— Это кощунство! Вы не имеете право присваивать себе имя нашего досточтимого короля! — взвизгнул Стрига.
— Я знала нашего досточтимого короля в то время, когда он был обычным мальчишкой, а я — простой девчонкой. Мы оба были совсем юными, — проговорила Кало, и все совы вокруг невольно смолкли, ловя каждое ее слово. — В ту пору он был не королем, а изгнанником. — Она вытянула крыло и ласково дотронулась до плеча своего младшего брата. — Корин спас яйцо моей матери. Из этого яйца появился на свет наш Кори.
— Папа, а что делает мама? — пискнул совсем маленький птенчик, прячась между лап своего отца.
— Тише, Сив, — шикнула Кало.
— Сив? — нахмурился Стрига. — Где-то я уже слышал это имя… Кто она такая?
— Королева. Королева из далекого прошлого, из времени легенд. А это — ее история! — воскликнула Кало. Как известно, пещерные совы могут без труда стоять на одной лапе, не теряя равновесия, поэтому Кало подняла вторую лапу и крепко прижала к груди зажатую в когтях книгу, озаглавленную «Сив. История королевы».
Док сморгнул невольные слезы. Что за прекрасная сова эта гордая Кало!
Стрига широко разинул клюв и завизжал:
— Зажигай!
Раздался громкий хлопок, и куст креозота превратился в огненный шар. Резким движением Стрига вырвал книгу из когтей Кало.
— Кто дал вам право… на это безумие? — закричала Кало, стараясь перекричать рев пламени.
— Ваш драгоценный король, мадам, ваш драгоценный король! — ласково пропел Стрига.
«Что? — ахнул про себя Док Яроклюв. — Неужели весь мир сошел с ума?» Словно в подтверждение этой догадки над головой у него раздалось злобное торжествующее уханье. Отряд сов из Синей дружины кружил над погребальным костром. У каждого в когтях была зажата книга, и они по очереди швыряли их в огонь. Казалось, языки пламени жадно тянутся к книгам, вожделеют их, изнемогая от желания поскорее заключить в свои объятия, а когда книга падала вниз, огонь приветствовал ее ликующим ревом. Стайки белых страниц опаленными голубками взлетали вверх, но потом края их крыльев чернели, сворачивались, и страницы рассыпались в вихрях пепла.
Док Яроклюв все это видел. Он ни разу не отвел взгляд, ибо чувствовал, что не имеет на это права. У этого кошмара должен быть свидетель. Желудок у него трясся как в лихорадке, вбирая в себя мельчайшие детали происходящего. Прежде чем свежая книга вспыхивала ярким пламенем, с ней происходил целый ряд превращений. Сначала ее страницы, подхваченные раскаленным ветром, начинали перелистываться сами собой. Потом вскипал клей в корешке, и тонкие струйки темного дыма с шипением взвивались ввысь. Наконец края страниц обугливались, затем чернели, и книга умирала. Некоторые книги, вероятно новые, в которых клей был посвежее, просто взрывались в костре.
Наконец Док Яроклюв оторвал взгляд от костра и со смесью ужаса и любопытства заглянул в лицо Стриги. Оранжевые отсветы пламени плясали по морщинистой коже этого голого лица, почти полностью лишенного перьев. В этот момент Стрига был поистине страшен. Широко разинув клюв, он смотрел в огонь своими блестящими желтыми глазами, завороженный жуткой красотой пожарища.
— Да он сумасшедший! — прошептал Док.
«Надо поскорее забрать Плонки и лететь отсюда — чем дальше, тем лучше! — подумал он. — Может быть, переберемся в Северные королевства? Плонки могла бы стать пестроперой, ведь они ей, как-никак, родня».
Впервые за долгое время знаменитый следопыт был по-настоящему напуган. Если сейчас эти совы сжигают книги, то за кого они примутся дальше? Может быть, за сов? И начнут, скорее всего, с артистов и великих певцов, таких, как мадам Плонк, любовь всей его жизни.
Глава XIV Туманы Амбалы
— Я ждала вас, — прозвучал знакомый голос.
Воздушные ленты клубящегося тумана, только что совсем прозрачные, стали густеть, распадаясь на пятна света и тени, и постепенно обрели форму, очень похожую на фигуру пятнистой совы. Прямо перед ними, на краешке огромного орлиного гнезда сидела призрачная и загадочная сова, известная в Хуульских царствах как Мгла, ибо лишь немногие знали ее подлинное имя — Гортензия.
— Гортензия! — воскликнул Сорен. Они с Гильфи познакомились с этой совой в раннем детстве, во время своего заточения в каньонах Сант-Эголиуса.
Призрачная тень слабо замерцала.
— Уууху! — воскликнула Гортензия. — Как приятно вновь услышать свое настоящее имя! Вы знаете, меня ведь больше никто так не называет, хотя по всей Амбале летают десятки маленьких Гортензий.
Это была чистая правда, ибо в Амбале имя Гортензия было самым популярным как для мальчиков, так и для девочек.
В Амбале была даже особая поговорка, звучавшая так: у героя может быть только одно имя, и это имя — Гортензия. Почему так случилось? Корни этой истории уходят в далекое прошлое. До появления Чистых банда сов из Сант-Эголиуса сеяла страх в Южных королевствах, похищая птенцов и воруя яйца из гнезд. В это время Гортензия секретно проникла в Сант-Эголиус, прикинувшись юным, беспомощным совенком. Ей удалось заслужить особое доверие главарей шайки, и ее распределили на работу в инкубатор, откуда она при помощи двух белоголовых орлов сумела спасти множество совиных яиц. С годами Гортензия все сильнее выцветала, словно таяла, становясь почти прозрачной. Сама Гортензия приписывала это чудо загадочному воздействию крупинок, которые в изобилии встречались в почве и водоемах Амбалы и могли оказывать очень странное воздействие на ее обитателей, становясь благословением или проклятием всей их жизни. Однако члены стаи никогда не видели в Амбале других сов, хоть чем-то похожих на Гортензию. Она была легендой, но для стаи, в особенности для Сорена и Гильфи, она была настоящей. Ее вид, как всегда, завораживал их.
— Ты знала, что мы прилетим, Гортензия? — спросила Гильфи.
Гортензия никогда не любила ходить вокруг да около, поэтому сразу перешла к самому главному:
— Вы хотели поговорить со мной о сожжении книг и Синих дружинах?
В этот миг два огромных орла спустились с небес и сели на противоположный край своего исполинского гнезда. Как всегда, они прилетели в сопровождении двух летучих змей.
— Ты говорила, что они прилетят! — воскликнул Гром, меньший из двух орлов. Его подруга Зан была немой, поэтому просто кивнула. Она потеряла свой язык много лет назад в жестокой битве с совами Сант-Эголиуса. — Это из-за сожжения книг, да?
Сорен кивнул головой.
— Мы даже не представляли, насколько это широко распространено. Мы видели только один случай, и это было в Серебристой мгле, около котловины.
— Там это происходит чаще всего, — сказал Гром. — Но только что мы видели огромный пожар в Пустошах.
Две блестящие ярко-зеленые змеи издали дружное шипение. Члены стаи уже не раз встречались с ними при самых разных обстоятельствах, однако все равно невольно втянули головы в плечи. Во всем совином мире не было существ, похожих на летучих змей Амбалы. Они носили в себе самый страшный в мире яд, который, при правильном использовании, мог излечить все, кроме смерти. Эти змеи однажды спасли жизнь Сумраку, когда тот получил в битве ранение, которое все считали смертельным. И вот теперь Хитрисса и ее муж Укусе хором шипели, раздувая щеки от ярости:
— Подумать только! — казалось, слова ручейком соскальзывают с раздвоенного языка Укусса. — Ведь это мы научили его читать!
— Вот именно! — подтвердила Хитрисса. — Неужели это было так давно? Что же случилоссссь?
— О чем вы говорите? — спросил Копуша.
— О сссссожжжжении книг, — прошипел Укусе.
— Вы научили голубую сову читать? — непонимающе переспросил Сорен.
— Нет! Нет, никогда! Ни за что! — возмущенно зашипела Хитрисса. — Это вссссе Корин! Корин, который тогда всссе ещщщще звался Нирок. Мы написссали его имя в небе, небесными буквами, и перевернули его! — Хитрисса взлетела с края гнезда, и Укусе последовал за ней. Очутившись в воздухе, они принялись извиваться всем телом, и вскоре друзья увидели появляющиеся в небе буквы. — Видите? Это была его идея! Пересссставить буквы в ссссво-ем имени задом-наперед, чтобы Нирок сссстал Корином! — Хитрисса на миг замолчала, задумавшись. — Этот мальчик был гением!
— Даааа. Почему же теперь он есстал таким дураком? — спросил Укусе.
Стая непонимающе переглянулась. Сорвавшись с места, Сорен бросился в погоню за змеями, продолжавшими извиваться в воздухе.
— Это Стрига сжигает книги! При чем тут Корин?
— При том, что это он отдал такой приказ, — прошипела Хитрисса. — Этот Ссссстрига действует по указзззке Корина.
Сорен пошатнулся в полете. Зана, самая крупная из двух орлов, немедленно подлетела к нему.
— Она тебя поймает, Сорен! — закричала Гортензия. — Она тебя поймает!
Сорен пошатнулся в полете. Зана, самая крупная из двух орлов, немедленно подлетела к нему.
— Она тебя поймает, Сорен! — закричала Гортензия. — Она тебя поймает!
— Я в порядке, не беспокойтесь, — пробормотал Сорен, не желая признавать, что действительно едва не рухнул с небес на землю.
На этот раз вся стая была ошарашена.
— Я просто не верю в это! — покачала головой Гильфи. — Да, мы все знаем, что в последнее время Корин очень сблизился со Стригой, но я никогда не думала, что эта голубая сова имеет на него такое влияние!
— Мы прилетели сюда за информацией, и мы ее получили, — ухнул Сумрак, пристально глядя на Гортензию, парившую в небе рядом с Громом.
— И что нам теперь делать? — спросил Сорен. — Ведь это даже не война в полном смысле слова.
— Но легко может в нее превратиться, — заметил Сумрак.
— Но пока речь идет только о книгах, — продолжал упорствовать Сорен.
— Книгах и совах, — поправила его Гортензия. — Этот Стрига со своими Синими дружинами обыскивает гнезда, дупла, пещеры, выгребает оттуда книги и вещи, которые считает излишествами, разоряет совиные дома! — Облако тумана, свившееся вокруг Гортензии, печально замерцало. — Ходят слухи, что библиотека Великого Древа подвергается разграблению прямо под клювами библиотекарей и что книги выносятся с острова на материк, где предаются огню.
— Нет! — хором выкрикнули все четверо членов стаи.
— По-моему, это уже война, — брякнул Сумрак.
— Ты прав, Сумрак, — туман слегка заискрился, когда Гортензия повернулась к могучей неясыти. — Вопрос в том, что делать в том случае, если это война? — Сумрак хотел было ответить, но Сорен вытянул крыло и легонько дотронулся до его плеча, приказывая молчать и слушать. Это было не в обычае Сумрака, однако Сорен знал, что Гортензия чрезвычайно умна, и хотел выслушать ее мысли по этому поводу. — Я не думаю, что речь идет о войне. Эта голубая сова живет на Великом Древе, и она сумела втереться в доверие к вашему королю. Что вы можете сделать в этих условиях? Напасть на остров? Не думаю, что это разумно. Пока еще есть время, вы должны первым делом спасти книги, а затем остановить чудовищное уничтожение искусства, то есть тех самых излишеств, как эта синяя дрянь называет все сколько-нибудь красивое. — Гортензия очень серьезно посмотрела на Сумрака и сказала: — Понимаешь, знание во многом может сравниться с силой. — Она помолчала, а потом добавила: — Я прочла об этом в сборнике под названием «Избранное», где собраны великие мысли Других. С тех пор я стала думать, что знание — это сила, и книги могут быть не менее важны, чем боевые когти.
— Она смеется над нами! — пробормотал Сумрак. Сорен поспешно лягнул его лапой и попросил:
— Продолжай, пожалуйста!
— Здесь, в Амбале, я начала составлять нечто вроде программы.
— Программы! — с плохо скрытым отчаянием простонал Сумрак.
— Да. Видите ли, некоторое время назад мы стали опасаться деятельности Синих дружин, поэтому устроили в Амбале один тайник, который назвали Место живых книг.
— Расскажи нам о нем! — попросил Копуша.
Гортензия слегка замерцала, так что капельки тумана, из которых она была соткана, уплотнились и перемешались.
— С тех пор как на острове заработала типография, совы Амбалы стали страстными читателями и любителями книг. Тем не менее, к нам попадает очень мало книг. Думаю, во многом это объясняется той извечной подозрительностью, с которой совы привыкли относиться к нашему краю, столь богатому таинственными крупинками. Так или иначе, мы до сих пор остаемся так называемой лесной глушью, лежащей вдалеке от проторенных летных путей. Даже торговка Мэгз не часто заглядывает в наши края. Однако и у нас есть несколько книг, и мы дорожим ими, как настоящим сокровищем. Вот почему, когда до нас дошли слухи о сожжениях, мы решили сделать все, чтобы защитить свои книги.
— И что вы сделали? — спросил Сумрак. — Что это за Место живых книг?
— Признаться, на этот раз я тут ни при чем. Идея принадлежит молодой пятнистой совке по имени Брайти. Если хотите, мы можем сегодня же отправиться в это укрытие, однако путь туда долгий, а ночь уже на исходе. Вы же знаете, что я плохо летаю, — помолчав, добавила Гортензия.
Делать было нечего, и совы устроились отдыхать в огромном гнезде, устроенном на самом высоком горном пике Амбалы. Серебристые облака прогоняли последние остатки ночи. Летучие змеи резвились в небе вокруг гнезда, радостно сверкая в ярких лучах восходившего солнца. Поскольку змеиный режим сна существенно отличается от совиного, Укусе и Хитрисса добровольно вызвались нести дневную стражу.
К сожалению, летучие змеи настолько увлеклись составлением небесной азбуки, что не заметили пещерную сову, ловко прятавшуюся в густом кучевом облаке. Под одним из кроющих перьев этой совы виднелось маленькое синее перо. Это был шпион, и только что он увидел нечто весьма любопытное. Он не сомневался, что сможет выгодно продать эту информацию. Нельзя сказать, чтобы шпиону особо нравилось носить дурацкое синее перо, однако он был сторонником разумного компромисса. Ради щедрой награды можно и покривляться. В конце концов, прежде всего нужно думать о собственных интересах, ведь после битвы в Серединном царстве его будущее стало гораздо менее определенным.
Глава XV Слово за словом
— Этого не может быть, правда, миссис Плитивер?
— Боюсь, однако, что это так.
Сорен заглянул в свое дупло и увидел горько плакавшую Пелли.
— Но почему? Почему он нас бросил? — причитала она. — Почему они все нас покинули?
— Но я вас не бросал! — закричал Сорен. — Я здесь! Вот же я! Почему ты меня не видишь? — Он влетел в дупло и опустился на свою старую жердочку, с которой обычно читал Бэшкам перед сном. Но Пелли и дочки по-прежнему его не видели. Что происходит? Неужели он сам превратился в туман, стал скоплением мельчайших воздушных капель? Желудок у Сорена оцепенел от ужаса. — Это я! — закричал он. — Я!
— Проснись, Сорен, проснись! Тебе снится сон. Просто сон, — твердила Гильфи, летая над головой своего лучшего друга. Бешено работая крылышками, она обдувала лицо Сорена, пытаясь поскорее вырвать его из когтей кошмара.
— Но он был такой настоящий!
— И все-таки это просто сон, — повторила Гильфи. Сумрак и Копуша испуганно переглянулись. Они все знали, что для Сорена не существовало «просто снов». Их друг с рождения обладал редчайшим даром, известным как «звездное озарение», и во сне порой видел будущее или же события, происходившие в каком-нибудь отдаленном месте. Члены стаи никогда не расспрашивали Сорена о подробностях этих видений, понимая, что лучше не лезть ему в желудок.
— Смотрите-ка! — с напускной беспечностью воскликнул Копуша, изо всех сил стараясь, чтобы голос его не дрожал. — Вот и сумерки наступили! — И в самом деле, небо было уже прочерчено лиловыми полосами приближающегося вечера. Через несколько минут должна была опуститься ночь. — Может, полетим в книгохранилище?
— Что, без еды? — ухнул Сумрак. — Между прочим, я умираю с голоду!
— Я предпочитаю лететь налегке, — сказала Гортензия, и стая едва удержалась, чтобы не расхохотаться. Налегке? Да разве можно быть еще легче, чем Гортензия, давно превратившаяся в полупрозрачную тень, сотканную из капель росы? — Но не огорчайся, Сумрак, — добавила Гортензия. — Мы полетим над лугом, где полно полевок. Ты сможешь поесть на лету.
Умение есть на лету было искусством, которое Ночные стражи довели до подлинного совершенства, ведь им часто приходилось так поступать во время войны. Чтобы пообедать в полете, нужно камнем упасть на землю, схватить дичь и тут же взмыть в воздух, разорвав и разделив еду прямо в полете.
Почти сразу же после вылета друзьям удалось поймать сочную полевку.
— Вы только поглядите, сколько жира сумел сберечь этот маленький разбойник, — пробормотал Сумрак. — А ведь осень уже на исходе.
— Наверное, он только и делал, что валялся в своей норе, належивая бока, — сказала Гильфи.
— Должно быть, там этому толстяку было тесновато, — фыркнул Копуша.
Друзья весело засмеялись. Копуша, как пещерная сова и превосходный строитель подземных нор, был экспертом в этом вопросе.
— С меня довольно языка полевки, — сказала Гортензия.
— Точно? — спросил Сорен.
— Да. С некоторых пор я совсем не ем жирного. Стая снова изумленно переглянулась, но промолчала.
Как вы уже знаете, Сорен был наделен превосходным слухом сипухи, поэтому вскоре он едва не оглох от скрипа и скрежета, поднявшегося в желудках его товарищей, переваривавших кости и шкуру полевки, прессуя их в плотные катышки, которым вскоре предстояло стать погадками. Чтобы спастись от шума, Сорен полетел вперед, сгорая от желания поскорее услышать первые звуки Места живых книг.