Тут он заспешил в соседнюю комнату, и Минерва обо всем догадалась. Наверняка у него там свидание с какой-нибудь потаскушкой. Черт бы его побрал, да как он может?! Он ничуть не лучше ее братьев!
Если только она не ошибается. В конце концов, дворецкий сказал ей, что его тут нет.
Минерва выскользнула из-за портьер. Ну как она может уйти, не узнав, встречается ли Джайлс с какой-то шлюхой? Если это так, ей этого не вынести, но она должна узнать правду.
Крадучись, она прошла по холлу, приблизилась к двери, за которой исчез Джайлс, и осторожно проскользнула в нее. Человек, за которым она следила, стоял вполоборота к двери и был настолько поглощен изучением содержимого письменного стола, что даже не заметил ее. Застыв, как изваяние, Минерва наблюдала за тем, как он методично обыскивает каждый ящик. Если это Джайлс, то что он, черт возьми, делает?
Он так похож на Джайлса. Двигается с такой же плавной грацией, так же аккуратен, да и волосы у него кудрявые, цвета грецкого ореха — во всяком случае, та их часть, которая ниспадала ему на плечи из-под широкополой шляпы. Он открыл какую-то папку, вынул из нее бумаги и поднес их к свече. А затем, выругавшись, сорвал с себя маску, чтобы лучше разглядеть написанное.
Сердце неистово заколотилось в груди Минервы. Это точно Джайлс. Но что он ищет? Зачем?
Проглядев содержимое папки, он сунул ее под рясу, а потом повернулся и увидел ее. Не мешкая ни секунды, он вернул маску на место, а его губы растянулись в любезной улыбке.
— Полагаю, вы заблудились, мадам, — промолвил он. — Вечер проходит в бальном зале.
Минерве надо было бы прикинуться дурочкой, но она не смогла.
— Да, я заблудилась — так же, как и ты, Джайлс Мастерс, — ответила она.
Он шумно вдохнул. В одно мгновение Джайлс пересек комнату и приподнял маску с ее лица.
— Минерва?! — изумленно воскликнул он. — Какого черта...
— Это мне следовало бы задать такой вопрос! — парировала она.— Что ты тут украл? Зачем ты здесь? Я думала, что ты за городом у своей матушки.
Его глаза блеснули под прорезями маски.
— Для тех, кто этим интересуется, так оно и есть, — промолвил он, окинув ее взглядом. — И все-таки хотелось бы мне знать, как ты раздобыла приглашение на бал, устраиваемый такими, как Ньюмарш?
Минерва принялась что-то бессвязно объяснять, но он остановил ее, покачав головой:
— Ты ведь просто пробралась сюда, не так ли? И тебе еще повезло, что ты натолкнулась на меня.
А вот это уже обидно.
— Я и не думала искать тебя, — солгала она. — Я пришла сюда развлечься, потому что слышала, как братья говорят о бале. Ну а потом я встретила тебя и...
— Твое любопытство возобладало над здравым смыслом. — Джайлс взял Минерву за руки, словно хотел ее встряхнуть. — Черт, маленькая дурочка... А если бы на моем месте оказался какой-нибудь парень, который без особых сомнений вонзил бы тебе кинжал промеж ребер за то, что ты сунулась туда, куда не следует?
— Откуда мне знать, не сделаешь ли этого ты? — парировала Минерва, раздосадованная тем, что он назвал ее дурочкой. — Ты ведь так и не сказал мне, что украл.
— А вот это уже не ваше дело, мисс Длинный Нос.
— О, только прошу тебя, не обращайся со мной, как с ребенком! Мне уже не девять лет.
— А ведь ты могла обмануть меня, — пробормотал Джайлс, опуская маску Минервы на место и подталкивая ее к двери. — Я бы оставил тебя на попечение твоих братьев, но никто не должен знать, что я здесь. Впрочем, полагаю, тебе тоже не хочется, чтобы кто-то узнал о твоем присутствии на балу. Так что, пожалуй, отведу-ка я тебя домой от греха подальше.
Минерва с удовольствием шумно разнесла бы в пух и прах его доводы, но они находились слишком близко от бального зала, так что не следовало рисковать.
К тому же у них появилась общая цель — выбраться из дома неузнанными. Но как только они выйдут отсюда, она скажет ему все, что думает. Мисс Длинный Нос, вот как?! Он даже не обратил внимания на ее костюм! Неужели он всегда будет относиться к ней, как к маленькой девочке?
Джайлс уверенно повел ее по головокружительному лабиринту коридоров, комнат и холлов, из чего Минерва смогла сделать вывод, что он бывал тут и раньше — возможно, на подобном же вечере. Правда, может, он вообще имеет привычку воровать? Нет, его поступку должно быть другое объяснение.
Но Джайлс не дал ей шанса задать этот вопрос. Как только он вывел Минерву из дома, и они оказались на улочке, где их никто не мог увидеть, он сорвал маску.
— И кем, черт возьми, ты нарядилась?
— Марией Антуанеттой, — ответила она.
— Господи! Ты представляешь, что могло произойти, если бы кто-то тебя узнал? — Джайлс буквально потащил ее по направлению к дому бабушки. — Это был бы конец твоему будущему. Если бы выяснилось, что ты пришла на вечеринку у Ньюмарша, скандал разразился бы такой, что от твоей репутации ничего бы не осталось. Ни один приличный джентльмен не захотел бы жениться...
— Да какой приличный джентльмен вообще захочет взять меня в жены? — Раздраженная не меньше, чем Джайлс, Минерва тоже сорвала с себя маску. — Моя семья опорочена скандалом, и даже если мужчины вертелись вокруг меня во время сезона, так это были сплошь охотники за состоянием и ни на что не годные бездельники.
«К тому же мне нужен только ты...»
Джайлс бросил на нее задумчивый взгляд.
— Если это так, то ты тем более должна избегать скандалов, — вымолвил он. — Мы же оба знаем, как общество реагирует на тех, кто нарушает его правила. Поэтому ты должна сделать все, чтобы вернуть своей семье доброе имя.
Кто бы такое говорил! Его слова просто разъярили Минерву.
— Как мои братья, да? — с горечью воскликнула она. — Как ты?
Они уже почти дошли до сада городского дома семейства Пламтри, поэтому Минерва должна была узнать правду немедленно.
— Зачем ты выкрал эти бумаги, Джайлс? Для чего они тебе?
Он повернулся к ней лицом, при этом уголок его рта чуть дернулся.
— Ты не должна была этого видеть. И я надеюсь, что у тебя хватит ума помалкивать об этом, — сказал Джайлс.
— А если я не стану молчать? — запальчиво спросила Минерва. — Что ты со мной сделаешь? — В ее голосе появились саркастические нотки. — Воткнешь мне кинжал между ребер?
— Забавно... — Даже в слабом лунном свете можно было разглядеть, что он мысленно взвешивает ее слова. — Но если ты кому-то расскажешь, что я там был, тебе придется признаться, что и ты тоже там была. Мне кажется, что тебе не хотелось бы делать такого признания. Особенно когда ты одета, как... как...
Когда он умолк и посмотрел на камею, приколотую к лифу в том месте, где было глубокое декольте, Минерва почувствовала, что у нее перехватило дыхание.
— Как кто?— спросила она.
Их глаза встретились.
— Как неряшливая потаскушка, — неохотно ответил он. — Ты же не хочешь, чтобы кто-то увидел тебя тут в таком наряде?
Потаскушка?! Он считает, что она выглядит, как потаскуха? Да еще и неряшливая?
— А почему бы и нет? Потому что это может испортить мне репутацию? Сомневаюсь, что мне по силам сделать что-то такое, от чего она станет еще хуже.
— Но у тебя же есть приданое...
— Что заставляет всяких проходимцев искать моего общества, — бросила Минерва, вздернув подбородок. — К тому же ты не испортишь мне репутацию, желая мне досадить. Знаю, что не испортишь. Ты — настоящий джентльмен, так что не сделаешь этого.
Джайлс вскинул бровь.
— А ты не будешь смотреть на то, как меня повесят за воровство, — заметил он в ответ. — Знаю, что не будешь. Ты — настоящий друг, чтобы совершить такое.
Если он пытается успокоить ее, то это очень мило с его стороны.
— Да, но я могла бы нашептать про это твоему брату, виконту, — сказала Минерва. — Сомневаюсь, что он одобрит твой поступок.
Джайлс призадумался.
— А я мог бы поведать о твоем маленьком приключении твоим братьям, — наконец вымолвил он. — Совершенно уверен в том, что и они не одобрят его.
— Давай, рассказывай! — сердито выпалила Минерва. — Мне наплевать на то, что они об этом подумают! — Она сложила на груди руки. — Так что, как видишь, у тебя только один шанс, и он состоит в том, чтобы рассказать мне правду.
— У меня есть идея получше. — Подойдя ближе к ней, он заговорил тише: — Назови свою цену, Минерва. Я еще немного заработал в качестве барристера, но я могу позволить себе купить твое молчание.
— Не будь смешным!
Когда на его губах промелькнула кривая улыбка, Минерва поняла, что он нарочно подтрунивает над ней, заведя разговор о деньгах и ценах.
— Выходит, ты решительно отказываешься рассказать мне, что делал и зачем?
Джайлс пожал плечами.
— Я предпочитаю держать свои секреты при себе, — заявил он.
Но он же знает, что она никому их не откроет, пропади он пропадом! Ему стоит только попросить. Однако это не означает, что она должна упасть перед ним на спину и прикинуться мертвой.
Но он же знает, что она никому их не откроет, пропади он пропадом! Ему стоит только попросить. Однако это не означает, что она должна упасть перед ним на спину и прикинуться мертвой.
— Ну что ж, хорошо, — промолвила Минерва. — Моя цена — поцелуй.
Ее слова привели Джайлса в полное замешательство.
— Что-о?
— Поцелуй, — саркастическим тоном повторила она. — Такой поцелуй, какими ты и мои братья волей-неволей награждаете каждую служанку в пивной, каждую шлюху, каждую знакомую танцовщицу из оперы. Один поцелуй. Чтобы купить мое молчание.
Может, хотя бы это заставит его смотреть на нее, как на женщину, которой можно доверять, за которой можно ухаживать и которую можно... полюбить.
Джайлс обвел ее тело таким долгим и медленным взглядом, что Минерва вдруг ощутила тепло в тех местах, о существовании которых обычно даже не задумывалась. Сердце ее взволнованно забилось.
— Не думаю, что это хорошая мысль, — сказал Джайлс.
— Почему же?
— Да потому, — сухо пояснил он, — что твои братья сдерут с меня живого кожу, если узнают об этом.
— Так давай не будем им об этом рассказывать.
Джайлс не двинулся с места, и Минерва добавила:
— Сегодня мне исполнилось девятнадцать лет, и я недавно побывала в неприятной переделке, когда два джентльмена рассуждали о том, как они поделят меня между собой.
Заметив, как потемнело от гнева его лицо, Минерва поспешила договорить:
— Правда, мне удалось избежать их отвратительных приставаний, прежде чем они успели что-либо сделать. Мне нужно что-то приятное, что позволит забыть о том, что я едва не стала начинкой в сандвиче из двух негодяев. Вот я и прошу тебя помочь мне.
— Но почему ты считаешь, что мой поцелуй покажется тебе таким уж приятным? — спросил он таким тоном, что Минерву бросило в дрожь.
Минерва постаралась говорить таким же тоном, что и Джайлс:
— Тебе придется постараться, если хочешь, чтобы твои тайны остались тайнами.
К ее удивлению, он рассмеялся.
— Ну что ж, хорошо, дерзкая обольстительница! Я покупаю твое молчание.
Наклонившись к Минерве, он прижал губы к ее губам. Поцелуй оказался абсолютно целомудренным.
Когда он выпрямился, Минерва поморщилась.
— Вероятно, мне следовало более точно изложить свои требования, — проговорила она. — Когда я сказала «приятный», я имела в виду «удовлетворяющий». Я говорила не о тех поцелуях, какие ты даришь своей бабушке.
Джайлс изумленно уставился на нее. А потом в его глазах блеснул дьявольский огонь, он без предупреждения взял ее лицо в ладони и снова накрыл ее губы своими губами. Только на этот раз поцелуй был властным, жадным, беспощадным. Джайлс приоткрыл ее губы языком, который проникал в ее рот снова и снова — до тех пор, пока голова у Минервы не пошла кругом, а колени не подкосились.
В одно короткое мгновение ее девичьи романтические мечты исчезли, уступив место необузданному, болезненному желанию, которое было совершенно не похоже на те чувства, какие она испытывала до сих пор.
Именно это поразило Минерву.
Опьянило ее.
Не задумываясь, она обвила его шею руками. Джайлс привлек Минерву к себе, чтобы полнее ощутить вкус ее поцелуя.
Его подбородок, поросший щетиной, слегка царапал ее щеку, от него пахло свечным дымом и бренди, и от этой чудесной смеси ароматов у нее закружилась голова. Именно об этом мечтала Минерва. И когда Джайлс обнял ее, она прильнула к нему.
Лишь через несколько мгновений Джайлс отпрянул, чтобы хрипло произнести:
— А это похоже на то, что ты называешь приятным поцелуем?
Минерва посмотрела на Джайлса и мечтательно улыбнулась.
— Поцелуй был безупречен, Джайлс, — прошептала она.
Он вздрогнул. Но в тот же миг на его лице появилось выражение тревоги, и он отстранил от себя Минерву.
— Стало быть, я выполнил свое обязательство?
Опешив от этого жеста, она смогла лишь кивнуть в ответ, думая о том, что могло бы хоть немного смягчить жесткое слово «обязательство».
— Да.
Минерва никак не могла понять, что произошло, а Джайлс повернулся и пошел прочь. Но потом он оглянулся, чтобы взглянуть на нее, и его взор был столь же ленивым, как тон — беспечным.
— Когда в следующий раз вздумаешь сыграть роль потаскухи, дорогая, будь осторожна, — промолвил он. — Не все мужчины благосклонно относятся к шантажу. А то как бы тебе в следующий раз не оказаться лежащей в каком-нибудь переулке, и я сомневаюсь, что тебе так уж понравится на самом деле играть роль девки.
Грубые слова задели ее гордость. Выходит, для Джайлса их поцелуй стал частью игры в потаскуху? Разве он не почувствовал, что между ними вспыхнула страсть, не ощутил потрясения, вызванного соединением их душ в одну? Неужели он не ощутил ничего от поцелуя, который в один миг и навсегда превратил ее из девушки в женщину?
Похоже, что нет. Джайлс достаточно глубоко воткнул свой нож, чтобы ранить ее сердце.
Однако у Минервы хватило сил держать себя в руках до тех пор, пока он не исчез в переулке. А потом она не сдержала слез.
И тут почувствовала, что разлюбила Джайлса Мастерса.
Глава 1
Лондон
1825 год
Рассвет встретил Джайлса в зарослях деревьев в Гайд-парке, откуда он наблюдал за тем, как заместитель министра внутренних дел виконт Рейвенсвуд входит в лодочный сарай на озере Серпентайн. Прошло пятнадцать минут, но никто не пришел к виконту на встречу, и тогда Джайлс сам направился к сараю.
После того как Джайлс и Рейвенсвуд обменялись любезностями, виконт сказал:
— Я слышал, что тебя могут ввести в состав Королевской адвокатуры.
Джайлс напрягся. Он должен был догадаться, что Рейвенсвуд об этом узнает. У этого человека были глаза на затылке.
— Ну да, мне так сказали, — проговорил он.
— Полагаю, что, если тебя выберут, ты больше не сможешь тратить на меня свое время, — заметил Рейвенсвуд.
— Королевская адвокатура не спрашивает, а требует, — осторожно промолвил Джайлс.
Он никак не ждал, что этот разговор состоится так скоро.
— Да, но это очень престижно для начинающего барристера. Не говоря уже о том, что адвокатура занимается высокой политикой, — сказал Рейвенсвуд. — Там тебе будет неудобно и дальше притворяться повесой, если ты будешь добывать для меня информацию.
— Совершенно верно. — Джайлс рассматривал лицо Рейвенсвуда, но не мог расшифровать его каменного выражения. — Независимо от того, выберут меня в Королевскую адвокатуру или нет, я решил больше не работать на вас. Обстановка стала спокойнее, и я сомневаюсь, что смогу...
— Ни к чему объяснять что-то, Мастерс, — оборвал его Рейвенсвуд. — Я даже удивлен тому, что ты так долго занимался нашими делами. Ты хорошо служил своей стране, имея от этого мало выгоды и еще меньше денег, а ведь ты мог все это время служить барристером и продвигаться вверх по служебной лестнице. Так что я не осуждаю тебя за то, что ты решил, наконец, заняться собственной карьерой. Тебе сейчас сколько — тридцать семь? Думаю, в этом возрасте человек может захотеть чего-то большего. Так что я полностью поддерживаю твое решение.
Джайлс глубоко вздохнул. Он давно опасался этого разговора. Но ему следует знать, что в любой ситуации Рейвенсвуд останется его другом.
С виконтом они познакомились в Итоне. Несмотря на то, что виконт был тремя годами старше, они подружились, и их дружбе не мешало различие в их характерах: Рейвенсвуд был трудолюбивым трезвенником, а Джайлс — гулякой и авантюристом.
Так что именно к Рейвенсвуду, уже занимавшемуся политикой, Джайлс обратился девять лет назад, когда ему безумно хотелось добиться торжества справедливости. Это Рейвенсвуд забрал документы, которые Джайлс выкрал в доме Ньюмарша, и ими воспользовался.
На этом и началось тайное сотрудничество Джайлса с министерством внутренних дел, в котором он играл роль хранителя мира. Это сотрудничество оказалось плодотворным для обоих. Время от времени Джайлс отправлял помощнику министра информацию, которую тот не мог получить никаким другим способом. Люди, интересовавшие Рейвенсвуда, не стеснялись развратного повесы Джайлса Мастерса и свободно рассказывали при нем обо всем, не упуская самых смачных подробностей. После войны министерство внутренних дел буквально утопало в потоке подделок, мошенничества и даже предательств, а если учесть, что некоторые части страны находились на грани революции, то становится понятно, что власти нуждались в любой помощи, какую только могли получить.
Время от времени Джайлс собирал информацию даже у высокопоставленных приятелей. В ответ Рейвенсвуд помог ему обрести смысл жизни после смерти отца. Так он мог расплатиться за грехи юности. Правда, эта расплата затянулась надолго, до настоящего времени.