: «Немецко-фашистское командование в срочном порядке перебросило сюда из района Мишкольца три танковые и одну моторизованную дивизии, которые оказали войскам 46-й армии упорное сопротивление. В связи с этим Ставка Верховного Главнокомандования в дальнейшие действия советских войск внесла важные коррективы. 4 ноября она указала командующему 2-м Украинским фронтом, что атака Будапешта на узком участке силами только двух механизированных корпусов с незначительным количеством пехоты может привести к неоправданным потерям…» (История Второй мировой войны. М., 1978. Т. 9. С. 196). Поэтому Ставка приняла решение о том, что в операции по взятию Будапешта наряду с 46-й армией должны также принимать участие 7-я гвардейская армия, 27, 40 и 53-я армии. Для этого они должны переправиться на западный берег Тисы и направлять свои удары таким образом, чтобы двигаться на венгерскую столицу широким фронтом, обходя ее с юга, северо-востока и севера.
В результате такого решения весь фронт от Байя до Чопа в первые недели ноября пришел в движение. Поочередно пять русских армий (а с ними и две румынские) наносили удары по германо-венгерской обороне и смогли во многих местах проделать глубокие прорывы. Города Сольнок, Цеглед, Адонь один за другим попали в руки наступающих. Фронт все ближе и ближе подступал к Будапешту, куда оттягивались, по приказу или без него, потрепанные в боях войска Фриснера. Генерал Тёмёть описывает это отступление в следующих выражениях: «Вечером 4 ноября я разыскал генерала Ностица, КП которого находился уже севернее Цегледа. Нельзя сказать, что встреча с этим ни холодным, ни дружественным, ни вежливым, ни грубым немецким генералом относится к самым приятным воспоминаниям моей жизни! Когда я появился на его КП, он встретил меня вопросом: «Где сейчас ваши войска отсюда и отсюда?» – и показал при этом на карте район западнее Цегледа. На это я мог бы ответить ему таким же вопросом относительно Надькёрёша и Цегледа. Но когда он заметил, что сотни здоровых венгерских солдат без приказа следуют в Будапешт, я мог бы ответить на это, что я также видел германские части, которые, явно не побывав в боевых действиях или обменявшись с противником парой выстрелов, также уходят от линии фронта. Но последние делают это не пешим маршем, не безоружными, не смертельно измотанными, как наши гонведы, но сидя в грузовиках, с оружием в руках и следуя стройными колоннами. Разница эта была значительной, но, когда я хотел все это высказать Ностицу, он даже не словами, но просто взмахом руки дал мне понять, что «все кончено». Зато я сказал ему, что последние боеспособные части дивизии, боевая группа Ботонда, все еще удерживают предусмотренные для нее оборонительные позиции. У них в распоряжении все еще имеется чуть больше двух батальонов и трех артиллерийских батарей, но я уверен, что они не побегут! Ко всему этому я прибавил, что западнее Цегледа наших солдат больше нет, и нет никого, кого можно было бы перебросить на эти позиции. Он согласился с моим мнением, что не имело больше никакого значения, что всех людей, кого удастся в течение ночи наскрести из имеющихся под рукой частей, следует днем перебросить туда. Однако будущей ночью все они оттуда просто сбегут…»
Катастрофическое положение на северном фланге группы армий «Юг» побудило Фриснера 8 ноября обратиться с запросом ОКХ (главному командованию сухопутных сил) о поэтапном отводе 8-й армии на линию Мишкольц – Кошице. Ответ был дан отрицательный. После этого Фриснер доложил ОКХ о том, что, «несмотря на отдельные, остающиеся нам верными, части, командиры и подразделения основной массы находящихся на нашем фронте венгерских войск, в том числе офицерский корпус, явно потеряли всякую волю к продолжению борьбы и при любом сколько-нибудь серьезном наступлении русских безоглядно оставляют свои позиции». В его положении это был, пожалуй, единственно возможный выход предупредить заранее о грядущем фиаско, объяснив его поведением гонведов. Но не только венгерские, а также и германские войска исчерпали свои возможности сражаться. Донесение одной из армейских группировок однозначно свидетельствует об этом: «Войска выносят нечто невероятное… но полностью измотаны и апатичны».
К этому моменту в распоряжении всей группы армий «Юг» имелось только 146 танков и штурмовых орудий, то есть столько, сколько должна была бы иметь одна полностью укомплектованная танковая дивизия. Положение требовало немедленного пополнения в размере 20 тысяч солдат, 170 танков и других специальных частей. Ответ Гитлера поступил 16 ноября. О пополнении не могло быть и речи, зато было приказано: «Все подготовленные для обороны позиции должны удерживаться до последней возможности».
Но об этом все-таки больше не могло быть и речи. Командующий группой армий «Юг» радовался уже тогда, если ему удавалось обеспечить неразрывность фронта и более или менее координировать вынужденное отступление армий. Фронтальное наступление русских превосходящими силами продолжалось весь ноябрь. Овладеть же Будапештом, что и было главной целью их усилий, им, однако, не удалось, хотя три русские армии совместно с румынской 4-й армией и несколькими механизированными корпусами к концу месяца смогли подойти к предместьям венгерской столицы с востока, а правый фланг фронта вплотную приблизился к горным массивам Бюкк[51] и Матра[52]. Операции правого фланга 2-го Украинского фронта принесли Малиновскому частичный успех: 27-я армия пробилась в район Мишкольца, одного из самых значительных промышленных центров Венгрии, в то время как левый фланг 46-й армии со своей стороны достиг южных предместий Будапешта и там остановился.
Операции Красной армии в Дунайском регионе с 27.09 по 13.02.1945 г.
Итак, на 26 ноября фронт группы армий «Юг» проходил вдоль Дуная от Байя до плацдарма у Будапешта и оттуда через Хатван (с 25 ноября был уже в руках русских), Мишкольц, Шаторальяуйхей до Требишова, где он смыкался с фронтом группы армий «А». Венгерская 3-я армия 13 ноября приняла на себя оборону всего течения Дуная от Байя до излучины реки у Ваца (севернее Будапешта). Эта армия в составе своих пяти дивизий подчинялась непосредственно командованию группы армий «Юг» и должна была предотвратить возможную переправу русских сил на западный берег реки. Ее войска состояли из остатков разбитых пехотных, кавалерийских, речных пехотных[53] и жандармских подразделений, усиленных венгерскими же зенитчиками и подразделениями германских дивизий. Венгерское военное командование приняло решение упразднить 2-ю армию, войска которой в предшествующих сражениях и в ходе отступления из Трансильвании практически перестали существовать (формально существовала до 30.11.1944 г.).
Генерал-полковник Фриснер в эти дни лично провел рекогносцировку линии фронта и инспектировал на месте войска. В своих мемуарах он приводит свой отчет об этом: «Когда я посетил районы сражений, то убедился в том, что состояние войск полностью соответствует поступающим донесениям. Следующие примеры могут дать представление о неравенстве сил и самоотверженности исполнения долга нашими солдатами: в составе батальонов оставалось от 100 до 200 человек личного состава. На 100 метров линии фронта приходилось по 3,5 человека.
Отсутствовали необходимые средства тяги для противотанковых орудий. Особое беспокойство вызывало положение с танками. В 13-й танковой дивизии еще имелось несколько боеспособных танков T-IV и Т-V, но в 24-й танковой дивизии боеспособных танков не осталось вообще, имелось лишь 7 боеспособных бронетранспортеров. В самой сильной танковой дивизии осталось всего 8 машин, остальные располагали от 4 до 5 танков. Наибольшую обеспокоенность вызывало следующее обстоятельство: в последнее время выходили из строя даже только что поступившие с завода танки». Несмотря на все эти обстоятельства, в середине ноября Фриснер доложил начальнику Генерального штаба сухопутных сил генерал-полковнику Гудериану, что ему было бы достаточно от пяти до шести германских пехотных дивизий и пары танковых дивизий, чтобы полностью изгнать русских из Венгрии.